скачать книгу бесплатно
Вновь зазвучали трубы и барабаны. И весь цирковой люд, лошади с мальчишками и девчонками в сёдлах, люди, гуляющие на руках, люди в капюшонах с ящиком на цепях, музыканты в шарах и без шаров, – все двинулись по улице.
– Не забудьте! – вновь взревел Джеремиас Мааруфи. – Сегодня, в ночь Святого Хуана! Огненный цирк, величайшее шоу в мире!
Я вообще думал, что цирк – это что-то совсем другое. Спектакль для малышей, как говорил мой брат Виктор. Но это… Я никогда в жизни не видел ничего подобного. И, конечно же, я собирался пойти вечером на шоу! Я собирался быть там первым, чтобы не упустить ни одной детали этого невероятного представления! Мы с Алёной переглянулись.
Честно говоря, это можно было не обсуждать. Но мы всё равно зачем-то это сделали.
– Пойдём вместе в цирк? – спросил я.
– Конечно! – ответила она.
Тем временем люди на балконе продолжали аплодировать и переговариваться.
– Эффектное зрелище, – говорили одни.
– Такое нельзя пропустить! – с восторгом заявляли другие.
– Странно, никогда раньше не слышал о таком цирке, – удивлялись третьи.
В этот момент на площадь, крича, выехал какой-то мальчик на велосипеде. В первое мгновение я подумал, что это ещё один циркач. Но вскоре стало понятно, что это не так.
Этого парня я очень хорошо знал: это был Камуньяс! Вратарь нашей футбольной команды. Вид у него был какой-то перекошенный. Не слезая с велосипеда, Камуньяс завопил:
– Пожар!
Люди засмеялись.
– Да, парень, мы уже видели, – крикнул какой-то мужчина, высунувшись из окна. – Только это не пожар, а Огненный цирк.
– Опоздал ты, милый, с новостями, – сказала пожилая женщина и тоже рассмеялась.
– Да нет же, нет! – запротестовал Камуньяс. – Там реальный пожар!
Из толпы высунулся сотрудник муниципальной полиции в форме. Мой отец. Он подошёл к Камуньясу и строго спросил:
– О каком пожаре ты говоришь?
Камуньяс нетерпеливо фыркнул и показал куда-то в сторону горизонта.
– У въезда в город! Горит старый заброшенный дом! Это настоящий пожар, клянусь вам!
Так, собственно всё и началось. Тот пожар был первым в те выходные. И, увы, он оказался не последним.
Кличка Камуньяса: Уши. Это всё из-за ушей: они у него очень большие. В команде он играет под номером 1. Любимое занятие Камуньяса – привлекать к себе внимание. Иногда для этого он принимается фантазировать, как было в тот раз, когда он заявил, что видел в лесу НЛО. Или как тогда, когда он сказал нам, что был в отпуске на греческих островах, хотя на самом деле он всё лето проторчал в деревне у своих бабушки и дедушки. Но на этот раз Уши не просто привлекал к себе внимание: он говорил правду. Горел старый заброшенный дом. Пламя рвалось из окон и дверей. Это был самый настоящий пожар.
Соседи оказались организованные: часть из них быстренько выстроилась в цепочку и принялась забрасывать дом вёдрами с песком. Другие занялись рытьём канав вокруг дома, чтобы огонь не распространялся.
– Брандмауэр, – объяснил Камуньяс, который, похоже, превратися в эксперта по пожарам.
– Мама сказала мне, что был пожар и чтобы я даже не думал выходить на улицу, – сказал Грустный, который в этот момент тоже подходил к заброшенному дому.
Грустный – ещё один игрок нашей футбольной команды. Правый защитник. Грустный всегда всего боится и из-за всего впадает в депрессию: такой человек.
– Если тебе запретили, зачем ты тогда пришёл? – спросила Алёна.
– Хороший вопрос! – ответил Грустный с таким видом, как будто он только сейчас осознал, что не послушал свою мать. – Я не знаю! Я увидел, что все идут, и пошёл тоже. Я не знаю, что теперь делать. Мне остаться, пойти домой или как?
В этот момент подъехали пожарные с включённой сиреной на красном грузовике.
– Обожаю пожарных, – сказал Томео.
Центрального защитника нашей команды зовут Томео. Томео очень крупный, и, хотя он не прирождённый футболист, он всегда вкладывает в игру много сил и, наверное, поэтому толк от него есть. Томео только что припарковал свой велик рядом с нашими и теперь с восторгом смотрел на горящее здание.
– Хорошо, что ты приехал, Томео, – сказал Грустный. – Это очень опасный пожар, мне вообще нельзя тут находиться. Видимо, нам больше не придётся играть в заброшенном доме ни в прятки-догонялки, ни в зомби, ни во что. Ты посмотри, как горит! Как такое могло случиться?
