Наследие Верховной Луны: Пробуждение

POV: КЁННЕСЕПАН

Так много песен звучит для тебя о тебе…

Я их пишу, как безумный при свете луны.

Осколки улыбки твоей навсегда на небесном полотне

Освещают во мраке все наши пути.

Дата:

23 сентября 2023 года

– период смертного исчисления

Местоположение:

мир Праносталь, город Сеул, Южная Корея

Думаю, мы напрасно зацикливаемся на тех достижениях, ради которых отказываемся от всего остального, ведь из-за лишений, недостатка обычных вещей и ценностей мы часто испытываем разочарование, и никакая победа не способна это впоследствии исправить. Отсутствие нормального детства и подросткового становления затронуло меня в полной мере, заставив повзрослеть так рано, что в свои двадцать пять я ощущал себя мужчиной лет сорока. Возможно, это даже хорошо, учитывая, что мне предстояло пережить. Возможно, это даже правильно в контексте нынешнего возраста моей Луны. Возможно, это и вовсе не имело никакого смысла.

Я просто устал. Мы достаточно долго способны жить, сосуществуя с обществом, при этом не впуская никого в поток своего сознания, чётко соблюдая границы душевного покоя. Это даёт нам возможность развиваться в сухом понимании хаоса безэмоционального вовлечения в процесс, просто постепенно развивая себя и навыки без барьеров, связанных с внутренним сопротивлением. Но стоит тебе только включиться эмоционально, как сразу меняется восприятие всего вокруг. Через чувства мы учимся развиваться с бешеным темпом, который не способен понять и осилить человек отстранённый.

Наверное, необходимо испробовать всю горечь и приторность любви на вкус, чтобы осознать, чего ты жаждешь больше. Мне всегда казалось, что мне будет достаточно рядом женщины, способной поддерживать меня и согревать, но с появлением Анадж оказалось, что это совершенно незначимая для меня вещь. Куда ценнее, чтобы моя женщина мотивировала, заставляя двигаться вперёд, чтобы становилась стимулом к моему развитию. Она была именно такой женщиной. Я стремился к ней всю свою жизнь, неосознанно создавая песни, посвящённые именно ей.

Я нарисовал картину собственной жизни

под названием «всё хорошо»,

но с её появлением в моей реальности оказалось,

что у меня вообще – ничего хорошего.

– Что случилось? – ко мне подбежала испуганная Санжа, глаза которой сейчас расширились настолько, что я оторопел от увиденного. Этот взгляд напоминал две чёрные дыры, способные затянуть в свою безграничность. – Ты… Тебе…

– Всё хорошо, – мне не нужно ничьё общество, а появление столь навязчивого незваного гостя и вовсе способно выбесить. – Ты каким образом тут оказалась?

Мне едва удавалось сдерживать гнев внутри, чтобы хоть как-то попытаться сохранить приличное лицо, столь привычное для всех. Эти совершенно никому не нужные маски, которые я был вынужден носить, стараясь казаться правильным и хорошим мальчиком в мире, где всё уже давно прогнило и приобрело статус извращённости и озабоченности. Это всё равно, что притворяться девственником среди открыто признанных грешников, прилюдно сношающихся на площадях.

– Мун попросил проверить, как ты. – она попыталась коснуться меня, но я отпрыгнул от неё, как ошпаренный.

Никогда не думал, что смогу испытывать открытое отвращение к той, которая в принципе не сделала ничего плохого. Санжа просто имела глупость любить и пытаться навязать свою любовь, не понимая, что я никогда не смогу ответить ей взаимностью.

– Мун? Или всё же моя мама? – оттолкнув её руку от себя, я пытался встать без поддержки, но это удалось не сразу. Я так сильно злился, что был готов рычать и, каждый раз кидая на ни в чём не повинную девушку яростный взгляд, чувствовал себя чудовищем. – Кажется, я уже просил тебя не вмешиваться.

– Хан… – шок во взгляде сменился тоской, а заполняющие глазницы слёзы раскрыли серый отлив не самых качественных линз.

Эта дура всё ещё пыталась называть меня так, считая, что сможет надавить на ностальгические воспоминания, когда в детстве мы звали себя семьёй, ведь обладали одинаковыми фамилиями. Думаю, уже тогда Санжа представляла себя женой, а не сестрой, каковой могла бы являться для меня, не перейди она границы.

