скачать книгу бесплатно
«Сатиры в прозе»: 3, 445
«Я понимаю русского человека, который расшибёт своему ближнему нос, да тут же и водочки поднесёт, и я понимаю русского человека, которому расшибут нос и в то же время водочки поднесут. Кулак, рассматриваемый с этой точки зрения, утрачивает свою свирепую, искажённую злобой физиономию и принимает в моих глазах какое-то благодушие, почти ангельское выражение».
«Сатиры в прозе»: 3, 449
– А в Саратове <…> дикости какие-то делаются! Представьте себе, там трезвых людей бунтовщиками называют!
– Всякая плодотворная идея имеет своих мучеников!
«Сатиры в прозе»: 3, 462
«Они суетились, бегали и ползали; они плевали друг другу в глаза, и в нос, и в рот (и тут же наскоро обтирались); они толкались и подставляли друг другу ногу… и всё из-за того, чтоб стать поближе к лакомому куску, чтоб вырвать из него зубами как можно больше утучняющего вещества».
«Сатиры в прозе»: 3, 464
«Горизонт глуповской мысли».
«Сатиры в прозе»: 3, 470
«Истинный пузырь никогда не появляется на поверхности одиноким, но всегда приводит за собой целую семью маленьких пузырей и пузырят, которые тянутся к нему и ищут с ним слиться».
«Сатиры в прозе»: 3, 494
«Истинный пузырь не терпит никакого внешнего давления. Ткните в него пальцем – и его уже нет».
«Сатиры в прозе»: 3, 494
«Рассказывают о каком-то животном, что оно, будучи настигаемо охотником, как последнее средство обороны испускает из себя такой с ног сбивающий запах, который сразу ошеломляет охотника самого привычного».
«Сатиры в прозе»: 3, 502
«Миросозерцание это состоит в отсутствии всякого миросозерцания».
«Сатиры в прозе»: 3, 505
«И не то чтоб толпа была кровожадна, но она любит пряные зрелища».
«К читателю»: 3, 541
«Живновский (к публике). Господа! представление кончилось! Добродетель… тьфу бишь! порок наказан, а добродетель… да где ж тут добродетель-то!»
«Смерть Пазухина. Комедия в 4-х действиях»: 4, 127
«<…> жизнь зовет и обманывает: “Я не буду матерью для одних и мачехой для других, – говорит она, – я всех равно согрею и успокою на груди своей”, – и все-таки согревает лишь избранников и обдает холодом отверженников».
«Каплуны»: 4, 246
«Что пользы в том, что я запрусь у себя дома и буду хорошо мыслить? Прекрасные мысли мои сделают мне честь… а дальше? А дальше узкий и незамысловатый эгоизм, дальше холодная и рассчитывающая робость души, боящейся прикоснуться к действительности потому только, что она может помять наши идеалы, а пожалуй, забрызгать и нас самих».
«Каплуны»: 4, 251
«Толпа ревниво оберегает предания прошедшего и туго решается на риск, потому что уже не мало она порисковала на своем веку, но мало извлекла из того для себя пользы».
«Каплуны»: 4, 254
«Массы незлобивы; они не помнят случайных заблуждений и долго хранят в благодарной памяти своей имена тех, которые служили им словом и делом».
«Каплуны»: 4, 259
«Странный, но вместе с тем неоспоримый и в высшей степени замечательный факт, что у нас на Руси всякое новое явление, обещающее, по-видимому, облегчить развитие народной жизни, прежде всего ложится тяжелым гнетом именно на эту жизнь».
«Тихое пристанище»: 4, 264
«Странную картину представляют собой сменяющие друг друга поколения русских людей: это как будто бы обрубленные звенья цепи. Каждое считает себя как бы началом и концом истории; каждое, сказав свое слово, признает его окончательным выражением истины».
«Тихое пристанище»: 4, 275
«Жизнь представлялась подобием неизведанного моря, на котором нет торных дорог, на котором смелый пловец должен сам просечь себе грудью бесследную дорогу».
«Тихое пристанище»: 4, 277
«У иного идейка с булавочную головку в мозгу сидит, а начнет он её боковыми движениями развертывать, читателю-то и кажется, что там за строками и черт знает чего нет!»
