Это вам не хухры-мухры

Полечились мы вместе, поболтали и разошлись. Я ей рукой еще помахал: – Ты уж не забудь, принеси.

Пришел я домой. Маме все рассказал, а она на папу: – Что ж ты, старый дурак, ему разрешил меняться?!

– А? – спросил папа, листая все ту же книгу. – Очень даже может быть. Весьма возможно!

После такого разговора я всю ночь ворочался. Неужели, думаю, надула меня девица? Такую страшную клятву давала! Нет, не может такого быть!

С утра я даже не поел, хотел поскорее на процедуры направиться. Но пришли мы в поликлинику, очередь заняли, а ее все нет.

– Наверное, проспала, – говорю я папе, а сам жду, в конец коридора всматриваюсь.

Подошла и наша очередь, захожу я в кабинет, майку снимаю, ложусь на кушетку и у тетеньки, которая нам парафин вчера делала, спрашиваю: – А где эта девочка? Когда она придет?

Положила она мне на живот под правое ребро горячий парафин, сверху одеялом прикрыла.

– Лежи, – говорит, – грейся. А насчет девочки не знаю, малыш. Теперь, наверное, не скоро она появится. Ведь она вчера на последней процедуре была.

Подарок

Я бабушке никогда не прощу, что она мне на день рождения купила дорогой свитер и ботинки на вырост. И спрашивается, чего я с этим добром буду делать!?

Во-первых, я может быть никогда до этого размера и не вырасту!!!

Вы представляете, что она мне сказала, что через год мне этот костюмчик будет впору!!!! Через целый год!! К этому времени я состарюсь без игрушек!!!

А ведь я был уверен, просто точно знал, что она мне подарит автомат и кучу солдатиков. Я ей много раз незаметно намекал, что мне не хватает игрушек.

Самое обидное, я подслушал ее разговор с мамой.

Представляете, она оказывается уже собралась мне танк на батарейках купить и шпагу, но тут, видите ли, ей свитер приглянулся в два раза дороже моего любимого танка, и она, вместо того чтобы купить мне два танка купила мне этот дурацкий никому не нужный свитер. Даже одеть его на себя нельзя, теперь я год на него должен смотреть и расти.

Я так обозлился!!! Просто вышел из себя, когда моя бабушка мне сказала: – я подумала что для тебя свитер важнее танка.

Я ей так и сказал, что она очень неправильно подумала и что этот дурацкий свитер я никогда не одену и лучше бы она вообще ни о чем не думала, а купила бы мне танк или автомат или пушку с пистолетом, а то старый сломался.

Но было уже поздно чего-либо менять, и я это прекрасно понимал, и мне стало так грустно и обидно, что я ушел плакать в другую комнату и слезы текли по мне в два ручья, и все было плохо! А бабушка за стеной, вздыхая, говорила маме – какой меркантильный ребенок, никаких интересов, его интересуют только глупые игрушки.

– Сама глупая меркаталка – всхлипнул я напоследок и улыбнулся, увидев подаренного мамой плюшевого мишку.

– Хорошенький ты мой – поцеловал я его в черный бархатистый нос, и пошел есть с друзьями печенье.

Лысый

Как-то раз наша младшая детсадовская группа гуляла на общем дворе. Двор был огромный, с редко стоящими вековыми деревьями и множеством детских площадок, к которым вели протоптанные в земле дорожки. Нам очень нравилось свободно носиться по ним друг за дружкой, изображая то бабу ягу, то бармалея, то разведчиков. Но особенно нас привлекала стоявшая в центре двора горка с лестницей. Подбежав к лестнице, мы по ней забирались наверх и с воплями радости съезжали по скользкому линолиуму. Время было почти летнее, и приходилось помогать себе руками, чтобы донизу скатиться.

И вот играем мы как обычно, верещим от счастья! Вдруг подбегает к нам Зойка: – Пошли лысого дразнить!

Собрались мы гурьбой и глазеем с горки.

Тут Зойка кричит: – Эй, лысый! Лысый, сходи пописай!

А тот сидит с маленькой девочкой у песочницы и делает вид, что не слышит.

Смотрю – действительно лысый как колено и толстый! Загривок как у бегемота! Настоящий бандит!………… Смешно!

Кто-то опять закричал: – Лысый, лысый, не лохматый, убил дедушку лопатой!

И все хором заорали: – Лысый, лысый, сходи попысай!

