Наказание по закону гор

скачать книгу бесплатно

– Здравствуй, брат. Рад тебя слышать,?– сказал Латиф, в голосе которого как-то не чувствовалось большой радости.

Шабкату показалось, что минувшей ночью тот разговаривал с ним куда более приветливо. Но он был опытным журналистом и очень хорошо понимал, что вокруг каждого человека постоянно происходит множество различных событий. Они влияют на наш внутренний мир, даже на голос, делают его из приветливого раздраженным, или наоборот. Потому на тоне приветствия старший внук Абдул-Азиза зацикливаться не стал.

– Здравствуй, Латиф! – Шабкат старался говорить как можно мягче, душевнее, но из его головы никак не выходили слова деда: «Я решусь».

Они стали своеобразным барьером, переступить через который старшему брату было трудно, хотя он и старался. При этом ему казалось, что он в данный момент в какой-то степени предает брата, не предупреждая того о решении деда. Но если бы он поступил так, то предал бы деда.

Шабкат давно уже решил, на чьей стороне он сам должен оказаться. С?Латифом ему было не по пути. Тот самим фактом своего существования мешал старшему брату делать карьеру, просто жить.

И не Шабкату было разрешать эту проблему. У него недоставало и сил, и характера на то, чтобы взять ее решение на себя. Когда ночью он говорил деду, что никто в селе не решится поднять руку на Латифа, то в первую очередь имел в виду себя, по собственным меркам оценивал и всех остальных людей.

Старый Абдул-Азиз, похоже, все понял. У деда хватило характера на то, чтобы решиться. Теперь он уже пойдет до конца. Никто не сможет остановить его. Это решение принимал не дряхлый старик, а воин, ветеран великой войны. В нем жила та самая сила духа, которая когда-то поднимала солдат из окопа в атаку, бросала их на вражеские пулеметы.

– Ты подготовил мне вопросы на завтра?

– Значит, ты назначаешь мне встречу на этот день? – уточнил старший брат, потому что раньше Латиф просто пообещал выбрать время.

– Скорее всего. Если что-то изменится, я позвоню, предупрежу. В десять утра – ровно в десять, минута в минуту! – выезжай по дороге на Махачкалу. Твою машину остановят два или три человека с оружием. Не пугайся. Тормози. Ни тебя, ни твоего оператора они не тронут. Назовут твое имя. Ты в ответ скажешь мое. Это будет паролем. И все. Вас отведут ко мне. Я буду недалеко. Там и поговорим. Но заранее о нашей встрече никто знать не должен. Я тебе, по сути дела, доверяю жизни всех своих собратьев по оружию. Не только свою собственную. Я знаю, что ты не обманешь, не устроишь нам ловушку.

– Я поеду на редакционном микроавтобусе. Белый «Фольксваген» с московским номером.

– Мне известно, на чем ты ездишь. Знаю номер. Запомни главное! Никто не должен знать о предстоящем свидании. Это вопрос безопасности моего джамаата,?– резко проговорил Латиф.

Его информированность в таких мелочах, как номер машины, не особенно удивила Шабката. Тот понимал, что в селе у брата должен быть свой человек, который все ему докладывает. Даже тележурналист, далекий от всех подобных дел, никогда не служивший в армии, понимал, что иначе банде в горах не выжить.

– Можешь не сомневаться, Латиф. Ты же мой единственный брат.?– Произнося эти слова, Шабкат опять чувствовал себя предателем.

Это было неприятное ощущение, больно бьющее по мужскому самолюбию. Но когда выбор встал между двоюродным братом и дедом, он однозначно и без сомнений занял сторону Абдул-Азиза. Тем можно было только гордиться, а Латифа стоило стыдиться.

– Вопросы!..?– напомнил тот.

Шабкат вытащил из кармана листы, распечатанные утром, и продиктовал брату вопросы. Это продолжалось долго. Латиф, похоже, записывал.

– Хорошо. Я подготовлюсь к разговору,?– сказал он.?– Только сразу хочу предупредить, что на большинство твоих вопросов отвечать не буду. Просто из соображений безопасности своего джамаата и людей, которые мне доверились. Кстати, о безопасности. Твой оператор, надеюсь, еще не в курсе наших дел? Я про встречу говорю.

