Что такое Дхарма? – Сущность учения Будды

Что такое дхарма?

Притча о плоте проясняет функцию Дхармы. Но из чего нужно сделать плот? В наши дни вокруг так много духовных учений, что трудно понять, что действительно может нам помочь. Эта проблема не нова. Во времена Будды можно было запутаться в том, чем на самом деле является буддизм. Существовало так много очевидно противоречащих друг другу версий: один ученик говорил одно, другой – другое. Даже человек, очень близкий к Будде, – его тетя и кормилица Махапраджапати Гаутами, которая повсюду следовала за ним и стала бездомной скиталицей, живущей в лесу, – даже она могла запутаться.

История хорошо известна. Однажды она пришла к Будде очень расстроенной и встревоженной. Она сказала, что не знает, что и думать. Его ученики рассказывают различные версии Дхармы. Одни говорят, что он учил одному, другие – что он учил другому, и она пришла в замешательство. Как ей узнать, что действительно говорил Будда, что в действительности является Дхармой?9

Таков был вопрос Махапраджапати Гаутами, и писания Палийского канона сохранили ответ Будды. По сути, он сказал: «Не беспокойся. Прими это как есть. Что бы ты ни нашла в практике, что способствует покою ума, способствует чистоте, способствует уединению, способствует уменьшению желаний, способствует удовлетворенности, способствует проникновению, мудрости и отречению от мира, способствует пониманию запредельного, – что бы ты ни нашла в практике, что способствует этим целям, прими это как мою Дхарму, прими это как мое учение». Это указание, которое дает сам Будда. Другими словами, критерий не в логике или философии, но в практике и опыте – хотя этот прагматизм духовен, а опыт трансцендентен.

Если бы мы только могли об этом помнить, это уберегло бы нас от многих проблем. В мире есть много форм буддизма. Это очень древняя религия, которая существует уже две с половиной тысячи лет. На Востоке она распространилась от заснеженных плато Тибета до знойных джунглей Юго-Восточной Азии, от прекрасных островов Японии до пустынь Центральной Азии и тропических равнин Индии. Везде она изменилась в соответствии с местными условиями, отчего возникло множество форм буддизма, множество различных способов его преподнесения. На Западе в последние десятилетия мы оказались под градом интерпретаций, которые действительно противоречат друг другу.

Одна школа буддизма говорит нам: «Полагайтесь на свои собственные усилия. Вы – тот, кому придется это сделать. Никто не может сделать это за вас – ни Бог, ни Будда». В другой школе говорят: «Ты ничего не сможешь сделать. Только Будда Амитабха может сделать это для тебя, на самом деле он это уже сделал. Положись на него, верь ему»10.

Под шквалом столь противоречивых истолкований мы оказываемся в положении, очень напоминающем то, в котором оказалась Махапраджапати Гаутами. Иногда мы не знаем, что и думать. В таких обстоятельствах нам нужно помнить слова, которые Будда сказал своей тете: «Если это работает, если это помогает тебе духовно, это мое учение». Если вы обнаруживаете на собственном опыте, что это помогает вам стать более сосредоточенным, более чувствительным, более понимающим, стать разумнее, мудрее и добрее, – что ж, тогда это Дхарма, это подлинное учение, это то, чему в действительности учил Будда и то, что он на самом деле имел в виду.

Великий император Ашока, который жил спустя век или два после Будды, оставил в своих каменных указах замечательное высказывание: «Что бы ни сказал Будда, это благие слова»11. Но сутры Махаяны, записанные через какое-то время после того, как жил Ашока, перевернули это высказывание: «Какое бы благое слово не было сказано, это слово Будды»12. Другими словами, если что-то помогает вам, это слово Будды, потому что по сути это и есть то, чем является слово Будды: тем, что помогает вам переправиться, тем, что помогает вам в путешествии. Иногда люди говорят: «Хорошо, вот это и вот это, – это может быть тайцзицюань, или уроки рисования, какое-то одно занятие или несколько, – помогает мне в моей духовной жизни. Мне становится лучше благодаря этому, это помогает мне сосредоточиться – хотя, конечно, это не имеет ничего общего с буддизмом, это не является частью Дхармы». Но на самом деле, если это дает вам духовную поддержку, это – по сути, по определению – часть Дхармы.