Он обернулся к нам. Ругается! Лицо недовольное, злое и какое-то шершавое.

Ну, уж здесь-то мы поухахатывались! Кто-то даже его кощеем обозвал. Но этого нам показалось мало, и мы стали швырять в него шишками.

А он встал тяжело так, кулаком нам погрозил и за Зойкой погнался. Отбежали мы чуть подальше и просто визжим от смеха: – Лысый, лысый пень, не догонишь никого!

Смотрим. Отдышался тот. Вернулся к песочнице и как-то весь сгорбился, согнулся, а лысина покрылась потом, заблестела.

Мы опять на горку взбежали и насмехаемся! Шишками по нему кидаем! Пару раз попали! А он голову в воротник так смешно прячет и не оглядывается.

– Боится лысый! Лысый нас боится! – залилась в восторге Зойка и вновь кинула шишку.

Вдруг совсем маленькая девочка из песочницы поднимается и плачет:-

– Зачем вы моего дедушку ругаете!? Прекратите! Это он в войну в танке обгорел!

Мы сразу все приутихли………………………..

А мне до слез стыдно стало. Хотел я к нему подбежать. Прощения попросить. Но не смог! Побоялся, что ребята посмеются.

Вот так по сей день вспоминаю его и прошу прощения и за себя и за других!

Лапка

В пять лет, прихожу я из детского сада домой, а у нас уже собака. Такой веселый улыбающийся щенок.

Сидит на заднице и хвостом виляет. Уши в разные стороны по-разному торчат. Язык высунут. Глаза озорные.

Я конечно сразу к этой милой собачке целоваться и обниматься полез, и очень удивился, когда она меня цапнула. Несильно, но палец прикусила.

– Мама она кусается – заплакал я, показывая обслюнявленный, чуть помятый пальчик.

Так в нашей семье появилась Лапка.

Очень скоро я убедился, что Лапка очень не любит, когда на нее направляют игрушечный пистолет. Увидев в моих руках оружие, она сразу превращалась в грымзу. А если я продолжал щелкать курком перед ее носом, то с лаем бросалась на оружие.

Ну, вы понимаете, что для милого доброго ребенка эта забава превратилась в любимую.

Подразнить Лапку, стало всеобщим удовольствием.

Еще Лапка ненавидела веник, от которого ей изредка доставалось.

С веником у Лапки велась пожизненная война. Веники в нашем доме очень быстро менялись (не задерживались).

Достаточно Лапке было погрозить веником, как та сразу бросалась в бой (с рычанием из-под стола).

Когда же веник забывали в коридоре, Лапка подкрадывалась к нему на полусогнутых, нюхала, осторожно трогала лапой и, убедившись, что он спит, храбро рвала зубами. Поэтому все веники в нашем доме были обгрызены почти по самую ручку.

Гулять Лапка очень любила и, услышав слово – гулять, начинала радостно носиться вокруг нас с вытаращенными глазами.

Надеть на нее поводок мог только папа, крепко прижав ее рукой к полу.

Забыл сказать, что Лапка была по происхождению наполовину болонка с примесью неизвестного отца барбоса, то есть дворняжкой.

На улице у нее был такой же низкорослый и очень бородатый поклонник весь увешанный золотыми и серебряными медалями, и Лапка просто вилась вокруг него.

Они нюхали друг у друга под хвостиком и всячески выказывали свои дружеские чувства. Ходили вместе на помойку, лаяли на кошек и непонравившихся прохожих.

В общем, друзья не разлей вода.

Вся эта взаимная любовь и симпатия окончилась внезапно, когда Лапкин кавалер вышел на прогулку без медалей.

Увидев Лапку, он радостно побежал к подружке, которая состроила при виде кавалера такую рожу, что тот трусливо спрятался за хозяина.

Так что не только у людей блеск медалей заслоняет образ избранника.

***

В первом классе я много болел и мама, решив, что у меня аллергия, отдала Лапку бабушке с дедушкой. Они жили на Петровке 14 в старинном допетровских времен здании, рядом с домом с колоннами.

Приехав через три месяца (после пионерского лагеря) к ним с родителями, я не узнал Лапку. Ко мне, виляя хвостом и радостно повизгивая, выскочила толстая сарделька на лапках.

Судя по ее комплекции, жилось ей у бабушки сытно.

Три раза в день она гуляла по дворику, обнюхивая каждую лужу, истерично рыча и лая, гоняла кошек и обкладывала по полной программе всех от кого хоть на каплю (слегка) пахло водкой.

