скачать книгу бесплатно
Не хватало только, чтобы пришёл Ханс: он сразу заметит, что Джона нет.
— Тогда приеду попозже, и у тебя будет время отдохнуть.
— Мне надо посидеть немножко спокойно. Не настаивай! И предупреждаю: если всё равно приедешь, не открою.
Они помолчали.
— Ну ладно, но на неделе увидимся, договорились?
— Только давай так, я сама к тебе приеду, всё равно частенько бываю в вашем квартале. Вот и с Эстер повидаюсь.
— Она наверняка будет рада. А теперь расскажи-ка про того типа: в больнице, говоришь, встретила. Он что, врач?
— Это он меня и зашил. И повторяю: этот тип прямо вылитый Джек с бородой; но когда он заговорил, я подумала, что это не может быть Джек: по-английски говорит с акцентом, не то, что Джек, и интонация французская. А к тому же персонал обращался к нему «доктор Жак Легран». Поэтому ясно, что это не может быть твой шурин. Смотрел на меня, будто в первый раз видит.
— Ну да, странные бывают случаи в жизни…
Лорелей показалось, что в голосе брата послышалось не только недоумение, но и некоторое беспокойство.
— Вот и я так подумала.
— Будь добра, не рассказывай Эстер то, что ты мне сейчас сказала. Ей понадобилось много времени, чтобы смириться с исчезновением единственного оставшегося из её семьи человека.
— Да нет, конечно! Не беспокойся.
— А Джон как?
— Хорошо, гораздо лучше меня. Он сейчас на работе, – в этом Лорелей была уверена.
— Передай ему привет от меня. Извини, мне надо идти: у меня собрание через несколько минут. Скажи и маме, что ты дома, и постарайся отдохнуть.
Ещё немного отдыха, а чтобы ходить как прежде, ей нужно бы пройти физиотерапию, подумала Лорелей и фыркнула.
— Но завтра надо идти в контору, а то Килмер меня и вправду уволит.
— Не поддавайся ему, не робей. На неделе встретимся.
8
Сонни закрыл пианино и бросил листок с нотами и карандаш на крышку; новое сочинение требовало большой сосредоточенности, а как раз её-то в последние дни и не хватало.
Он поднялся со банкетки, вышел из студии, открыл балконную дверь в гостиной и шагнул в сад: ему нужен был свежий воздух, чтобы встряхнуться.
С того дня, как встретился с Лорелей второй раз, на катке, он часто думал о ней и, сколько бы ни старался погрузиться в работу, ему никак не удавалось выбросить из головы её прекрасный лик северной красавицы и ночь, которую они провели вместе. Ему и раньше случалось заполучить женщину на одну лишь ночь и после этой ночи больше не вспоминать о ней, непонятно, отчего с Лорелей вышло по-иному, думал он; послышался стук каблуков.
Сонни увидел гувернантку, женщину средних лет с исхудалым лицом, она подошла, размахивая тёмно-серой курткой.
— Господин Маршалл, на улице холодно! Вот, наденьте пиджак, – сказала она, как только подошла достаточно близко, и подала куртку.
— Спасибо, но мне и так хорошо.
— Подхватите простуду, в одной рубашке-то стоять… да ещё и расстегнулись! – гувернантка перекинула пиджак через руку и стала застёгивать ему пуговицы на рубашке.
Сонни остановил её:
— Луиз, я не дитя. Знаю, что делаю.
Порывом ветра подняло с земли ворох сухих листьев: несколько листочков запуталось у гувернантки в волосах, она раздражённо стряхнула их.
— Гляньте, какая погода? Вот-вот дождь хлынет! Дайте застегну.
Она решительно глянула на него тёмными ввалившимися маленькими глазами.
Сонни взял у неё с руки пиджак и накинул себе на плечи. Он знал, что гувернантка не уйдёт, пока он не оденется. Рвение гувернантки порой раздражало как комариный укус, но она привязалась к Сонни, и казалось, что не находила другого способа показать своё расположение, кроме как не сводить с него заботливых глаз.
Когда Луиз ушла по своим делам, Сонни вновь зашагал по тропинке, ведущей к фонтану.
