Черный камень

– Пой.

Ворона «запела». Она каркала так громко и неистово, что в ночном лесу проснулись и испуганно заголосили птицы, а в землянке изо всех щелей полезли тараканы.

Визг лешачат и карканье вороны вконец доконали Филиппа, и тогда он решил выйти на свежий воздух. Филипп тихо поднялся из-за стола и направился к выходу. В это время леший начал рассказывать историю об упыре из соседнего леса. Чтобы его услышали, лешему приходилось орать, и это никого не смущало. Рассказ об упыре был страшен, но все почему-то хохотали и хлопали друг друга по плечам и спине.

Поначалу никто не обратил на Филиппа внимания, а когда он дошёл до выхода, в землянке вдруг воцарилась мёртвая тишина. После такого гвалта наступившее безмолвие напугало мальчика, и он резко обернулся.

– Ты куда это собрался? – подбоченившись, спросила кикимора.

– На улицу, – ответил Филипп и виновато добавил: – На минутку, мне надо.

Все замерли в ожидании, что скажет хозяйка дома, но вместо неё ответил подменыш:

– Иди-иди. Только не уходи далеко, а то заблудишься.

В сказочном лесу было тихо и безветренно. Свежий ночной воздух на вкус был одновременно и сладковатым, и терпким. Огромная полная луна освещала поляну холодным серебристым светом. Благодаря этому деревья, трава и столб с магическими письменами стояли, словно посыпанные волшебной пудрой. Казалось, что они сами источают лунный свет.

Несмотря на усталость, Филипп был так поражён красотой ночного леса, что решил немедленно позвать Кинтохо и предложить ему погулять вместе. Он подошёл к земляной норе кикиморы, нагнулся и вдруг услышал голос подменыша:

– Да куда он денется?

– Правильно, – гнусаво подтвердила кикимора. – Человек отсюда не выберется. Ночь – наше время.

«И правда, – ещё ничего не подозревая, подумал Филипп. – Я здесь как в ловушке. Хорошо, что я встретил Кинтохо. Одного бы меня давно сожрали».

Филипп хотел было спуститься в землянку, но тут услышал нечто такое, от чего волосы у него на голове встали дыбом.

– Скорей бы полночь, – тихо проскрипел леший. – Кикимора, чтоб ты околела. А ведь мальчишка в твой котёл не поместится.

– Сходи за своим, – ответила хозяйка дома.

После этих страшных слов ноги у Филиппа подкосились, и он кубарем скатился в землянку. Затем Филипп с криком вскочил и, не помня себя от ужаса, бросился на улицу.

– Он подслушивал! – взвизгнула лешачиха.

– Лови его! – заорал леший, и все повскакивали со своих мест.

Филиппа спасло только то, что у землянки был узкий выход. Толкая друг друга, нечисть полезла наверх, и у ступенек образовалась свалка. За столом остался только подменыш. Он смотрел, как семья леших с кикиморой карабкаются друг по дружке, и от души хохотал.

Выскочив из землянки, Филипп бросился в лес, но затем сообразил, что у себя в непроходимой чаще нечисть нагонит его очень быстро. Тогда он повернул к столбу, добежал до него и, задыхаясь от страха, начал отыскивать на нем тот единственный магический символ, который показал ему Кинтохо. При рассеянном лунном свете очертания символов немного исказились, сердце у Филиппа колотилось как сумасшедшее, и потому он не сразу обнаружил нужный значок. А его преследователи уже выбрались наверх и с дикими воплями кинулись к нему. Им оставалось пробежать всего несколько метров, когда Филипп наконец отыскал магический символ. Он немедленно провёл по нему пальцем и почти выкрикнул:

– Меня победить нельзя!

На всякий случай Филипп повторил заклинание ещё два раза и только после этого обернулся. Лешие и кикимора замерли в трёх шагах от него. Они тянули к Филиппу руки, клацали от злости зубами, но ничего не могли сделать.

Внезапно откуда-то подул свежий ветер. Он быстро набирал силу и очень скоро превратился в настоящий ураган. Филипп покрепче вцепился в столб, а ветер подхватил кикимору и леших и поднял их в воздух. Он вихрем закружил их вокруг магического столба, и нечисть, набирая скорость, поплыла по воздуху. Вихрь нёс их всё быстрее и быстрее, Филипп едва успевал вертеть головой, и вскоре он мог разглядеть лишь грязные развевающиеся лохмотья. Кикимора с лешими таяли на глазах, пока не исчезли вовсе.

