Двенадцать рождественских убийств

Только войдя, гостья поднялась к себе в комнату, а когда спустилась, то просто заняла свое место за столом, сказав лишь:

– Привет, меня зовут Сара Слейд. Я частный детектив. Рада со всеми познакомиться.

Подали лангустов, Дине принесли очищенные от них листья салата, миссис Линден несколько раз наведалась на кухню и обратно, но только теперь, когда со стола убрали, а обслуживающий персонал удалился, Рой предсказуемо решил перехватить контроль над ситуацией, откашлялся и поинтересовался у новенькой в их компании:

– И зачем вы здесь, мисс Слейд?

Сара откинулась на стуле. Худощавого, спортивного телосложения, она коротко стригла свои темно-русые волосы. Джеймс припоминал, что подобный стиль называли «пикси». Приталенная узорчатая рубашка и черные шерстяные брюки подчеркивали фигуру. Серебряные украшения выглядели простыми, но включали гвоздик в носу. Бывший журналист не без удовольствия подумал, что Роя наверняка пирсинг ужасно раздражал.

– Меня пригласили, – ответила Сара. Ее голос оказался низким, с легким намеком на акцент. Вроде бы шотландский или из районов, близких к южным границам. – Как, полагаю, и всех вас. Чтобы насладиться гостеприимством покойного Эдварда Лудденхэма в годовщину его безвременной смерти.

– Вы выяснили, кто в этом виноват? – спросил Джеймс, держа в руках пустой бокал.

– Полиция определенно пока не продвинулась в этом направлении, – вздохнула детектив. – Множество подозреваемых… Ну или по крайней мере тех, кто имел возможность совершить преступление. – Она старательно не смотрела на собеседников. – Но все они также имеют алиби. Да и орудие убийства так и не нашли. Открытая дверь черного хода и обилие следов во дворе только усложнили расследование. Раньше я и сама служила в полиции, поэтому могу понять их раздражение. – Она развела руками. – Похоже, преступник пока на свободе. Неужели никому из вас не любопытно понять, что случилось? Никого не беспокоит, что он может нанести новый удар?

– Как вы познакомились с Эдвардом? – уточнила Дина, внимание которой, кажется, опять вернулось к происходящему, хотя она и предпочла проигнорировать вопрос Сары.

Та склонила голову набок, словно выбирала, что можно рассказать.

– Он был моим клиентом. И раньше пользовался услугами моего агентства.

– Я видел вас в прошлом году, – заявил Джеймс и, поняв, что именно его тревожило, твердо отставил бокал. – Вы с Эдвардом разговаривали в деревушке неподалеку в канун Рождества на пересечении улиц Кросс и Лэм. Я проезжал мимо по пути туда и погудел, но никто из вас даже не посмотрел в мою сторону. Я упомянул об этом происшествии, когда полицейские меня опрашивали.

– Они в курсе моего участия в расследовании, как тогда, так и сейчас.

– Вы хотите сказать, – фыркнул Рой, – что работали по делу об убийстве Эдварда до того, как оно произошло?

– Как я и говорила ранее, Эдвард, то есть мистер Лудденхэм, был моим клиентом. Иную информацию разглашать не могу, поскольку она является конфиденциальной.

– Рульки ягненка, картофельное пюре и оранжерейная зелень в дополнение, – сообщила миссис Линден, входя в распахнутые мужем двери и толкая перед собой тележку, затем раздала всем гостям подогретые тарелки и принялась выставлять объявленные блюда в центре стола. – Тем, кто не ест баранов, полагается больше картошки.

Хелена вздохнула, наблюдая, как им с Йоном накладывают двойную порцию.

Расправляясь с основным блюдом, Джеймс старался направить беседу в сторону интересующей его темы: одного из требований, упомянутых в приглашении. Всех просили привезти историю про убийство с загадкой.

– А обязательно, чтобы было и то и то? – задумалась Дина. – И должны ли они основываться на реальных событиях?

– Разве кто-нибудь сумеет определить разницу, если даже и так? – уточнила Сара.

– Что ж, у меня готов рассказ, – протянул Рой. – И я совсем не против первым съехать с горы. Прочь с пути! История правдивая, и в ней даже присутствует Нед.

– Эдвард участвовал в ситуации с убийством до того, как был убит? – удивилась Дина.