Конечно, нам нужно задаться тем же самым вопросом – помогает ли мне это духовно? – по отношению к самому буддизму или к тому, что преподносится нам как буддизм. Если мы хотим удостовериться, аутентична ли любая форма буддизма – будь то Тхеравада или тибетский буддизм, Тэндай, Шин или Дзен – нам придется спросить себя, действительно ли она помогает людям двигаться в направлении Просветления, или же это почитаемый музейный экспонат – древний, красивый, восхитительный, но пригодный лишь для музея, а не для реальной жизни. Дхарма является Дхармой, только если она жива, если она работает, если она все еще помогает людям следовать по духовному пути.

Мы должны противостоять искушению думать, что Дхарма – это то или иное учение. На какое-то время это может быть действительно так, но не в далекой перспективе. Все мы, вероятно, знакомы с символом веры христианства: «Верую в Бога-отца, вседержителя, творца неба и земли…», – и так далее. Но в буддизме мы не находим таких положений. Это формулировки, это способы изложения, но все они относительны, это пальцы, указывающие на луну.

По мере того, как буддизм будет развиваться на Западе, маловероятно, что он последует какой-либо модели буддизма, потому что наши нужды, наше отношение и окружение отличны от тех, которые существуют в любой из восточных стран. Нам нужно вычленить сущность, внутренний дух учений Будды, сохраняемый во всех школах. Нам нужно взять лучшее – не просто эклектично или интеллектуально, но глубоко погружаясь в учения, смешивая их все в один мощный поток духовной традиции, приспособленный к нашим нуждам. Вот та задача, которая действительно стоит перед нами. Это непросто, с нашей стороны это потребует огромных усилий и духовного опыта. И для того, чтобы это сделать, нам нужно помнить, что Дхарма представляет собой не какую-то доктрину или учение, но великий поток духовной жизни, частью которого мы можем стать, можем помочь другим влиться в него, поток, который несет нас к Просветлению. Эта книга – не исчерпывающее собрание, но, если хотите, набор буддийских учений и практик для новичка, хотя, конечно, для начала и этого достаточно. В целом, это самая суть буддизма, не принадлежащая какой-то одной школе или традиции. И у всех этих учений одна и та же цель: помочь на идти к Просветлению.

ЧАСТЬ I – ИСТИНА

ГЛАВА 1. ОСНОВОПОЛАГАЮЩАЯ ИСТИНА

Во времена Будды в селении неподалеку от Наланды, где впоследствии располагался великий буддийский университет, жили два молодых человека, которых звали Шарипутра и Маудгальяяна. С детства они были близкими друзьями, и теперь они заключили соглашение. Они решили покинуть дом в поисках истины, в поисках великого просветленного учителя – что было не таким уж необычным делом для Индии того времени. Соглашение между друзьями заключалось в том, что они начнут свои поиски в противоположных направлениях. Тот, кто найдет просветленного учителя первым, должен был пойти и рассказать другому, они оба стали бы его учениками. Поэтому Шарипутра отправился в одном направлении, а Маудгальяяна – в другом.

Шарипутра оказался удачлив. Он не успел отойти далеко, ему не пришлось блуждать много недель, прежде чем он увидел, как кто-то идет в отдалении и, казалось, – вряд ли он осмеливался надеяться на то, что это была истина – но было что-то в этом человеке, что показалось ему особенным. Может ли этот человек быть Просветленным? Когда незнакомец подошел ближе, Шарипутру еще больше поразило его поведение, его манеры – настолько, что он без колебаний задал ему вопрос, который и поныне является в Индии Вопросом с большой буквы. Люди не склонны говорить о погоде или о чем-то подобном. Они даже могут не поинтересоваться вашим здоровьем. Они, как это сделал Шарипутра, прямо спрашивают о главном: «Кто твой учитель?»

