скачать книгу бесплатно
– Мам, а ты что загадала бы?
– Я-то? Чтобы шить по вечерам могла, а то глаза устают очень… А ты думай, думай! – поддела она меня.
Прабабушка Анна научила маму шить. А я не очень-то хотела осваивать практичное и нужное занятие. И признаваться в том, что я мечтала стать писательницей с тех пор, как научилась выводить буквы в тетрадке, мне было неловко.
– Найти бы хорошую работу, в глянцевом журнале, – сказала я вслух, перебирая в руках занавеску.
– Уехать хочешь? – тоскливо спросила мама, потирая виски.
Я промолчала. Нелегко озвучивать мысли, которые могут огорчить близкого человека, а мой отъезд, я знала, будет для нее нелегким.
– Пожалуй, это лучшее, что ты можешь сейчас сделать, – тихо сказала она.
Я обняла ее за худенькие плечи, уткнулась в мягкую шаль и почувствовала запах бальзама “Звездочка”. Похоже, у мамы опять болела голова, или ее мучила бессонница. Этот бальзам она использовала от такого количества напастей, что уточнять не имело смысла. Главное, ей помогало.
– А ты дашь почитать сиреневую тетрадь? – спросила я, надеясь, что мама наконец-то позволит почитать свои дневниковые записи. Наверняка она написала что-нибудь о прабабушке.
– У меня есть еще кое-что для тебя, – неожиданно сказала она и подошла к светло-коричневой полированной стенке советских времен, купленной по невероятному стечению обстоятельств. Она выдержала несколько переездов и все еще служила заявленным целям – хранить все от фотоальбомов до хрусталя. Из небольшого ящичка между секциями для посуды и книг мама достала сиреневую тетрадь и деревянную коробочку. В коробочке лежал ключ. Оказалось, у прабабушки был двухэтажный деревянный дом. Но никто так за полвека и не поехал в вятскую глубинку, чтобы прибрать к рукам разрушающийся особняк. Ни земля, ни дом уже практически ничего не стоили – поселение затерялось в лесах и сплошном бездорожье. Я удивлялась, слушая маму, и прикидывала, какую пользу можно извлечь из неожиданно свалившегося “наследства”.
– Может, придумаешь, что делать с этим, – сказала она, протянув мне ключ. И еще немного постояла возле меня. Мы наблюдали за Луной, и я невольно почувствовала древнее благоговение перед небесным телом, от которого зависел женский организм независимо от века, наличия водительских прав и увлечения Ведами. Может, и правда есть что-то магическое в ее неспешном шествии по темному небу, усыпанному мерцающими точками, словно населенными пунктами на карте.
Мама вышла из комнаты под всхлипывание половиц. Ее слова медленно оседали в моей слегка затуманенной голове. Луна уже полностью освободилась из “кровавого” плена. А когда я забралась под одеяло и закрыла глаза, то она поплыла передо мной в бордовой дымке, оставляя за собой кометный хвост из маленьких листочков. Я протянула руку, и они легли на ладонь. Потом появился Марс, скорчил глумливую рожицу и перечеркнул красными чернилами все, что там было записано. Остался только один лист с адресом давно забытого дома где-то на краю света. “Надо туда съездить”, – подумала я то ли наяву, то ли во сне.
Глава 4. Вечер планетарного масштаба
Сентябрь 2018 года, мегаполис
Мы полулежали в креслах, смотрели на звездный купол и фильм про планеты.
– Представляешь, здесь все почти так же, – прошептал Савелий, – как в тот день, когда я в пятом классе решил стать космонавтом.
Я повернулась к нему и увидела смеющиеся глаза в лучиках мимических морщин и догадалась, что он шутит.
– Ладно, – сдался он, – астрономом, ну и планетарий был в другом городе.
“В чувстве юмора ему не откажешь”, – думала я, глядя на лицо знакомое до боли и одновременно чужое. Вечер неумолимо приближался к самому романтичному моменту, а я выискивала причины, по которым он не мог состояться. Надо было все-таки уехать домой, тем более и он завтра уезжает…
Через пять минут я перестала следить за звездным куполом и планетами. Интересно, что эйчару онлайн-издания “Biz” в моем резюме не понравилось на этот раз? Подозреваю, что стаж раза в три превышающий его собственный. А то, что я пишу статьи в разных жанрах, делаю репортажные снимки, нахожу героев в неожиданных местах и могу разговорить даже социофоба, в его поле зрения даже не попадает. Впрочем, про социофобов в резюме нет. Трудно в сухой форме отразить все мое разноформатное содержание. Возможно, если бы в верхней строчке светилось “какое-нибудь московское СМИ”, то я была бы нарасхват. Но работала я исключительно на благо провинциальной прессы…
– Я снял тебе отдельный номер, – донесся до меня голос Савелия, – так что не переживай!
