скачать книгу бесплатно
– Заходи, присаживайся, – такими словами встретил меня наш главный кегебешник. – Ну, рассказывай, что там у тебя произошло, твоя старушка дала дуба, говорят?
– Да, Ритта Пеккарайнен вместе с мужем погибли в аварии.
– Сочувствую, – сообщил Никодимов, хотя сочувствия в его глазах не было ни капли. – Ну, и кто к тебе вчера приезжал, давай, не тяни, рассказывай, что тебя понукать нужно. Ты должен был сразу ко мне придти и все сам доложить внятно и понятно.
– Так я ничего и не скрываю, приезжал вчера брат ее мужа Тойво Пеккарайнен с приятелем. Рассказал мне об аварии, и что Ритта завещала мне всю свою собственность.
– Ого, – воскликнул Никодимов. – И, что же она тебе оставила?
– Дом в Йоэнсуу, и кафе тоже в отдельном здании. Кроме того, деньги на счету, чтобы заплатить налог за наследство.
– Хм, неплохо, неплохо, – проговорил собеседник, постукивая карандашом по столу. – А чего же она этому Тойво ничего не завещала?
– Понятия не имею, возможно, не видела смысла, Тойво фермер, в собственности у него большая ферма, молокозавод, а детей нет, ему бы со своими проблемами справиться.
– Ясненько, – протянул Никодимов, – Ну, что же неплохо, стране валюта нужна. Значит так, с сегодняшнего дня ты живешь в посольстве, никуда не выходишь, вещи твои из квартиры сюда привезем.
Как только появился возможность, отправим тебя домой, а твоим завещанием займется консульский отдел. Там такие зубры сидят, сделают все, комар носа не подточит.
– Не переживай, – добавил он, заметив мою озадаченную физиономию, – все будет в порядке, подпишешь доверенность на ведение наследственного дела и поедешь в Союз, как наследство оформят, деньги тебе выдадут уже дома, сам понимаешь, получишь все до копейки чеками Внешторгбанка. У нас никого не обижают. А валюта нужна нашей стране, ты же комсомолец, должен все понимать. Думаю, что часть денег тебе следует передать в Фонд мира.
– Ни хрена себе! – возмущенно думал я. – Как быстро меня взяли под колпак, значит, все мое наследство получат, продадут, денежки захапает родная страна, а мне выдадут чеки, мол, покупай все, что пожелаешь, ни в чем себе не отказывай. Блин! Что же делать?
Меня же теперь будут пасти, хрен сбежишь. Короче, Саня, решайся, или уходишь сейчас, или едешь домой и ждешь у моря погоды. Ладно, сейчас слегка поиграю в дурака, не ссориться же сейчас с Никодимовым.
– Хорошо, Сергей Геннадиевич, я все понял, вы отлично все объяснили, а то я даже не знал, с какого конца за эти дела браться. Дел с наследством никогда не имел. Ладно, в Союз, так в Союз, и так осталось немного. Я уже дни считал, когда домой поеду.
Никодимов после моих слов явно расслабился.
– Ладно, иди, работай, да и мне надо делами заниматься.
Я спокойно спустился на первый этаж и зашел в столовую. Поздоровался с парой завтракающих охранников только, что сменившихся с дежурства и зашел на кухню.
– Ага, наконец, то появился! – обрадовался Толик. – Давай, займись делом, а то я тут напрочь зашился один.
Я машинально помешивал суп в большой кастрюле и буквально кожей ощущал, как уходит время.
– Что делать, что делать? – молотом отдавалась в голове назойливая мысль.
Ближе к двенадцати часам, наконец, решился.
– Толик, я выйду на улицу, минут на пятнадцать, что-то голова побаливать начала.
Напарник, сосредоточенно украшавший очередной торт, согласно мотнул головой.
– Иди, прогуляйся, можешь даже на двадцать, у нас вроде все готово.
Когда я вышел из дверей посольства, один из охранников лениво спросил.
– Санек, куда это ты собрался, кто нас обедом накормит?
Я улыбнулся.
– Не волнуйтесь, обед будет по расписанию. А я прогуляюсь немного, видимо, перегрелся у плиты.
В душе я ликовал.
– Никодимов, ты мудак! Спасибо, что охране ничего не сказал.
Медленно прогуливаясь, я свернул за ближайший поворот и стал крутить головой в поисках такси.
На мое счастье желтая машина уже двигалась навстречу мне.
