скачать книгу бесплатно
Фэйн усмехнулся.
– И не одного. Рхуны размножаются с удивительной скоростью. Каждая самка способна принести целый выводок. Некоторые рожают не меньше двенадцати, а то и четырнадцати отпрысков.
– Четырнадцати?! – воскликнула ошеломленная Арион.
– Да, но не за один раз… По крайней мере, я так думаю, – пояснил Лотиан. – Впрочем, известно, что они приносят по два-три детеныша за раз или даже больше.
– Наверно, их тысячи, – предположила Арион.
– Десятки тысяч, – поправил Лотиан. – Мы и сами точно не знаем, сколько именно.
– Они опасны? – спросил Мовиндьюле.
– Не опаснее других животных, – ответил Лотиан. – Вообще-то медведь или большая кошка куда хуже. Рхуны боятся нас до ужаса. При нашем приближении они разбегаются во все стороны.
– Тут вы правы, мой фэйн, – заверил Гриндал. – Мне не следовало смешивать инстарья с рхунами, но это ничуть не меняет того, что сотни лет, проведенные среди дикарей, сделали инстарья негодными для общества фрэев. Именно поэтому я не считаю, что инстарья в Алон-Ристе способны разобраться с Нифроном и его галантами.
– Значит, ты не уверен в Петрагаре? – спросил фэйн.
Гриндал посмотрел на Лотиана так, словно тот неудачно пошутил.
– Нифрон опасен, мой фэйн, и он один из лучших ваших воинов. Думаю, разумнее послать миралиита. Инстарья глубоко уважают Нифрона и его галантов. Чем дольше они избегают правосудия, тем больше риск того, что они устроят мятеж, как было с Зефироном.
– Но ведь то был не мятеж! – вмешалась Арион. – Зефирон действовал по закону и попросил у Аквилы дозволения протрубить в Рог Гилиндоры и сразиться с вами за трон.
– Это было по закону, – заверил Лотиан. – Однако выявило определенный настрой, склонность к неподчинению власти миралиитов, чего я не потерплю!
– Поеду я! – воскликнул Мовиндьюле, поглядывая то на отца, то на Гриндала. – Я притащу вам этого Нифрона на поводке!
– Граница – не место для ребенка, – заявил Лотиан.
– Я не ребенок!
Все за исключением принца дружно улыбнулись.
– Кстати, поэтому я и пригласил на нашу встречу Арион. Думаю, следует поручить именно ей усмирить этот простенький мятеж, – сказал Гриндал.
Арион изумилась и совсем не обрадовалась.
– У меня свои обязанности. Мне нужно продолжать занятия с Мовиндьюле. К сожалению, он сильно отстает.
– Я могу тебя подменить, – предложил Гриндал.
Восторг на лице Мовиндьюле было трудно не заметить.
– К тому же, как наставница будущего фэйна, ты не станешь спорить, что возможность переправиться через Нидвальден и повидать мир расширит твои горизонты и поспособствует лучшему обучению принца.
Хороший аргумент. Даже слишком. Отвечать не было нужды.
– Вряд ли это займет много времени, – заверил Гриндал, упреждая ее возражения. – Особенно у такой, как ты.
– Не вижу причин, почему я гожусь больше любого другого миралиита, – заявила Арион.
– Не скромничай. Разве не тебя великая Фенелия выбрала в качестве наставницы для Мовиндьюле? И разве не тебе даровала она почетное прозвище Цензлиор? Наверняка ты обладаешь талантами, столь ее поразившими. Иначе почему она предпочла тебя, а не меня? Вот и шанс продемонстрировать свои навыки.
«Он пытается устранить меня с дороги».
Арион не знала, сколько времени Гриндал планировал свой маневр. Ее беспокоило замечание о том, что Фенелия предпочла именно ее. Раньше Гриндал не проявлял к обучению принца ни малейшего интереса, но это вовсе не значит, что Первый министр не вынашивал обиду. Арион понимала, что предложение следует отклонить, однако Лотиан с улыбкой кивнул ей. Решение уже принято, и ее мнение никого не интересует…
Глава 12
Боги среди нас
«Хотя дни юности до сих пор представляются мне теплыми и солнечными, сейчас я понимаю, что до прихода богов жизнь в далле была однообразной и скучной. Потом все изменилось».
«Книга Брин»
– Что они делают сейчас? – спросила Мойя у Брин, глядевшей в открытую дверь хижины. – Где они?
