Точка соприкосновения

– Потрясающе! Ах, как здорово! А другие наши языки?

– Вот как раз с помощью чипа, – улыбается любимый.

– Читер!

– Что?

– Ага! Не знаешь! Тоже мне, полиглот!

– Купилась! Ха-ха, Полли купилась! Несколько раз на баскетболе слышал это слово и не преминул узнать.

– «Вот он, вот он! Этот коварный тип гражданской наружности!» Наверняка не знаешь, откуда это!

– Я вовсе не тип! Я участник школьной самодеятельности! «Зима в Простоквашино!»

– Невозможно! Но… Я сейчас этому типу уши-то пооткручиваю!

С этими словами бросаюсь крутить ему уши, но он быстро убирает мои ладони к себе на шею, я уже обнимаю за неё. Его руки притягивают мою голову, и наше нежное лобзание начинает кружить её.

– Стой, стой! Лори! У меня ещё вопрос! Откуда такой вкус у твоих губ? И у Сашиных. Что за помада такая? Из вашего мира? Или что это?

– Генетически, Полли! Как другие параметры тела, это тоже можно заложить специально. Либо … как вы это любите говорить… Рандомно.

– Обожаю этот вкус!..

И я набрасываюсь с поцелуями на его чудесные губы…

Вечером, после ужина с танцами, Даша остаётся в коттедже с Сашей, а Лори провожает меня до дома. Снег то тихо падает симпатичными снежинками, то быстро валит большими хлопьями. Мы гуляем больше двух часов, и всё это время любимый подробно отвечает на мои вопросы о его чудесном мире. Часто чувствую слабость в ногах, и тогда Лоренс берёт меня на руки и несёт несколько минут.

– Вообще никому не говори! Это крайне серьёзно!! Ни Даше с Викой, ни даже маме!! – заканчивает он у дверей моей квартиры шёпотом. – Иначе вполне возможны такие проблемы, такие!.. Ты не можешь себе представить!

– Никому не скажу! Само собой, любовь моя! Клянусь!

Мы целуемся на прощание и после третьего такого «ну всё, теперь точно последний», всё же расходимся. Точнее, он уходит, а я стою, опершись спиной на дверь, под впечатлением на этот раз не столько от поцелуев, сколько от всего услышанного.

Дома мама что-то говорит такое, что видела в окошко нас и «крутую жёлтую машину», в которую сел «твой красавчик». Про то, что рада моим успехам в баскетболе, про «не забывать про учёбу» и ещё что-то. Но я вся поглощена раздумьями о том, насколько же их мир отличается от нашего. И как он прекрасен! Почти как пришелец оттуда, мой Лоренс!

36

Что мне удалось запомнить (тогда, и вспомнить сейчас, когда пишу эти строки).

Прежде всего, я спросила про его возраст.

– Послушай, Лори, а тебе случайно не сорок, не пятьдесят? Вдруг… мало ли как у вас там всё…

– Это что-то изменило бы, моя милая Полли?

– М-м-м, нет, не думаю. Нет, не изменило бы!

– Вот видишь!

– Так сколько тогда тебе?

– Мне семнадцать.

– А Саше?

– Аглори на год старше, всё соответствует…

– Как ты её назвал? Это её полное имя?

– Сокращённое, адаптированное к вашему языку. А полное Аглорит-Ксадн. Поэтому она …

– Аглая-Александра!

– Верно, Полли!..

Какое-то время сомневаюсь, а точно ли всё это было. Правда ли были эти долгие беседы – большей частью его рассказы – с любимым? Или это какое-то наваждение, галлюцинации? Вдруг Саша и в самом деле подсыпала что-то в шампанское?.. С другой стороны, столько подробностей, столько деталей, на мой взгляд, не могут быть увидены в бреду…

Итак, далее мой вопрос был про его чип.

– Нет, Полиночка, разумеется, нет. Такой чип не только у меня. У Саши, у наших мам и пап, бабушек и дедушек, у каждого человека. Вшивается обязательно, через пару дней после рождения обычно. А то может и в утробе ещё, настоящей или почти настоящей… Неважно. Его можно отключать, в любой момент я или любой другой человек может перестать им пользоваться. И обратно включить этот универсальный помощник также в любой миг. Чип – примерно как ваши суперкомпьютеры и нейросети, только на несколько порядков быстрее, вдобавок с элементами ИИ. И, само собой, его размер – три-пять миллиметров в каждом измерении. Причём значительная часть чипа – прочнейшая, термо-и-проче-стойкая оболочка. А меньшая часть – то, что вы бы назвали «процессором» и «памятью»…

Далее Лоренс удивил меня тем, что, оказывается, их мозг развит практически так же, как наш. Возможно, лишь на сорок-пятьдесят процентов больше возможностей. Это при том, что в основном почти все – благодаря продвинутой донельзя генетике – почти все с блестящими (по нашим меркам) умственными способностями. То есть, великолепные умственные способности и вдобавок наполовину больше возможностей мозга. Что само по себе открывает поразительные перспективы.