Он разглядывал фонтан издалека, сосредоточившись на двух уступах: первый уступ поднимался вверх, а потом изгибался и сбрасывал воду в лежащий внизу бассейн; а из второго лёгкие струи падали каскадом.
— Эстер. Водопады и фонтаны её зачаровывают… – прошептал Сонни.
В голосе слышалась ещё не утихшая боль.
Сонни тряхнул головой: зачем навязчиво думать об Эстер? Она сделала свой выбор и теперь счастлива с Хансом; эта мысль несколько смягчала боль утраты. Сонни горестно улыбнулся. Нельзя потерять то, чего никогда не имел.
— Но если бы не Ханс, Эстер теперь была бы здесь со мной в этом доме и…
Сонни отмахнулся от назойливых слов. Хватит! Надо переключиться на что-нибудь другое или на какую-нибудь другую женщину. Например, на девушку с длинными белокурыми волосами и голубыми глазами.
Мысли опять завертелись вокруг Лорелей, завихрились, отыскивая логическую последовательность, а образы становились то чётче, то более расплывчатыми, бежали вслед за воспоминаниями о единственной проведённой с ней ночи. Сонни захотелось, чтобы Лорелей была здесь, переброситься с ней хоть парой слов, может, с бокалами шампанского в руках. Но Лорелей всё время ускользала от него, будто не хотела встречаться снова. Мысль, что она раскаивается, что отдалась ему, не давала Сонни душевного покоя.
Да пошла она к чёрту! За всю свою жизнь он любил только двух женщин, да и те принесли ему лишь неприятности и расстройства: он не собирался добавлять третью.
— Привет, Сонни, – поздоровался с ним женский голос за спиной.
У него вырвался незаметный вздох, Сонни обернулся.
— Привет, Люси. Ты как здесь оказалась? – округ Нассо был далеко от Манхэттена.
— Тёплый приём, нечего сказать! Смотри, не торопись обнять меня, а то рубашку помнёшь. Но я не сержусь и мигом докажу это… – не спуская с него глаз, она помахала рукой, будто кого-то звала.
Сонни взглянул ей через плечо и увидел, как подходит гувернантка с бутылкой шампанского и двумя бокалами на подносе. Он нахмурился:
— Вижу я, Луиз постаралась в винном погребе.
— Не сердись на неё: ты же знаешь, что я оказываю на Луиз некоторое влияние, – только Люси умела смягчить суровый и ершистый характер гувернантки.
— Пока не понимаю по какому поводу…
Едва Луиз подошла, Люси взяла шампанское.
— Открывать тебе, – сказала она и протянула Сонни бутылку.
— Должно быть пропала моя прогулка, – отметил он и взял бутылку.
— Ты не в настроении! Луиз меня предупредила. А я-то ещё и расфуфырилась, – Люси нахмурила брови.
Сонни посмотрел на неё. На Люси было короткое элегантное синее платье, под которым просматривались щедрые очертания грудей и изгиб бёдер. Волосы она уложила на затылке в мягкий пучок: Люси красивая, да, но Сонни знал её с детства и не переставал видеть в ней всего лишь сестрёнку своего друга Пола.
— Извини, я разнервничался. Ты ехала аж из Манхэттена, приказала открыть шампанское, значит, должен быть какой-то конкретный повод. За что поднимаем бокалы на этот раз?
— Именно так, – Люси взяла бокалы и, когда Луиз удалилась, продолжила. – Помнишь, я ходила на пробу в театр?
— Как же не помнить. И что?
— Прошла и… меня взяли!
Сонни удивлённо распахнул глаза:
— Быть не может!
— Ах так, ну спасибочки! Умеешь заставить человека гордиться собой.
— А мы не можем не ссориться, давай дадим друг другу роздых? – фыркнул он.
— Я пришла отпраздновать свою новую и единственную работу, и мне хочется, чтобы ты порадовался за меня.
— Ты говорила, что на этот раз серьёзно взялась за учёбу, но я не поверил. А ты доказала, что, когда захочешь, умеешь быть молодчиной. Рад за тебя.
