скачать книгу бесплатно
– Хорошо, я постараюсь не оказаться на месте жертвы, – ответил мальчик с изрядной, не по годам, долей сарказма в голосе и в очередной раз поправил очки. Он не поверил в ведьму, или, по крайней мере, не показал виду. Девочка недовольно фыркнула и убежала в подъезд.
9
На следующий день я отправился проститься с Виктором один. Ира позвонила мне, извинилась и сказала, что родители просят поехать с ними на дачу. Отказать она никак не может – отец уезжает в долгую командировку, и перед этим нужно многое сделать по хозяйству.
Алфавит трубку не брал. Я расстроился: где же он, когда так нужен? Делать было нечего, надо было действовать. Прикинув несколько возможных сценариев развития разговора с родителями Виктора, я отправился к его дому.
Остановившись на несколько секунд перед знакомой дверью, обклеенной шоколадными обертками, я нажал на кнопку звонка. Прошло около минуты, с той стороны двери было тихо. Я надавил на звонок еще раз, подержав палец на кнопке подольше. Неужели я опоздал, и все уже уехали на кладбище?
Наконец с другой стороны послышался шорох и неспешные шаги. Сердце екнуло – я волновался. Как вести себя с этими несчастными людьми?
Дверь отворилась, на пороге стоял невысокий старичок. Он вопросительно посмотрел на меня.
– Здравствуйте, я хотел проститься с Виктором. Мы с ним учились и работали, вернее, проходили практику этим летом.
Глаза старика ожили, и он жестом пригласил меня войти. Квартира была обставлена просто, но со вкусом. Царила совершеннейшая тишина – ни шороха. Не похоже, что кроме меня и старика тут есть кто-то еще.
– Вот, возьмите молодой человек, – старик протянул мне домашние тапочки. Голос у него был на удивление спокойным. Через приоткрытую дверь в гостиную я смог заметить большой ковёр, мебель вдоль стены и небольшой телевизор в углу. Комната была пустой. Гроба в ней не было. Старик кивнул на другую дверь.
– Вот комната Вити. Подождите пока здесь, а я принесу вам чай, – все так же спокойно сказал дедушка Виктора (я понял так, что это был именно он).
Он скрылся на кухне и через несколько секунд послышался шум воды и звон посуды. Я почувствовал себя неловко: с одной стороны, неудобно, что пожилой человек готовит мне чай, с другой – отказываться еще более неудобно.
Мысленно я уже готовился к тому моменту, когда увижу тело Виктора, лежащее в гробу. Было жутко – хоть нас и учили, что смерть – это естественный итог жизни, я все-таки побаивался мертвецов. Конечно, будущий журналист должен быть готов ко всему, в том числе делать любые репортажи, но я предпочел бы заниматься чем-то мирным, без покойников.
Вспомнилось, как в лет семь или восемь я играл во дворе с другими мальчишками. Стоял теплый летний вечер, мы бегали и дурачились. Главным развлечением ребятишек тогда было играть на стройке. Вот и в тот раз ребята постарше позвали нас туда. Это грозило родительским ремнем, но отказаться было нельзя – тыкали бы пальцем, задразнили трусом и девчонкой.
С радостными криками мы помчались на стройку. В те времена такие объекты почти не охранялись. Был заборчик, скорее символический, перебраться через него почти никогда не составляло труда. Сторожа тоже не было – вернее, он-то был, но старшие сказали, что старичок пьян, лежит в будке и ничем нам не угрожает.
Мы подбежали к строящемуся зданию и увидели толпу людей. Невысокий худой мужчина, нервно размахивая руками, громко кричал на рабочих. Выражения он не выбирал – наверное, впервые в жизни я услышал столько ненормативной лексики от одного человека. Рабочие собрались полукругом, кто-то курил. Рядом стоял милиционер в синей униформе, он что-то записывал – прямо как те сотрудники, что сообщили о смерти Виктора. Увидели мы и «скорую помощь» – голубые отблески от «мигалки» плясали на угрюмых лицах рабочих.
Вдруг мужчина увидел нас и заорал: «Вы что здесь торчите, а ну пошли вон, сопляки!..» Несколько рабочих направились в нашу сторону, и я увидел, что они закрывали телами кого-то лежащего на земле под темной пленкой. Туда уже подходили работники «скорой».