Но когда мозг человека взаимодействует с чипом! Тут начинается просто фантастика! Во-первых, чипы улавливают не то, что мысли и сны, и всё это записывают, они улавливают малейшее желание, побуждение и предлагают свою помощь, либо отдают соответствующие команды бытовой робототехнике, роботам и так далее. К примеру, можно легко показать запись своих снов другому человеку или роботу. Или только подумаешь о том, что пора бы перекусить фруктовым салатом, как нановарка уже готовит. Более того, чип указал ей, сколько углеводов, белков, жиров, витаминов, макро– и микроэлементов требуется сейчас организму. И вуаля – через минуту ты получаешь готовый салат со всем необходимым!

Во-вторых, чипы могут помогать в творчестве. Подсказывать не только стили и фоны, но и многое, многое другое! Скажем, по написанному – чисто в голове – сценарию, и написанному не только текстом, но и образами, «снимать» эпизоды и сцены. Само собой, быстро переделывая их при необходимости так, как нужно человеку. Либо ставить спектакли, мюзиклы, оперы и прочее, прочее, многое-многое прочее. Человек творит – чип воплощает. А уж про воплощение с носителя в реальность – разговор отдельный, но всё тоже довольно просто и быстро, без хлопот и затрат.

В-третьих, разумеется, благодаря чипу в голове всегда есть нужная информация. По работе, учёбе, творчеству, играм, спорту – в любой области! И ещё много-много функций. И одна из самых главных – сохранение сознания и памяти. Если что-то вдруг случается с человеком – его телом и мозгом – чип автоматически сохраняет личность человека. Это можно сказать без всякого преувеличения! Соответственно, затем сознание, личность, то есть, сам человек – возрождается либо в точно таком же теле, как и было – какого угодно возраста, либо в любом другом.

Далее, чип в состоянии управлять телом словно автопилот. Человек может думать о чём угодно, смотреть кино, читать книгу, беседовать – всё это в голове или вне её – быть занятым чем пожелает – и при этом тело будет бежать по тропинке, ехать на велосипеде, сажать цветы, в общем, выполнять действия практически любой сложности.

Там, откуда Лоренс и его семья, давным-давно созданы благоприятнейшие условия роста и развития ребёнка, личности, человека. Никакой бедности, не говоря о нищете, никакого жилищного вопроса, не говоря о голоде, и так далее, и тому подобное. То есть, в нашем понимании, все социально-экономические нужды и проблемы отпали – полное изобилие и благоденствие! В частности, поэтому уже много лет чипы большинства людей большую часть времени работают в открытом режиме – это означает, что они транслируют мысли человека, и все остальные могут их постоянно читать. Человеку нечего скрывать – настолько чужды стали не то, что преступность, а даже аморальность. Какое-то время в их мире даже всерьёз опасались, что разучатся говорить вслух – ведь значительная часть общения шла путём обмена информацией посредством чипов.

Следующее, что меня особенно впечатлило – это роботы. Если это андроид, то по внешнему виду и его поведению, с помощью осязания и вообще всех пяти чувств, его никак не отличишь от человека. Лишь специальный сигнал, излучаемый этой человекоподобной машиной, даёт понять окружающим людям и технике, что перед ними не человек. К слову, некоторые люди отключают восприятие этого сигнала – выключают так называемый «Р-идентификатор», дабы не различать людей и андроидов и одинаково относиться к тем и другим. А кто-то, например, переживая расставание с любимым человеком, может вообще предпочитать общение (а порою даже нечто вроде отношений) с андроидом общению с людьми.

Роботы, не выглядящие как человек (или животные) весьма и весьма разнообразны. От бытовой, инфраструктурной, транспортной и промышленной техники до «живых предметов» и прочей экзотики (по меркам нашего, земного мира). Пример «живого предмета» – кресло, с которым можно поговорить, прогуляться на пляж, послушать от него колыбельную и сыграть в кучу настольных игр.