– Как ты и просил, он узнает о том, куда мы едем, только по пути,?– ответил Шабкат и посмотрел на оператора, сидящего рядом.

Тот не знал аварского языка, на котором разговаривали братья, и скучно позевывал. Он даже ни разу не заглянул в список вопросов, которые Шабкат переводил на аварский, хотя набраны они были на русском языке.

Оператор Анатолий был старинным другом Шабката Мухаметдинова. Они начинали работать на телевидении примерно в одно время, были добрыми приятелями. Его взгляд на странички, которые Шабкат держал перед собой, на руле микроавтобуса, не выглядел бы бестактным. Между настоящими друзьями такое вполне допустимо.

– Ты со своего телефона звонишь? Номер можно использовать, если понадобишься? Или с чужого? – спросил Шабкат.

Латиф молчал примерно минуту, потом сказал еще более сдержанно и сухо, чем говорил раньше:

– Это не важно, чей телефон. Мне лучше не звонить. Запомни это. Только в самом крайнем случае. Лучше вообще забудь этот номер, сотри его из памяти аппарата. Просто удали, да и все. Чтобы никогда соблазна не возникало. Мало ли в чьи руки может попасть твой мобильник. Телефонный код Саудовской Аравии сразу привлечет ненужное внимание. А если его увидят менты, то это сразу вызовет у них подозрение. И падет оно в первую очередь на тебя. Ты получишь серьезные неприятности типа запрета на выезд за границу, недоверия со стороны начальства и пристального внимания к твоей особе со стороны ФСБ. Тебе, я думаю, все это не слишком интересно.

– Не переживай. Телефон я никому не доверяю. Он у меня уже шесть лет. А я сам не буду тебе надоедать. И дед не станет. Ты же знаешь его. Он долгих и частых разговоров не любит, тем более телефонных. А номер я оставлю. Вдруг сгодится. Дед уже старый. С ним всякое может случиться, а он не за себя, а за тебя волнуется.

На этом разговор и прекратился. Первым отключил связь младший брат. Латиф, как и их дед Абдул-Азиз, не любил долгих телефонных разговоров.

Впрочем, как помнил Шабкат, он вообще подолгу не разговаривал с людьми даже с глазу на глаз. Тоже как дед. Латиф предпочитал несуетливую конкретику. Если есть что сказать, он проговорит и собеседника выслушает, но не более. Это качество характера было одним из немногих, которые перешли к внуку по наследству от деда.

Сам же Шабкат в силу профессиональной привычки умел разговаривать подолгу, даже если беседа шла совершенно ни о чем. Иногда ему приходилось говорить одно, а думать при этом совсем иначе.

Под вечер Шабкат предупредил оператора Анатолия:

– Через полчаса выезжаем в горы. Будем пейзажи снимать. Общие планы нам понадобятся при монтаже. Возьми несколько карт памяти. Много снимем. С прицелом на будущие фильмы и для редакционного архива. Выезжаем ровно в десять. Будь готов.

Впрочем, собраться Анатолий мог и за пять секунд. Он всегда был легким на подъем и никогда не заставлял себя ждать.

Выехали они с непривычной для журналистов пунктуальностью, ровно в десять, минута в минуту, хоть часы сверяй. За рулем, как обычно, сидел сам Шабкат. Он всегда чувствовал какое-то легкое беспокойство, если машину вел кто-то другой, и предпочитал сам крутить баранку.

Никто против этого не возражал, поскольку Шабкат и в самом деле был отличным водителем. Он будто чувствовал машину во время движения, сам являлся ее составной частью.

Сразу после выезда из села дорога резко полезла в гору, на ближайший перевал, самый невысокий в этой местности, естественно, не напрямую, а через серпантин, вьющийся среди крупных скал. Когда дорогу строили, часть скал взорвали и громадные каменные глыбы скатились вниз. Те из них, которые мешали дальше прокладывать дорогу, были взорваны еще раз, раздроблены на щебень, который в дорожном строительстве всегда в ходу, или же сброшены дальше и ниже.

В те времена Шабката еще не было на свете. Он родился позже, но помнил разговоры о том, как грохотали при строительстве взрывы. Случалось, что осколки камней долетали до ближайших дворов села. Даже довольно крупные.