С кошками и котами у Лапки сложились сложные отношения.

Кошек Лапка терпеть не могла. Достаточно было дома произнести слова: – Лапка! Кошка! – Как Лапка с утробным ворчанием мчалась к окошку, вспрыгивала на широкий подоконник и начинала орать на своем собачьем языке, какие коты сволочи.

Правда орать на котов Лапка предпочитала из безопасного далека.

На то у нее были серьезные причины.

Как-то, прогуливаясь с бабушкой по дворику она обложила местного бандита кота, который без лишних слов надавал ей когтястой лапой по морде.

Кот был драный в боях и одноглазый, и собак гонял только так. Как правило, он гнался за ними на трех ногах, подняв четвертую когтястую лапу для удара. Его боялись даже овчарки, а тут, какая то мелкая брехливая болонка.

После этого случая при виде кота, Лапка отворачивала морду вбок делая вид, что его не замечает.

С дедом у Лапки тоже сложились непростые отношения. Она ему не доверяла!

Дело было так. Вечером бабушка приготовила Лапке вкусные котлеты и поставила сковородку на стол в гостиной, что бы котлеты немного остыли.

Лапка ходила кругами вокруг стола и облизывалась. Это было самое вкусное для нее кушанье.

Но тут пришел из своей художественной мастерской усталый голодный дед, не разобрался, чьи это котлеты и с большим удовольствием их съел.

Такого Лапка простить ему не могла, и дед навсегда лишился в ее глазах доверия!

Стоило деду открыть входную дверь в подъезд, еще заслышав его шаги по лестнице, Лапка мчалась проверять свою миску.

Караул! Меня отшлепали!!!

Когда я был совсем маленький, я радовался и был горд, что никто не шлепал меня по попке.

Все друзья мне сильно завидовали, потому что своими родителями они похвастаться не могли.

И вот однажды я сильно наозорничал, и папа пообещал меня отшлепать, но я самонадеянно ему не поверил и продолжал безобразничать и тогда папа схватил меня под мышку и пару раз хлопнул ладонью по моим штанишкам.

И я заверещал от ужаса и возмущения, а еще от обиды на ставшего вдруг злым моего папу.

Залившись слезами и потирая попку, я спрятался в ванную комнату, пообещав папе больше с ним не друзить.

Я сидел у ванной на полу и думал, что моя жизнь круто изменилась, и не сразу заметил, что попка у меня совсем не болит, да и отшлепали меня совсем не больно.

Пошмыгав носом, я приоткрыл дверь и бочком пробрался в комнату поближе к маме, тут появился папа и виновато улыбнулся, и я тоже улыбнулся ему, и мне сразу стало весело, потому что я понял, что папа любит меня.

Наша нянька – Монстр!

– Ай..яяяяй! – злая нянька, наконец, отпустила мое горящее ухо.

– Вот стой сволочь в углу!

Я испуганно на нее поглядывал исподлобья, тер пострадавшее ухо и думал « вот я выросту и тебе покажу!»

Планы мести, правда, были туманны, но достаточно кровожадные для пятилетки. Ну и что? Пусть не дерется! – Баба яга!

– Подумаешь, я плюнул в эту Нинку! Во-первых, почему-то не попал, во-вторых, сама напросилась подлая крыса!

Кто на наш домик из палочек, специально, чихнул? Мы его с Зойкой десять тысяч часов строили – с утра, и до обеда! Для хромого жука, кстати! Ему кто-то из наших все ноги оторвал!

Стоять скучно и обидно – А главное за что?!

Да еще эта подлая Нинка – ябеда несчастная, мне рожи строит, правда издалека. Думает если она дочка этой бабы яги, то я ей не врежу.

Правда, мамочка у нее сказочная – монстр еще тот, ей не нянечкой в детском садике надо быть, а в клетке с дрессировщиком. Черные волосы, черные усы и злобная рожа, вот только борода не растет. – А может быть, она ее бреет?

Это не мама какая-то, а переодевшийся папа бандит!

Все ее боятся, и всех она застращала: – Только пробуйте на меня родителям пожаловаться!

Дескать, до утра не доживете!

Вообще в нашем детском садике, наверное, произошел переворот и злые силы победили.

Какая добрая и хорошая у нас была тетя Зина, мы ее звали бабушкой Зиной.

Но баба Зина заболела, ушла на пенсию, а потом сгинула и эта акула пришла.