– Все выяснится после ужина, – усмехнулся Рой.

Скользкая дорожка

Они вновь собрались в кабинете с тремя дополнительными стульями, чтобы рассесться всем. Джеймс с Роем налили себе виски, Хелена с Йоном вместе допивали на двоих бутылку вина, которую открыли на ужине, а Джуди с Сарой приняли предложение миссис Линден сделать чашечку чая. Дина выудила из глубины кармана помятый пакетик и вручила его экономке с просьбой:

– Горячий шоколад, только с горячим молоком, без воды, пожалуйста.

Рой решил встать возле камина, приняв горделивую позу и положив одну руку на полку – подходящий образ для главного рассказчика. Однако пока все устраивались поудобнее, левое колено начало ныть, и он пожалел, что не может вернуться к комфорту кресла.

– Мне хотелось бы считать себя честным человеком, – наконец приступил к повествованию Рой, смещая вес тела на правую ногу, которую тут же прострелило ноющей болью. – Но прекрасно осознаю, что история, которую я сейчас вам поведаю, э-э… если и не совсем обман, то по меньшей мере изобилует недосказанностями и скрывает часть истины. – Он настороженно посмотрел на аудиторию.

Джеймс наблюдал за ним с сардонической усмешкой. Джуди выразительно изогнула одну из своих изящных бровей. Дина считала петли. А сиамские близнецы, как Рой про себя называл Хелену с Йоном, сидели чересчур близко, что выглядело слишком интимным для подобного собрания.

Он откашлялся и приступил к истории.

– Причина моей сдержанности, скажем так, и нежелания делиться известной только мне информацией по расследованию убийства, ни больше ни меньше, надеюсь, станет ясна. И хотя дело так и не закрыли, оно время от времени всплывало в моих мыслях. – Рой нервно рассмеялся и ослабил узел галстука, который внезапно показался слишком тугим. – Я всей душой верю, что справедливость восторжествовала. Однако иногда… Что ж, позволю вам рассудить, как все было.

Джуди кивнула, и Рой начал:

– Мы с Недом знакомы еще со школы. И старались поддерживать связь – как и вы – вне зависимости от жизненных обстоятельств. А каждый январь без исключения отправлялись на лыжный курорт, поскольку оба любили спорт и горы. Это позволяло нам подзарядиться и отдохнуть от того рая или ада, который царил дома – в совсем ином мире, который мы никогда не обсуждали, предпочитая все две недели говорить об истории, книгах, фильмах, музыке, соревнованиях и прочих интересных нам темах. Как Нед не ждал от меня рассказов о тех, кого я оставил в своей тогда еще холостяцкой квартире в районе Бермондси в период «между женами», так и я никогда не расспрашивал его о личных или рабочих делах. Хотя и не мог не знать о его финансовых успехах и о расширении небольшого отцовского бизнеса до размеров целой империи. – Он переступил с ноги на ногу и оперся на стену, стараясь устроиться поудобнее. – Без сомнений, Нед тоже имел некоторое представление, насколько я жалел о смене карьеры уже спустя пару лет после того, как получил лицензию адвоката, бросив свою работу в финансовой отрасли.

– Но вы остались? – прервала его Дина. – В законодательной сфере?

– Увы, нет. В итоге я счел ее слишком ограничивающей.

– И чем же тогда занялись? – поинтересовалась она.

– Всем понемногу, – с явно привычной уклончивостью ответил Рой. – С переменным успехом брался то за одно, то за другое. Открыл бизнес. Вернее, даже несколько. Не буду утомлять вас деталями и лучше вернусь к повествованию.

Собеседница кивнула, и он продолжил:

– В тот год поездка отличалась от обычной, так как нас было трое. Нед настоял, чтобы взять с собой кого-то из внешнего мира. Я, честно признаюсь, не слишком обрадовался такому изменению. Мы вдвоем уже давно притерлись друг к другу и нашли способ сосуществовать комфортно: оба обладали примерно одинаковой компетентностью по части спуска, оба наслаждались хорошей едой и вином после катания. Но приглашенный коллега мог испортить идиллию. Хотя учитывая, что Нед владел бизнесом, точнее было бы назвать третьего лишнего подчиненным. Молодой технолог пищевой промышленности стоял за оглушительным успехом новой линейки замороженных десертов компании «Лудденхэм и Ко» накануне летом. Сочетание сливок, заварного крема и фруктов на вкус казалось свежим и приготовленным в домашних условиях, даже если до того полгода пролежало в холодильнике. Не исключаю, что приглашение юного дарования в поездку служило некой формой награды. Либо же Нед хотел посмотреть, есть ли в нем потенциал руководителя высшего звена.

