скачать книгу бесплатно
– План с обыском мне самому не очень-то нравится, – признался я. – Думаю, сейчас наша главная задача – попробовать найти информацию о людях, которые каким-то образом были связаны с этой статьёй.
– Давай я этим займусь, – предложил Алфавит. – Такой информацией вряд ли кто-нибудь так просто поделится. Во-первых, это личное, а во-вторых, кому охота поднимать старые записи и искать работников? Обычно у людей своей работы хватает. Но! – тут Алфавит обвел нас торжествующим взглядом. – У меня знакомая работает в отделе кадров. А вернее, хорошая подруга моей мамы. Если вы без меня тут справитесь, я пойду и попрошу у неё эти данные.
– Да конечно справимся, правда, Ира?
– Без проблем, – ответила она.
– Доверьтесь профессионалу! – гордо отрезал Алфавит. – Так, давай, что там у тебя есть про работников, и я пойду.
Я протянул свой блокнот с именами.
Алфавит переписал все даты, имена авторов и редакторов, которые я нашёл под названиями статей и очерков в газетах. Он показал, как ведёт архивный учёт – чтобы в его отсутствие всё было чётко и без проблем. И ушел с деловым видом уполномоченного переговорщика, аккуратно закрыв за собой дверь.
– Ты думаешь, у него получится? – спросила Ира.
– Даже если мы найдём адреса, не факт, что эти люди всё ещё живы. Слишком много времени прошло. Слишком много.
Мы занялись рутинной работой, перебирая старые газеты и журналы. В том, что здесь мы ничего не найдем, уже никто не сомневался, поэтому труд наш стал казаться скучным и однообразным. Безо всякого интереса я просматривал статьи и передавал их Ире, которая аккуратно, как показал Олег, переписывала все данные в журнал. К концу дня явился и сам Алфавит.
– Извините, что так долго, – важно начал он. – Но нас же интересует результат, так вот… Миронов Кузьма Петрович, главный редактор издания, на момент публикации статьи ему было 68 лет. Так что я думаю, точно не вариант, если он, конечно, не горец-долгожитель! – Алфавит хихикнул над собственной шуткой. – Савельева Рината Ивановна, помощник главного редактора, судя по записям, ей было далеко за пятьдесят, что тоже делает её не очень подходящим кандидатом. А вот тут интересней! – Алфавит хитро посмотрел на нас. – Ульянова Оксана Дмитриевна, молодая журналистка. Проходила практику в газете, на тот момент ей было девятнадцать лет. Значит, есть все шансы, что мы сможем её найти и поговорить. К тому же после практики она осталась работать здесь и ушла на пенсию всего пару лет назад. Вот адрес нашего самого перспективного кандидата на интервью! – Алфавит торжествующе протянул мне бумажку с адресом.
– Я знаю, где это, – сказала Ира. – Недалеко от нас, минут двадцать пешком.
– Что ещё у тебя есть? Мы так поняли, что это не всё, – спросил я у Алфавита.
– Ты прав. Устинов Григорий Николаевич, судя по сведениям, в 1947 ему было 26, – зачитал Алфавит.
– Тоже хороший кандидат, – сказал я.
– Да, неплохой. Только есть большое «но», – ответил Олег. – Он уволился из издания в том же году, когда была написана статья.
– Странно как-то. Может, он и написал эту статью? – спросила Ира.
– Всё возможно, однако сведений про него никаких, даже адреса проживания нету.
– Значит, его адреса нет… Скорее всего, после войны постоянное место жительство было под вопросом, поэтому сильно к этому и не придирались, – предположил я. – Надеюсь, он не тот, кто нам нужен, потому что мы его вряд ли найдем!
– Я проверил имена ещё нескольких корреспондентов, но они не представляют интереса, им уже давно было бы за сто лет, – закончил Олег и протянул мне еще один листок с пометками.
– Ну что, судя по результатам, выбор у нас не велик. Поэтому наш клиент и, возможно, единственная зацепка – Ульянова Оксана Дмитриевна.
– Ещё кое-что! – поднял руку Алфавит. – Я нашёл журнал с названиями статей и датами, там были указаны имена людей, у которых брали интервью.
– И? Там было имя нашей рассказчицы, ты нашёл её? – воскликнула Ира.
– Если бы это было так, я бы не перерывал старые пыльные записи и не забивал ваши головы лишними сведениями, именами и адресами других людей, – резонно ответил Алфавит. – Да, я нашёл такую книгу. И тоже подумал, что одна небольшая строчка в журнале поможет найти автора… или даже рассказчицу, если она реальное лицо. Но проблема в том, что одна из страниц вырвана. Причем там должен быть именно сорок седьмой год. Кто-то мог специально уничтожить сведения.