Нянечка она кто!? Она о нас должна заботиться! Сопливые носы младшегрупникам вытирать. А эту даже директор боится. Правда перед ней она подлизывается и ее внукам отобранные у нас конфеты дарит.

Реально она ничего не боится. Конечно! Всех запугала так, что если малыш обосрется, то сам бежит мыть свои трусы.

Это ж у нас преступление! Хуже убийства!

Бедная Надька в обед так смеялась, фыркнула и кружку соплей в свой суп налила. Так монстриха, эти сопли ей ложкой размешала и та как миленькая эту гадость сожрала.

Я как такое увидел, меня самого в свою тарелку чуть не стошнило. Но я вовремя сообразил, что будет потом, и сдержался.

Вот выросту, стану большой, куплю себе дубину, вызову эту монстриху на честный бой…. Хотя нет, лучше просто подкрадусь сзади, что бы наверняка! Как наподдам!!! Все ясельники и одногрупники мне будут аплодировать!

А потом мы ее к тиграм бросим, правда неизвестно, кто кого сожрет.

Тимур

Когда я был маленький, я все слова воспринимал буквально, и часто попадал впросак.

Например, подслушав бабушкин разговор во дворе, где она, рассказала соседке, что у нее… аж сердце на минуту остановилось, я растрезвонил во дворе и детском саде, что у моей бабули сердце остановилось, но она не умерла, а пошла в магазин за картошкой.

Разумеется, после этого я прослыл болтуном.

Затем я попал впросак с чахоткой, ибо, сколько я не размышлял, но не мог припомнить, чтобы кто-нибудь из моих знакомых зачах и умер от безобидного чихания. На мой взгляд, это была сущая ерунда, о чем я неосторожно обмолвился среди своих друзей.

Та же история со мной произошла и в детском саду.

Летом мы всей семьей ездили в Крым, где я щеголял в темно синем матросском костюмчике с золотыми пуговицами с якорями.

И вот в этом костюмчике меня опрометчиво отправили в детский сад. И костюм и пуговицы мне очень нравились, но как оказалось не только мне.

В тот же день ко мне подошла моя ясельная подружка Зойка и таинственным шепотом спросила, не желаю ли я увидеть настоящего, живого Тимура.

Ну, вы уже знаете что, слова я воспринимал буквально, а уж такие имена как Тимур и Денис были для меня символом храбрости и доблести.

Разумеется, я согласился!

С бьющимся от волнения сердцем и еще не веря в такую удачу, я пошел за ней в сторону заросшей плющом веранды, и протиснулся в пыльную щель между верандой и бетонным забором.

Признаться, я несколько был смущен этой таинственностью, да и парень, просунувший свой облупленный нос между бетонными решетками мало походил на киношного героя.

Правда, он поклялся честным пионерским, что его действительно зовут Тимур, но я почувствовал некоторое разочарование.

На всякий случай я засыпал его вопросами, помогает ли он старушкам и как борется с Квакинами? На что он раздраженно ответил, что борется, но у него нет времени со мною трепаться, и сразу попросил у меня пару золотых пуговиц для игры в орлянку.

При этом он резал распростертой пятерней воздух около своего горла и говорил, что это вопрос жизни и смерти.

Мои жалкие попытки сослаться на предполагаемое неудовольствие моей мамы были решительно пресечены одной Зойкиной фразой: – Ты что, ведь это ж Тимур!

И так цыпкастые пальцы Тимура алчно скрутили с моей морской тужурки две пуговицы, а, немного помедлив, принялись за третью. После чего гордый новым знакомством я направился к своим детсадовским товарищам.

Но, по-видимому, игра в орлянку требовала значительно большее количество пуговиц, так как спустя час Тимур лишил мой костюм еще двух пуговиц, затем, через короткое время – еще одной и собирался приняться за последние – сияющие на обшлагах, но тут я воспротивился – наотрез отказавшись с ними расстаться. После чего тот грязно выругался, чему я несказанно удивился, и принялся мне угрожать, что даст в лоб.

Честно говоря, я был обескуражен несоответствием славного имени, и хамского поведения, но тут Зойка пришла мне на помощь, запугав Тимура своим старшим братом, после чего тот довольно быстро смылся.

Несмотря на это происшествие, я все еще питал иллюзии и склонен был оправдать отщепенца. Тем более что, спустя час, я напрочь забыл об оторванных пуговицах. Прошло три дня. Я с чистой совестью и спокойной душей ждал встречи с мамой. А на ее негодующий возглас: – Куда ты дел пуговицы, что ты сделал с костюмом!? – с гордостью сообщил: – отдал Тимуру.