Едва это произошло, как ураганный ветер разом угомонился, и на лесной поляне снова воцарились тишина и покой.

Когда опасность миновала, Филипп даже не успел почувствовать облегчение. За день он столько прошёл и пережил, что усталость валила его с ног, а непреодолимое желание поспать смежило ему веки. Расцепив руки, мальчик мешком повалился на землю и моментально уснул.

Глава 4

Филипп проснулся и не сразу понял, где находится. Потолок его спальни куда-то исчез, а вместо него раскинулось чистое голубое небо. Протерев глаза, Филипп приподнял голову и увидел, что лежит не у себя в комнате, а на большой живописной поляне, окружённой сплошной стеной тёмного до синевы леса. Солнце только-только поднялось над деревьями, в листве беззаботно щебетали птицы, и всё здесь дышало покоем и благодатью.

Постепенно Филипп вспомнил всё, что с ним произошло накануне. Он быстро поднялся на ноги и огляделся, но не обнаружил ни столба с магическими письменами, ни завалов валежника, под одним из которых он провёл самый страшный вечер в своей жизни, ни «гостеприимных» хозяев сказочного леса.

Решив продолжить путь, Филипп не сразу осмелился войти в лесную чащу. Покидать освещённую солнцем поляну было жутковато. Но затем он припомнил, как в последний момент прочитал заклинание «Меня победить нельзя» и вслух твёрдо произнёс:

– Надо идти.

Обойдя по кругу всю опушку, Филипп нашёл в кустах едва заметную тропку и отправился дальше. Непроходимые заросли кустарника вскоре сменились обыкновенным смешанным лесом. Идти стало намного легче, но Филипп не торопился. Он внимательно всматривался в лесную чащу и все время ожидал, что на тропинке появится кто-нибудь из его вчерашних преследователей.

Высоко над землёй кроны деревьев переплетались между собой и образовывали естественный зелёный свод, сквозь который едва-едва тонкими лучиками пробивалось солнце. Изредка путь ему преграждали поваленные стволы деревьев, и Филиппу приходилось перелезать через них. Он делал это крайне осторожно, особенно после того, как на одном из стволов заметил небольшое, но очень неприятное существо. У него были кожистые крылья, черная обезьянья мордочка и алчный пронзительный взгляд.

По дороге Филипп снова отыскал себе увесистую палку. Но на этот раз больше для защиты от нечисти. Он обломал её под свой рост и попробовал в деле. Филипп изо всей силы треснул посохом по дереву и остался доволен – палка выдержала испытание.

Много раз Филиппу казалось, что за ним кто-то идёт. Иногда он замечал, как по траве пробегала волна, словно дорогу ему перебегал кто-то невидимый. Один раз в кустах Филиппу померещился крошечный старикашка с зелёной бородой, но тот сразу растворился в воздухе, и Филипп решил, что это ему просто почудилось.

От прежней беспечности Филиппа не осталось и следа. Он больше не воевал с крапивой и лопухами, зорко смотрел по сторонам и размышлял о предательстве Кинтохо. «А я его ещё спас, – возмущённо думал Филипп. – Встретить бы его и дать по физиономии. А ещё человек называется. Правильно говорил папа: если человеку сто раз сказать, что он свинья, на сто первый он хрюкнет. Вот так и с Кинтохо. Ему всё время внушали, что он нечисть, он и стал ею».

В каждом трухлявом пеньке Филипп видел лешего, в каждой изогнутой коряге – кикимору. Он старательно обходил стороной тёмные, густые ельники и шарахался от непроходимых зарослей бузины. Резкие крики ворон напоминали ему о ночном кошмаре, и каждый раз от страха сердце у Филиппа падало куда-то вниз. Поэтому он торопился, чтобы до темноты уйти подальше.

Филипп помнил, что его выручило заклинание. А со слов Кинтохо выходило, что магическая защита действовала всего одни сутки. Это означало, что следующую ночь ему придётся защищаться самому. Поэтому Филипп боялся даже думать о ночлеге и всё надеялся, что лес вот-вот расступится, и он выйдет хоть к какому-нибудь жилью или, на худой конец, в поле. Но лес не заканчивался, а тропинка не становилась ни уже, ни шире.

