скачать книгу бесплатно
В это время рыжеусый, сидящий ко мне спиной и показывающий мне карты, радостным голосом заказал «мизер». Мне было хорошо видно лежащий посреди стола прикуп, а часть «рубашек» карт я уже запомнил. Одна из карт прикупа была восьмеркой «червей» и при чужом ходе никак не прикрывала прокол в картах рыжеусого. При удачном раскладе он вполне мог нарваться на «паровоз» – если противники правильно определят снос.
Хозяин, он же местный полевой командир, как я догадался, раздраженно бросил трубку на стол – и сурово посмотрел на нас.
– Ваше командование плевало на своих вояк. Они не хотят менять моих людей на таких засранцев. Отдают только одного. Одного обменяю, остальных расстреляю. Дал им четыре часа времени, – объяснил он партнерам по преферансу, – пусть решают. Через четыре часа, если не найдут моих парней – кто из этих вытащит старшую карту, того обменяю, остальных – под забор…
У него даже ненависти в глазах не было, только высокомерное презрение. И злость, что ему не отдают за нас его людей. Но мне единственному он своим заявлением обещает шанс на спасение. Потому что старшую карту без сомнения смогу вытащить только я. Даже не утруждая себя.
– Вы им сказали, что здесь есть офицер? – осторожно спросил майор.
Интересно, как ему удается при природном низком голосе вдруг издавать такие высокие заискивающие звуки? Какая-то трансцендентальная трансформация барабана во флейту, не иначе…
– Алимхан, я объявил мизер, – сказал рыжеусый.
Командир сел за стол и сгреб свои карты. На майора он внимания не обращал.
Желающих перебить «мизер» не нашлось. Масти по рукам развалились. Я видел только карты рыжеусого. Еще несколько карт командира, сидящего ко мне лицом, определил по «рубашкам». Говорить точно еще было рано, но мне уже казалось, что «мизер» «не прокатит».
Вскрыли прикуп. Восьмерку «червей» я определил правильно, вторая карта вышла в «трефах», завершая классический подбор масти для «мизера». Тем не менее это значит, что при любом сносе один «прокол» у рыжеусого остается, потому что разрыв в три карты «червей» прикрыть нечем. Следует только правильно определить снос, но в этом нет проблем даже у новичков. А Алимхан, кажется, не совсем новичок, хотя и не профи. Отобрать свое, пробный ход через играющего, при котором нельзя отдать взятку, чтобы у него не получился «перехват», а потом полный «паровоз». Главное – не ошибиться в счете. Но на пальцах считать учат даже в современных кавказских школах. А этих, судя по возрасту, еще в советских учили. Значит, не ошибутся.
Рыжеусый долго «мылился», демонстративно сомневался – то одну карту вытащит, то другую. Правильно поступает. Не зря я сразу определил в нем игрока только по способу тасовки колоды. Мозги им «пудрит». Но все-таки он сделал снос, поскольку без этого никак нельзя. Игра заметно оживилась.
Рыжеусый прижал свои карты к груди, и из-за спины я не мог видеть, что он снес. Но верхнюю из карт сноса опять же определил по «рубашке». А он, оказывается, хитрый мужик. Не зря усы у него рыжие. «Дурацкий снос» – выбросил нелогичную карту. Вторую карту сноса мне не было видно, но в этом случае он может рассчитывать на «перехват» и обойтись всего двумя взятками вместо классического «паровоза». Алимхан с партнером начали брать свое, они уже готовились к триумфу, когда вдруг замолчали. Своим ходом рыжеусый поставил их в тупик…
…А еще больше поставил в тупик меня.
У него не было первоначально девятки «червей», ее уже сбросил партнер Алимхана. Раньше сбросил, я хорошо это видел. Я никогда не ошибаюсь в картах и помню каждый ход в каждой игре.
– Пролез-таки… – облегченно сказал рыжеусый и раскрыл оставшиеся карты партнерам.
Они только развели руками.
– Две девятки «червей»… – сказал я и увидел, как напряглись плечи и спина рыжеусого, а шея стала покрываться красными пятнами.
Тяжелая пауза, вызванная моими словами, длилась секунд тридцать.
– Что? – переспросил Алимхан угрожающе.
– В колоде две девятки «червей».
Он сразу понял и накрыл двумя своими руками руки противника, который начал уже собирать колоду.
– Погоди-ка…
И стал переворачивать карту за картой. Две девятки нашлись быстро. Рыжеусый не успел убрать лишнюю карту, хотя и торопился это сделать. По его суетливым движениям я понял, что он не совсем профессионал. Учился у кого-то – это несомненно. Но высоты не достиг. Не хватало утонченной небрежности в движениях. А она достигается только долгими тренировками. А когда бандиту тренироваться? Ему воевать надо.
Пойманный с поличным шулер растерянно кашлянул, прикрыв рот кулаком. Обращенная ко мне шея все сильнее и сильнее покрывалась красными пятнами и потела. Боится! Момент и в самом деле был довольно напряженным.