– Может, это дракон? – предположил Тони, смеясь.
Его только здесь не хватало. Тони забивает у нас больше всего голов в команде, но при этом он ужасный выпендрёжник с зашкаливающим ЧСВ: чувством собственной важности, ну, вы понимаете. Он вечно прикалывается и считает себя суперостроумным, хотя это совершенно не так. Кстати, приехал он не на велике, как все, а на электросамокате, который его отец привёз ему из Японии. Такой чёрный самокат с маленьким мотором и рулём, надавив на который телом, можно ускориться или замедлиться.
С тех пор как у Тони появилась эта штуковина – а это произошло неделю назад, – он везде ездил на ней и называл её «Сузука», понятия не имею почему. Отец Тони владел фабрикой по производству картофельных чипсов на окраине города и много путешествовал. Некоторое время назад ему пришлось закрыть компанию: он был на грани банкротства. Но теперь дела фабрики снова шли хорошо, и, видимо, они опять продавали эти свои чипсы по всему миру, особенно в Азии.
– Азиаты обожают чипсы, – говорил Тони, повторяя за своим отцом.
Короче говоря, выпендрёжник так сроднился со своим драндулетом, что казалось, он теперь никогда с него не слезает и тащит его с собой даже в постель.
– Ты правда думаешь, что это дракон? – спросил Грустный испуганным голосом.
– Драконов не существует, – ответил Тони.
– О, нет? Но как ты можешь быть уверен? Что же было тогда внутри того ящика у циркачей? И почему ты сказал, что, может быть, это был дракон, если их не существует?
– Это была шутка, Грустный, – сказала Мэрилин: она тоже только что приехала и успела услышать часть разговора.
Мэрилин – капитан нашей команды. И самый быстрый наш игрок. Она приехала на велосипеде.
– Ну, если это шутка, то она дурацкая, – обиженно проговорил Грустный.
Вслед за Мэрилин прибыли последние два члена команды: Восьмой, самый низкий игрок, и Анита, запасной вратарь, очень высокая девочка в очках. Итого нас было девять человек. Футбольная команда школы Сото Альто. Футбольнейшие: мы сами так себя называли из-за тайного договора, который заключили однажды ночью давным-давно. Договор был очень простым: мы пообещали, что всегда будем играть вместе и помогать друг другу, один за всех и все за одного, короче говоря.
В общем, мы стояли все вдевятером и смотрели, как пожарные тушат пожар. Соседи уже разошлись и оставили заканчивать дело профессионалам. Те размотали очень длинный шланг и заливали дом какой-то пеной.
– Сначала песок, потом пена, – сказал я. – А я всегда считал, что пожары водой тушат. – На самом деле вода может даже наоборот раздуть пламя, – авторитетно заметил Камуньяс. – Всё зависит от силы ветра.
Я уже говорил, что наш вратарь заделался большим знатоком пожаротушения.
Мой отец тоже приехал на место: он припарковал свою патрульную машину в нескольких метрах позади и разговаривал с кем-то по рации. Может, с центром. Закончив говорить, он отключился и подошёл к нам с блокнотом в руке.
– Как дела, ребята?
– Здрасьте! – сказала Мэрилин. – Это случайный пожар или поджог?
– Пока неясно, – ответил отец. – Посмотрим, Камуньяс, когда ты впервые увидел огонь?
– Ну, недавно, – ответил Камуньяс, немного нервничая. – Я как увидел, так сразу и погнал рассказать всем, клянусь.
– Ты не должен клясться, мы тебе и так все верим, – сказал мой отец. – Попытайся вспомнить: когда ты увидел пожар, горел весь дом или только его часть? Я хочу понять, как всё началось. Что именно ты видел?
Камуньяс тяжело сглотнул. Он покраснел. Потом пожелтел. Потом снова покраснел.
– Ты в порядке, Камуньяс? – спросила Алёна.
Тот отрицательно покачал головой. Было похоже, что он задыхается. Мы все столпились вокруг него, не зная, что предпринять.
– Может, вызовем скорую? – спросила Мэрилин.
– Моя бабушка один раз тоже очень сильно покраснела, когда потеряла вставную челюсть, – заметил Томео.
– Не понимаю, при чём тут твоя бабушка, – сказала Алёна.
– Ни при чём, я поддержать разговор просто, – объяснил Томео.
Отец попросил нас отойти в сторону и оставить Камуньяса в покое. Наконец, к Ушам вернулся дар речи и он выпалил:
– Ладно! Это был я! Я устроил пожар! Я играл с зажигалкой и ветками, и всё вышло из-под контроля. Я поджигатель! Я признаюсь! Судите меня!