Когда день перевалил за середину, и солнце начало клониться к западу, Филипп остановился передохнуть на берегу лесного озерка. Вокруг заросшего камышом водоёма оказалось много земляники, и Филипп принялся её собирать. Хорошенько подкрепившись, он расположился у самой воды на чистом тёплом песке. Филипп начал уже засыпать, когда почувствовал, как кто-то легонько коснулся его руки. Вскрикнув, он отдёрнул руку и вскочил на ноги, но успел заметить только большой рыбий хвост, который мгновенно исчез в воде.

«Русалка», – сразу догадался Филипп. Он не знал, стоит ли ему бояться этих полуженщин-полурыб, и на всякий случай отошёл от берега.

Через несколько секунд из воды показалась голова очень красивой юной девушки. Она с любопытством разглядывала гостя из другого мира и медленно подплывала к берегу. У русалки были ярко-зелёные волосы, которые дивным шлейфом тянулись за ней по поверхности воды, такие же зелёные глаза и абсолютно белая кожа.

– Добрый день, – не зная, как себя вести, поздоровался Филипп.

– Что ты здесь делаешь? – чистым, звенящим голосом спросила русалка. Она подплыла к кромке песка, и Филипп увидел её длинный чешуйчатый хвост.

Говорить правду после того, что с ним произошло ночью, Филиппу не хотелось, и он ответил:

– Гуляю, ягоды собираю.

– Не ври, – сказала русалка. – В этом лесу люди из вашего мира не гуляют. Ты идёшь к Чёрному Камню.

– Ну и иду, – ответил Филипп. – Что в этом плохого?

– Ничего, – пожала узкими плечиками озёрная красавица. – Просто ты не дойдёшь до него.

– Почему? – забеспокоился Филипп. Он уже представил, что у него за спиной стоит какое-нибудь сказочное чудовище с разинутой пастью и вот-вот его проглотит. Филипп быстро обернулся, но там никого не оказалось.

– Потому что не умеешь врать, – рассмеялась русалка. – А здесь без этого никак нельзя. Садись ко мне поближе, я научу тебя морочить головы. Это целая наука.

– Нет, спасибо, – ответил Филипп и отступил от воды ещё на два шага. – Сегодня ночью кикимора с лешим уже дали мне урок. Еле живым остался.

– Эти дураки ничему хорошему научить не могут, – сказала русалка и сладким голосом добавила: – А искупаться хочешь? Водичка такая мягкая, тёплая. – Она тряхнула зелёными волосами, ударила хвостом по воде и обдала Филиппа брызгами. – Пойдём, поплаваем. Я научу тебя нырять за беззубками[5] и дразнить раков.

– Спасибо, не хочу, – упрямо ответил Филипп. – Утонуть я всегда успею.

– Какой ты несговорчивый, – разочарованно проговорила русалка и принялась расчёсывать свои зелёные волосы.

– Я вчера был сговорчивым, – сказал Филипп. – А сегодня что-то не хочется.

– А в вашем мире реки и озёра есть? – неожиданно переменила тему русалка.

– Очень много, – ответил Филипп. – Моря есть, океаны, водопады и ручьи. Воды у нас хоть отбавляй.

– А русалки в них живут?

– Нет, – покачал головой Филипп. – Там водятся только рыбы и разные животные.

– Рыбы глупые, с ними неинтересно, – фыркнула озёрная красавица. – Наверное, люди переловили всех русалок?

– Нет, русалки у нас водятся только в сказках, – ответил Филипп.

– Ничего ты не понимаешь, – наставительно сказала русалка. – Они не водятся только в сказках, а остались только в сказках.

– Не знаю, – пожал плечами Филипп. – Наверное, они сами вымерли, как динозавры. Это такие огромные животные, похожие на драконов.

– Так у вас и драконов не осталось? – изумилась русалка. – Как же вы так живёте? Одни люди да рыбы. Тоска смертная.

Филипп взглянул на солнце, увидел, что оно уже собирается завалиться за лес, и заторопился.

– Я пойду. Мне надо ещё найти место для ночёвки. А то у вас здесь столько всяких живоглотов! Того и гляди в котёл попадёшь.

– Хочешь, я спрячу тебя на ночь в озере? – предложила русалка.

– Нет-нет, – испуганно отказался Филипп. – На дно озера я всегда успею.

– Какой ты скучный, – вздохнула русалка и разочарованно добавила: – Я поплыла. С тобой только время терять. – Она оттолкнулась руками от берега, ударила хвостом по воде и быстро скрылась из виду.