На Востоке, особенно в Индии и Тибете, на протяжении тысяч лет было традицией, чтобы у каждого человека был духовный учитель, от которого человек получал какую-то религиозную практику. Возможно, в наши дни все немного изменилось, но часто люди по-прежнему считают, что если у вас нет духовного учителя, вряд ли вы существуете как человек. Вы можете точно с тем же успехом быть кошкой или собакой, как человеком, у которого нет духовного учителя. Поэтому первое, что вы хотите узнать, – к какой линии передачи или духовной традиции принадлежит человек.

Поэтому Шарипутра спросил незнакомца: «Кто твой учитель?» Так случилось, что незнакомец был одним из пяти первых учеников Будды по имени Ашваджит. После Просветления Будда решил отыскать пятерых своих прежних спутников и поделиться с ними своим опытом истины. Он нагнал их в месте под названием Сарнатх, и – после некоторого сопротивления с их стороны – ему удалось передать им свой опыт. На самом деле, очень скоро эти пятеро стали Просветленными. Другие люди пришли послушать учения Будды и также обрели Просветление. Вскоре в мире было уже шестьдесят просветленных существ. И Будда сказал им: «Я свободен от всех уз, человеческих и божественных. Вы также свободны от всех уз, человеческих и божественных. Теперь идите и учите всех существ ради блага и счастья всего мира, из сострадания и любви ко всем живущим»13. Так его ученики разошлись во всех направлениях и исходили северную Индию вдоль и поперек, пытаясь повсюду передавать учение Будды.

Поэтому Ашваджит сразу ответил: «Мой учитель – Гаутама, появившийся на свет в роде Шакья, Просветленный, который стал Буддой». Когда Шарипутра услышал эти слова, он был вне себя от радости, но все еще не до конца удовлетворен. Его следующий вопрос – можно было это предвидеть – был: «Чему учит Будда?» Несомненно, это еще одна вещь, которую вы захотите узнать.

Ашваджит и сам обрел Просветление, но он был очень скромным человеком. Он сказал: «Я недавно встал на путь. Я не слишком хорошо знаю учение. Но той малостью, что я знаю, я поделюсь с тобой». Сказав так, он произнес строфы, которые с того времени стали известными во всем буддийском мире: «Будда объяснил источник тех вещей, которые развиваются из причин и условий. Он также объяснил их прекращение. Это учение великого шраманы».

Это было все, что он произнес. Но, когда Шарипутра услышал эти строфы, все его существо как бы превратилось во вспышку озарения, и он понял, что это истинно. Что бы ни возникало, оно возникает в зависимости от условий; когда этих условий больше не существует, оно прекращается. Постигнув это, Шарипутра сразу стал тем, кого в буддизме называют «Вступившим в поток» – то есть он вступил в поток, который рано или поздно должен был привести его к освобождению Просветления. И, конечно, он немедленно отправился на поиски своего друга Маудгальяяны, чтобы рассказать ему, что учитель найден. Впоследствии два друга стали главными учениками Будды14.

Строфу, которую повторил Ашваджит и которая оказала такое огромное влияние на юного Шарипутру, можно отыскать во всех странах, где распространен буддизм. Вы обнаруживаете ее в Индии, в виде оттисков под рисунками. Вы находите ее на глиняных печатях в руинах монастырей: тысячах и тысячах маленьких печатей, на которых – только эти слова. Вы находите ее в Китае, находите в Тибете. В Тибете, сосредотачиваясь на образе Будды, зачастую делают сотни тысяч крошечных оттисков этой строфы и покрывают ими рисунок, и это является частью сосредоточения.

Эта строфа – подлинная сущность буддизма; на уровне вероучения нет ничего более основополагающего. Это общая основа для всех буддийских школ, будь то Тхеравада или Махаяна, Дзен или тибетский буддизм. Все они берут начало в великом законе обусловленности, пратитья-самутпаде на санскрите, что иногда переводится как зависимое возникновение или обусловленное совозникновение. Это единый источник, к которому восходят все буддийские учения, самое основополагающее концептуальное выражение духовного опыта Будды.