Да уж, что не новость, то новая загадка.
12
– Нужно поговорить с этой женщиной. Только в этот раз я возьму кого-нибудь за компанию. Того сумасшедшего старикана мне за глаза хватило, – я поежился. – А сначала показался симпатичным дедушкой!
– Да мы и не собирались тебя оставлять… Правда, Алфавит? – Ира ободряюще улыбнулась и хлопнула Олега по плечу. Тот, как всегда, был крайне серьезен и сосредоточен.
– Даже в мыслях такого не было, – ответил он. – Меня самого крайне интересует вся эта история, и очень хочется разобраться, что к чему. Как это ни странно, пока я не могу найти рационального объяснения происходящему. Ни в одну из разработанных мной первоначально теорий это не укладывается.
– Отлично, тогда идём прямо сейчас! – решительно заявил я.
– Прямо сейчас? – переспросила Ира.
– Ну да, а зачем тянуть? Пойдём, поговорим.
– Я просто подумала, что нам стоит как-то подготовиться… Мы же всё-таки будущие журналисты, – ответила Ирка немного растерянно.
– Профессиональные журналисты должны быть готовы брать интервью в любых условиях и уметь импровизировать, – сказал я шутливо-назидательным тоном. Алфавит одобрительно кивнул.
И мы направились к дому Оксаны Дмитриевны. Всю дорогу я прикидывал варианты развития беседы, Олег со своим фирменным серьезным «алфавитовским» почерком помечал что-то в блокноте. Ира молчала. Вернувшись с дачи, она стала задумчивой и грустной. Куда делся кипящий гейзер жизненной энергии?
– Что-то случилось? – спросил я. Она, будто не услышав моего вопроса, все так же шла рядом.
– Ира! Что с тобой? – уже громче окликнул я. Вздрогнув, она резко остановилась, и Алфавит, не видевший ничего, кроме своего блокнота, чуть было не врезался в неё на полной скорости.
– Извините, задумался, – сконфуженно пробормотал Олег.
– Всё нормально! Просто у меня… – Ира чуть прикусила белый локон. – Короче говоря, через неделю я переезжаю в другой город.
– Почему? – признаться, я опешил.
– Папе предложили новый хороший контракт. В эти выходные родители, их друзья… ну, и я… собирались отметить и обсудить, что будет дальше. Еще в начале лета я знала, что такое может быть. Но одно дело возможность… И вот, неделю назад отец получил это предложение. Говорит, такой шанс выпадает раз в жизни и, конечно, он не может отказаться. Мама, понятное дело, едет с ним. Одна я тут оставаться не хочу. Пока не готова жить без родителей, – Ира замолчала.
– А как же учёба? Осталось ведь всего ничего.
– С учёбой проблем не будет. Меня переведут в другой институт на ту же специальность, уже узнавала. Я ничего не теряю.
Я не знал, что говорить. Трудно было спорить с тем, что нельзя упускать «шанс, который выпадает раз в жизни». Там не только ее отец, но и она сама сможет добиться большего, чем в нашем маленьком городке.
Честно говоря, я был расстроен. Она стала моим хорошим другом, и может даже… Нет, просто хорошим другом. Ни о чем большем я упорно думать не хотел. Сейчас, спустя годы, думаю, почему? Может, боялся обжечься?
– Я бы очень хотела помочь вам разобраться с нашим делом. Ведь это настоящее журналистское расследование, с настоящей тайной! – грустно сказала Ира.
– Да, уж чего-чего, а тайн тут полно. Вообще непонятно, откуда ноги растут, – ответил я.
– Вот это и есть самое интересное. И, честно говоря, немного пугающее.
– Даже не немного, – добавил я, вспоминая, что случилось в квартире Виктора.
– Ну да, – она опустила голову. – Поэтому это не просто какое-то там журналистское расследование. Для нас это значит куда больше. Во всяком случае, для меня.
Всё это время Алфавит продолжал делать записи и, казалось, совсем не обращал внимание на наш разговор.
– Ну, в любом случае, так просто мы это дело не бросим, – с этими словами я бросил многозначительный взгляд на пишущего Алфавита. – И я обязательно тебе сообщу, если мы без тебя найдём что-то стоящее, – пообещал я. Ира благодарно улыбнулась.
Всю оставшуюся дорогу шли молча. Алфавит уже перестал делать свои записи. Он никак не прокомментировал новость об Ирином отъезде, но я знал, что он тоже расстроен и все понимает. Просто не в его привычке было проявлять эмоции.