– Время! – спохватился Филипп. – Я потерял столько времени. – Он выбрался на тропинку и поспешил дальше. «Скучный! – быстро удаляясь от озера, с обидой вспомнил Филипп. – Будешь здесь скучным, если каждый норовит тебя или съесть, или утопить. Эх, Петьки нет, – снова пожалел он. – И Сашки Боброва. Он всё-таки занимается самбо. Втроём мы бы дали им. А если у каждого было бы по сабле… или по настоящему мечу. А ещё лучше по пистолету… и по автомату. Вот здорово, мы бы приехали сюда на танке. Можно даже на трёх танках. А наверху пулеметы и… и…» – Филипп задумался, какое ещё оружие можно разместить на танковой броне, но не успел. Впереди, слева от тропинки, послышался слабый крик, и Филипп остановился как вкопанный.

– Опять кто-то кричит, – тихо проговорил он. – Вот взяли привычку тонуть по вечерам. Сейчас спасёшь какого-нибудь ненормального, а он из тебя потом сварит суп с грибами.

– Помогите! – снова услышал Филипп и, больше не раздумывая, бросился в лес.

Филипп долго разыскивал место, откуда доносились крики о помощи. Он искал болото или озеро, но лес вокруг стоял сухой, не было видно ни одного водоёма или даже лужи. Зато грибов было столько, что Филипп постоянно поскальзывался на моховиках с подосиновиками и от досады пинал яркие мухоморы.

Наконец закричали где-то совсем рядом. Филипп нырнул под большую раскидистую ель и выскочил с другой стороны. Он едва успел остановиться перед глубокой охотничьей ямой, по бокам которой ещё сохранился настил из еловых веток.

– Кто здесь? – громко позвал Филипп.

– Я! Это я! – услышал он знакомый голос и склонился над ловушкой. Каково же было удивление Филиппа, когда на дне ямы он увидел своего вчерашнего спутника – Кинтохо. Маленький лесной пройдоха сидел на дне и невинными глазами смотрел на Филиппа.

– Привет, Филя! – радостно поздоровался подменыш.

– Это опять ты? – буркнул Филипп. Встреча была столь неожиданной, что поначалу Филипп растерялся. Он не знал, радоваться ли ему, что его коварный проводник снова попал в переплёт. А Кинтохо, казалось, не чувствовал за собой никакой вины.

– Как хорошо, что ты появился, – сказал он и рассмеялся. – Помоги мне выбраться. Полдня здесь сижу. Пить хочется, просто умираю. И кто это выкопал в лесу яму?

– Я не буду тебя вытаскивать, – подумав, ответил Филипп.

– Почему? – искренне удивился подменыш.

– Ни фига себе, почему! – взорвался Филипп. – Предатель! Вчера ты чуть не скормил меня своим людоедским родственничкам, а сегодня хочешь, чтобы я тебя опять спасал! Ну ты даёшь!

– Я тебя не предавал, – спокойно ответил Кинтохо. – Да если бы я хотел, я бы давно подстрелил тебя из лука. Знаешь, как я стреляю? Ого-го! Или заманил бы тебя вот в такую яму. Это кикимора с лешим заставили меня. Леший мне прямо так и сказал: или мы съедим его, или тебя. Ну я и выбрал тебя. Ты уйдёшь в свой мир, или не уйдёшь, а мне здесь ещё жить.

– Не ври! – закричал Филипп. – Ты подлый врун!

– По-вашему, я, может быть, и подлый, – всё же согласился подменыш. – Но по законам нечистой силы я спас себе жизнь.

– А мою чуть не угробил, – нервно постукивая палкой по краю ямы, проговорил Филипп.

– Не стучи по земле, ты запорошил мне пылью глаза, – попросил Кинтохо.

– Терпи, предатель, – сурово произнёс Филипп, но пылить всё же перестал.

– А ты на моём месте как бы поступил? – неожиданно спросил подменыш. – Ты хочешь сказать, что пожертвовал бы своей жизнью ради моей?

– Я? Я… – начал Филипп и понял, что не может ответить на этот сложный вопрос. – Не знаю, – наконец честно признался он. – Во всяком случае, я не бросил бы тебя одного. Я рассказал бы тебе об опасности и не повёл в гости к этим… к этим обормотам. В общем, я не буду тебя спасать. Пошёл ты к чёрту. Выбирайся сам, а я пойду.

Филипп не очень уверенно отошёл от края ямы, а Кинтохо вслед ему заорал:

– Постой! Не вздумай уходить! Ты должен меня спасти!

– Я должен?! – вернувшись, возмущённо спросил Филипп. – Почему это я должен?

– Потому что ты хороший, – со своей неизменной лукавой улыбкой ответил подменыш.