Крупные роботы достигают размеров порядка нескольких километров или даже больше – это могут быть собиратели звёздной энергии на низких орбитах. Низких солнечных орбитах, ведь там концентрация излучаемой энергии куда выше, чем даже у ближайших планет.

Но куда интереснее другая крайность в размерах – нанороботы. Размещаемые полями равномерно по поверхности или объёму объекта, они способны преобразовывать не только его химический состав, но и физический. То есть преображать одни элементы в другие! Создавать любую структуру, от простейшего раствора до кристаллов и плазмы. Самовоспроизводство – пожалуйста! Так что от зёрнышка риса и отрезка проволоки до сложнейшей деталей андроида, до чипов, до транспортного средства, жилища, робота – всё может создаваться с помощью нано– и других роботов.

Энергия, которой питаются все её потребители, включая нанороботов, либо световая, либо любого другого диапазона электромагнитного или иного излучения. Кстати, помимо энергии звёзд, третий основной источник энергии в их мире – почти та же энергия звёзд, только в любом месте. Будто переносной дизель-генератор у нас: компактный и безопасный термоядерный реактор. И второй источник – технология ещё круче термояда, которую, признался Лоренс, он не сможет объяснить, основываясь на понятиях нашей физики. Ибо таких полей она ещё не знает.

– Чего же из нашей фантастики у вас нет? – поражаюсь и восхищаюсь я.

– Пожалуй – насколько я успел с ней ознакомиться – лишь телепортации и путешествий во времени.

– Ну вот!

– Ты что, разочарована?

– Да я шучу, любимый! Вовсе нет!

– Кстати, что касается прошлого – то мы вполне можем попасть туда, посмотреть, как и что было – по крайней мере, весьма достоверно и подробно всё устроено. Потом обязательно расскажу подробнее, а может быть, даже и покажу!

– Ловлю на слове! – и, наклонив голову Лоренса к себе, я поднесла губы к его рту, но тут же отстранилась, показала язычок и отбежала. Едва не задев шедшую навстречу женщину. Та улыбнулась.

– Посмотрю на твоё поведение и решу…

– И решишь, посмотрю ли я то, что ты хочешь мне показать? – смеюсь, довольная и счастливая. – А скажи, сколько людей живёт в вашем мире?

– На тройку-четвёрку порядков больше, чем у вас на планете.

– Постой-ка! Это ж сколько… Это где они все помещаются?! Ведь даже если три галактики в вашем распоряжении, то … Так, что-то всё равно не пойму! – или шампанское мешало мне сообразить, что к чему. – Планет, пригодных для жизни людей, в космосе очень, очень, очень мало! Если вообще такие есть, как Земля!

– Действительно! Ты права. Таких крайне, ничтожно мало!

– И что, вы живёте на планетах, сплошь покрытых небоскрёбами? Или на каких-нибудь станциях под огромными прозрачными куполами?

– Что-то похожее можно найти, конечно, – улыбается мой любимый. – Но любую планету можно преобразовать в геоподобную. То есть, в похожую на Землю. Либо даже создать на подходящей орбите у подходящей звезды, согнав туда достаточное количество вещества. Преобразование может занять от недели до года, создание – от нескольких месяцев до нескольких лет. Любой ландшафт, любые очертания гидросферы и суши, процент лесов, степей, и многое другое – всё по желанию и фантазии, по расчётам проектировщиков: как людей, так и искусственных интеллектуальных возможностей. Сроки зависят от ресурсов – чем больше роботов будет направлено, тем быстрее появится новая планета, способная принять людей.

– Не верится! Как вообще такое может быть?!

– Всё просто, Полли! Цивилизация, технологии!

– А люди что-нибудь делают вообще? Раз роботы везде работают.

– Наука, творчество, спорт… много занятий, долго перечислять, а мы уже у твоего подъезда!

– И правда! – я и не заметила, как мы там оказались. – Поднимешься?..