Мужчины начали кричать, чтобы мы расходились по домам. Некоторые послушно убежали. Я и ещё пару ребят остались, сменив место дислокации, и продолжали наблюдать. В это время врачи уже принесли носилки и начали поднимать лежавшее тело. От порыва ветра плёнка открылась, и я увидел лицо. Мертвое детское лицо. Я узнал мальчика из соседнего подъезда. Он был примерно на год старше. Меня начало мутить, и я убежал, не оглядываясь, к своему дому. Вдалеке была слышна утихавшая ругань нервного мужчины и новые крики – женские. Крики матери, потерявшей сына.
После увиденного я долго не мог заснуть. Той ночью не раз просыпался в холодном поту. Мертвое лицо мерещилось мне в углах моей темной комнаты.
На следующий день у меня был очень серьёзный разговор с родителями, они строго-настрого запретили мне появляться на стройках. Я узнал, что соседский мальчик забрался туда один и остался ждать других ребят, пока те бегали позвать еще кого-то. Он упал с высоты первого этажа, да так неудачно, что свернул себе шею.
Я не мог понять, как это могло произойти. Мы постоянно прыгали с первого и второго этажа, некоторые, чтобы доказать свою смелость, даже с третьего. Правда, они прыгали в кучу песка. Я тоже намеревался пару раз, но так и не решился. А тут первый этаж – и так вышло. Родители сказали, что это всё дело случая – он, видимо, неудачно оступился и просто упал головой вниз. Тогда я был ошеломлён тем, что любая высота может быть опасной.
Родители взяли с меня слово, что я буду держаться подальше от таких мест. Образ мёртвого мальчика ещё долго являлся мне по ночам, и постоянно я просыпался в холодном поту. Он служил мне напоминанием о том, что не стоит рисковать своей жизнью понапрасну.
Это был не единичный эпизод. В детстве я еще не раз узнавал про смерть своих сверстников. Но тот, самый первый случай запомнился мне лучше всего. Я увидел смерть. Она уже не была чем-то далеким, нереальным.
Меня вновь передёрнуло от мысли, что скоро я увижу гроб с телом. Наверное, старик сошёл с ума. Его внук мертв, а он чай хочет пить! Врачи в морге едят рядом с мертвецами, но я пока не готов.
– Ну что, пойдемте, – услышал я за спиной голос старика.
Он держал в руках поднос с двумя кружками чая и блюдцем печенья. Я немного растерялся – слишком углубился в свои мысли и не слышал, как он подошел.
– Заходите, пожалуйста, я думаю, Витя будет не против.
Мне стало совсем не по себе – казалось, он говорит о Викторе, как о живом человеке. Я уже решил уйти, но остановился. Если уйду сейчас, то потом вряд ли смогу вернуться и попросить то, что мне надо. А сейчас здесь только я и этот старик. Возможно, он сможет мне помочь. Надеюсь, с ним будет проще договориться, чем с убитыми горем матерью или отцом.
К моему удивлению, и эта комната оказалось пустой. Только большая кровать, шкаф с книгами, несколько стульев и письменный стол напоминали о том, что здесь кто-то живет… вернее, жил. Я остановился. Старик поставил поднос на письменный стол и протянул мне руку:
– Мы с вами так и не познакомились. Дмитрий Николаевич, или дед Дима.
Он предложил мне сесть, подал полную кружку чая и печенье.
– Так значит, вы к Вите зашли?
Я только кивнул.
– Витя был сиротой. Его мама умерла, когда он был совсем ребёнком. А вскоре папа разбился на машине. На ровном месте, говорят, разбился.
Я смотрел на деда Диму. Лицо его ничего не выражало.
– И знаете, Игорь, – тихо сказал он. – Тогда врачи заявили, что у Витиного отца случился сердечный приступ, как и у Вити. Но я им не поверил.
– А ещё Витя всегда боялся оставаться один, – продолжил старик, помолчав. – Особенно ночью. Он все время боялся, вспоминал маму. Даже странно, он ведь совсем маленький был, когда она умерла, я уже говорил. Как Виктор мог ее помнить? Он не мог спокойно заснуть, по ночам спал только со светом. Он боялся темноты, и в ту ночь, когда его не стало, он остался один.
– Вы думаете, что ночью с ним что-то случилось? Но что? Вы с ним общались перед этим? – взволнованно спросил я.
– Он был один. И в ту ночь во всём районе как раз пропал свет, – сказал дед, будто не услышав моего вопроса. – Меня не было рядом, и той ночью Вити не стало. Наверное, он не просто так боялся оставаться один.