Дяденька негр

Мне было четыре года, когда я посмотрел по телевизору фильм пятнадцатилетний капитан.

И вот тогда я впервые узнал, что бывает рабство.

В детском саду меня дополнительно просветили мои друзья и подружка Зойка, которая шепотом и с вытаращенными глазами наговорила мне кучу всяких ужасов связанных с Африкой и работорговцами.

Все это произвело на меня сильное впечатление, и я проникся жалостью к угнетаемым неграм.

Прошел еще год, а может быть два, прежде чем я увидел настоящего живого негра.

Он бедненький, стоял в вагоне метро, прислонившись к входным дверям, и чего-то калякал в блокноте.

– Мама! Смотри! Негр! – громким шепотом произнес я, тыкая пальцем в направлении негра.

– Ну и что? – спросила меня мама.

– Как ну и что – воскликнул я, вставая, – Ведь этот дяденька, наверное, сбежал из рабства и ему нужно помочь.

– Не говори ерунды! Какое рабство!? – попыталась ухватить меня за шиворот мама, но я уже подбегал к задумавшемуся над блокнотом бедняге.

– Дяденька, а вы негр? – потянул я его за полы рубашки.

Тот вначале вздрогнул от неожиданности, а потом, разглядев мою любознательную, сочувственную физиономию на уровне своих колен, белозубо заулыбался.

– Я не негр, а афроамериканец – совершенно по-русски заговорил он.

– Ты хорошо говоришь по-нашему – сразу перешел я на ты.

Меня это и обрадовало и слегка разочаровало. Негры в фильме были здоровые, немного толстые и почтительные к маленьким мальчикам. А этот говорил снисходительно как наш знакомый сантехник.

– Я давно в СССР! Я учусь в Лумумбо на инженера! – сказал негр улыбаясь.

То, что он у нас учился, мне было неинтересно, и я сразу его спросил: – Дяденька негр, а ты был в рабстве?

Вопрос ему явно не понравился, да и кому понравится вспоминать о рабстве, но меня просто распирало от любопытства и, не дожидаясь ответа, я забросал его кучей вопросов: – А как ты попал в рабство? А много в Африке крокодилов? А как ты убежал!? Тебя там сильно угнетали?!

– Но…но… но – перешел он на английский – Я не был в рабстве и вообще я никогда не был в Африке и живу в Америке.

(Я смутно представлял, где находится Америка, но сразу поверил, что не в Африке)

– Как это ты не бывал в Африке? – удивился я – все негры живут в Африке и там их угнетают, а потом продают в рабство.

– Мальчик я живу в Америке!

– Потому что вас туда продали в рабство как в фильме? – догадался я.

– Нет, мальчик, ты меня не понял я живу в свободной страна! У нас давно отменили рабство! Я Афроамериканец, я родился в Америке и у нас не говорят слово негр, а говорят афроамериканец или чернокожий.

– А у нас в фильмах негров называют неграми, и в детском саду тоже, да и мама с папой тоже…. – начал оправдываться я.

Но тут меня прервала моя улыбающаяся мама: – Вы его не слушайте, он насмотрелся фильмов и теперь хочет помочь всем неграм, ой, извините, чернокожим.

***Реальная история, со мной произошедшая в 1969 году

Странная штука зависть!

Странная штука – зависть.

Вот подарят нам с братом по автомату разного цвета. И вроде бы в остальном они совсем одинаковые, но мне сразу хочется такого же цвета как у старшего брата!

И понятное дело я начинаю возмущаться: – А почему ему серый автомат подарили, а у меня какой-то синий!?

– На! – говорит старший брат – Подавись!

И отдает мне свой автомат!

И странная штука! Вроде бы синий – мне раньше не нравился, а теперь нравится!

И вообще….– подозрительно быстро мой братец на обмен согласился – даже не спорил!

Похожу я, похожу! Посмотрю я на свой серый автомат и вижу что он вовсе и не красивый – синий намного прикольнее.

И я опять к братцу бегу перемениваться.

Прыгаю вокруг него: – Я передумал… отдавай мой автомат.

Братец смотрит на меня как на назойливую муху и ходьбы слово сказал против! Так нет – сразу со мною меняется!!!