13
Мы подошли к небольшому трёхэтажному дому. Поднимались пешком. В пролете между первым и вторым этажом не было света, и, споткнувшись, я чуть не упал. В тот момент мне вспомнился разговор мальчика и девочки про рыжую ведьму в подъезде, которая нападает из темноты. Я вдруг почувствовал, как темнота словно обволакивает меня. «Наверное, так это и происходит», – мелькнуло в голове. Инстинктивно я ускорил шаг, стремясь быстрее выйти на свет. Будь я один, то проскочил бы этот промежуток за секунду, но было стыдно перед спутниками. Что за чушь? Видимо, из-за последних событий нервы все-таки стали сдавать, и я начинал верить в чертовщину. Тоже мне, студент, комсомолец. Журналист!
– Игорь, ты куда так рванул? Что случилось? – услышал я голос Иры. Обернувшись, увидел, как она и Алфавит поднимаются ко мне.
– Это вы плететесь, как черепахи! – бодро ответил я. – О, вот мы и на месте!
Я позвонил. Дверь нам открыла миловидная блондинка лет шестнадцати-семнадцати.
– Здравствуете, мы из газеты, хотели бы поговорить с Оксаной Дмитриевной.
– Кто там? – донёсся голос из глубины квартиры.
– Бабушка, это к тебе. Говорят, из газеты, – крикнула в ответ девушка.
В коридоре показалась невысокая светловолосая женщина. Назвать ее бабушкой язык не поворачивался. Казалось, старость обошла Оксану Дмитриевну стороной. На лице совсем не было морщин, светлые, такого же цвета, как у внучки, волосы были лишь слегка тронуты сединой.
– Оксана Дмитриевна? – спросил я слегка недоверчиво. – Мы из газеты, и, если вас не затруднит, хотели бы с вами пообщаться.
– Заходите, я сейчас всё равно ничего не делаю. А пообщаться с коллегами всегда приятно! – дружелюбно пригласила нас Оксана Дмитриевна.
Квартира была довольно большой и очень уютной. На стенах висели картины, а еще – фотографии Оксаны Дмитриевны и ее семьи. По сравнению с молодыми годами женщина почти не изменилась.
Из комнаты нам навстречу вышла еще одна блондинка, которую Оксана Дмитриевна представила нам как свою дочку. Судя по всему, ей должно было быть около сорока – мысленно я даже присвистнул – но выглядела она ненамного старше нас.
Мы вошли в просторную кухню и расселись за большим круглым столом. Оксана Дмитриевна поставила чайник, дочка и внучка тактично ушли в соседнюю комнату и включили телевизор. Честно говоря, я был бы совсем не против, если бы они остались. Особенно внучка, которая, по правде говоря, мне очень понравилась.
– Оксана Дмитриевна, ещё раз извините за беспокойство… – начал я.
– Все в порядке, молодой человек. Как я уже сказала, всегда приятно пообщаться с коллегами. И вообще, я всегда открыта для новых знакомств.
– Наверное, у вас профессиональная привычка общаться с людьми? – спросила Ира. Кажется, женщина ей очень понравилась.
– Можно сказать, и так, – улыбнулась наша собеседница.
– Оксана Дмитриевна, мы к вам не совсем по обычному вопросу. Можно сказать, по совсем необычному.
Женщина посмотрела на меня с интересом.
– Вы больше сорока лет проработали в «Звезде Победы»… – включился в разговор Алфавит.
– Да, они за всё это время так и не сменили название. Перестройка-перестройкой, а перерегистрация – хлопотная процедура, – усмехнулась Оксана Дмитриевна, разливая нам чай.
– Статья 1947 года… – не успокаивался Алфавит. Я перебил его.
– Оксана Дмитриевна, извините. Я начну по порядку. Мы сейчас работаем в архиве и буквально недавно нашли очень странную статью. Датированную… – я посмотрел на Алфавита.
– 1947 годом, – повторил тот.
– Не припоминаете, в вашей газете тогда не выходило ничего… необычного? – спросил я, переводя взгляд на Оксану Дмитриевну.
– Если честно, нет… – женщина нахмурила лоб, и я удивился, как мало у нее морщин. – Конечно, это было очень давно… Столько было публикаций! Если это было действительно что-то неординарное, я бы запомнила, и неважно, моя статья это была или нет.
Оксана Дмитриевна достала коробку с печеньем, вазочку с вареньем и поставила все это перед нами.
– Действительно, статья, которая привлекла наше внимание, очень необычная. Она кажется странной даже сейчас, а уж для того времени… Оксана Дмитриевна внимательно смотрела на меня проницательными голубыми глазами. Такими же, как у внучки.