– Мне не интересно ничего из того, что ты можешь мне предложить, – если бы я мог, то скорее всего запустил бы в неё потоком ветра, чтобы убрать с глаз, но силы стихий в этой оболочке ещё не были освоены. – Уйди!

– Почему ты так жесток со мной? – голос этой навязчивой марионетки в неконтролируемом потоке слёз звучал ещё более раздражающим.

Она и сама не понимала, что просто следовала материнской воле, которая в сговоре с моей решила, что пора соединить своих одиноких деточек, последовав старинным традициям страны, что так упорно отказывалась принимать современные правила всего остального мира.

– Потому что ты чрезмерно навязчива, Санжа. Я устал от твоих неуместных появлений, – меня выводило из себя одно только её присутствие, нервируя до дрожи в теле.

– Ты очень груб… – её надутые от обиды губы пробуждали во мне самые негативные эмоции.

– Мне плевать. Просто уйди! – я был настолько зол, что едва контролировал эмоции.

– Хан, прошу тебя, – все эти унижения, на которые эта наивная идиотка шла, выглядели настолько нелепо, что я буквально вскипал. Она пробуждала во мне самые отвратительные и мерзкие качества характера, о которых я даже не подозревал.

– Да свали ты уже! – не сдержавшись, я запустил в стену вазой, которая разбилась в десяти сантиметрах от неё. Осколки рассыпались по полу и холодным свечением отражали в себе мой равнодушный и пустой взгляд. – Исчезни из моей жизни!

– Хорошо, – меня не трогали её слёзы. – На этот раз я тебя поняла, Хан Чонин. Больше ты меня никогда не увидишь.

– Вот и славно! – я повернулся так резко, что испугал её ещё сильней. Санжа буквально вздрагивала, словно ожидая удара. – Ключи от моего дома оставь здесь, – удивившись собственному хладнокровию я испытал ужас.

– Ты стал другим.

– Ты просто никогда не знала меня настоящего, предпочитая видеть одну из масок, что каждый из нас надевает каждый день.

– А жаль, – кончики губ дрожали в попытке изобразить улыбку, – такого тебя я бы никогда не полюбила.

– Ну, вот и не люби! Я именно такой, каким являюсь сейчас.

– Я знаю, что тебе больно, Чонин. Я знаю, что ты любишь так же сильно, как и я. В том-то всё и дело. Ты просто не можешь быть с тем человеком, которого любишь.

– Нет. Мы в скором времени будем вместе. Ты когда-то решила, что твоя любовь – что-то невероятное, и позволила себе задушить этим чувством всех остальных. Мы с ней – иное. Мы любим иначе… Мы любим нашими душами.

– Ты так сильно обесценил мою к тебе любовь… – мне были не понятны все её попытки показать свои чувства.

Зачем продолжать унижаться уже зная, что ты не нужна и отвергнута? Все эти попытки надавить на жалость выглядели жалкими и лишь сильнее отвращали. Она привыкла играть в брошенного всеми котёнка, скитающегося под дождём и выпрашивающего внимания с детства, и, думаю, именно поэтому я никак не реагировал на подобные манипуляции.

– Нет, их проявление. Санжа, ты отказывалась принимать моё мнение и восприимчивость к твоим чувствам. Нельзя никого любить, требуя любви в ответ, если эта любовь безответна – это называется помешательством. Истинная любовь не требует…

– Хорошо. Я приняла твой ответ, – Санжа улыбнувшись перебила меня и несмотря на слёзы, дрожащей рукой положила ключи на ближайшую тумбу. – Хан Чонин, я больше никогда не потревожу тебя.

– Вот и славно. Прощай, Хан Санжа Ин, – произнося полное имя этой девчонки, я как будто разрывал остаточную связь.

– Прощай, Хан Чонин, – пятясь назад, она переступила порог и закрыла за собой дверь.

Когда она, наконец, ушла, мне удалось почувствовать боль. Не сразу, но я вспомнил о ране, что получил в доме Анадж. Эта связь становилась такой сильной, что, казалось, я чувствовал все её эмоции. Словно она поселилась в моём сознании, став единым целым со мной.