Пироманьяк: человек, которому доставляет удовольствие устраивать пожары. Судя по всему, пироманьяки часто устраивают поджоги просто так, безо всякой причины. Лишь бы увидеть огонь, пламя, вспышку. Честно говоря, я этого понять никак не могу. Не могу понять, как можно поджечь нарочно, просто так.
Впрочем, в жизни есть немало других вещей, которых я не могу взять в толк. Квадратные корни, например.
Или когда кому-то нравится овощное пюре. Или когда мой брат даёт мне пинка. В мире есть масса непонятного. Но всё равно я не думаю, что мой друг Камуньяс – пироманьяк. Хотя огонь, судя по всему, он любит. Даже слишком.
– Что теперь с ним сделают? – спросил Томео.
– Может, в тюрьму посадят, – предположил Тони.
– Как его могут посадить, если он ребёнок! – не согласилась Мэрилин.
– Ну, не в тюрьму, в исправительное заведение для несовершеннолетних, какая разница.
– И мы больше никогда его не увидим? – испуганно спросил Грустный.
– Давайте не будем забегать вперёд, – предложила Алёна. – Камуньяс сказал, что играл с зажигалкой и нечаянно устроил пожар, не специально.
– Да, конечно, – иронично заметил Тони.
– На что ты намекаешь?
– Ни на что не намекаю, – сказал Тони, наклоняясь вперёд на своем электросамокате. – Я прямо говорю, что Камуньяс поджёг дом специально. Он хотел увидеть, как дом будет гореть. Лично я его за это не виню: мне самому иногда приходила в голову такая мысль.
– Ты думал о том, чтобы поджечь дом? – удивлённо спросила Анита.
– Ну, я уверен, что и ты тоже, – скривился Тони. – Это же старая развалюха, кому она нужна. Да она сама просилась, чтобы её подожгли. Я уверен, что каждый из вас когда-либо задумывался о фаер-шоу в этих стенах.
Мы все переглянулись. Я попытался понять, думал ли когда-то о чём-то подобном. На секунду в моём сознании промелькнуло что-то вроде сомнения и тут же исчезло. Нет! Если бы я думал о таком, я бы наверняка это запомнил.
– Мне такое никогда в голову не приходило, – сказал Грустный. – Меня пугает огонь.
– Да тебя всё пугает, – сказал Тони. – Ладно, Грустный не в счёт.
– Я тоже о таком не думал.
– И я.
– И я.
– Я тоже нет.
– Ладно, ладно, – сказал Тони. – Тоже мне, белые польта. А я думал. И, судя по тому, что вы видите, Камуньяс тоже.
– Извините, но я пойду домой, эта история с огнём вызывает у меня неприятные ощущения, – сказал Грустный.
И уехал. А мы остались стоять перед полицейским участком, куда некоторое время назад вошли мой отец с Камуньясом. Наверное, папа допрашивал его. Мы поехали за ними туда на своих велосипедах. Точнее, все на своих, кроме нас с Алёной. Когда мы спустились с балкона после того циркового представления на площади, нам некогда было идти за великами. В общем, я поехал на велосипеде вместе с Томео. Усевшись сзади на багажник.
А Алёна… Алёна поехала на электросамокате с Тони.
– Он прикольный, – сказала она. – Ощущение, как будто летишь по воздуху.
Прикольный? Самокат Тони прикольный? Ээээ… Даже не знаю, как сказать. Я посмотрел на Тонин драндулет. Нет, он правда был крутой: у него был мотор и всё такое. Но это же был самокат Тони! Тони: выпендрёжника с завышенным ЧСВ! И поэтому он по определению не мог быть прикольным. И уж кто-кто, а Алёна должна была понимать это очень хорошо.
– На днях дам тебе самой поуправлять, – сказал Тони, обращаясь к Алёне.
– Вообще-то она больше всего любит велик, это всем известно, – поспешил вставить я.
– Да-да, – весело сазала Алёна, которую, похоже, очень радовала перспектива покататься на электросамокате, – но новое пробовать никто не запрещает!
Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли: я ничего не имею против электросамокатов. Даже если они японские. Но если этот самокат принадлежит Тони, я имею очень много всего против! Как Алёна вообще могла связаться с этим выпендрёжником?
Тут к полицейскому участку подошёл Кике, папа Камуньяса.
Увидев нас с другой стороны улицы, он сделал какой-то странный жест, то ли приветствия, то ли отчаяния. А потом пересёк улицу и вошёл внутрь.
– Яблоко от яблони недалеко падает, – сказал Тони.
Думаю, он имел в виду тот давний случай, когда отец Камуньяса сидел в тюрьме. Правда, не из-за пожара, а из-за аферы с футбольными матчами. Впрочем, это совсем другая история.
– Возможно, отец сможет рассказать сыну о своём тюремном опыте, даст ему полезные советы, – добавил Восьмой.
– Перестань, – сказала Анита. – Не смешно.