– А я переживаю? – удивленно спросила я.
– Ну, мне так показалось…
“А он еще и наблюдательный! – с раздражением подумала я. – Только переживаю я совсем о другом, и если бы не это ужасающее сходство, то я бы и не раздумывала, пожалуй, как еще скоротать этот вечер, и номер отдельный не понадобился бы!” Звездный купол продолжал вращаться над нами, мимо проплывали планеты, галактики и до конца сеанса мы так и не нарушили Вселенской тишины. И только на улице, в ожидании такси, я все-таки решилась задать вопрос, который мучил меня с момента знакомства с Савелием.
– Скажи… а ты в курсе, что очень похож на одного человека?
– Да, – уверенно перебил меня Савелий, – я – копия деда со стороны отца, представляешь, одно лицо!
– Я поняла, что ты тот еще шутник, – сказала я серьезно, – родственники не рассматриваются!
– Ну и кого будем рассматривать? – Савелий сделал-таки серьезное лицо, но глаза выдавали его несерьезное настроение.
– Знаешь ли ты Гордея Савельева? – спросила я и увидела, как погас веселый огонек в глазах Савелия, но лицо его так и осталось невозмутимым.
– Нет, – поспешно ответил он, – а это кто?
– Теперь уже никто, – буркнула я.
– Так ты поэтому такая… – Савелий замолк, подбирая слово, – отстраненная?
– И поэтому тоже, – отрезала я.
– Ну да, я припоминаю, как ты меня с кем-то перепутала, – пустился он в воспоминания.
Я надеялась, что в такси наш разговор потеряет нить, зря я его затеяла. Ни один мошенник не признается, что он мошенник, ну, образно говоря. Тут надо по-другому, а не с журналисткой прямолинейностью действовать, журила я себя в который раз.
Савелий сидел впереди, а я сквозь тонированные стекла рассматривала вечерний город, не собирающийся затихать. Люди, фонари, светящиеся вывески и фары машин сливались в один радостный и праздничный поток, который так манил и закручивал в свой вихрь. На этом фоне провинциальный городок, где я прожила столько лет, застыл во времени. Где-то в прошлом веке. Пережив бурный рост в 80-х годах, как-то быстро отцвел. Сейчас донашивал одежды прошлого. Латал старые костюмчики. Но даже новый железнодорожный вокзал смотрелся как дорогая пуговица на старом пальто. В городе был еле дышащий машиностроительный завод и всего два автобусных маршрута. И если надо быстрее, то лучше – на такси. Таксисты берут дорого, но спорить бесполезно. Следующий автобус, возможно, уже канет в лету, а ехать-то надо. Да и по разбитому асфальту лучше трястись в «Тойоте» или в «Фольксвагене». И желательно оказаться дома до наступления двадцати трех часов, а то уличные фонари в это время гаснут. Странно, что именно в этом городке оказался успешный москвич Савелий.
– А если все-таки не обращать внимания на досадное недоразумение с внешностью? – поинтересовался он уже в холле отеля.
– Ну разве что сделать пластическую операцию, – ответила я и потрепала Савелия по светлому ежику волос. Колючий, однако!
– Не думал, что так все серьезно, – удивился Савелий, схватив меня за запястье. – Это ж как постараться надо…
Ну да, это не байки про космонавтов рассказывать! Тут особая квалификация нужна, и ежедневные “тренировки”, подумала я, глядя в его большие серые глаза с молчаливым вызовом. Он выдержал мой взгляд, а я выдернула свою руку из его сильных ладоней.
Утром, часов в семь, еще нежась на мягком пружинистом матрасе под легким воздушным одеялом, я услышала урчание мобильника. От Савелия пришло сообщение. “Уехал. Вернусь, когда сделаю пластику”. Даже спросонья мне стало смешно, и утро действительно показалось добрым. Вдогонку прилетели смайлики. Я подошла к окну. С пятнадцатого этажа открылся панорамный вид на город – по расчерченным линиям двигались игрушечные автомобили и крошечные человечки, через квартал блестело озеро с причудливым названием – Кабан, а с крыши отеля в небо поднялся стрекочущий вертолет.