А дальше, как уже говорила, мы целовались в подъезде…

37

Снег шёл почти сутки, его выпало очень много. Сбегав в ближайший супермаркет за молоком и хлебом, я убедилась, что снег хорошо лепится. Так что мне пришло в голову предложить Лоренсу с Сашей и подругам пойти лепить снеговиков. Мы встретились около половины третьего на пустыре, в паре кварталов от школы, возле старой трансформаторной будки. Дашуля, Вика и я довольно быстро скатали три больших снежных шара, водрузили их друг на дружку, повязали старый шарф, воткнули пару веток и морковку – в общем, состряпали классического снеговика. Пофотографировались с ним, подурачились, Вика выложила сторис. За это время Лоренс и Саша из семи снежных комов соорудили «снегобакена». Саша окрестила их детище «собакеном», Дашулька сказала «Он же снежный собакен!», ну а я предложила назвать «снегобакеном». Затем переименовали в «снегопёселя». Четыре кома образовали лапы, два – туловище, один – голову. Хвостом послужил веник, ушами две какие-то тряпки, носом – картофелина. Фото– и видеосъёмка с трансляцией в соцсети повторились теперь и с нашим снеговиком, и со «снегобакеном».

Чистившая улицы техника навалила немалую гору снега на наш пустырь. Саша предложила построить горку. Да не просто горку, а высокую, с поворотами и при этом ещё и спиральную. В кузове её «барашка» была лишь одна лопата, и она быстро сгоняла в ближайший торговый центр ещё за несколькими. Заодно она привезла оттуда готовые салаты и бургеры. Которые все с большим удовольствием и поели. Перелопачивать горы снега – непростой труд для девчонок. Мы с подругами часто отдыхали – перекусы чередовались просто «перекурами». Зато Саша и Лоренс работали не зная устали, отдыхая лишь по несколько минут за час. Незадолго до того, как стемнело, к нам присоединились и их родители. Закончив работу, все вместе попили горячего чая, родители Лоренса, Диана и Владимир, развезли нас, трёх подруг, по домам.

В воскресенье с утра мы снова собрались на том пустыре, в том же составе. Лоренс, Владимир и Александр, папа Саши, мастерили из деревянных бруса и досок сначала арку, затем жёлоб. Женская же половина строителей продолжала и заканчивала насыпать снег и утрамбовывать его. В одиннадцатом часу горка была почти готова – оставалось залить водой жёлоб. Словно по заказу небо развиднелось, стало подмораживать. Ксения с Дианой договорились с хозяевами ближайшего дома, и их супруги провели оттуда привезённый шланг. Вскоре горка была залита, она заледенела, а стало быть, была закончена.

К квадратной, высотой метров пять, будке – к слову, не действующей – с одной стороны мы пристроили снежную, на деревянной основе, лестницу. По которой, соответственно, можно было взобраться на будку. С другой, соседней слева, стороны начинался спуск. Он плавно поворачивал влево на двести семьдесят градусов (три раза налево для тех, у кого плохо с математикой) и проходил под собственной аркой. И ещё раз поворачивал налево. Вот почему горку мы сразу называли спиральной. Хотя точнее было бы назвать петлевой, делающей петлю.

Конечно, в первые полчаса мы все, включая и родителей кузенов, только и делали, что катались. Вскоре на горку стали приходить дети из соседних домов, частных и тех, что через дорогу, многоквартирных. То есть, четырёх девятиэтажек, называемых Малым Межгорьем. Там, где живёт Викуся.

Кататься мы стали реже, зато во время спуска могли кидаться снежками. Бегали и дурачились вокруг горки, снеговика и «снегопёселя», опрокидывали друг дружку в снег, снимали трансляции и сторис, просто видео и фото. Точнее, последнее, съёмку, вели только мы, три подруги. Обратила внимание, что Перегины и Метелкины совсем не пользовались ни телефонами, ни какими-либо камерами. В ответ на мой вопрос Лоренс сказал «Хочешь, объясню? Поехали к нам на обед!»

– Что, когда?

– А зачем откладывать? Время четверть первого – почему бы не отправиться на обед сей же час?

Смотрю на телефон – действительно, двенадцать-пятнадцать.

– Откуда ты узнал?

– И об этом расскажу, там же. Так ты едешь с нами?

– Не знаю. А как же Дашка и Викуся?

– Саша собиралась с Дашей прокатиться на «барашке».

– А я собиралась пойти домой, делать уроки, – оказалось, Викуся оказалась сзади меня.

– Вика, если желаешь, поехали тоже к нам домой.

– Спасибо большое, Лоренс! В другой раз. Мамка меня не отпустит больше никуда, если через полчаса не буду дома. А ты, Полли, поезжай обязательно!

Вскоре мы прощаемся, обнимаясь, и отправляемся на четыре стороны. Перегины старшие за покупками. Даша с Сашей кататься теперь уже не с горки, а на машине. Вика ближе всех – через дорогу, домой. Метелкины старшие, Лоренс и я – в сторону Тирлянской трассы, и по ней несколько километров.