– Я помню, как ты смотрела на меня и как сильно любила, каким взглядом одаривала, – не желая даже мгновений общения с Санжой, я с лёгкостью заговорил с той, которая не могла меня услышать. – Я любил тебя всегда. Я любил тебя любой. Для меня имела значимость лишь возможность твоей любви. Мы были всем друг для друга. Мы были единым целым. Мне никогда не стать тем, кого ты видишь на экране и кто пытается призвать тебя. Я на экране и я в жизни – это две несовместимые личности, но я буду делать всё, чтобы стать лучшей версией именно для тебя, моя Луна.

Когда-то мы все продали часть своего благополучия и свободы ради популярности в материальном мире.

Парни, у которых не было денег на рамён, сейчас думали о том, стоит ли им покупать новую модель мерседеса, ведь в доступности нечто выше по качеству и престижу. Оставаясь простыми ребятами, мы всё равно терялись в настоящем, которое не оставляло ни для одного из нас вариантов к отступлению. Наша жизнь – это цепочка бесконечных причин и следствий, которую, как и любой другой механизм, необходимо периодически смазывать. И в нашем случае, увы, обычное масло не подойдёт. Нам необходима любовь – самое сложное из всех проявлений эмоций и чувств.

2–2 ЗАМОК СЕСТЁР БОНТЕЛАНАС

POV: ДАЛТАС

Как бы ярко Луна ни светила,

Она не способна стереть следы тьмы.

Как бы плотно тьма мир собой ни покрыла,

Ей не под силу стереть следы лунной тропы.

Дата:

23 сентября 2023 года

– период смертного исчисления

Местоположение:

Папирусный сад сестёр Судьбы

– Я отказываюсь играть под дудку этой семейки! – Вилтас с размаху запустила в стену моим любимым рубиновым графином.

Ну вот, придётся вновь выискивать в мирах Мифисталь нечто подобное. Интересно, почему в такие моменты всегда страдают именно мои вещи? Я охотилась за этим хрупким сосудом так долго, а теперь частичка сада всадника Смерти буквально разлетелась на куски.

– У нас нет выбора, – кажется, что вместо слов вырвалось шипение. Мне до сих пор обидно за любимый графин и вино из слёз ангела лунных водопадов.

– В смысле? Мы – Сёстры судьбы! – я мысленно передразнивала истеричную сестру, но всеми силами сдерживала любое проявление эмоций.

Все мои мысли были заняты рубиновыми кристаллами, рассыпавшимися вокруг и повредившими хрустальный пол. Теперь предстояло произвести незначительные ремонтные работы, а это всегда взваливали на меня, вынуждая внутреннего перфекциониста проверять чуть ли не каждый миллиметр.

– Именно. Созданные для того, чтобы укротить эту семейку и дать направление в наше совместное будущее, – всегда терпеть не могла объяснять прописные истины. – Мы были созданы гораздо раньше Верховной Луны и должны были иметь большую власть, чем нам досталась.

Мы сами виноваты. Анаджамун просто сделала то, на что остальные не решались. Смелость этой девчонки поражала тогда и восхищает до сих пор, ведь ей удалось переломить устой, выстроенный Высшими. Не без труда, но Новолуние перевернула всё с ног на голову и отстроила настолько величественное королевство, что даже наши родные творения приняли её сторону и присягнули, дав клятву, которую не способна нарушить ни одна сила.

Думаю, когда Хоуп встал на сторону Новолуния, я и признала истинность власти этой девочки.

Одно из самых хрупких созданий Тримирия стала Верховной при живых Высших.

– Почему ты поддерживаешь их? – Алтас аккуратно закрыла книгу Сатху и повернулась в нашу сторону, проявив хоть какую-то заинтересованность в этом, по сути, не имеющим смысла, споре.

– Потому что они такие же наши дети. Мы – единое целое, и никто не способен этого исправить. Их судьбы неразрывны с нашими, даже Фортуна и Хоуп пошли за ней, поддержав и вступив на путь перерождений.

– Ты сошла с ума!

Я могла понять Вилтас и её недовольство, ведь она была привязана к Удаче и Надежде так сильно, что едва не лишилась разума, когда они приняли путь сансары. Могла понять Алтас и её равнодушное восприятие всего, ведь Вера оставила нас без каких-либо объяснений и исчезла сразу после коронации Анаджамун, и никто не видел её все эти тысячелетия. Они потеряли детей, а я получила разрушенных до основания сестёр, не желающих признаваться в собственных чувствах.

