Извечная любовь

– Ну вот и всё! – заключила девушка, выйдя на улицу и раскрыв свои объятья. – Нам пора прощаться.

Тимофей сразу прильнул к ней.

– Я была очень рада тебя видеть, – промолвила девушка за несколько мгновений до завершения объятий.

– Я тоже, – еле сдерживая нахлынувшую в его душе неистовую бурю эйфории, ответил Тимофей, позволив девушке завершить эти сладчайшие объятья.

– Пока, – слетело с нежных губ девушки и словно секира палача обрушилось на душу Тимофея.

– Может, я встречу тебя после работы? – невольно вырвалось из недр опечаленной и вместе с тем окрылённой души Тимофея.

– После работы я поеду на курсы по рисованию, – ответила девушка.

– Теоретически, я мог бы проводить тебя, – раздумчиво промолвил Тимофей. – Заодно пообщались бы, а то я не видел тебя целых одиннадцать лет.

В просьбе Тимофея отчётливо сквозило горечью отчаянья.

– Прости, но я поеду не одна, – не теряя выдержки, пояснила девушка. – Как-нибудь в другой раз.

– Договорились, – создавая видимость лучистой радости, ответил Тимофей, понимая, что больше они уже не встретятся.

Снова, как и одиннадцать лет назад, он стоял и просто смотрел, как любовь всей его жизни уходит вдаль. Снова его душу пронзала та же неописуемая боль от осознания, что больше ему не доведётся почувствовать нежность и тепло её приветных объятий. Ему больше не будет дано увидеть её счастливое личико, её горящие радостью зелёные глазки, не будет дано услышать её сладкозвучный голос и пьянящий смех.

Единственное, что успокаивало Тимофея и сдерживало буйный вулкан безвыходного горя, готовый прорваться огнетворной лавой, – это осознание того, что через несколько часов его любовь перейдёт на новый уровень, наивысший. Ведь он пожертвует собой, лишь бы она могла спокойно жить дальше.

– Ну что, как прошло? – поинтересовался Сергей, юрист Тимофея и по совместительству его товарищ, который подошёл, стоило девушке скрыться из виду.

– Просто замечательно, – отрешённо резюмировал Тимофей, мечтательно смотря в ту сторону, куда ушла любовь всей его жизни.

– Ты признался ей? – вопросил Сергей.

– Не совсем, – ответил самозабвенный Тимофей, которого начал возвращать в реальность допрос Сергея.

– Как это? – поразился товарищ Тимофея.

– Я просто рассказал ей о том, что в моём романе… точнее, весь роман о той, которую я люблю больше жизни. И всегда… Когда она его прочтёт, то сама всё поймёт.

– Вот… – переводя тему разговора, обронил Сергей, демонстрируя бумаги. – Я подготовил документы. Тебе нужно только подписать их, и всё твоё имущество и будущие доходы перейдут к ней.

– Хорошо, – вернувшись в ужасную реальность, произнёс Тимофей. – Пойдём в кафе, и там я подпишу.

– Ты не передумал? – уповая на восход благоразумия в многоумной голове товарища, спросил Сергей, усевшись за столик в кафе напротив Тимофея. – Ещё можно уехать и спасти твою жизнь. Мы можем и её забрать.

– Нет, – категорично и несколько устало возразил Тимофей с безразличием смирившегося со смертью человека. – Пусть она живёт своей привычной жизнью. Знаешь… Я раньше думал, что лучше держаться от неё подальше, раз она вышла замуж. Поэтому, когда потерялась её собака, я хоть и сразу бросил все свои дела и помчался на поиски животного, но сделал это тайно. Она даже не знает об этом. Только теперь я понял, что совершал ужасную ошибку снова и снова на протяжении всей жизни. Ведь я мог бы столько всего сделать для неё как друг. Ах, если бы можно было изменить разогорчительный конец такого прекраснейшего дня – я бы глубоко запрятал все свои чувства в самую дальнюю и глухую пещеру собственной души и придавил бы вход неподъёмным камнем вечного безмолвия. Лишь бы просто помогать ей. И жить тем, что я ей просто нужен.

– Неужели ты и вправду ищешь смерти? – поразился Сергей, протягивая ручку.

– Я лишь хочу её обезопасить, – забирая ручку у товарища, заявил Тимофей.

– Можно ведь поступить иначе! – не унимался Сергей, желая сломить безрассудное упрямство друга.

– Нет! Другого, к сожалению, нам не дано, – обронил почти бессильно Тимофей. – Если я останусь в живых, то она может погибнуть. А без неё мне всё равно не жить. Выходит, что при любом раскладе я умру. Так пусть же это будет ей во благо.