Когда их жёлтая «Тесла» сворачивает направо, сразу обращаю внимание на дорогу. Несмотря на вчерашний обильный снегопад, дорога чистая, ровный бетон без какого-либо намёка на гололёд. Въезжаем в лес. Как и везде вокруг нашего города, ну на девять десятых точно, из деревьев в нём преобладают сосны. Когда мы отъезжаем от шоссе метров на двести, идеальная дорога поворачивает, и я вижу впереди, метрах в ста, высокий каменный забор. Более ничего не успеваю рассмотреть. Внезапно появившийся страх быстро нарастает.

– А-а-а! Остановите, пожалуйста! – кричу я. – Сейчас же! Cтойте! Стойте же!! А-а-а-а!!

Метелкины и Лоренс переглядываются, машина притормаживает.

Чувствую, что со мной сейчас случится нечто ужасное! Надо бежать, срочно бежать отсюда как можно быстрее и дальше!!! В панике дёргаю ручку двери и даже стучу по дверному стеклу ладошкой, кулаком… Лоренс крепко хватает меня, не давая вырваться…

38

Машина стоит. Лоренс держит мои руки одной, обнимает меня другой рукой. Страх мгновенно исчезает, совсем.

– Прости, прости, пожалуйста, Полли! Прости, моя хорошая!

– Что, что это было?!

– Извини великодушно, мы забыли отключить отпугиватель. Это защита от грабителей, вообще, нежелательных гостей.

– Очень действенная! Точно никто не сунется! Квантовый спин! Я чуть в шта… Ой, извините!

– Ничего, Полиночка. Это ты прости нас. Так мы можем ехать? Мы отключили, всё в порядке.

– А?.. Да, Ксения, конечно.

Дорога расширяется как дельта реки, упираясь в восемь ворот. Над забором я успеваю разглядеть лишь скаты крыши сплошь из солнечных батарей и пару высоких мачт с ветряками. Третьи слева ворота открываются, и мы въезжаем в гараж. Стеклянные двери автоматически распахиваются, пропуская людей на территорию коттеджа.

Неужели сейчас зима, а мы только что играли в снежки? Или мы перенеслись в другую широту? Либо Лоренс обманул, и они владеют секретом перемещения во времени? А может, мы попали в сказку?

До прозрачных дверей дома метров тридцать. Над головой, метрах в шести, прозрачная же крыша. И по бокам, ограничивая участок в несколько раз больше нашего садового, из того же материала стенки. Здесь тепло, градусов десять-пятнадцать, наверное. И весь этот участок образует самый настоящий зимний сад. Цветы, кустарники, деревья, многие цветущие и плодоносящие именно теперь; лишь некоторые я могу узнать и назвать. Какие-то прикрыты соответствующего размера пластиковыми или стеклянными куполами. Некоторые висят на стойках, какие-то в причудливых клумбах разных размеров, другие живописно сочетаются с камнями, обрамляют фонтан… Всё так сразу и не опишешь.

– Ух ты! Вот это да! Просто великолепно! Волшебно!

– Спасибо, Полина! Под землёй обогреватели, вот они и не мёрзнут.

– По той же причине нет и льда на дороге к дому, – вслед за женой поясняет Александр.

– А электроэнергия в основном от солнца и ветра, – добавляет Лоренс.

– Изумительно!

– Заходи, не стесняйся. Правда, в доме всё скромнее, – как будто виновато приглашает Ксения.

Обстановка и в самом деле не роскошная. Обычные недорогие материалы, мебель серийная, никаких высоких потолков. Но комнаты довольно светлые и просторные, а на стенах много картин. Успеваю заметить, что в основном это копии самых известных мировых шедевров.

– Раздевайся, ну а дальше Лоренс тебе покажет всё, что нужно. А нам надо перейти к другому занятию.

– Здесь, как можно заметить, прихожая и холл, там гостиная, – любимый помогает мне снять куртку. – Там кухня и спальни родителей, тут, как видишь, лестница – провожает на второй этаж. – Тут ещё спальни, а это твоя гостевая комната. В ней тоже есть душевая, можешь пойти либо туда, либо в ванную комнату этого этажа.

– В душ, пожалуйста! Только мне…

– Не беспокойся, заходи вот сюда, вот дверь в душевую. Если что, зови.