Мое журналистское любопытство принялось вычислять связь этого события с отъездом Савелия, тем более вчера он проигнорировал мой вопрос, возможно, потому что злился. С высоты пятнадцатого этажа пятизвездочного отеля, в котором я сама и не подумала бы остановиться, это занятие выглядело забавным. Я придумывала себе новую жизнь, в которой все могло бы быть не так печально и трудно, и мой спутник действительно мог бы прилететь на вертолете, а я могла бы быть не журналистом, а сразу писательницей, знаменитой и успешной, как Агата Кристи.
Впрочем, если внимательно перечитывать собственный дневник, то становилось ясно, что не могла. Во всяком случае сразу…
Глава 5. Первое собеседование
Июль-октябрь 2001 года, Вятанск
Даже в самых смелых мечтах я не думала стать журналистом. Я считала себя застенчивой и пряталась от жизни за книгами. У меня был диплом библиотекаря-библиографа и большая чистая любовь к деревенскому парню. Она не поддавалась магическим ритуалам, призванным выселить его из моего сердца. Я рвала фотографии, сжигала письма, но ничего не помогало. А уж когда он снова написал сам…
После институтского выпускного я собрала сумку и приехала в маленький городок Вятанск, где он обосновался. Парень встретил меня на вокзале. Дотронулся губами до щеки, молча взял сумку и отнес ее в желтый «Запорожец», сияющий как солнце.
Когда я рассмотрела красный деревянный вокзал, построенный еще в начале прошлого века, маленькую привокзальную площадь, чуть покосившуюся автобусную остановку, усеянную шелухой от семечек, мое сердце впервые тоскливо защемило. Как мышь из-под шкафа промелькнула мысль: «Зачем я приехала сюда?!» Вспомнились мамины печальные глаза и тихое напутствие: «Ты, главное, не унывай, Ася!» Да уж, уныние было не за горами. Возможно, оно приедет на старом автобусе, типа «ЛАЗ» по одному из двух городских маршрутов. Но я и не подозревала, что оно уже приехало на «Запорожце». Работы библиотекаря в малюсеньком Вятанске для меня не нашлось. Обойдя все библиотеки города в тихом отчаянии, как книжная героиня (почему-то я представляла Джейн Эйр, особенно в момент, когда она сбежала от мистера Рочестера, и ее никто не хотел пускать в дом), я решилась-таки прийти в редакцию местной газеты по объявлению: “Требуется сотрудник с высшим образованием и знанием ПК”. Тогда, в начале 2000-х, мониторы компьютеров были еще выпуклыми, особенно сзади. Системные блоки издавали утробные звуки, загружая операционную систему, а модемы противно пищали, соединяясь со Всемирной паутиной. Я так думаю, от отчаяния. Чтобы управлять этими волшебными действиями нужны были специальные курсы, которые я и окончила. Мне даже выдали удостоверение, которое открывало широкие возможности трудоустройства по замыслу центра занятости. И в моем случае центр не ошибся.
Редактору газеты приглянулись мои компьютерные навыки вкупе с высшим образованием. И он дал мне первое задание, почти боевое. Я отправилась на ярмарку ко Дню работников сельского хозяйства. Ходила между торговыми рядами с чистыми, картинными овощами. А потом стояла возле сцены и смотрела, как плясали и пели румяные, похожие на спелые яблоки и тыквы, самодеятельные артистки, и через два дня принесла свою первую корреспонденцию, как школьное сочинение, на тетрадном листочке. Редактор “Вятанской Нови” Вениамин Аркадьевич Факелов три минуты изучал мой кудрявый почерк, два раза быстро моргнул и разок потер руки, будто в кабинете было минус двадцать. Потом еще раз взглянул на листок и сказал:
– Ну… можно будет опубликовать.
Я обрадовалась и удивилась, что так просто можно попасть на страницы газеты. Но это было первое и обманчивое впечатление.
– А рисовать умеешь? – Вениамин Аркадьевич чуть наклонил голову вбок и пару раз опять быстро моргнул.
«В чем подвох?» – подумала я, но кивнула.
– Хорошо, – потер руки редактор и огорошил еще одним вопросом:
– Учиться будешь?
– Рисовать? – вырвалось у меня.