«Тихое пристанище»: 4, 284
«<…> масса добра все-таки тяготеет над массою зла».
«Стихотворения Кольцова»: 5, 10
«Нам говорят, что наука должна быть чистою, искусство чистым, но разве служение обществу и его целям может сделать науку и искусство не чистыми?»
«Стихотворения Кольцова»: 5, 11
«<…> куда бы мы ни хотели бежать от жизни, она везде с нами, везде преследует нас, доказывая, что самое желание освободиться от нее есть желание нелепое, свидетельствующее только о чрезмерном развитии самолюбия».
«Стихотворения Кольцова»: 5, 12
«Вампир журнализма».
«Стихотворения Кольцова»: 5, 18
«Бюрократия имеет свое специяльное назначение: оно заключается в том, чтобы охранять интересы государства от излишнего наплыва интересов местных».
«Заметка о взаимных отношениях помещиков и крестьян»: 5, 77—78
«<…> только то дерево бывает и крепко и здорово, которое растет на свободе, за которым нет бестолкового и случайного ухода всякого проходящего человека, произвольно принимающего на себя роль садовника».
«Заметка о взаимных отношениях помещиков и крестьян»: 5, 78
«В какой бы мере ни увеличивали мы угрозу закона, запрещающего и карающего произвол, сила обстоятельств всегда возьмет перевес, и чиновник, раз вступив на стезю произвольных действий, употребит все усилия, чтобы подорвать действие закона и сделать его ничтожным».
«Заметка о взаимных отношениях помещиков и крестьян»: 5, 80
«Никакие полицейские меры не могут в один час поправить то, что запущено веками; никакие полицейские меры не совмещают в себе ни силы убеждения, ни силы доказательства».
Газетные статьи 1851 г.: 5, 116
«Общественное значение писателя (а какое же и может быть у него иное значение?) в том именно и заключается, чтобы пролить луч света на всякого рода нравственные и умственные неурядицы, чтоб освежить всякого рода духоты веяньем идеала. Каким путем эта цель может быть достигнута – это зависит от интимных свойств каждого отдельного таланта, но дело в том, что писатель, которого сердце не переболело всеми болями того общества, в котором он действует, едва ли может претендовать в литературе на значение выше посредственного и очень скоропреходящего».
Статьи из «Современника» 1863 г.: 5, 185
«Зритель выходит из театра совсем не в том спокойном состоянии, в каком он туда пришел; мыслящая сила его возбуждена; обок с запечатлевшимися в его уме живыми образами возникает целый ряд вопросов, которые, в свою очередь, служат исходным пунктом для умственной работы, совершенно особой и самостоятельной. Зритель становится чище и нравственнее совсем не потому, чтобы он вот-вот сейчас пошел да и стал благодетельствовать или раздавать свое имение нищим, а просто потому, что сознательное отношение к действительности уже само по себе представляет высшую нравственность и высшую чистоту».
Статьи из «Современника» 1863 г.: 5, 185
«Что такое отечественный либерализм? <…> Это волшебный букет цветов, который удаляется от вашего носа по мере того, как вы приближаетесь, чтобы понюхать его. <…> Жгучий и пламенный с виду, он не жжет никого, но многим позволяет греть около себя руки».
Статьи из «Современника» 1863 г.: 5, 211
«Да, хорошо живется человечеству… в общем фокусе! всё-то успех, всё-то движение вперед! Даже тьма, даже искажение человеческого образа, даже полнейшее нравственное рабство – и то движение вперед!»
Статьи из «Современника» 1863 г.: 5, 250
«Мысль безмолвствует, но не умирает <…>».
Статьи из «Современника» 1863 г.: 5, 251
«<…> несмотря на темные извороты, к которым прибегает мысль для своего выражения, несмотря на покровы, которыми она одевает себя, чуткое ухо общества схватывает на лету недозвучавшую ноту, чуткий ум невольно подсказывает недосказанное слово…»
Статьи из «Современника» 1863 г.: 5, 251—252
«Паразит всегда на стороне сильного против слабого, угнетателя против угнетенного, богатого против бедного».