– Та-а-ак… – красивые брови Алимхана сошлись на переносице, рука скомкала листок, где расписывалась «пуля». Сам он выпрямился и стал еще выше ростом, чем казался вначале. Долго думал, что предпринять.
– Уезжай, – сказал он наконец угрюмо. – И благодари Аллаха, что ты друг моего брата и гость в моем доме. Уезжай… Очень надеюсь, что в следующий раз не встречусь с тобой. И ты на это тоже надейся. Потому что в следующий раз ты уже не будешь гостем… А сейчас мне просто неприятно, что ты сидел за моим столом… Уезжай, пока я не передумал.
Рыжеусый встал, коротко и с укоризной посмотрел в мою сторону, но тут же заторопился к выходу, боясь, что командир в самом деле передумает.
Алимхан налил себе полный стакан водки, заглотил ее одним махом и сел, развалившись на диване. Молчал он долго и так же мрачно. Я было уже подумал, что напрасно испортил ему настроение. В таком состоянии духа он вполне может расстрелять нас всех. Алимхан все молчал. Потом поднял глаза на меня.
– Играешь?
– Играю.
– Во что?
– Во что угодно.
– Хорошо играешь? – В голосе появилась угроза.
Только мне терять уже нечего.
– Хорошо.
– Тогда давай сыграем, – угрозу в глазах быстро сменил огонек азарта, уверенности в своих силах – без этого не может обойтись даже самый плохой картежник, и надежды на успех. Наркоман. Карточный наркоман…
– Не могу, – сказал я.
– Почему?
Он нахмурил брови.
– Принцип.
– Какой, к хренам собачьим, принцип?
– Я не играю без денег. А денег у меня нет. Когда ваши нас «брали», у меня из кармана вытрясли почти десять тысяч баксов. Если мне их вернут, я могу и сыграть. А так – не обессудь…
– Это добыча моих людей. Я не могу ее у них отобрать, – усмехнувшись, командир покачал головой.
Его партнер вдруг хохотнул и сказал:
– Тогда, паря, играй на свою жизнь против денег. Ведь она чего-то стоит? – и глянул на командира в поисках одобрения.
Алимхан улыбнулся и согласно кивнул.
Я тоже начал входить в азарт. Только это был еще не карточный азарт, а азарт наглости.
– Когда я в армию вербовался, нам обещали заплатить из расчета тысячи баксов за месяц. Я здесь уже два месяца. Следовательно, стою пару тысяч баксов.
– Кто обещал? – спросил Алимхан.
– Правительство.
– Брешут. Если заплатят, то половину. К тому же ты сейчас от этих денег далеко. Двести пятьдесят – больше не стоишь…
Восточный человек. Привык торговаться и видит в этом если и не смысл жизни, то по крайней мере красоту и наслаждение, своего рода поэзию. Но цена моей жизни прозвучала несколько обидно. Хотя я рассчитывал на меньшее, тем более знаю, чего стоят обещания правительства не хуже этого полевого командира. И точно так же не верю им.
– Во что играем? – Я шагнул вперед и пододвинул к себе стул, на котором перед этим сидел рыжеусый.
– Давай в «храпа»[1 - «Храп» – простая карточная игра.], – предложил партнер Алимхана.
– Давай, – согласился командир.
Втроем играть в «храпа» неинтересно. Слишком велика случайность, маловаты ставки, и нет коллективного психоза. Но здесь у меня было преимущество за счет техники. Я уже заметил, что они не умеют запоминать карты по «рубашке», а я изучил уже добрую половину колоды, если не больше. Через десять минут буду знать ее целиком, а те карты, которые трудно запомнить из-за схожести с другими, просто «окраплю» – это легко сделать ногтем.
Карты мешал Алимхан. Он же и начал раздавать. Не прошло и десяти минут, как я выиграл свою не слишком дорогую жизнь. Потом выиграл жизни остальных пленников и еще пятьсот баксов.
– На деньги с тобой играть бесполезно, – сказал Алимхан, – хотя и интересно. Давай так… Что такое жизнь без свободы? Мне тоже накладно кормить лишнего пленника и обидно, что не могу его застрелить, когда захочу. В военное время да под хорошую водочку это сильно расстраивает. Играем на свободу?
А что мне еще надо!
– Играем.
– Только сними бушлат и засучи рукава, чтобы я видел твои руки, – подозрительно сказал он, вспомнив, видимо, недавнего рыжеусого партнера.
– Ты думаешь, что твои люди засунули мне туда карты? – поинтересовался я невинно, но бушлат снял и рукава засучил, чтобы он не сомневался. Слишком разный у нас класс, как у игроков, чтобы мне опасаться «лобовой» игры. К тому же зря, видимо, Алимхан не ездит отдыхать в Сочи. Там на пляже играют в одних плавках и обходятся без рукавов. Сочи – российский центр преферанса. Даже один из вариантов игры называют «сочинка».