Люси улыбнулась:
— Спасибо!
Сонни налил шампанского в два бокала, которые она держала в руках, и взял один.
— Ну тогда, поздравляю с началом театральной карьеры.
Они чокнулись и молча отпили по глотку.
Люси вновь заговорила:
— А мне, знаешь, так надоело часами стоять и скалиться в фотоаппарат, будто физиономию парализовало на улыбке. Гораздо лучше выступать в театре перед живыми людьми.
— Не могу не согласиться.
Люси попросила опять наполнить бокал. Залпом выпила и снова подставила.
Сонни глядел, как смачно она пьёт, и нахмурился.
— Надеюсь, спиртным ты не слишком увлекаешься. Смотрю я, что-то ты попивать стала.
— Не волнуйся, не так уж много я и пью. А главное, никогда не стану такой, как твоя бывшая жена Лин, если это имеешь в виду: я не совсем отчаялась.
— Вот и хорошо, на это и надеюсь!
— Как видишь, я иду своей дорогой и иду уверенно; это ты всё ещё цепляешься за прошлое. Когда же ты наконец освободишься от всего, что с тобой случилось? Ты стал не таким, как в прошлом году, это правда, но мне не хочется, чтобы на жизненном пути ты отклонился и взял неверный курс, который тебе только навредит.
— Да ты о чём? – раздражённо отозвался Сонни.
— Вот видишь? У меня сразу возникает желание ответить тебе тем же, но сегодня я слишком счастлива и не хочу ругаться. И говорю серьёзно.
— Тогда я предпочёл бы прежнюю Люси.
Она надула щёки и резко выдохнула.
— Слушай, ты помнишь, что сказал мне тем вечером, когда Эстер собиралась уехать из Нью-Йорка, а я тебе говорила, что ты недостаточно крепко любишь её, потому что сразу смирился и даже не попытался удержать?
Сонни прикрыл глаза, выискивая в памяти те злополучные минуты. Это было незадолго до того, как Лин попыталась убить его. Тогда Люси подошла сзади и принесла какой-то напиток так же, как несколько минут назад.
— Нет. Сейчас никак не могу вспомнить.
— Ты сказал: «Мне словно булавку в сердце воткнули. Такая ноющая боль, и не проходит, и не даёт покоя, и придётся жить с ней кто знает сколько времени. Я всего лишь научился переносить такую боль лучше, чем ты».
— Вот так память, поздравляю!
— Без такой памяти я не могла бы и надеяться играть в театре. А твой ответ мне прямо в душу запал. Но вернёмся к главному: «Я всего лишь научился переносить такую боль лучше, чем ты». Ты и сегодня сказал бы то же самое? Мне кажется, что я переношу боль лучше тебя.
— Вот как?! И отчего ты так думаешь?
— Оттого, что я пытаюсь развивать себя, а ты только катишься вниз.
— Ну, легко совершенствоваться, когда начинаешь с самых низов… – Сонни запнулся. Чёрт возьми!
Это у него вырвалось. На этот раз он задел за самое больное место Люси: уважение к самой себе.
Он почувствовал, что Люси перестала дышать.
— Прости, Люси, я не хотел обидеть, правда… – в спешке заговорил он, тронув Люси за руку.
Она склонила голову и неотрывно смотрела в бокал, который держала двумя пальцами, будто созерцает бегущие со дна вверх пузырьки, потом подняла заблестевшие от слез глаза и посмотрела Сонни прямо в лицо.
— Совсем недавно ты никогда не сказал бы мне такой гадости. Я, может, и сказала бы, а ты нет. Тебе это ни о чём не говорит?
Сонни вздохнул.
— Говорит, что нам было бы лучше прервать разговор и встретиться в более подходящий момент. Видимо, я сегодня не в духе, вот и вылетают неудачные слова; поэтому я предпочёл бы, чтоб ты звонила и предупреждала, а не заявлялась неожиданно. Я всегда рад видеть тебя, конечно, но бывают моменты, когда мне лучше посидеть одному. Это не значит, что я невзлюбил тебя, – он улыбнулся.
Люси забрала у него бокал и бутылку.