Странный дед Дима монотонно рассказывал о жутких, непонятных вещах. Хотелось поскорее уйти. Может, старик помешался после смерти внука. А может, он всегда был таким, и Виктор всю жизнь прожил с ненормальным дедом.
Тем временем старик стал рассказывать о себе. Несколько раз я пытался вернуть его к нужной теме, но, казалось, ему вообще не нужен был собеседник. Он даже не ответил, куда делось тело Виктора.
Делая вид, что продолжаю его слушать, я осмотрелся вокруг и вдруг увидел знакомый портфель, лежавший под письменным столом. Я подошёл к столу.
– Вы разрешите? – обратился я к старику.
Он, совершенно не обращая на меня внимания, продолжал рассказывать: «А тогда жгли керосинку… Когда закончилась война…»
Я быстро осмотрел письменный стол, перебрал бумаги и увидел серый ежедневник. На первой странице почерком Виктора было написано «Дневник», а дальше дата, имя и адрес. Я схватил портфель и блокнот. Старик всё бормотал что-то совсем невнятное, мерно раскачиваясь на стуле. С трудом можно было разобрать отдельные слова: «керосинка», «лучина», «дорога».
Я быстро выскочил за дверь. Не дожидаясь лифта, припустил вниз по лестнице.
– Совершенный псих, а казался обычным тихим стариканом! Кто бы рассказал – сам не поверил, – последнюю фразу я произнес вслух и немного успокоился. Как бы то ни было, цель достигнута. Портфель у меня. И даже больше – дневник, о котором мы и не подозревали. Желания оставаться у этого дома у меня не было, и я направился в сквер неподалеку, нашел стоящую в тени скамейку и расположился на ней.
Ну, с чего начнем, с портфеля или дневника?
Рука сама потянулась к портфелю. В нем было три отделения. В одном (кто бы сомневался) – аккуратно сложенные шоколадные батончики. Два других отсека были пусты – газетной вырезки не было. Черт! Я пошарил рукой, даже перевернул портфель и потряс в воздухе, выложив на скамейку шоколадки. Ничего. Портфель был пуст.
Сильная волна разочарования накатила на меня. Наверное, он спрятал газету или отдал кому-то. Возможно, ее взял этот старик.
Вариантов было множество. Что делать, не возвращаться ведь обратно? Даже если бы я и вправду вернулся к сумасшедшему деду Диме – на столе статьи точно не было. Мало ли где ее можно спрятать в квартире? Кто знает, какие у Виктора могли быть тайники. Не устраивать же обыск… да еще пока старик там. Идею с обыском я отложил – как крайний вариант, который пока совершенно не представляется возможным воплотить в жизнь. Сейчас вся надежда на дневник. Может, Виктор вложил вырезку туда?
Снова открыл дневник на первой странице, в надежде найти ответ хоть на один интересующий меня вопрос. Я не сомневался – Виктор что-то знал и хотел нам рассказать. Перевернул страницу. Пусто. Я судорожно листал дневник.
– Да что происходит!? Что за ерунда!? Это бред какой-то! – выкрикнул я. Судя по дате на первой странице, Виктор задумал вести дневник больше трех лет назад. Задумал и бросил, не оставив даже первой записи?
Я опять пролистал дневник и вдруг увидел запись в верхнем левом уголке страницы – дату того дня, когда Витя забрал статью и ушёл домой. Рядом с датой размашистым почерком было написано только одно слово «Страшно…». Весь остальной дневник был абсолютно пустым.
10
Что делать дальше, было непонятно. Суббота, в архив ехать смысла нет. Ира на даче, Алфавит на звонок так и не ответил, а где его искать, я не имел ни малейшего понятия. Просидев в задумчивости минут пять, я понял, что страшно проголодался и решил перекусить в ближайшем кафе.
Домой идти не хотелось. Вчера вечером родители вернулись с дачи, а у меня не было никакого желания рассказывать им про свою практику. Они взяли отпуск и уезжали в будние дни, возвращаясь к выходным, – не любили, когда в поселке много народу.
День шел к вечеру, и в кафе уже было достаточно людно. Я взял большой бутерброд, стакан чая и присел за столик в углу. Надо было немного расслабиться и подумать. Следующий вариант – попробовать найти людей, работавших в газете. С одной стороны, это вполне реально, а с другой – сколько им сейчас лет? Но шанс есть, были же у них молодые сотрудники!
– Игореха, ты? – грубый мужской голос раздался прямо рядом со мной.
Коротко стриженый парень выглядел грозно благодаря внушительным габаритам, но широкая улыбка выдавала его добродушие.
– Вадим?