Итак, этот Пол Акедес произвел на меня впечатление довольно приличного малого. Худощавый, с чуть длинноватыми темными волосами, он, казалось, только радовался возможности остаться в тени. Нед заранее предупредил, что его сотрудник не из общительных. И действительно, тот держался замкнуто во время поездки до курорта.

– Но только попробуй спросить про химическое сочетание синтетических сливок, как его не остановить, – добавил Нед, однако я решил воздержаться от использования упомянутого разговорного гамбита.

Друг забронировал все, как обычно. Я позволял ему заниматься деталями: он умел найти самые лучшие отели и шале, заполучить пропуски на склоны и билеты на поезда по самым приятным ценам. Мне же оставалось упаковать багаж и присоединиться к путешествию из аэропорта.

В тот раз нашим местом назначения была деревушка Андерматт в Швейцарских Альпах. Нед, верный себе, раскопал настоящий бриллиант. Роскошный отель «Обероф» на окраине курорта предлагал гостям изысканные шале. Владелец, американец со Среднего Запада, исполнил свою мечту вернуться к корням и переехал туда, где жили его германские предки. Рассел Штубер оказался ниже, чем я представлял, и говорил очень тихо, что наглядно демонстрировало правдивость идиомы «не суди книгу по обложке». Он лично вышел поприветствовать нас при заселении и сам отвел в домик под названием «Шале Генциана», который располагался под горой со снежным пиком среди скопления вечнозеленых растений.

Соседние два коттеджа находились на приличном расстоянии. Как нам сообщил Рассел, туда уже заселились постояльцы. В качестве гостей отеля мы могли свободно пользоваться всеми услугами, в то же время наслаждаясь уединенностью. Шале оказалось очень уютным. Каждому из нас троих отводилась отдельная спальня, а в просторной общей зоне горел камин, стояли диванчики, задрапированные меховыми одеялами, из окон же открывался великолепный вид на гору позади. Также в нашем распоряжении имелась кухня, чтобы мы могли приготовить собственные блюда, если не хотели приобщиться к кулинарным чудесам пятизвездочного отеля. Либо же стряпней могла заняться за небольшую дополнительную плату обслуживающая шале горничная, Хейди. По словам мистера Штубера, она должна была зайти этим вечером, чтобы представиться и выслушать наши особые пожелания.

– Я бы порекомендовал вам попросить приготовить ее знаменитое пряное печенье по семейному рецепту, – посоветовал владелец. – Такого вы точно не пробовали.

– Ты снова попал в яблочко, Нед. Десять из десяти! – прокомментировал я, наполняя бокалы.

Распаковав вещи, мы втроем расположились в общей гостиной шале с порцией виски. Я купил бутылку в аэропорту по пути туда, поскольку, хотя и ничего не имею против местных шнапсов, лучше всего помогает расслабиться и почувствовать себя как дома только старый добрый шотландский виски.

– Эти места знамениты своим катанием на лыжах по нетронутому снегу, – заметил Нед. – Ты как, не прочь тряхнуть стариной, Рой?

Конечно, он шутил. Хотя я и неплохо держусь на лыжах, но понимаю свои пределы. Мы оба планировали спускаться только по самым простым трассам. Пол же, как выяснилось, был уже не новичком. Конечно, тот не любил хвастаться, но после уговоров Неда признался, что участвовал в соревнованиях по горнолыжному спорту за школу. Я воздержался и не стал спрашивать, какие учебные заведения организовывали подобные чемпионаты, и решил поверить новому компаньону на слово, лишь уточнил, пока наливал второй бокал виски:

– Чем именно занимается технолог пищевой промышленности?

– По большому счету это химия, – ответил Пол. – Только применяемая к ингредиентам продуктов. Нужно исследовать, что можно и нельзя смешивать для получения определенных результатов.

– В том числе таких успешных, как свежезамороженные десерты «Лудденхэм и Ко», – добавил Нед, поднимая свой бокал.