Пожилой финн, сидевший за рулем, услышав адрес, лишь легким движением бровей выразил свое недоумение.
Действительно, по финским понятиям взять такси, чтобы доехать туда, куда можно дойти за двадцать минут прогулочным шагом – это нонсенс.
Но клиент платит и он всегда прав.
Через пять минут я уже заходил в квартиру, где прожил почти полтора года.
Торопливо собрал вещи в рюкзак, проверил документы и понесся вниз по лестнице к своей машине.
Побросав вещи в багажник, уселся в кабину. Волга завелась с полтыка, немного прогрев двигатель, я выехал со двора и направился в Дойче-банк.
В помещение банка, суеты не наблюдалось. Посетителей тоже. Поэтому я сразу обратился к бездельничающему клерку.
Узнав о моем желании кое-что, забрать из хранимых в сейфе вещей, тот внимательно прочитал мой заграничный паспорт, удостоверился в наличии ключа и вызвал еще одного служащего.
Вместе с ним, мы спустились в подвальный этаж здания и, пройдя пост охраны и две бронированные двери, оказались в большой комнате, стены которой были закрыты сотнями сейфовых дверок.
Пожилой усатый финн подвел меня к моей ячейке, и мы с ним вставили два ключа в замочные скважины.
Дверца открылась, после чего мой спутник покинул помещение, давая мне возможность разобраться со своими финансами.
Не знаю, кто обменивал Ритте деньги, но это точно был не банкир, Стодолларовых купюр практически не имелось, в основном в пачках были двадцатки и десятки, притом разной степени потертости. Оттого и кучка казалась довольно внушительной.
Кроме денег в сейфе лежал еще небольшой сверток. Развернув его, я увидел, что там лежат массивные золотые часы. В коротенькой записке, лежащей там же, Ритта объясняла, что это часы ее деда, и она оставляет их мне, как единственному наследнику рода.
Часы, как и большую часть финансов, я оставил на месте. Кто знает, как у меня все сложится, пусть денежки полежат еще немного в безопасности.
Поднявшись в офис из хранилища, я попросил обменять пять тысяч долларов на марки, и пять тысяч забрал в американской валюте.
Собственно, мне уже было плевать на секретность все равно, если кто-то и узнает, хуже, чем есть уже не будет.
Доллары мне обменяли мгновенно, зато марки я получил новенькие, еще пахнущие типографской краской.
Рассовав их по карманам, я вышел из банка и поехал к ближайшей почте, надо было заказать телефонный разговор с братом или мамой, как получится, но лучше с братом.
Паша Красовский в это время был занят. Очень занят. День у него сегодня начался неплохо. Когда их группа собралась к одиннадцати часам в аудитории, к ним зашла расстроенная преподавательница с кафедры госпитальной терапии.
– Ребятки, – обратилась она к студентам. – Вы уж извините, так получилось, что меня отправляют в командировку. Поэтому придется вам сегодня заниматься самостоятельно. Но вы люди взрослые, шестой курс, как никак, и я на вас надеюсь.
Радостные медики дружно заверили Тамару Викторовну, что все непременно посвятят всё занятие учебе.
Когда женщина закрыла за собой дверь, в аудитории начались восторженные вопли.
Их прервал строгий голос старосты Машки Парамоновой.
– Ребята, не разбегаемся, вы не забыли, сегодня у нас два дня рождения и кто-то обещал устроить девочкам праздник перед восьмым марта.
– Сегодня еще только четвертое, – раздался голос Мишки Тараканова.
– Все нормалек, – вмешался Красовский. – Сейчас мы с Михой сбегаем в магазин за винищем, а девочки дуйте в столовую, там сегодня котлеты и салатики из квашеной капусты, самая та закусь.
Через полчаса в аудиторию, где на столе уже стояли тарелки с салатом, холодцом и котлетами, ворвались два запыхавшихся парня. В руках у одного звякала внушительная сумка с бутылками, а у другого два букета мимоз, типа веник.
Как всегда, первые тосты звучали, сковано, но по мере принятия внутрь спиртного атмосфера в аудитории становилась свободней. Девчонки раскраснелись и сами спокойно травили анекдоты, которые бы в трезвом виде никогда бы не рассказали.
К их глубокому сожалению в группе имелось всего два парня. Но если основательного Мишу Тараканова уже с первого курса приватизировала Ирка Сафонова, то легкомысленного балабола Пашку Красовского захомутать пока никому не удавалось.