– А с тем сыграл бы? – спросил командир, кивнув на дверь. Я понял, что он имеет в виду ушедшего «по-английски» рыжеусого.
– Если он будет играть с засученными рукавами. Впрочем, и без этого, пожалуй, тоже… – я просто шутил. Высокого класса за рыжеусым я не заметил. И смог бы «прокатить» его в любой обстановке.
Снова была сдача Алимхана. Я быстро выиграл свою свободу, потом свободу сержанта, потом свободу солдат. Здесь случился сбой – карта Алимхану «поперла» внаглую – и одного из солдат я проиграл, но тут же дважды перебил чеченское везение своими откровенными «выпадами». Когда играть было нечем – проиграл всех, вплоть до сержанта, и переманил этим шлюху-фортуну – отыграл всех снова. Потом опять проиграл двух солдат, но и их умудрился отыграть, хотя с трудом. Это просто был момент откровенной непрухи. Теоретически такой следует пережить и продолжать играть, не паникуя – напором перебивают только чужую «пруху». Я, естественно, пережил, и ситуация выправилась в мою пользу. Пришел черед майора. Его я выиграл быстро.
Алимхан начал уставать от проигрышей. Хотя и не бывает картежника, который не надеется на выигрыш. Даже тот, который всю жизнь только тем и занимается, что проигрывает.
– Ты – свободен. И эти – тоже… – последовал кивок в сторону других пленников. – Больше играть, как я понимаю, тебе не на что. Разве что на мои деньги, но я жадный, хотя и игрок, и не люблю без конца проигрывать.
– Есть еще вариант, – сказал я, вспомнив, как мы проходили по коридору.
– Говори.
– Там… Женщина плачет…
– Есть там какая-то. И что?
– На ее свободу.
– Я могу играть только на то, что мне принадлежит как человеку и эмиру. Женщина принадлежит моим бойцам и скрашивает их ночи. Я не имею на нее права.
– Выкупи ее.
– Они не согласятся. И это будет с моей стороны некрасиво. Я уважаю своих бойцов.
– Значит, совсем наигрался?
– Совсем. Ты, случаем, не профессиональный «катала»?
– Нет. Я работал охранником в казино. Там научили спецы. И память у меня от природы…
– Казино – тоже школа. Иди…
Я посмотрел на него внимательно.
– Алимхан, – сказал, понимая, что слегка рискую в своей настойчивости. – В твоем слове я не сомневаюсь. Но ты в этих местах не единственный эмир. Сам хорошо знаешь ситуацию. Если ты нас отпустишь, а мы нарвемся на других людей – нас снова возьмут в плен. Играем на оружие?
– Нет, – он помрачнел.
– Ну, хотя бы на один автомат с двумя полными рожками. Это только необходимая мера безопасности.
– Что ставишь против него?
В голову пришла благая, хотя и слегка шальная мысль. Я ни секунды не сомневался.
– Майора.
– Играем. Мне нужен хотя бы один пленник для обмена. Я совсем забыл.
Он сдал карты. Я выиграл автомат. Алимхан окончательно расстроился.
– Играем на второй автомат?
– Против майора?
– Против майора.
Майора я проиграл. В глаз попала соринка, и я не смог правильно разобрать «рубашку» верхней карты в колоде. Бедный офицер стонал позади, как плаксивая болотная выпь, но из строя не вышел – не посмел.
– Все, – сказал я. – На этом закончим?
– Да, а то потом ваши войска возьмут моих безоружных парней голыми руками, – Алимхан, усмехнувшись, согласился. Для горца у него была сильная воля, и он мог победить свою страсть. Потому, должно быть, и стал эмиром.
Я поднялся и повернулся лицом к строю. Сержант и солдаты смотрели выжидающе, майор плакал, но сказать что-то против не смел. Мне совсем не хотелось ему сочувствовать. Помощь подают тому, кто сам готов ответить тем же. Это закон.
По команде Алимхана принесли автомат. Тот самый волосатый бандит принес. И непонимающе смотрел, как Алимхан отдает мне оружие. Но теперь дать пинка не решался. С оружием в руках я и сам мог ответить ему тем же и даже большим.
У дверей, прислонившись к стене, стоял другой бандит. Тоже с автоматом. Странная какая-то конструкция. Внешне похож на «калаш», но немного другой. И двухрядный магазин. Наверное, это удобнее.
– Давай сыграем на этот, – показал я.
– Нет, – ответ был короток и ясен, и я сразу понял, что вопрос обсуждению не подлежит. Значит, не сумел я полностью «завести» Алимхана. Это и неудивительно. Шулерской психологической практики у меня нет. Не научился противника как следует «обрабатывать». Я же не шулер…
– Джамшет, – скомандовал Алимхан волосатому. – Возьми мою машину и отвези этих парней на дорогу. До блокпоста они сами доберутся. Головой отвечаешь за их сохранность. Я дал им слово…