– «Если что» – это что? – не давая ему ответить, быстренько закрываюсь в душевой. Точнее, закрываю дверь, но не запираю. И здесь полы, конечно, тоже тёплые, как и во всём доме, полагаю.

– Можешь оставить в корзине для белья то, что необходимо.

– ОК, – отвечаю. И думаю добавить «А покажи, где она!», хотя уже вижу её. Потом думаю так. «Всё же в доме его дядя и тётя. Но ведь они на первом этаже вроде остались. А, нет, скоро должны приехать родители. Ну не знаю. Может, сам придёт. Дверь ведь…» Убеждаюсь, что она не заперта. Но Лоренс так и не заглядывает.

После душа надеваю халат, висевший рядом с полотенцами. Сушу волосы феном, расчёсываюсь. В рюкзачке у меня маленькая косметичка, пользуюсь её содержимым. Выхожу из душевой, а на кровати лежат стопки одежды. Оказывается, всё это моего размера, и всё новое. Выбираю простые джинсы и однотонную футболку. Спускаюсь на первый этаж. Родители Лоренса, Владимир и Диана, уже приехали.

– Мама с папой готовят на кухне, это может затянуться, можешь пока перекусить, вот, – любимый показывает на фрукты и канапе на столе в гостиной. – Ну а пока могу показать то, что мы наснимали сегодня на горке. Помнишь, моя самая красивая, ты кое-что спрашивала насчёт этого.

– Спасибо! – сажусь в кресло и пробую угощение. – М-м, вкусно! Так! Что-то не видела у вас сегодня никакой техники в руках.

– Что ж, смотри! – и он включает огромный телевизор, который до этого в качестве заставок показывал опять-таки мировые шедевры живописи. – Вот мои кадры.

На экране появляется готовый ролик, показывающий от лица Лоренса лучшие сегодняшние моменты: как мы обнимаемся, как катаются в снегу его и Сашины родители, как детишки играют с Викой. А под конец как Саша скатывается с горки, кидая снежки снизу вверх в меня и в брата, а мы в это время так же катимся с горки над аркой. Она же умудряется бросить в нас комками и с одной стороны, и, едва проехав арку, с другой её стороны. «Кабы не было зимы» сменяется романтичной рок-балладой, и завершает ролик сцена нашего объятия и поцелуя.

– Ух ты, здорово! Спасибо, милый! Когда ты только успел? Отлично получилось! Ты что, видеорежиссёр?

– Отнюдь, – смеётся он, – вовсе нет! Я помогал родителям принести покупки из гаража и тоже принимал душ.

– Стоп! Стоп! А как ты это снимал? А ролик ты делал? У тебя что, Go Pro камера?

– Сколько вопросов, прелестница! Ролик мой, да. Ты что, забыла? Чип!

– Постой! Ах, да! Нет, не верится.

– Посмотри тогда Сашин ролик. Сейчас, я её прошу сделать примерно такой же, минуточку подожди. Ты пока закусывай, вот фреши апельсиновый, манго, киви, груша, банан. Кстати, Саша скоро приедет: Даше тоже нужно домой. Вот, она прислала, смотри.

И на экране вновь появляется клип. Под рок-версию песни «Три белых коня» снятые от лица Саши сцены её обстрела снежками меня и Лори, проходивших по другой стороне улицы молодых девушек, родителей и детворы, того, как она бросает в снег Дашулю и лежит на ней. Как подкрадывается сзади и опрокидывает то меня, то снова Дашулю, то Викусю, то Лоренса, Владимира и своего папу. Как саму её бросаем в снег мы втроём с подругами (бегущей строкой написано «я поддаюсь» со смайликами), а потом её родные. Затем под одну из моих любимых песен «Eyes On Fire» уже идут сцены, как они с Дашкой катаются в «барашке», как обнимаются и целуются в его кабине, нимбом вокруг Дашульки набухают, расцветают и смеются сердечки, цветочки и купидончики. Потом пару секунд уделено шлепку Сашиной ладошки по попе Дашули. Затем, под трек «Bad To The Bone», идут кадры, как Саша в домашнем гараже вылезает из «барашка», пересаживается на чоппер, и газует на нём прямо по саду! Более того, она даже заезжает на нём прямо в дом и в гостиную, выбивая дверь!

И в этот самый миг с шумом распахивается дверь и появляется Саша!

Она хохочет:

– Полли! Ой, не могу! Подожди, чуть отмотаю. Смотри на экран!