Но сейчас он сидел рядом с Ленкой Яковлевой красивой цыганистого вида девчонкой и методично подливал ей в кружку сладкий ликер.
Ленкина подружка, Наташа Савинкова, толстая несимпатичная девица, старше подруги лет на пять, с неодобрением смотрела на это представление.
– Ленка, не пей больше, – периодически шептала она ей. – Не слушай этого балбеса.
Пашка же продолжал методично забалтывать Ленку, уже слегка окосевшую от алкоголя.
– Слушай, Лен, шептал он ей в ухо, – пошли потом ко мне, у меня такие записи есть, закачаешься, первая перезапись с пластинок, Бони М, Лед Зеппелин, Донна Саммер. Мне брат с Финляндии прислал.
– Ты что, дура? Не ходи, – горячо шептала Савинкова подружке.
– Да, что ты меня все время отговариваешь? – возмутилась та. – Вот возьму и назло тебе пойду.
За этим разговором никто особо не следил, все уже разбились на кучки и тарахтели о чем-то, о своем.
Именно в этот момент в дверь аудитории, закрытую на швабру, кто-то постучал.
Когда швабру убрали, в аудиторию зашел завкафедрой госпитальной терапии профессор Гущин.
– Что за вертеп тут творится? – спросил он раздраженно.
Машка Парамонова, прожевав остаток котлеты, вышла вперед и храбро заявила.
– Празднуем наступающий день Восьмого марта, имеем право.
Профессор, окинув масленым взглядом мощные Машкины буфера, уже тоном ниже произнес.
– Товарищи студенты, я все понимаю, но можно было бы вести себя и потише.
Все его дружно заверили, что будут вести себя тише и вообще, уже заканчивают сабантуй.
Ну, что идем ко мне? – уже на улице спросил Пашка, прижимая Ленку к себе.
– Идем, – хихикнула та, боязливо оглядываясь на свою подружку.
– Давай, от нее убежим, – предложил Пашка и, схватив подругу за руку, увлек за собой.
– Стой, Ленка, ты куда? Не ходи с ним! – пыхтела Наташка, пытаясь догнать убегающую парочку. Но куда ей было тягаться с не обремененными жировой прослойкой сокурсниками. Поэтому она безнадёжно отстала.
Все это сейчас вспоминал Паша, лежа в постели. Ленка Яковлева мирно сопела в подушку рядом с ним, одетая только в тонкую простыню.
– Черт, это надо же, как повезло, что маман собралась в гости к дяде Пете съездить, – в который раз подумал он. – Что-то Ленка долго спит, надо бы ее разбудить, кофейку дернуть, и продолжить наш сексуальный марафон.
Он встал с кровати, достал из открытой пачки Опала сигарету и, подойдя к открытой форточке, хотел закурить.
Именно в это время раздался телефонный звонок.
Подняв трубку, он услышал уставший голос телефонистки:
– Квартира Красовских, Павел Владимирович?
– Да, это я.
– С вами будет говорить Финляндия. Вы согласны?
– Ага, – выдавил Павел.
– Паша, привет, это Саша, – раздался в трубке спокойный голос брата. – У меня к тебе серьезный разговор, поэтому слушай внимательно.
Когда Александр Красовский вышел из кабинета, третий секретарь посольства Никодимов на секунду подумал, что где-то прокололся и что-то не то сделал. Но он отбросил эти мысли и занялся своими делами. Работы хватало, нужно было свести в одну пояснительную записку все сообщения внутренних осведомителей и сформулировать соответствующие выводы.
Но все же какой-то внутренний червяк вгрызался в его мысли и не давал покоя.
– М-да, надо же было дать указание охране, не выпускать Красовского из посольства. Мало ли что ему в голову придет, пожалуй, надо звякнуть на пост, – решил он часа через полтора.
Никодимов снял телефонную трубку и по внутреннему телефону позвонил начальнику охраны.
– Василий Александрович, отметь у себя, пожалуйста, с сегодняшнего дня Красовскому запрещен выход из посольства. Спрашиваешь, что натворил?
Пока ничего, но мера превентивная, давай, действуй.
Положив трубку на место, он потянулся и зевнул. Мысли текли плавно и, не торопясь.
– А неплохо с наследством парня получилось. Надо уточнить, сколько в валюте потянет его недвижимость. Конечно, мне ноль копеек от этого достанется, но руководство должно оценить, как я все быстро провернул.
Размышления Никодимова прервал телефонный звонок. Звонил начальник охраны.