– Нет! – печально усмехнулся Филипп. – Ты меня ещё не знаешь, я очень даже плохой.

– Значит, ты такой же, как я? – вдруг обрадовался Кинтохо.

Этот каверзный вопрос застал Филиппа врасплох. Ему очень не хотелось выглядеть коварным предателем даже в глазах подменыша. Не хотелось и хитрить, но он все же ответил:

– Да, я такой же, как и ты. А почему это тебе можно быть плохим, а мне нельзя?

– Тогда какого лешего ты меня ругаешь? Ты ведь такой же плохой! – вскричал Кинтохо. – Хорошенькие дела: один поганец упрекает другого в том, что тот поганец.

Эти слова ненадолго озадачили Филиппа. Он уже немного поостыл, выпустил пар и засомневался, правильно ли будет оставить подменыша в яме? «А вдруг здесь поблизости никто не живёт? – подумал он. – Уйду, а он умрёт от голода и жажды. Хоть он и предатель, а всё-таки живой человек».

– А как ты оказался впереди меня? – поинтересовался Филипп. – Ты всю дорогу бежал за мной?

– Нет, я живу в этом лесу и знаю его как свои пять пальцев, – ответил Кинтохо. – То, что ты прошёл за целый день, я по короткой дороге пробежал за какие-нибудь полчаса. Поэтому я тебе и нужен. Без проводника ты сгинешь.

– Не сгину. Ладно, держи, – наконец решился Филипп и опустил в яму свой посох. – Хватайся, я тебя вытащу.

Через минуту подменыш оказался на свободе. Он поднялся на ноги, положил руку Филиппу на плечо и, сверкая глазами, насмешливо сказал:

– Я же говорил, что ты добрый. А ты не верил. Ну, теперь я точно доведу тебя до Чёрного Камня.

– Не надо, сам дойду, – стряхнув его руку с плеча, отказался Филипп.

– Сам ты ни за что не дойдёшь, ты добрый, – проговорил Кинтохо. – Может, я и плохой, но добро помнить умею.

– Это я уже вчера понял, – ответил Филипп. Он посмотрел на быстро темнеющее небо, тихонько свистнул и отправился искать свою тропинку.

– Вчера не считается, – последовав за ним, сказал подменыш. – Ты два раза спас меня от смерти. Теперь я твой должник на всю жизнь. До Чёрного Камня ещё далеко. Скоро наш лес закончится, а за его границей живёт совсем другая нечистая сила. Ты её не знаешь и без меня, как пить дать, пропадёшь. А я тебя никому в обиду не дам.

Филипп выбрался на тропинку и, не оборачиваясь, заспешил дальше. Кинтохо не отставал от него ни на шаг. Он не переставая болтал о том, как попал в охотничью яму, а Филипп с тревогой думал: «И куда я иду на ночь глядя? Может, хорошо, что я снова встретил этого дикаря? Во второй раз он уж точно не станет предавать. Что поделать, если он такой? А со мной, с цивилизованным человеком, побудет несколько дней, и исправится. Мама часто говорит, если человеку всё время твердить, что он хороший, он привыкнет к этой мысли и будет стараться стать лучше. Посмотрим-посмотрим».

– Филя, ты меня слушаешь? – спросил подменыш и потряс Филиппа за плечо. – Знаешь, как нужно вести себя с нечистью? Они же все злые и понимают только силу. Поэтому с ними надо по-простому. Чуть что, как дал палкой по башке, они тут же шёлковыми становятся.

– Мне Хранитель сказочной страны объяснил, что со злом можно бороться только добром, – ответил Филипп.

– Ха-ха, добром! Этот старый болтун ничего не понимает, – махнул рукой Кинтохо. – Со злом нужно только так: р-раз, два, три, – подменыш поднял ветку и принялся рубить ею воздух. Затем он вспомнил, что Филипп два раза его спас и поправился: – Нет, можно, конечно, и добром, но вначале всё равно надо дать по башке. Так надёжнее.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

Лыко – кора липы, из которой в деревнях плели лапти, посуду и даже одежду.

2

Подменыш – в мифологии разных народов сказочное существо, которое нечистая сила тайно подкладывает матери вместо настоящего ребёнка, а дитя уносит к себе.

3

Анчутка – в восточнославянской мифологии – злой дух, бес. Анчутки бывают водяными и воздушными.

4

Считается, что леший может защекотать человека до смерти.

5

Беззубка – пресноводный моллюск.