– Он самый! – радостно воскликнул здоровяк и, не успел я подняться, схватил меня в охапку.
Вадим был моим другом детства, почти братом. Он был старше меня на несколько лет, но, несмотря на то, что у него была свои интересы и своя компания, очень часто проводил со мной свободное время. Мы играли в настольные игры, разговаривали, Вадим учил меня жизни и постоянно опекал. Рядом с ним я чувствовал себя в безопасности – другие ребята знали про нашу дружбу и избегали ко мне цепляться. Несмотря на стереотипы о здоровяках, Вадим не был обделён и умом. Очень часто он помогал мне решать задачи по математике или химии. Я же в свою очередь помогал Вадиму с языком и литературой. Сразу после школы он пошёл в армию. Меня это удивило, ведь Вадим мог поступить в любой институт, но мой друг непременно хотел отслужить перед поступлением, ему не терпелось примерить военную форму.
Вот уж кого я действительно не ожидал увидеть! Искренне радуясь встрече, я даже забыл о проблемах, которыми терзался еще минуту назад.
– Как ты? Какими судьбами? Я слышал, что ты перебрался в другой город!
– Ну, не совсем так, – Вадим сел рядом. – Я думал остаться по контракту. А когда срок службы закончился, понял – быть военным все-таки не мое. Поступил в медицинский, на хирурга. По распределению практику на следующем курсе мне предложили тут проходить, и я согласился. Сейчас вот приехал кое-какие документы подписать, ну и посмотреть, что да как.
– А где у нас медицинский-то?
– Ну, ты даешь! Филиал открыли год назад, а ты и не в курсе. Журналист, называется! – засмеялся Вадим.
– Это очень здорово! – искренне ответил я. – Знакомый врач никогда не повредит!
– Ну, конечно, больничные на халяву, лекарства или спирт достать… Всегда полезно! Кстати, о спирте. Может, за встречу что-нибудь серьезнее чая придумаем? – Вадим выразительно кивнул на мой стаканчик.
– Запросто! – ответил я. – Суббота, имею право расслабиться, а то такой дурдом в последнее время!
– А что случилось?
– Да ничего… Много работы, архив с ребятами разбираем, да и так кое-что, я тебе потом расскажу. Давай по пиву для начала?
Расположились на улице за столиками возле бара. Вечер был очень теплый и приятный, летний ветер ничуть не беспокоил, наоборот – приносил такую желанную после душного дня прохладу. Вадим принёс сразу четыре больших кружки пива и несколько рыбок.
Мы давно не виделись, но Вадим совсем не изменился – всё тот же добродушный весёлый здоровяк, которого я всегда знал. Мы болтали обо всём, что произошло за это долгое время, вспоминали наше детство и учёбу, общих друзей.
Я узнал, что в медицинском после армии было трудно, но Вадим рьяно взялся за учебу и в итоге не пожалел – ему нравилось учиться и нравилась выбранная профессия. В университете он познакомился с девушкой, и следующим летом они собираются пожениться. Планов у него было много, и он был счастлив вернуться в родной город.
Хотя я был очень рад за него, но немного завидовал, когда он с радостным энтузиазмом рассказывал про свою жизнь и учебу. Мелькнула мысль, что спасать людей все-таки куда более интересная и захватывающая профессия, чем писать статьи в журналы и газеты. Впрочем, когда Вадим заговорил о практике на трупах, то я твердо решил: нет уж, лучше готовить тексты, чем резать человеческую плоть.
Вадим же очень хорошо подходил на должность врача, особенно хирурга: крепкий, спокойный, уравновешенный – что ещё надо, чтобы успешно проводить операции? Мне вспомнился очередной случай из детства.
Мне было около одиннадцати, Вадиму почти четырнадцать – он был почти самым старшим в нашей компании. Одной из главных забав мальчишек тех лет (наравне с игрой на стройке) были костры. Причем мы не просто разводили огонь, а бросали туда что-нибудь эдакое, что взрывалось бы погромче.
Тогда в лесу собралось около девяти человек. Дело шло к вечеру, и мы разожгли большой костер. Вскоре хлеб и выкопанная на соседнем поле картошка были поджарены и съедены, по домам расходиться не хотелось, а юные души требовали приключений. Начал все Мишка, высокий худой парень, – он выглядел старше своих лет, поэтому всегда был вторым после Вадима кандидатом для отправки в магазин, когда требовалось купить что-нибудь, что детям продавать запрещалось.