Вениамин Аркадьевич сложил руки в замочек, покрутил большим пальцем вокруг другого и ответил:
– Ну да, газету.
«Все, приехали с ярмарки!» – пронеслось в голове, и я взяла театральную паузу. Вениамин Аркадьевич, видимо, тоже.
Он встал из-за массивного полированного стола, на котором аккуратно лежали стопки распечатанных текстов, подошел к небольшому столику с подшивками газет возле окна и застыл, как над планом боевых действий. Наконец он махнул рукой в мою сторону, мол, подходи. Я зашла с правого фланга.
– Какая из газет, на твой взгляд, оформлена лучше всего?
Я смотрела на однотипные серые газеты и не могла выбрать лучшую. Ее здесь просто не было. И тогда я решила показать на ту, что ближе.
– Смотри-ка, молодец! Это лучшая районная газета области.
«Уф, кажется, я еще не проиграла в неведомой игре», – с облегчением подумала я и похвалила свой внутренний голос за оперативность.
Вениамин Аркадьевич принялся листать подшивку и объяснять, чему предстоит научиться, чтобы он мог уйти на пенсию со спокойной душой о кадрах. Я еще раз кивнула, до конца не осознавая, на что подписалась. И что мой путь в журналистику будет долгим и трудным. И что парень, ради которого я на все это согласилась, однажды скажет, что работа преобразила меня не в лучшую сторону…
– В понедельник приходи – напишешь заявление, – он вернулся за редакторский стол и уселся в кресло с высокой спинкой, будто спрятался в ракушку.
Перед ним лежал лист чуть больше альбомного, разлинованный на квадратики. В квадратиках были линии, стрелочки и заголовки. А за ним на стене висел портрет вождя мирового пролетариата В.И. Ленина, который читал газету «Правда». Если бы у Факелова вместо черной шевелюры была лысина, то сходство получилось бы почти стопроцентным. Взгляды на жизнь тоже угадывались.
Сейчас портрет Ильича оказался закинутым на сервант в столовой редакции, и когда мы пили чай, он продолжал читать свою “Правду”, косился, будто укоряя, что зря тратим рабочее время. Вениамин Аркадьевич тоже журил нас за это и сам никогда не пил чай. Любил повторять: «Вот так всю страну и пропили!» Но, кажется, он перепутал напитки. Новое начальство “Вятанской нови” чаепитие уважало, но в своем кабинете и гордом одиночестве. Удивительное дело – я никогда не мечтала стать начальником. Наверное, слишком любила чай в приятной компании.
Глава 6. Два пакетика чая
Июль 2018 года, Вятанск
– Ася, ты же в отпуске! – крикнула Соня из кабинета. – Опять срочное задание, что ли? Загляни потом ко мне!
– Чаем угостишь?
– А чайник поставишь?
– Ага, я же специально за этим пришла!
Она даже не улыбнулась, откинула косу с плеча и застучала по клавиатуре, будто нажала на педаль электрической швейной машинки. Я пошла дальше по длинному и узкому, как тоннель, коридору редакции. Коллектив газеты занимал второй этаж. Типография, где печатали “Вятанскую Новь”, располагалась на первом этаже купеческого здания, а редакция была серым невыразительным строением советских времен, пристроенным к нему.
Длинный редакционный коридор заканчивался холлом с диванчиком и огромными кадками розовых кустов, которые маскировали лестницу на первый этаж, где стучала офсетная печатная машина, теперь уже не так часто. Дверь в мой кабинет спряталась как раз напротив развесистых кустов. И заметить ее было непросто. Как всегда, пришлось повозиться с ключом, чтобы он повернулся в скважине. И, как всегда, в этот момент я разглядывала табличку на двери: “Корреспондент Анисья Тернавская”. Сколько надежд, отчаяния и боли пряталось за ней…
Газета “Вятанская Новь” была родом из прошлого века. Пожалуй, только в российской глубинке и остались такие динозавры. Казалось, кому нужна печатная пресса в 2018 году, когда в смартфонах новостные ленты обновляются несколько раз в час? Разве что тем, у кого их нет. Но даже восьмидесятилетних пенсионеров уже научили на компьютерных курсах открывать браузеры с последними новостями. Газету ругали, корреспондентов тоже. Но мы упорно следовали особой миссии – писали о людях, провинциальных и никому неизвестных, их истории оседали на пожелтевших страницах в архивных подшивках, как и наши корреспондентские труды.