Решение учить

Мы обнаруживаем раннее упоминание об этом великом учении в «Арьяпариесана-сутте» («Проповеди о благородных поисках») в Маджхима-Никайе». Это своего рода автобиографический рассказ, один из нескольких, присутствующих в Палийском каноне, в котором Будда уже стариком рассказывает о некоторых событиях его молодости, описывая свою практику аскезы, обретение Просветления, свои мысли и страхи, то, как он начал давать учение и так далее. Поэтому здесь Будда упоминает историю о том, что после своего Просветления он не был уверен, предпринимать ли попытки поведать миру истину, которую он обнаружил.

В тексте он говорит самому себе: «Этот Закон [Дхарма], который я постиг, настолько глубок и труден для понимания, для постижения. Это самая мирная и высочайшая цель из всех, не достижимая лишь с помощью рационального мышления, тончайшая, доступная опыту мудрых». И дальше он переходит к размышлениям: «Но наше поколение полагается на привязанность, наслаждается привязанностью, находит удовольствие в привязанности. Такому поколению трудно увидеть эту истину, то есть особую обусловленность, зависимое возникновение [пратитья-самутпаду 15 ]».

Когда Будда сказал самому себе: «По-видимому, человечеству будет трудно понять то, что я обнаружил», – он описывал свое открытие в терминах всеобщей обусловленности, обусловленного совозникновения. Это первое изложение постижения Будды. По-видимому, когда Просветленный ум обозревает все существующее, мир явлений в целом, первое, что поражает его, что бросается уму в глаза относительно вселенной – то, что она обусловлена. Она возникает в зависимости от условий, а когда эти условия прекращаются, она прекращает существование. Это, так сказать, основное постижение относительно того, как существует мир, с точки зрения Просветления.

История продолжается объяснением того, как случилось, что Будда все же решил давать учение. Это рассказ, который приводится в самой сутте16. Должен предупредить вас, что в него включено внезапное появление «Брахмы Сахампати», который в традиционной буддийской мифологии «правит тысячей миров».

Тогда Брахма Сахампати, который постиг своим умом мысли, возникшие в уме Благословенного, подумал: «Мир будет потерян, мир будет совершенно потерян, поскольку ум Совершенного, обретшего все достижения и полностью Просветленного, встал на сторону недеяния и не учит Закону». Затем, столь же быстро, как сильный мужчина сгибает вытянутую руку или вытягивает согнутую, Брахма Саматпати исчез из мира Брахмы и появился перед Благословенным. Он накинул свое одеяние на одно плечо, поставил правое колено на землю и сложил ладони перед Благословенным, сказав: «Владыка, пусть Благословенный учит Закону. Пусть Высочайший учит Закону. Есть существа, чьи глаза лишь едва припорошены пылью, и они потеряны, потому что не слышат Закона. Некоторые из них обретут окончательное постижение Закона».

Сказав это, Брахма Сахампати продолжал:

«В Магадхе до этого существовал

Нечистый Закон, выдуманный испорченными людьми. Открой Врата Бессмертия, дай им услышать Закон, который открыл Незапятнанный.

О Мудрец, воздвигни твердыню Закона!

И, точно так же, как стоящий на груде камней Видит народ, собравшийся внизу,

Обозри, о Беспечальный Всевидящий Мудрец, Человеческий род, тонущий в печалях,

Пребывающий во власти Рождения и Старения. Восстань, о Герой, Победитель, Несущий знание, Свободный от всех обязательств и чуждый для мира. Провозгласи Закон, и некоторые,

О Благородный, постигнут его».

Благословенный внял мольбе Брахмы Сахампати. Из сострадания к существам он обозрел мир оком Просветленного. Точно так же, как в пруду с синими, красными или белыми лотосами некоторые лотосы, рожденные и растущие в воде, цветут, погрузившись в воду и не показываясь из нее, некоторые лотосы, рожденные и растущие в воде, покоятся на поверхности воды, а некоторые лотосы, рожденные и растущие в воде, поднимаются над водой и остаются чистыми, так и он увидел существ, чьи глаза лишь едва припорошены пылью, и существ, чьи глаза полны пыли, существ с великими способностями и малыми способностями, с хорошими качествами и дурными качествами, существ, которых будет легко учить, и существ, которых будет сложно учить, и тех, кто живет в страхе перед иным миром или с чувством вины.

Увидев это, он отвечал:

Широко открыты пути Бессмертных.