– Нет. Я приняла правду. Это разные вещи, – и это было искренне. Мне удалось смириться со всем, что было создано и приобрело значимость. Димисар – великое творение могущественной королевы, и эта Вселенная будет защищена любой ценой, ведь там живут все наши дети.

– Сестра, ты позволила им управлять нами, – Вилтас звучала дружелюбней прежнего, и во мне зародилась надежда на понимание и принятие моих решений.

– Я позволила им думать, что мы на их стороне. Ни больше. Ни меньше. Я ничего не сказала, что могло бы противоречить нашей первоначальной позиции нейтралитета, – это звучало фальшиво, хоть и являлось правдой.

В глубине подсознания я понимала, что, когда придёт время, сделаю всё, что в моих силах, для изменения ситуаций, требующих моего непосредственного участия.

– Но зачем это тебе? Зачем это нам? – теперь Вилтас говорила медленно и казалась уставшей. Я знала, что она не хочет продолжать спор, но гордость не позволяла сдаться открыто.

– Только так мы останемся во вселенском уравнении.

– Сестра, ты с ума сошла. – Знакомая интонация.

Усмехаясь внутри, я ликовала.

Сестра наконец-то поняла, что у Бонтеланас хоть и нет прописанной судьбы, но иного пути тоже не существует.

– Не сошла. А вот ты, боюсь, забыла истинную принадлежность душ Анадж и Чонина. У нас нет ни одного варианта спастись самим, не спасая при этом семью Верховной луны. – На самом деле, в безобидном, пока что смертном воплощении все они напоминали скорее детей, нуждающихся в заботе и любви, чем воинов, способных повлиять на судьбу Димисар.

– Далтас, я против нашего участия в их сражениях, – Вилтас приняла облик своего молодого воплощения, и я, наконец, увидела давно забытую сине-коричневую радужку глаз. – Это никогда не было безопасным для нас.

– Не думаю, что при нынешних условиях игры у нас остаётся право выбора, – Алтас устало взялась за голову. – Мы – писари тысяч судеб, но никогда не были прописаны в судьбы наших близких, так же, как и не могли вписаны собственные судьбы. Мы – рабы, пусть того и не признаём, – в этих словах было скрыто так много боли, что будь у меня бьющееся сердце, оно точно защемило бы.

Мы всегда оставались вне основных судеб и событий.

Пока принцы стихий не сдружились с Хоупом, мы были в стороне, но после зарождения их связи что-то стало меняться, и это вовлекло нас в судьбу Верховной луны. Оно не могло быть спланировано, и стало большим шоком, поскольку разрушило привычный уклад.

– Сёстры, – я сняла маску старухи, испытав облегчение, – мы всегда держались в стороне, и это привело к тому, что единственная выжившая Вселенная может быть уничтожена. Все, кого мы знаем, либо давно исчезли, либо разбили себя на осколки, либо живут в Димисар. У нас нет другой реальности и нет иного дома, а потому мы обязаны помочь этим двум воссоединиться и спасти Димисар.

– Ты готова принять власть королевы Верховной луны?

– Если Анадж справится с условиями этого рождения, то нам всем предстоит увидеть возрождение королевства Верховной луны. Принцы стихий уже и так нашли друг друга, а Кённе, вопреки написанному в книге Сатху, смог узнать душу Анадж. Мы уже отчасти проиграли, позволив всему этому случиться. – Интересно, почему мои сёстры отказывались замечать то, что и без усилий было различимо?

– Мы не проиграли. Разве можем мы отследить судьбы тех, кто уже или ещё не вписан в книгу?

– Ты думаешь, что мы настолько запутались из-за осколков души Калии и Тристаны?

– Осколок второго принца и всадника Смерти тоже нашли своё пристанище. Слишком много осколков в достаточно узком кругу взаимодействия.

– Когда появились осколки, я сразу понимала, что нам всё это аукнется многократно. Уже тогда мы должны были остановить эту тенденцию деления, но вместо этого допустили бардак.

– Наши судьбы связаны с каждым осколком. Что будет с нами, когда Кённесепан добьётся желаемого и освободит душу Анаджамун от влияния осколков, найдя для них пристанище? Что станет со мной, допустившей спасение этих самых душ?

– А со мной, позволившей Агрону заключить договор с Верховной Луной о своём возрождении?