Наконец-то ключ состыковался с замком, и я попала в кабинет. Полила цветы, включила компьютер и отправилась ставить чайник в наборный цех, где лет двадцать назад стояли линотипы – наборные строкоотливные машины, а сейчас помещение приспособили под редакционную столовую. Соня ждала от меня новостей. Личных. А редактор – статью о фестивале молодежных субкультур. У журналистов не бывает спокойного отпуска, как и выходных – обязательно случается что-то такое, о чем написать надо было еще вчера.
– О, сразу видно – человек в отпуске! – то ли съязвил, то ли похвалил мое легкомысленное платье единственный в редакции мужчина-корреспондент Сашка Листов. Вообще-то, даже вот так: Листоff. Но статьи в газете так подписывать ему не разрешали.
Он шумно, будто в компании громкоголосых людей, поднимался по лестнице с первого этажа из типографии. Оказалось, он слушал на ходу диктофон и кивал невидимому собеседнику. Черные короткие кудряшки торчали во все стороны, как маленькие антенны, трехдневная щетина покрывала его по-детски пухлые щеки, а клетчатая рубашка распахнулась, обнажая смешную надпись на черной футболке: «Будущий олигарх».
– О, сразу видно – человек зарабатывает гонорар! – подхватила я его тон. Как Сашка ни старался, ему редко удавалось заработать желанное вознаграждение. Я часто спрашивала, что он делает в провинциальной редакции в своем прекрасном 30-летнем возрасте и с мечтой стать олигархом? Он вздыхал и намекал на любовь к профессии. Но его статьи не подтверждали эту версию. Мы пересеклись возле раковины. Сашка попытался ухватить меня за бок, но я увернулась, угрожая полным чайником. На том и разошлись.
Чайник вскипел и томно выдохнул, щелкнула и погасла красная кнопка. И тут же в двери показалась наконец-то улыбающаяся Соня. Она держала в руках кружку и два пакетика чая.
– По-любому у тебя нет!
– Угадала! Но есть пряники.
– Это хорошо. Хоть немного подсластим жизнь.
Она поставила кружку на салфетку и осмотрела длинный стол, покрытый клеенкой с подсолнухами. На нем опять стояли чьи-то чашки, оставленные после чаепития, и Соня начала ворчать. Порядок во всем был ее пунктиком.
– Я решила уволиться, – сказала я между прочим, открывая пакет с пряниками, шоколадными, как любила моя подруга.
Соня забыла про кружки, округлила глаза и села на стул.
– Вот это новости, прямо на первую полосу! – выдохнула она. – Ты хорошо подумала?
– Даже лучше, чем над статьей, которую собираюсь сегодня сдавать, – заверила я.
– Как скажешь об этом Алле? – пытала Соня. И все еще удивленно смотрела на меня.
– Не знаю, еще не придумала…
– Значит, решила все-таки уехать, – Соня вздохнула и предложила еще раз подумать, а главное – пока ничего не говорить новому редактору “Вятанской Нови” Алле Андреевне. Она точно обрадуется, а я могла пожалеть о своем решении. Тут я могла возразить – одним больше, одним меньше, столько неправильных решений было в моей жизни, что теперь какая уже разница.
– Слушай, а твой бывший попросился ко мне в друзья, ну, в этом, ВКонлайке, – сказала она, когда я уже уходила, – только он зачем-то имя сменил.
Савелием подписался…
Странно, конспирируется, что ли? Через подруг решил за мной наблюдать? Внутренний голос подсказывал, что просто так бывший муж не исчезнет из моей жизни. Слишком причудливо переплелись наши контакты.
Глава 7. Адская техника
Сентябрь 2018 года, мегаполис
Его контакт я переименовала. Так и написала – бывший. И эта надпись еще ни разу не высвечивалась на экране моего телефона. До меня долетали какие-то вести о нем, как недавно от Сони, но мне он не звонил. “А что, если с ним что-нибудь случилось?” Эта мысль периодически всплывала, как подводная лодка, на поверхность океана моей тревожности. Особенно, когда я начинала хоть чуть-чуть радоваться жизни.
Я ничего не знала о нем с весны, с того самого дня, когда вышла из здания суда и свободно вздохнула. Почти полгода, получается. Возможно, он хотел, чтобы я сама начала его разыскивать. Не дождется. Я твердо решила навсегда вычеркнуть его из своей жизни. Наверное…