Тост прервал стук в дверь. Вошла Хейди, молодая горничная с молочной кожей и густыми рыжими волосами, заплетенными в длинную косу. Она принесла корзину и поинтересовалась, желают ли «die Herren»[3] легкий ужин. Снаружи падал снег, и, несмотря на заманчивость ресторанных блюд отеля всего в нескольких сотнях метров, мы не зарезервировали столик, поэтому сравнительное удовольствие теплого шале и остатков виски перевесило. В итоге Пол разрешил сомнения, сказав, что предпочел бы насладиться домашней готовкой в первый вечер. Этот ответ понравился Хейди, и она достала из корзинки небольшую картонную коробку.

– Мое рождественское печенье, Paprika Plätzchen. Пряное, но несладкое. По семейному рецепту моей любимой бабушки, уроженки Италии. Но, – горничная погрозила нам пальцем, – можно есть только после ужина. – Затем широко улыбнулась и исчезла на кухне.

– Мило, – прокомментировал Нед.

Я так и не понял, имел ли он в виду перспективу отведать оригинального печенья или же несомненное обаяние девушки.

На следующее утро мы проснулись и увидели, что погода нам благоприятствует: голубое небо и сверкающий снег обещали перспективу целого дня катания на лыжах без помех. Приготовленный прошлым вечером на ужин шницель был очень вкусным, однако мы от души налегли на сыры и холодное мясо, которые оставила нам Хейди. Четвертое, лишнее рождественское печенье Нед с Полом милостиво позволили съесть мне. Угощение действительно оказалось бесподобным: слегка пряным, со сладковатым привкусом сыра и совсем не твердым. Я решил обязательно заказывать печенье каждый день пребывания здесь и, возможно, захватить несколько коробочек в качестве подарков. Иметь Хейди в служанках на самом деле было вишенкой на торте.

Рой прервался и прищурился. Потом заметил, глядя на Джуди и Дину:

– Надеюсь, мои слова не прозвучали политически некорректно.

По выражению их лиц он подозревал, что как минимум прошел по тонкой грани, но продолжил:

– Пол тоже остался под впечатлением от печенья. Когда мы отправились покататься, он начал увлеченно обсуждать с Недом возможность добавить такое же тесто в линию свежезамороженных десертов.

– Я спрошу у Хейди рецепт, – с жаром говорил технолог. – Сомневаюсь, что его хранят в таком уж секрете. Либо у меня получится подобрать ингредиенты самому. Среди них явно есть паприка и какой-то сыр. И, кажется, хрен? Можно оплатить приготовление печенья прямо в шале, чтобы посмотреть, как получается достичь такой текстуры.

Признаюсь, я сразу начал подозревать, чем именно вызван интерес Пола, и стал гадать, не играют ли определенную роль в желании провести время с юной горничной ее блестящие голубые глаза и обаятельная улыбка.

Но все мысли о печенье и Хейди были забыты, когда перед нами в чудесном утреннем свете предстали склоны гор. Пол немного преуменьшил свое мастерство. Нервный и неуклюжий на твердой земле, он преобразился на снегу в волшебное создание, которое скользило вниз с уверенной грацией. К девяти часам мы проголодались как волки и нуждались в подкреплении сил, а потому спустились в бар, который, несмотря на громоздкий декор в виде охотничьих трофеев, винтовок и рогов для вина, по словам Неда, очень рекомендовали все посетители. По слухам, здесь даже любили бывать младшие члены королевских семей.

Бармен был весь покрыт черными волосами и скорее ворчал, чем разговаривал. Неприглядный образ дополняли мятые джинсы и серая футболка с пятнами под мышками. Когда неприветливый тип брякнул перед нами на стол тарелки с жареным сыром и багеты с ветчиной, у меня создалось впечатление, что его амбиции простирались намного дальше, чем обслуживание посетителей в одном из самых престижных горнолыжных курортов Швейцарии.

– У вас есть черный перец? – поинтересовался я.

Бармен смерил меня презрительным взглядом оскорбленного шеф-повара с мишленовскими звездами, у которого при подаче фуа-гра попросили кетчуп, и выплюнул:

– Nein[4].

Пару напряженных секунд мне казалось, что собеседник и вправду готов плюнуть, но его отвлек окрик других посетителей у бара, поэтому вся сила презрения обрушилась уже на них.