– Вы напрасно боитесь того, что случиться, ведь необходимо опасаться лишь того, что этого может никогда не произойти. Я жду возрождения Хаоса и верю, что оно закончит все Войны силы, поставив точку в борьбе за значимость в иерархии Тримирия и Димисар. Все пророчества уже осуществились… Все, рождённые для революции, выполняют свои функции, а та, которая возродилась для уничтожения лжи и проклятия сансары, набирается сил, чтобы исполнить своё предназначение.

– Мы слишком долго стояли в стороне… Что мы можем предпринять сейчас?

– Помочь… – знакомый мужской голос звучал взволнованно, и его появления я не ожидала.

– Принц Времени, мы не виделись уже достаточно давно. Эта эпоха тебе подходит, – он выглядел более хрупким, но при этом излучал силу такого уровня, что становилось дискомфортно в его присутствии. – Ты родился в милом теле смертного, но уже пробудил большую часть своей истинной души. Интересно.

– Мне пока что не удалось вернуть душе прежний уровень, – Кёнифан был сосредоточен и уверен в себе.

Надо признать, что выбранные для них тела выглядели привлекательно и статусно. Вся эта утончённость и грациозность, которой они были наделены, вызывала восхищение и напоминала их первые воплощения, которые, безусловно, сложно было скрывать за этими масками смертных оболочек.

– Сагн возродится в тебе, не сомневайся.

– Я полагаю, вам известны необходимые для этого условия, не так ли, Сёстры судьбы?

– Думаю, условия пробуждения Верховных стихий известны и тебе самому, принц Времени. Королевство Верховной луны стало основой иерархии Димисар, зародив Вселенную в том виде, к которому мы все привыкли.

– Полагаю, мы с братьями устали от бесконечных сражений и стали забывать. В памяти всё меньше важных деталей.

– Принц Времени, при перерождениях воспоминания и вовсе не должны возвращаться. В этом и суть вашего проклятья, но вы даже здесь смогли обыграть влияние судьбы. То, что вы помните… То, что вы вспоминаете… То, к чему стремитесь… Те, кого так сильно любите… Вы уже на несколько шагов впереди.

– Как можем мы быть впереди, если бессильны даже в обретении желаемого? Мы – как маленькие дети, стремящиеся найти утерянный комфорт родных объятий.

– Позволь мне кое-что показать тебе, принц Времени, – спускаясь с пьедестала, я подала сёстрам знак, чтобы они оставались на месте. – Когда королевство Верховной луны было разрушено, мы с сёстрами сохранили некоторые элементы, долетевшие в нашу атмосферу, – этот коридор казался таким забытым, но ведь мы сами предпочитали избегать этих воспоминаний. Когда-то мы сокрыли тут все остаточные упоминания о прекрасной эпохе процветающего царства, выстроенного на силе, боли, крови и слезах внуков вселенной Димисар. Великая семья, затерявшаяся среди собственных страхов и застрявшая в плену Проклятия Сансари1. – Теперь наш дом чем-то напоминает музей, посвящённый вашему правлению.

– Не думал, что увижу когда-то остатки дома ещё раз, – Кёни касался картин, обломков хрустальных дверей и скульптур. Казалось, он нарочно сдерживал улыбку, опасаясь испытать давно позабытые чувства. – Не может быть… – принц Времени застыл у короны королевы Верховной луны. Я видела, как на его глазах проявились слёзы. – Амун.

2–3 ВЕРХОВНАЯ ЛУНА

POV: КЁНИФАН

Я был готов склонить колено,

Признав величие единственной достойной сесть на трон.

Мы так стремились закрепить всю власть за ней надёжно,

Что просчитались в мелочах, таких как плата и урон.

Дата:

342 тысячелетие (год 657) до Эпохи Димисар

Местоположение:

Тримирие, королевство Верховной луны

– Ваше Высочество, – вспотевшая Динь подбежала так быстро, что я растерялся, – все ждут только вас. – Розовато-фиолетовые пряди волос выбились из причёски и частично перекрывали лицо.

Она склонила голову, выражая своё почтение, но я мог лишь ощущать беспокойство и исходившие от неё энергии волнения.

– Прошу прощения, – меня смутило напряжённое поведение этой девочки, – у меня было важное поручение. – Она так часто дышала, что становилось боязно за её физическое состояние.

– Не говорите ничего, прошу… – её пугливость настораживала, но хотелось верить, что это было проявлением нервозности. Лиловые глаза быстро осмотрели меня, словно оценивая готовность внешнего вида к церемонии, что уже начиналась.