– Все там же, перед крыльцом чертога. Устраивают лагерь, готовят постели на ночь. Знаешь, я вижу всего восьмерых. Один куда-то подевался.
Все расположились в домике Роан. Он был ничуть не меньше жилища Сары, но казался тесным из-за хлама, его загромождали груды рогов, веревки, ветки, камни, ящики, бивни, кости, палки, сушеные травы и пустой улей. Вернувшись из леса, Персефона не решилась и дальше злоупотреблять радушием Сары. Ее муж Дэлвин был вовсе не в восторге от перспективы превращения одного гостя в пятерых. Вдобавок один из них был дьюрийцем, другой волком, третий мистиком, четвертый бывшим рабом из Алон-Риста, а Персефона обвинялась в убийстве. В то же время Роан и Мойя приютили их с радостью. Роан даже помчалась за Падерой и позвала ее помогать с ужином. Роан впервые принимала гостей и понятия не имела, что в таких случаях делать. Ей хотелось, чтобы все было как надо.
– Наверно, девятый где-нибудь на стене, – предположил Малькольм. – Галанты – боевой отряд, поэтому всегда выставляют часовых.
– Боги готовят постели? – не поверила Мойя.
– Да, – ответила Брин, бывшая их глазами и ушами. – Один занимается костром. Двое других точат оружие.
– Разве боги спят? – удивилась Мойя.
– Они не боги, – сказал Малькольм. – Вообще-то, они не сильно от нас отличаются. Некоторые считают, что фрэи, дхерги и рхуны сродни.
– Произошли от общего предка? – спросила Персефона.
– Да.
Сидевший на полу позади Малькольма, Сури, Минны и козлиного черепа Рэйт мрачно фыркнул:
– Нет у нас ничего общего!
Малькольм ухмыльнулся.
– Ты куда более умудрен жизнью, чем я думал. Ты довольно их повстречал, так ведь?
Рэйт насупился и поднял череп козла, чтобы освободить еще немного места на полу.
– Я встречала, – сказала Персефона. – И хотя насчет общего предка ты, может, и преувеличиваешь, я понимаю, о чем ты. Схожего у нас много.
Персефона сидела в сетке, подвешенной к основной балке. Висячих кресел, как называла их Роан, было несколько. Она любила мастерить необычные вещи, и весь дом помимо забитого хламом беличьего гнезда напоминал еще и выставку диковинок.
Дом строил Ивер-резчик, который вдобавок приторговывал всякой мелочевкой. В результате в жилище постоянно хранились всевозможные безделушки. Роан была его рабыней с рождения, и выросла среди этого хлама. Зимой Ивер умер, и теперь Роан пыталась научиться жить как свободная женщина. Через несколько недель к ней переселилась Мойя. Учитывая ее легкий характер, все надеялись, что она хорошо повлияет на бывшую рабыню, и Роан понемногу стала отходить. Однако изменения в лучшую сторону на дом пока не распространялись. Как выяснилось, ни Роан, ни Мойю нельзя было назвать чистюлями. Свободное место имелось лишь на полу.
– Чем же мы сходны? – спросил Рэйт.
Персефона пожала плечами.
– Ну, мы спим. Не думаю, что боги нуждаются в отдыхе.
– Кролики тоже спят.
– Да, но кролики не носят одежду, не разговаривают и не используют орудия труда.
Мойя согласно кивнула. Она тоже сидела в висячем кресле и обеими руками держала чашку – маленький глиняный шедевр Гиффорда. Его изящная посуда высоко ценилась всеми жителями далля.
– Брин, как насчет Коннигера? Из чертога никто не выходил?
– Обе двери закрыты, – привычно отрапортовала Брин.
– Пойду-ка я схожу туда, – объявила Персефона.
– Зачем? – одновременно воскликнули Мойя с Рэйтом.
– Нужно рассказать Коннигеру, что происходит. Он вождь и должен знать. Представляю, что он подумал, обнаружив у порога девятерых фрэев.
– Семерых, – поправила Брин. – Семь фрэев, один великан и… Не знаю, что это за существо.
– Кто девятый? – спросил Рэйт у Малькольма. – Ты знаешь?
– Гоблин, – ответила Падера.
Старая жена пахаря проворно ворочала угли в очаге. Она кипятила воду в висящем над огнем кожаном мешке и показывала Роан, как запекать хлеб, обернув его в мокрые листья.