И вроде бы я должен радоваться, но смотрю, как мой братец снова со своим серым автоматом бегает и мне становится завидно!

– Эх, зря я с ним обратно поменялся. Что-то я поторопился!

Корочка хлеба

Я сидел у мамы на коленках, потому что свободных мест больше не было, вагон шатало-мотало из стороны в сторону и так же шатало-мотало стоящих в проходе пассажиров.

Я глазел по сторонам и, встречаясь с очередным взглядом, широко улыбался.

Вскоре мне улыбался весь вагон, а мой рот так и тянуло растянуться до ушей.

Мир казался мне забавным и приветливым, а любая поездка дразнила приключениями.

Поезд останавливался на остановках, двери шипя, раскрывались и закрывались, а красивый машинист в военной фуражке объявлял названия станций.

На одной из них в вагоне разнесся запах испеченных булочек и свежего черного хлеба, и я облизнулся.

Мой нос повернул мою голову и вытянул шею в нужном направлении, а широко раскрытые глаза вцепились в раскачивающуюся, в чьих-то руках авоську.

Я обглодал взглядом булку с изюмом и принялся за медовую корочку хлеба, когда эти руки стали отрывать от нее маленькие кусочки и отправлять их в рот взрослой девице лет двенадцати.

Наверное, я смотрел на нее слишком пристально, потому что она вдруг перестала жевать и криво мне улыбнулась.

Разумеется, я в ответ расплылся до ушей, девочка сразу показалась мне такой доброй, что я уже собирался попросить у нее корочку черного хлеба, но бдительная мама, дернув меня за рукав, грозно предупредила: – и не думай!!!

Она почему-то считала мое поведение неприличным.

– Ты только что съел дома три сосиски и бутерброд с сыром! – напомнила мне она.

Я горестно вдохнул и перестал улыбаться, съеденные сосиски были далеко, а свежая корочка черного хлеба совсем рядом.

– Тогда купи мне черного хлеба – задрав подбородок к ее уху, прошептал я.

Дверь снова с шипением раздвинулись и девица, размахивая авоськой с общипанной буханкой, помчалась по перрону.

Вместо нее, цокая палочкой, в вагон вошла толстая отдышливая тетя с красным лицом и огромным носом, вид у нее был усталый, а когда мы встретились с ней взглядами, то друг другу широко улыбнулись, и мне сразу захотелось ей помочь и я, спрыгнув с маминых коленок, уступил ей место…….. Пусть отдохнет!

А потом появился ты…

– А потом появился ты…. – сквозь зубы цедит братец.

По его брезгливой физиономии видно как он этому был рад.

Понятное дело – откуда-то внезапно появился конкурент на конфеты и игрушки, а главное на мамину и папину любовь.

Раньше он мог вертеть ими как угодно. Он был центром внимания – пупом земли, а тут появился второй орущий пупок, и у всех раздвоилось внимание.

Братцу тогда было четыре года, и он очень обиделся, что купили еще одного ребенка. Ну ладно, он понял бы, если бы родители завели собачку или кота, но зачем им этот маленький слюнявый уродец?

Я подозреваю, что братец был бы не прочь, пока еще не поздно выкинуть меня на помойку. Но в то время он был слишком мал, что бы самостоятельно принять такое судьбоносное решение.

Он не ошибся по поводу меня.

Я оправдал его худшие подозрения.

Я хотел играть только в его игрушки, и мне обязательно была нужна именно та игрушка, с которой он в это время играл. Я ныл и канючил как профессиональный попрошайка и, конечно же, сильно ему досаждал.

Братцу тогда еще не прописали таблетки от жадности, и он не обучался всякому там этикету. Он просто грубо отпихивал меня или давал щелбан.

Понятное дело я начинал орать и плакать от такой несправедливости. Прибегала с кухни мама, и братец, покраснев от злости, от нее получал.

Нас разводили по разным комнатам с разными игрушками. Я шмыгал сопливым носом, успокаиваясь, и во что-нибудь играл.

Вскоре мне надоедало возить по кругу машинки и паровозики и, убив всех солдатиков в кровавой битве, я тихонько, тихонько подойдя на цыпочках к двери, ее открывал.

Мама понятное дело жарила к обеду котлеты. Из крана на кухне вовсю лилась вода, звенели какие-то крышки, и щелкала разрезаемая ножом морковка. Но не в ту сторону был направлен мой любопытный нос. Меня интересовала плотно закрытая дверь, за которой находился братец.