Пусть те, кто слышат, выкажут веру. Если я был намерен Не открывать непревзойденный Закон, постигнутый мной, То затем, что предвидел трудности.

Тогда Брахма Сахампати подумал: «Мне удалось убедить Благословенного учить Закону». После этого он выразил ему почтение, обойдя его справа налево, и тут же исчез 17.

Это событие, составляющее ключевой момент в жизни Будды. Передавать или не передавать учение, вот в чем был вопрос. Это был вопрос первостепенной важности не только для него, но и для всего мира. Без этого не существовало бы того, что мы знаем как буддизм. Можно было бы многое сказать об этом событии, о просьбе Брахмы, как его обычно называют. В нем есть многое, над чем можно размышлять и медитировать. Прежде всего, возникает вопрос, кто такой Брахма, что он символизирует. И затем, почему Будду нужно было просить учить? Что это значит?

Ливень Дхармы

В этом контексте я хочу обратить ваше внимание лишь на одну особенность этого события. Выражаясь как можно проще, можно сказать, что история символизирует момент, когда сердце Будды захлестнуло сострадание, символизирует, что мудрость Просветления неотделима от сострадания. Далее, образ пруда с лотосами показывает, что, сколь ни трудно передать опыт Просветления, это можно сделать. Человеческие существа способны расти, развиваться, преображаться, и каждый из нас находится на своем уровне продвижения.

Мы находим то же сравнение в «Сутре Белого лотоса», одной из великих сутр Махаяны (сутры Махаяны – канонические тексты, в которых, как утверждается, записаны слова исторического Будды Шакьямуни). Я говорю «утверждается», потому что согласно современным научным данным многие сутры не столько запечатлевают слова, которые действительно произнес Будда, сколько пытаются переработать в современном им виде нечто от сути, духа учений Будды, какими они дошли через века. «Сутра Белого лотоса» была записана около I в. н.э. и полна красивых иносказаний, мифов и символов, которые имеют совершенно особое значение для духовной жизни буддистов на всем Дальнем Востоке. И, возможно, одна из важнейших притч из нее – притча о туче, также известная как притча о побегах.

В притче говорится, что, точно так же, как туча проливает освежающий дождь на все растения на земле без различий, так и Будда учит Дхарме всех живых существ. Ливень Дхармы проливается на всех в равной степени, а не в большей степени на одних и в меньшей – на других18. Другими словами, Будда не проводит различий. Мы знаем, что Будда одинаково учил Дхарме всех – государей и крестьян, мужчин и женщин, торговцев и отверженных, убийц и разбойников.

И те, на кого падает ливень Дхармы, живые существа – другими словами, мы сами – растут. Но все мы растем в соответствии со своей собственной индивидуальной природой. Когда дождь проливается на пальму, пальма вырастает в еще большую пальму. Когда дождь проливается на цветок, цветок становится еще более великолепным цветком. Но цветок не становится пальмой, а пальма не становится цветком. Всех питает один и тот же дождь, но растет каждый в соответствии со своей собственной природой. Подобно этому, все мы изучаем и практикуем одну и ту же Дхарму, но каждый из нас по-своему развивается духовно, хотя мы все и растем по направлению к Просветлению.

Это иллюстрируется еще одним отрывком из Палийского канона, в котором Будда говорит со своими учениками и о своих учениках, перечисляя их отличительные качества. Иногда люди считают, что все ученики учителя должны быть похожи, быть просто копиями учителя. Иногда буддийское искусство усиливает такое впечатление. Вы видите изображение Будды в желтом одеянии, с сумой, чашей и ушнишей (это вырост на голове, «выступ бодхи»), а затем – целый ряд маленьких учеников, и они выглядят в точности как Будда, за исключением ушниши – та же выбритая голова, то же самое желтое одеяние, та же самая сума, та же самая чаша для подаяний, то же самое мягкое выражение лица. Но эта идея, согласно которой ученики – в той или иной мере клоны своего учителя, – крайне ошибочна, как мы видим в этом рассказе из Палийского канона, где Будда произносит хвалу своим ученикам.