– Немного грубо так обращаться с клиентами, – прокомментировал я, откусывая свой бутерброд.

– Часть очарования этого места, – с коварной усмешкой отозвался Нед. – Только небольшая порция презрения от обслуживающего персонала помогает почувствовать тем, кто считает себя выше по положению, что они попали в особенное заведение.

Именно такие ремарки напоминали мне, что, несмотря на его богатство, происходил он совсем не из привилегированного класса.

В это время Пол, в отличие от нас, взялся за еду без особого энтузиазма.

– Не нравятся бутерброды? – спросил я.

Технолог пожал плечами, а затем, словно желая сменить тему, указал на голову лося, который с укоризной взирал на нас со стены.

– Не хотелось бы встретиться с таким в горах. Хотя я почти уверен, что данная разновидность не водится в этих местах…

– Что за душок? Никак это Душбой?! – внезапно раздался вопль, заставивший замереть не только Пола, но и всех посетителей в баре.

Повисла тишина. Рядом с нашим столиком возник высокий мужчина в ярко-желтом лыжном костюме, сдвинув дизайнерскую маску на густые светлые волосы. Технолог вскочил на ноги и выглядел готовым вылететь за дверь, однако незнакомец помешал сбежать, обхватив его одной рукой и энергично похлопав по спине другой, после чего снова проревел прямо на ухо Полу, будто тот имел хоть малейший шанс не услышать в первый раз:

– Душбой! Не верю своим глазам! Приятель, давненько мы не виделись.

За спиной нежданного друга Пола стояла такая же светловолосая женщина в похожей дизайнерской маске, но броский лыжный костюм был не желтого, а небесно-голубого цвета с золотыми звездочками на плечах и манжетах.

Взяв Пола за плечи, нарушитель спокойствия отстранился, разглядывая приятеля.

– Где ты прятался все это время? Небось заперся в лаборатории со своими зельями и химикатами? – И, не дожидаясь ответа, протянул мясистую ладонь мне и Неду. На запястье под задравшейся манжетой обнаружились особенно уродливые и потенциально антикварные золотые часы. – Чарли Пекамс, школьный друг Душбоя. А это моя половинка, Шона. – Последовал небрежный взмах в сторону спутницы. – Как всегда, следит за мной. – Мужчина закатил глаза, что, по-видимому, подразумевало шутливое раздражение. Выражение лица блондинки не изменилось. Похоже, она уже не впервые слышала подобные комментарии. – Закажешь нам по паре бутеров в баре, дорогая? Как обычно, с дополнительными корнишонами. И большой стакан белого вина. Да получше, а не один из тех местных ополаскивателей для рта.

Чарли сел за наш стол, не дожидаясь приглашения. Пол рухнул обратно на свое место, но выглядел съежившимся. Вся уверенность в себе, обретенная на склонах гор, теперь испарилась. Мы представились, и Нед принялся задавать новому собеседнику вежливые вопросы про него и его жену. Выяснилось, что тот был «крупным игроком на рынке фьючерсов», а Шона «работала языком» – при этом следовало сальное подмигивание. То есть в области лингвистики. По крайней мере пока «дети не появятся, да смилостивятся над нами небеса».

Когда блондинка вернулась с вином и колой, Чарли взял свой бокал, сделал глоток и скривился:

– Этот чумазый бармен тебя надул, милая. Отнеси эти помои обратно и убедись, чтобы он налил из бутылки.

В течение следующего часа Чарли постоянно называл Пола «Душбоем», не обращая внимания на явный дискомфорт от прозвища у собеседника. Тот сначала пробовал поправлять школьного знакомого, но вскоре ушел в себя и окончательно поник. Чета Пекамс, как оказалось, поселилась в одном из шале нашего отеля.

– Вы уже видели Хейди Бергер? – поинтересовался Чарли. Шона метнула на него испепеляющий взгляд, услышав имя горничной. – Настоящая конфетка, правда? Или, скорее, печенька. Трудно поверить, что это ее муженек. – Он махнул в сторону угрюмого бармена, который протирал стойку. – Что ж, любовь зла, полюбишь и козла. Вряд ли в здешних местах особо богатый выбор. Разве только сбежать с одним из гостей…

Шона отвернулась, проигнорировав подмигивание мужа, а затем попыталась откровенно сменить тему разговора и принялась обсуждать плюсы ресторана в нашем отеле.