– Гоблин? – Мойя подалась вперед, опасно перевесившись в сетке и пытаясь выглянуть за дверь, которую придерживала Брин. – Как ты умудряешься видеть своими старыми, усталыми гляделками?
Персефоне тоже хотелось бы это знать. Глаза старухи буквально терялись в складках кожи и морщинах, лицо смахивало на смятую дыню. Когда Падера говорила, один глаз – всегда один – распахивался и пристально смотрел, второй крепко сжимался, будто она прицеливалась.
Старуха обратила внимание на Мойю:
– Мои старые гляделки до сих пор способны вдеть нитку в иголку быстрее, чем ты объяснишь, почему ты там висишь и трясешь своими персями перед двумя мужчинами!
Мойя насупилась и села обратно.
– Не думаю, что тебе следует подходить к чертогу, – сказал Рэйт Персефоне. – Пока не появились фрэи, ваш вождь был настроен против тебя. Да и потом он не казался таким уж счастливым.
– Коннигер вовсе не проблема, – заявила Персефона. – Хэгнер лжет!
– Может и так, – кивнула Мойя. – Только если Коннигеру хочется знать, что тут происходит, пускай выйдет и поговорит с фрэями сам.
– Дело не в Коннигере и не в том, как ему следует или не следует поступать, – ответила Персефона. – Ради блага далля вождь должен знать, что происходит!
Роан принесла еще одну чашечку Гиффорда и подала чай Персефоне.
– Спасибо, Роан.
Роан молча кивнула и отправилась сквозь завалы туда, где Падера занималась костром.
– Лучше бы фрэи приняли твое предложение и остановились в чертоге, – озорно усмехнулась Мойя над чашкой чая. – Ты только представь: Коннигеру придется вернуться обратно в семейный дом! Своих родичей он терпеть не может. Тресса перед всем даллем похвалялась, как рада выбраться из теснотищи. Расположившись в чертоге, Тресса обозвала Осень и ее мужа свиньями и сказала, что понятия не имеет, как умудрялась жить там раньше.
– Он тебе настолько противен? – спросила Персефона.
– Какую часть фразы «Коннигер заставляет меня выйти замуж за Обрубка» ты не поняла?
– Самое время выйти замуж и не прельщать всех мужчин подряд отсюда и до Синего моря, – прошамкала Падера беззубым ртом. – Из-за таких женщин, как ты, начинались войны.
Мойя насупилась.
– Хватит нести ахинею, старуха!
– Брин? – окликнула Падера.
Брин с трудом оторвала взгляд от происходящего за дверью.
– Из-за Августы Мэлен, дочери вождя Эйсола, началась Битва у Красной реки. Она отказалась выйти за Тео Уоррика. Когда отец Тео погиб в схватке, тот поклялся отомстить и призвал под свое знамя весь клан Уоррика. В результате случились Десятилетняя война, забравшая жизни тысячи мужчин, и голод, продлившийся два года.
– Вот видишь, – сказала Падера и отдала Роан цыпленка, которого принесла. – Общипай.
– Увы, тут я согласна с Мойей. – Персефона встала, и сетка закачалась. – Коннигер заставляет ее выйти замуж за человека, который пытался меня убить.
– Зачем? – спросила Падера, уставившись на нее одним глазом.
– Если бы я только знала! – воскликнула Персефона. – Друзьями мы не были, однако я и понятия не имела, что у него ко мне неприязнь. До вчерашнего дня между нами не было никаких трений.
Роан стояла рядом с Падерой и пыталась дергать перья из цыпленка, которого держала за ноги. Старуха вздохнула. Она забрала птицу и сунула в емкость с закипевшей водой. Падера энергично макала ее и вынимала, ждала пару секунд и снова погружала в кипяток. Проделав это несколько раз, она выдернула перо из хвоста и улыбнулась.
– Ну вот, – довольно сказала Падера. – Попробуй-ка теперь.
Роан дернула за перо, и оно вышло без усилий.
– Ты умница! – всплеснула руками Роан.
Падера усмехнулась, точнее, ее беззубый рот растянулся еще шире.
– Сама ты умница. Я просто стара. Вырастив шестерых детей, мужа, дюжину коров, свиней, овец и бог знает сколько цыплят, кое-чему непременно научишься. Запомни: всегда есть лучший способ.
Роан энергично закивала, не сводя с Падеры глаз, будто та поручила ей сверхважное задание.
– Всегда есть лучший способ. Всегда есть лучший способ…