Может быть, мы думаем, что обычное дело – когда ученики восхваляют своего учителя; иногда так и происходит. Но в этот раз Будда хвалил своих учеников. Он сказал: «Взгляните, это Шарипутра. Шарипутра – величайший из вас в мудрости и способности излагать Дхарму. А Ананда? Что ж, Ананда – любимейший и самый дружелюбный среди вас». (Кстати, именно Ананда позволил женщинам вступать в Сангху, духовное сообщество последователей Будды, поэтому с тех самых пор женщины Сангхи считают его своего рода святым-покровителем). Затем Будда отозвался еще об одном ученике как о величайшем в строгости, а о другом – как о величайшем в проповедях. И, поскольку у некоторых учеников, естественно, были качества выше, чем у других, в конце Будде пришлось немного «поскрести по сусекам», и об одном ученике он упомянул, что тот собирал больше всего подаяний, когда отправлялся за милостыней. Даже он в чем-то был лучшим19.

Так Будда похвалил своих учеников за их особые качества. Эти отличия подкрепляются всеми писаниями Палийского канона. Если вы прочтете их просто как свидетельства о жизни человеческих существ, вы встретите упоминания о множестве учеников Будды, и они очень не похожи друг на друга, их качества различаются. Шарипутра и Маудгальяяна – близкие друзья, но они совершенно не похожи. Ананда дружелюбен и всеми любим, а Кашьяпа несколько сварлив – или, по крайней мере, они производят такое впечатление. Некоторые ученики робки и склонны к уединению, а другие довольно общительны и активны.

Это справедливо всегда. Если вы действительно следуете Дхарме, вы будете расти в соответствии со своей собственной природой. Именно это так ясно показывает притча о туче и растениях. Когда льется дождь, дерево растет и становится больше и лучше. Но дуб никогда не вырастет в яблоню, сколько бы вы его не поливали, а яблоня никогда не станет дубом.

Подобно этому, тот, кто по характеру благочестив, обычно не становится сильным интеллектуалом, а тот, кто склонен к интеллектуальной деятельности, не всегда становится особенно благочестивым. Хотя и тот, и другой может до некоторой степени развить противоположное качество, их темпераменты во многом останутся теми же до тех самых пор, пока оба не достигнут Просветления. Один будет Просветленным ревнителем благочестия, а другой Просветленным интеллектуалом – или даже Просветленным академиком, хотя это довольно трудно представить. Один человек может стать Просветленным монахом, а другой – Просветленным домохозяином, и оба они будут Просветленными. Возможно, это звучит парадоксально, но по мере того, как люди, идущие по духовному пути, приближаются к Просветлению, они не становятся более похожими друг на друга, они все больше отличаются – хотя в то же время общение между ними улучшается.

Сравнение с лотосами и притча о растениях также напоминают нам о том, что люди могут изменяться. Они могут измениться от плохого к хорошему и даже стать еще лучше, чем были. Пример из писаний и истории буддизма – Ангулимала, убивший около сотни людей, а затем сумевший стать архатом (другими словами, обрести Просветление) – и все это за одну жизнь20. Это должно предоставить нам богатую пищу для размышлений. Позже, в одиннадцатом веке, был один черный маг, повинный в смерти около тридцати человек, но он стал величайшим из святых школы Кагью. Это, конечно, Миларепа21. А из истории Индии мы можем привести пример Ашоки, который хотел объединить всю Индию под своей властью. Он пролил кровь сотен тысяч людей, но затем испытал раскаяние и стал поступать противоположным образом. Он изменился. В конце концов, он прославился под именем Дхарма-Ашока, «добродетельный Ашока», как один из величайших покровителей буддизма22.

Такая перемена в этих и множестве других людей произошла не по милости божьей, но в силу изменений в устремлении человеческой воли, изменений, берущих начало в душе самого человека. Мы в ответе за нашу собственную духовную судьбу. Мы вольны развиваться или не развиваться, как нам будет угодно. Обстоятельства могут нам препятствовать, может даже показаться, что они нас сломили, но никакие обстоятельства никогда не смогут лишить нас нашей исконной свободы и воли. Именно это постиг Будда, когда узрел внутренним оком тот пруд с белыми, синими и красными лотосами; и об этом же повествует нам притча о туче и растениях.