– Если не ошибаюсь, вы только начинали работать в «Звезде Победы» и, возможно, не были в курсе всего… К сожалению, самой публикации у нас нет, она пропала. Вкратце перескажу, – я в общих чертах изложил сюжет странного рассказа.
– Действительно, очень необычно. И весьма увлекательно, – задумчиво произнесла Оксана Дмитриевна после некоторого молчания. – Честно говоря, первый раз слышу. Такое я бы, без сомнения, запомнила. Тогда ничего подобного никто не публиковал. Вы уверены, что это действительно сорок седьмой, а не какая-нибудь… подделка, стилизация под старую газету?
Я задумался.
– Экспертизу мы, конечно, не проводили, но вырезка совсем не походила на подделку. Старая, потертая… Кажется, мы зря вас обеспокоили, – я начал подниматься со стула.
Неужели опять ничего. Не может быть!
– Григорий Николаевич Устинов работал у вас в это время и уволился в сорок седьмом, это так? – вдруг спросил Алфавит.
– Да, я помню его, очень хорошо помню, – в голосе Оксаны Дмитриевны мелькнули теплые нотки. Я одобрительно глянул на Алфавита. Всё-таки не зря он что-то писал у себя в блокноте. Голова!
– Гриша был очень амбициозным и талантливым молодым человеком, – сказала Оксана Дмитриевна. – Вместе мы проработали совсем недолго. Буквально сразу он начал ухаживать за мной, ненавязчиво и скромно. Да, он очень скромно вел себя в отношениях, но в работе был просто талант! – последнее слово Оксана Дмитриевна произнесла с особенной интонацией, словно бы не допуская, что на свете могут люди талантливей Гриши Устинова.
– Он был довольно хорош собой. Высокий, статный офицер. Постоянно ходил в военной форме – вы знаете, многие после войны так одевались. Очень много мужчин погибло на фронте, так что можете представить, какой популярностью Гришенька пользовался у женщин, – Оксана Дмитриевна слегка улыбнулась. – Он брался за самые разные темы, не боялся мыслить и писать нестандартно. И, конечно, многие его статьи не проходили «по идеологическим соображениям» и уходили редактору «в стол», так никогда и не увидев свет. Хотя писал Гриша гениально! – она опять сделала акцент на последнем слове. – Из-за его нестандартности, неформатности часто случались конфликты с начальством. Но увольнять его не увольняли – потому что был прекрасный журналист. Да и вообще, Гришу все очень любили, на него невозможно было долго злиться.
– Он уволился из-за очередного конфликта? – спросила Ира.
– Может быть, никто точно не знает. Это произошло как-то неожиданно. Он ничего никому не сказал, даже мне, хотя мы были очень близки тогда, – в голосе рассказчицы прозвучала горечь. – Просто ушёл, ничего не объясняя. Оставил на столе главного редактора заявление и исчез.
– Очень странно! Он вообще ничего не сказал вам? И вы не знаете, где он? – опять спросила Ира.
– Ничего, – сказала она тихо. – Сначала я постоянно плакала и очень переживала, пыталась его отыскать. Звонила общим знакомым, связывалась с редакторами газет, в надежде, что он там появится, но ничего. Я даже думала, что у него появилась другая. Хотя он очень любил меня и… И он знал, что у нас будет ребёнок.
Мы молчали.
– Родители мне говорили, что он, наверное, испугался ответственности и убежал, но я знала, что это не так. И до сих пор в этом уверена, – твердо сказала Оксана Дмитриевна. – Тем более, он очень любил свою работу, много раз говорил, что не променял бы ни на какую другую. И тут – пропал, никто больше про него не слышал. Родных у него не было, он потерял их во время войны. Как и многие. Даже спросить про него не у кого. Не одна я пребывала в полном недоумении – его пытались искать друзья, знакомые. Безуспешно. Ни журналисты, ни редакторы других изданий – никто ничего не слышал. Что ж, Союз большой. Я даже думала… Тогда такое было время… Многие просто так попадали в тюрьму, в лагеря. Не так, как в конце 30-х, но бывало… Но я точно знаю, тут другое. Не знаю, что, – но другое. Я в этом уверена!
История, рассказанная Оксаной Дмитриевной, тронула всех. Даже странно, что она вот так сразу рассказала нам столько личного. Наверное, это заложено в человеческой психологии – годами хранить в себе чувства, а потом вдруг поделиться ими с незнакомцами.
– Ваша история очень грустная, – наконец сказала Ира, утирая слезинку.
– А может, он вам рассказывал про какие-то новые проекты или вёл себя как-то странно? – Алфавит, как всегда, был сама практичность.