В одном дворе такой вот массивный камушек проломил крышу сарая и сломал рог козе. Крышу восстановили дорожные рабочие, а коза, как люди говорили, была старая и дожила свой век без одного рога.

Шабкат это все вспомнил и даже рассказал эту историю Анатолию. Они вместе посмеялись и слегка удивились тому обстоятельству, что дорожные рабочие добровольно отремонтировали крышу сарая, проломленную камнем.

– Сейчас такое дело даже через суд нельзя было бы решить,?– заявил Анатолий.?– Там сказали бы, что сами виноваты, нарочно подставили сарай и козу, хотели на этом нажиться. Вот и все.

Шабкат согласно кивнул. Он имел доступ к самой разной информации, хорошо понимал разницу двух эпох и видел ее наглядно, хотя в прежнее время не жил. Как тогда обстояли дела, Шабкат слышал только от старших.

Но для него, выросшего на Кавказе, голос старших всегда имел куда большее значение, чем для того же оператора Анатолия. Тот сам не раз говорил, что ему во многом претили обычаи, принятые на Кавказе.

Это был давний разговор представителей двух менталитетов. Ни один из них не мог убедить другого в правильности своего мнения. Оба старались лишний раз не ввязываться в этот разговор, если только обстоятельства не толкали их к этому. Так было проще сосуществовать.

Дизель «Фольксвагена» деловито урчал на подъемах. Микроавтобус одну за другой преодолевал ветви горного серпантина.

На самом перевале Шабкат поднял все стекла. Летнее солнце уже склонялось к закату, но еще светило вовсю. Однако тут, на перевале, гулял довольно холодный верховой ветер.

Спуск с перевала больше чем наполовину состоял из точно такого же серпантина, как и на подъеме. Но надежные тормоза позволяли водителю не опасаться, что машина покатится под гору сама собой.

Однако дальше, когда серпантин кончился, дорога пошла прямо вдоль крутой стены. Слева от нее зияла пропасть, видимая через полосу встречного движения только водителем, но не пугающая пассажира, сидящего справа.

Однако вертикальная стена, подпирающая небо справа от него, вызывала уважение у Анатолия.

Он даже спросил:

– Может, дорогу снимем? Она очень даже впечатляет.

Он все еще считал, что они едут снимать горы, окружающие село. Шабкат пока не стал говорить ему, что цель их поездки совсем иная.

– Успеешь еще все снять,?– заявил он.?– Хотя бы на обратном пути, если место останется и не стемнеет.

Но Анатолий был уверен в том, что места хватит. Он захватил с собой три карты памяти вместо обычных двух. На каждой из них мог быть записан почти двухчасовой сюжет.

Глава пятая

Взвод под командованием старшего сержанта Сметанина уже загрузился в машину. Майор Росгвардии кивнул мне на прощание и торопливо ушел догонять своих бойцов.

По правде говоря, мне было бы очень даже интересно посмотреть новый механизированный участок стрельбища, по крайней мере узнать, как он функционирует, но я не хотел заставлять взвод ждать себя. Да и не пригласил меня никто.

Кроме того, сами росгвардейцы могли бы понять мое любопытство неправильно, подумать, что я хочу оценить их навыки стрельбы. А уж в том, что оценка моя будет критической, я нисколько не сомневался. Объективно говоря, школы стрельбы у нас с ними разного уровня. Наших солдат обучают лучшие армейские специалисты, а их – тот офицер, которого командование назначит. Оно запросто может поставить на это место любого человека, свободного от других дел. Даже если он, посмею допустить, никогда в жизни не стрелял, не имеет не только боевого опыта, но и теоретической подготовки, без которой тут тоже не обойтись.

Потому я прошел к грузовику, сел на свое место и приказал водителю ехать в казарму.

Едва мы въехали в ворота военного городка, как мне на сотовый телефон позвонил начальник отрядного оперативного отдела капитан Редькин.

– Артем Борисович, ты как, свободен в данный момент? Зайти можешь? – осведомился он.

– Возвращаюсь со взводом с учебных стрельб. Уже въехали в городок. Буду через пять минут, товарищ капитан.