Статьи из «Современника» 1863 г.: 5, 259
«Если существуют на свете прогрессивные ретрограды и ретроградные прогрессисты, то почему бы не существовать лести в виде грубости и грубости в виде лести!»
Фельетоны и юморески из «Свистка» 1863 г.: 5, 275
«Есть люди, которые даже к великим событиям и великим принципам не могут относиться иначе, как с точки зрения своих маленьких, карманных интересов».
Фельетоны и юморески из «Свистка» 1863 г.: 5, 300
«Следить за личностью автора по его произведениям дело очень интересное и поучительное. Иной вот так и сыплет либеральными речами, так и надрывается по поводу великих общественных болей – и все-то он врет, все-то он с чужого голоса раздражается».
Рецензии 1863—1864 гг.: 5, 309
«Поэт! Если ты из миросозерцания своего выжал последние соки, то замолчи! ведь есть же на свете многие миллионы людей, которые не написали в жизнь свою ни одной строчки, и живут же! – отчего ж и тебе не последовать их примеру!»
Рецензии 1863—1864 гг.: 5, 430
«Самая страшная сторона неволи измеряется не числом ударов, и не в том состоит, что она с маху бьет человека, а в том, что она всасывается в его кровь, налагает руку на его внутренний мир и незаметно заставляет его не только примириться с неволей, как с таким состоянием, против которого всякая борьба была бы материально напрасна, но даже относиться к нему, так сказать, художественно, все свои умственные и нравственные силы направлять к его вящему утверждению и украшению».
Рецензии 1863—1864 гг.: 5, 436
«Мир поэзии – безграничное <…>».
Рецензии 1863—1864 гг.: 5, 448
«<…> отличительный признак хорошего образа мыслей есть невинность. Невинность же, с своей стороны, есть отчасти отсутствие всякого образа мыслей, отчасти же отсутствие того смысла, который дает возможность различить добро от зла».
«Наша общественная жизнь»: 6, 11
«Сидите ли вы в театре, идете ли по улице, – вы на каждом шагу встречаете людей, которых наружность ничего иного не выражает, кроме того, что их отлично кормят».
«Наша общественная жизнь»: 6, 12
«<…> ничто так не убивает дела, как неловкое подражание ему. Неловкий подражатель всегда или не доскажет, или перескажет что-нибудь – ну, и сразит!»
«Наша общественная жизнь»: 6, 48
«Свобода мысли, свобода убеждений – дело до такой степени святое, что даже то, что мы иногда называем несправедливыми мыслями, несправедливыми убеждениями, и то должно пользоваться правом гражданства».
«Наша общественная жизнь»: 6, 54
«Это совершенно особого рода логика, совершенно особого рода справедливость, в силу которой один может нахальствовать сколько душе угодно, а другой обязывается молчать, один может формулировать свои обвинения ясно, а другой не имеет права проводить свою мысль и под покровами!»
«Наша общественная жизнь»: 6, 56
«Кислое время, кислая жизнь».
«Наша общественная жизнь»: 6, 76
«Споры, когда они оканчиваются только спорами, крики, когда они имеют в виду только производство криков, – все это искусство для искусства, все это не что иное, как особенный род одинокого самоуслаждения, которое не имеет другого результата, кроме бесплодного истощения сил».
«Наша общественная жизнь»: 6, 82
«<…> словесная засуха, наступившая после недавних проливных дождей».
«Наша общественная жизнь»: 6, 84
«<…> легко могу вообразить себе положение россиянина, выползшего из своей скорлупы, чтобы себя показать и людей посмотреть. Все-то ему ново, всего-то он боится, потому что из всех форм европейской жизни он всецело воспринял только одну – искусство, не обдирая рта, есть артишоки и глотать устрицы, не проглатывая в то же время раковин. Всякий иностранец кажется ему высшим организмом, который может и мыслить, и выражать свою мысль; перед каждым он ёжится и трусит, потому что, кто ж его знает? а вдруг недоглядишь за собой и сделаешь невесть какое невежество!»
«Наша общественная жизнь»: 6, 100
«<…> известно, у нас нет средины: либо в рыло, либо ручку пожалуйте!»
«Наша общественная жизнь»: 6, 100