Мишка принёс большой кусок шифера и с размаха забросил в огонь. Все разбежались, зная, что сейчас будет. Буквально сразу раздался громкий хлопок, и костер разлетелся на две части. Пацаны отреагировали с восторгом, и вскоре те, кто посмелее, стали бросать в огонь шифер, пустые бутылки, баллончики от дезодорантов и распылителей. Иногда хлопок случался до того, как кто-то успевал отбежать в сторону, и растяпа пугался, подпрыгивая на потеху прочим.
Когда Мишка в очередной раз подошел к огню, вдруг раздался глухой взрыв, и мелкие части от костра разлетелись в стороны. Сначала все восторженно закричали, а потом увидели, что Мишка сидит на траве, его правая штанина сильно разодрана, а на бедре расплывается большое красное пятно.
Все в панике засуетились, кто-то убежал звать Мишкиных родителей, а один парень под шумок ушел домой, как будто бы ничего не видел.
Только Вадим сразу бросился к пострадавшему и без всякой брезгливости начал осматривать ногу. Из правого бедра торчал кусок металла. Примерно сантиметра три снаружи, как глубоко он был внутри – никто не знал. Вадим взял бутылку с водой и начал промывать рану. Я точно не знал (да и сейчас не знаю), нужно ли было промывать рану или стоило ждать прихода врачей. Но то, что он не испугался, не поддался панике, а поспешил на помощь, говорило о том, что Вадим в беде не бросит. Тогда я подумал, что из Вадима вышел бы врач или спасатель. Оказывается, не ошибся.
– Где ты сейчас живёшь? – спросил я.
– На старой квартире. Мы думали продать её из-за переезда. Потом как-то всё закрутилось, отец нашёл хорошую работу. Денег хватало. А когда я решил жить отдельно и переехать сюда на учёбу и практику —вопрос с продажей отпал. Родители не сопротивлялись, город у нас тихий, спокойный. В начале сентября приедет Вера, будем вместе учиться и жить будем вместе. Я вас обязательно познакомлю, она просто очаровательная! – Вадим расплылся в улыбке.
Поднявшись, я понял, что меня слегка водит из стороны в сторону. Вадим тоже был немного пьян.
– Ну, раз по такому здоровому кабану заметно, я, наверное, вообще в полный ноль! – в голове весело шумело, проблемы казались какими-то далекими, нереальными.
– Завтра воскресенье, но мне надо будет ехать к родителям, вещи упаковать для переезда. В конце августа я уже полностью сюда переберусь, и мы обязательно повторим сегодняшнюю процедуру, – с радостью сказал Вадим.
– И не раз повторим! – добавил я.
Точно не помню, как добрался до своей кровати, но дома никого не было. «Интересно, где родители?» – мелькнула последняя пьяная мысль, и я провалился в сон.
11
Проснулся я очень поздно – взглянув на часы, понял, что проспал больше двенадцати часов. На кухне я нашёл записку от мамы. Они опять уехали на дачу: кто-то позвонил и пригласил их в гости. Вернутся они только в следующую пятницу. Продукты были в холодильнике, а разговоров о практике (а заодно и о вреде алкоголя) удалось избежать, чему я был только рад.
Воскресенье текло вяло и грустно – из-за похмелья не хотелось никуда идти. Без особого интереса взглянув на портфель Виктора, стоявший в углу, я пошел в другую комнату с кружкой кофе и включил телевизор. Так день и коротал – кофе, телек и диван. Думать совсем не хотелось, и я ничуть не жалел, что трачу время зря. Наверное, у каждого бывают такие дни.
С Ирой и Алфавитом мы встретились в понедельник в архиве. Я рассказал им все, что произошло: и как я добыл портфель, и про сумасшедшего дедушку, и про дневник.
Алфавит рассматривал дневник Виктора. Он даже достал спички и подержать один из листков над пламенем.
– А что, Ленин молоком писал тайные послания, когда был в ссылке, а потом… – он замолчал, когда увидел, что мы с Ирой улыбаемся, глядя на него, и, сунув спички в карман, вернул мне дневник.
– Очень смешно! Я хоть что-то делаю, чтобы найти улики. Всё это очень странно. Я уже начинаю верить в эту мистику.
– Хоть что-то! Я вообще-то добыл этот дневник, – заметил я. – И тебе звонил, но никто не ответил.
– Что делать с этим сумасшедшим стариком? Как обыскивать квартиру? Без согласия хозяина это уже криминалом попахивает, тебе не кажется? – спросил Алфавит, игнорируя мой упрёк.