– Давай, я жду.

Водитель посматривал на меня. Мол, не прикажете ли притормозить прямо сейчас, товарищ старший лейтенант? Но я не останавливал машину до самой казармы. Там дал команду старшему сержанту Сметанину вести взвод в расположение и заняться чисткой оружия, отпустил машину, а сам пешком направился в штаб.

Оперативный отдел находился на втором этаже, куда я поднялся, шагая через две ступени. После стука в дверь и традиционного приглашения я вошел в кабинет. Там сидели три офицера-оперативника. Каждый из них смотрел на свой монитор.

– Присаживайся, Артем Борисович,?– заявил капитан Редькин, показал на стул рядом со своим столом и продолжил: – Командир дал нам на проработку действий только сутки. У тебя мысли какие-то появились?

– Пока всерьез ничего не обдумывал. Только на ходу, в кабине грузовика.

– И что тебе грузовик подсказал? Или ты с самим водителем советовался?

– Грузовик настоятельно рекомендовал мне дождаться сообщения о возможности использования беспилотников. Без разведданных в горы лучше не соваться. Это я по своему опыту отлично знаю. Измучаешь людей и никого не найдешь. А бандиты тем временем могут на любое село напасть.

– Могут и на взвод засаду выставить,?– из-за стола под окном подсказал капитан Чохашвили.?– В этом тоже очень мало приятного.

– Это был бы лучший для нас вариант,?– не согласился я.?– Такой ход событий означал бы, что бандиты сконцентрировали все свои силы в одном месте. Там их и можно уничтожить.

– Довольно самоуверенное заявление,?– сказал Чохашвили и покачал головой.?– Засады делать они обучены. Как правило, после первого бандитского удара федеральные подразделения теряют боеспособность процентов на сорок. Дальнейший ход боя зависит уже от командира и от уровня подготовки самого подразделения. Бывает, что мы уничтожаем бандитов, хотя и со своими значительными потерями. В другой раз именно бандиты оказываются победителями.

– Вот именно! – заявил я.?– Итог боя зависит от командира подразделения и от уровня подготовки его солдат. Командир обязан видеть любое опасное место, где можно устроить засаду. Он должен принять превентивные меры, обеспечивающие безопасность личного состава.

– Какие именно меры? – спросил капитан Чохашвили.

Он всегда был только штабным офицером. Сразу после училища попал в оперативный отдел, умел хорошо просчитывать все теоретические варианты развития тех или иных событий, но ничего не знал про реальную ударную силу взвода спецназа, не мог оценить уровень его подготовки так, как это делали мы, линейные офицеры. Поэтому капитан Чохашвили не представлял, что я в состоянии сделать в засаде и против таковой.

– Например, при входе в ущелье хорошенько обстрелять из крупнокалиберного пулемета все кусты и пространство под скалами. Пулемет «Корд» у меня во взводе имеется. Есть даже великолепный, я бы сказал, пулеметчик. Он из «Корда» не только со станка стреляет, но даже и с пояса. А это доступно одному человеку из тысячи.

Мой пулеметчик рядовой контрактной службы Юра Веселов и в самом деле имел мощные и сильные, что называется, железные руки. Они позволяли ему справиться с тяжелым пулеметом и с его жесточайшей отдачей без видимых усилий.

Но моя похвала пулеметчику капитана Чохашвили не впечатлила.

– А если они на самом верху засаду устроят? В том месте, которое недоступно для штурма? – не унимался капитан, не знающий элементарных принципов передвижения наземных подразделений.

– А на этот случай у меня во взводе есть три снайпера с винтовками, имеющими тепловизионный прицел. Пусть бандиты сидят где угодно, в низинах или на скалах. При этом их тела выделяют тепло. Нагретый воздух имеет характерную способность подниматься вверх, и прицел это определит. Мне останется только вызвать авиацию. Ее атака окажется роковой для бандитов, забравшихся на скалы и угодивших в ловушку. Влезть туда не просто. Еще сложнее быстро спуститься. При атаке с воздуха такой номер мало у кого получается. Бандиты это знают. Поэтому, находясь в здравом уме, на высокие скалы ни за что не полезут. Они тоже понимают, что нашей вертушке до них лететь недолго.