Я просто пошёл за Динь, которая так поспешно перебирала ногами, что напоминала неопытную феечку. Я не был в замке уже несколько недель, а видеть его настолько украшенным не доводилось и вовсе. Со всех сторон свисали разноцветные глицинии, пропитывая своим нежным ароматом ещё холодный и не обжитый замок.

Нам надо было остаться всем вместе здесь, а не разбегаться по трём мирам. Так бы у всех было больше возможности оберегать королевство Верховной луны и, возможно, при таком раскладе Анаджамун не пришлось бы надевать эту тяжёлую корону. Она бы смогла побыть обычной принцессой, не познав тягот ответственности такого масштаба.

Мы подошли к тронному залу, и всё, что меня отделяло от той, за кем я успел истосковаться – трёхметровые алмазные створки острых дверей, созданных из остаточных энергий Хаоса в знак благословления эпохи правления Новолуния.

Что ж… Толкнув холодный камень, я замер.

Анаджамун стояла у трона, созданного из тысяч хрустальных осколков, собранных в садах Белой луны и лунного камня, специально взращённого королевством Стихий. Не думал, что эта конструкция получится настолько прекрасной и столь пугающей одновременно, ведь все эти осколки были рваных форм и казались острыми. Мне хотелось увести Новолуние подальше от этого устрашающего строения, но это было проявление иного страха – я не хотел её восхождения на трон, ведь боялся того, что принесёт за собой это действие.

– Наконец-то! – Кённе встретил меня у входа в зал и, схватив за руку, потянул за собой. Он был взволнован, но других эмоций не считывалось.

Я действительно опоздал. Все уже собрались и в нарядных костюмах и платьях занимали свои места на ступенях. Семь ступеней – семь уровней приближённости к королеве Верховной луны. Увидев меня, присутствующие почтительно кивнули и улыбнулись, но я видел только грустные глаза Анаджамун. Она смотрела на нас с Кённе, поднимающихся к ней, и едва заметно улыбалась, но мне было хорошо знакомо это её выражение лица. Каждый шаг к ней отображался порцией свинца в ногах, делая движения невыносимо тяжёлыми.

– Мои принцы, – Новолуние слегка склонила голову, когда мы поравнялись с ней, и взяла наши руки в свои. – Вы всегда будете стоять по левую, – она улыбнулась Кённе, – и по правую стороны… – улыбка мне и слезинка, скатившаяся по щеке, заставили вздрогнуть, – …от меня, являясь моими крыльями.

– Моя королева, – склонившись, я поцеловал холодную руку. Её тонкие пальцы дрожали, и это состояние начинало пугать. – Мы прошли вместе ни одно сражение, а через сколько ещё нам предстоит пройти, не способен предугадать никто. Даже Сёстры судьбы не могут предсказать, как много всего мы преодолеем в будущем. Но это всё не имеет никакого значения, ведь ты можешь быть уверена в одном – я всегда найду способ быть рядом и, совершенно точно, не остановлюсь ни перед чем, чтобы защитить тебя, Амун. Для того, чтобы призвать меня, тебе необходимо просто позвать. Помни, что я – твоё правое крыло, и, какие бы ранения мы не пережили, я всегда буду касаться твоего плеча и поддерживать, чтобы обрести власть над временем и взять событийность под контроль. Чем бы ни обернулось для всех нас возвышение Верховной луны над Тримирием, ты всегда будешь сильнее всех, и только ты будешь способна вести нас за собой, ведь мы всецело вручаем тебе контроль над нашими судьбами. Я – твоё личное время, которое никогда не остановится и сделает тебя воистину бессмертным духом, не прекратившим своё существование ни в одном из измерений, миров и созданных Вселенных. Ты – моё заземление, не позволяющее затеряться в вариациях настоящего, прошлого и будущего. Сегодня я даю клятву своему другу, своей сестре, своей родственной душе, – так хотелось сказать что-то более значимое, но я не мог подобрать слов – своей королеве. Ты – всё и ты – единство всего. Я клянусь, что в любом своём состоянии всегда найду дороги к тебе и помогу тебе найти свой истинный путь, не позволив отклониться от верной траектории. Да здравствует Верховная Луна! – поцеловав её руку в этот раз я ощутил тепло. Новолуние начала успокаиваться. Выдохнув с облегчением, я встал по правую сторону от моей королевы.