– Мы уже забронировали столик на вечер среды, – добавила она. – А вы?

Мы покачали головами и признались в своей неосведомленности, что именно планировалось на упомянутую дату. Собеседница с сожалением отметила:

– Тогда вы уже опоздали. Полагаю, желающих уже больше, чем мест. Сочувствую, потому что мероприятие обещали совершенно особенное. Готовит сам Кай Иден. – Она поняла, что имя ни о чем нам не говорит, и пояснила: – Это шеф-повар с мировой известностью, кажется, даже с мишленовскими звездами, хотя я не слишком хорошо помню, что про него писали в социальных сетях. Он создал меню для комплексного ужина с двенадцатью переменами блюд небольшими порциями для дегустации, включая его фирменный рецепт «Escargot en beurre flambé»[5].

– Кай – настоящий гений, – вмешался в обсуждение Чарли. – Парни, вы просто не можете пропустить это событие. Я замолвлю за вас словечко перед Штубером. Мы с ним старые знакомые с тех пор, как он владел единственным мотелем в Миннесоте и искал инвесторов в Европе. Уверен, у него получится втиснуть вас за наш столик. Чем больше, тем веселее. К тому же Душбой всегда очень мало ел, правда, старина? – Он ткнул Пола локтем в бок. – Будет совсем как обед в школьной столовой. Вот веселуха была тогда, а?

Если не ошибаюсь, технолог находился на грани того, чтобы разрыдаться.

Оставив чету Пекамс в баре, пока Чарли беззастенчиво заигрывал с молодой официанткой, мы направились обратно к подъемникам. По пути Пол казался еще более молчаливым, чем обычно, а в какой-то момент, проходя мимо киоска с рекламой уроков сноуборда, внезапно с такой яростью пнул пластикового пингвина в солнечных очках, что они улетели в снег. После чего выругался себе под нос, вытащил их, вернул на место и похлопал гладкую черную голову в качестве извинения.

– Проклятый Чарльз Пекамс, – пробормотал технолог, засовывая руки в карманы, и ссутулился, пока мы шагали по направлению к своему шале. – Из всех идиотов именно он объявился тут и все испортил.

– Довольно… громкоголосый молодой человек, – осторожно заметил я.

– Громкоголосый? – Пол резко затормозил. Его обычно спокойные карие глаза горели мрачным огнем. – Проблема не только в этом. Он превратил мою школьную жизнь в ад. И хотя унижал не только меня, именно я чаще всего становился предметом насмешек. Прозвище «Душбой» приклеилось ко мне с первого же года обучения. Пекамс утверждал, что от меня исходит запах химикатов, и вскоре так меня называли уже все, даже преподаватели, которые обожали золотого мальчика Чарли. Когда к завершению школы начали готовить тот идиотский выпускной альбом, то его фотографию в форме команды по регби и с полосой окровавленной грязи на щеке подписали «Победитель по жизни». Мою же, сделанную в двенадцать лет, взяли из базы данных библиотеки и поместили под заглавием «Душбой: его изобретение взорвет мир». Пекамс схватил мой экземпляр и вычеркнул часть букв, так что осталось «его рвет», считая это забавным. – Пол снова пнул, но на этот раз просто сугроб. – А теперь переписывает историю, объявляя нас друзьями. И даже приглашает за свой стол и вместе прокатиться на лыжах. Видимо, не может допустить мысли, что кто-то способен его превзойти. Так вот, не бывать этому. Завтра с самого рассвета я поеду спускаться по непроторенным трассам. Пускай попробует меня найти.

* * *

На следующее утро тоже стояла великолепная погода для катания на лыжах. Верный своему слову Пол покинул шале еще до того, как мы с Недом проснулись и сами отправились на склон, решив в этот раз попробовать тот, что посложнее. Но не дойдя до подъемников, я понял, что забыл перчатки и поспешил за ними, потому что Нед обещал меня подождать. На крыльце нашего домика возилась Хейди. Она никак не могла отпереть дверь и, заметив меня, с облегчением улыбнулась. Горничная была по-настоящему красивой девушкой и в то утро повязала на шею платок почти такого же ярко-голубого оттенка, что и ее глаза. Хм, кажется, я отклонился от темы.