Марк Федорович

-Я Вам ещё раз говорю, что неинтересно сотрудничать с Вами, и что Вы мне предлагаете, называется не благосклонность, а прямое восхваление, давайте прощаться и больше с таким предложение можете не приходить,.

– Как Вам угодно, Вы сами не знаете, от чего отказываетесь, кстати, по поводу нобелевской премии, Вы же ее скоро получаете?

– Да. А что?

– Прошу Вас в своей нобелевской речи не затрагивать политические аспекты.

– Я скажу то, что считаю нужным!

– Тогда последствия будут плачевными, будем с вами по другому разговаривать, – Со всей серьезностью произнес гость, и громко хлопнул дверью.

Закрыв дверь, Марк Федорович принялся за статью, но писать уже не мог, он был очень раздосадован и взволнован.

«Единственное, что может сделать власть хорошее для человека ,это не влезать в его жизнь, неужели это так сложно, значит, они боятся меня, я им несу угрозу, а я лишь хочу, чтобы к моему народу у них было уважение, хотя бы только уважение, а любви я и не прошу. В их сердцах нет любви, той любви высокой, божественной любви, что оживляет затухающее сердце, они хотят сделать людей циничными, развивая у людей самые низменные животные чувства. Как же с ними бороться, я приехал, в Россию, чтобы сердце своё отдать, в помощь Родине, чтобы разбудить народ и всем вместе нам скинуть цепи адовы. Почему разрывают они сердце народа моего, душу плетями  истязают, и бьют его» Размышления Марка Федоровича рассеял очередной звонок, как оказалось, ничего важного в нем не было.

Так же проходили дни в своем обычном ритме, Марк Федорович собрал все письма свои за двадцать лет, выступал на литературных вечерах, дал несколько интервью. Приезжали иностранные журналисты, снимали фильм о Марке Фёдоровиче, как о нобелевском лауреате, книги по миру его издавались, и издавались в весьма значительном количестве.

Проснувшись рано утром, Марк Федорович не мог дальше заснуть от переполнявших его мыслей, и самая главная мысль, которая сверлила ему виски, была, та, что он не нужен народу, что люди не будут меняться, ведь чтобы начать меняться нужно, сделать огромное духовное и физическое усилие. А это очень не хочется делать человеку, привыкшему обманывать себя. В информационном плане очень многое поменялось, нас учат по телевидению, на радио вещание, и других информационных каналах, как нужно жить, что есть, пить, кого любить и как любить. И от этого становится больно. За то время что Марк Федорович находится в России, печатая статьи о положении вещей в стране, о самосознание, призывов к народу поменять идеологию, человек не может быть разлучен с Богом, а то будет смерть, и не всегда физиологическая смерть, а духовная, что в разы страшнее. Так же Марк Федорович писал статьи о литературе, писателях, о поэтах со всей поэтической красотой, дабы зажечь стремление к чтению великой литературы, и статей данного плана было много, все принимались они, но эффекта не было.

Давались интервью, также Марк Федорович проводил литературные конкурсы, в которых участвовали молодые литературы, победителям давался хороший денежный приз, а в перспективе его печатали в серьезных изданиях. И все это делалось для популяризации литературы, но Марк Федорович замечал одну неприятную вещь, у молодых людей была в основном одна цель, получить гонорар, и дальше печататься, с помощью контракта стать известными, не у всех он замечал эту внутреннюю душевную трагедию, горение литературой…

Ах, как же время быстро мчится, стирая всё на своем пути и рождая новое. Самый строгий судья, самый беспощадный, время не щадит ни женскую красоту, со временем делая её блёклой, ни жалеет наших родителей.

Вот уже Марк Федорович отправился за Нобелевской Премией ,за окном вечер, сколько же силы в русской природе, сколько в ней красоты, сколько тоски и радости, уму непостижимо. И вот через несколько часов после вылета, самолет на которым летел Марк Федорович приземлился в Стокгольме. Было ещё пара часов в запасе до Нобелевской Премии, сейчас можно ходить по Стокгольму в качестве туриста. И немного отдохнуть. Отдохнуть от физической и психологической усталости, сменить на несколько дней вектор мыслей, но не на секунду не покидали мысли о России. Не пускали его мысли о Родине, о людях, что-то ныло в груди, может – быть это и называется любовь к Родине и патриотизм. Возможно, большинству из нас это не понять и не пережить, не пропустить через сердце своё. Вроде всё у Марка Федоровича хорошо, он многого добился в Европе, стал очень уважаемой персоной, весьма состоятельной персоной, и все же, как только смог, пулей вернулся в Россию. Оказавшись в России, он мог также жить, как и во Франции, получать огромные гонорары, частым гостем на телевизионных каналах, продавать книги с огромным спросом, но только не те книги что писались во Франции, а книги, которые могли быть написаны под «заказ». О хорошем правительстве, яркой и целеустремленной молодежи в массе своей, о хороших зарплатах, о полезности телевидения, так как он является источником знаний, о том, что нужно брать от жизни всё и жить для себя. Нет, Марк Федорович не пошел на это, он остался верен себе и своим принципам, и никакие привилегии не сшибут с этого пути, может- быть это и называется мужественность, что ни богатство ни смерть, ни слава ни подомнут под себя таких людей как Марк Федорович. В России огромное число писателей, которые сочиняют под «заказ» и от этого получают огромные дивиденды. Какого продавать свою любовь и честь за тридцать серебряников, Иуда продал Бога, продал любовь, и мы знаем, к чему это привело. Да возможно они очень популярны, богаты, их зовут на самые рейтинговые каналы, их любит молодежь, но они канут через некоторое время в безвестность, и на их место придут такие же. А теперь дорогой читатель зададим себе вопрос: Какой путь выбрал бы я?

А в Швеции уже готово все к церемонии, приезжают туристы, лауреаты, комиссии, журналисты. Город принимает гостей. Заполняются рестораны, дамы блещут своими нарядами, завистливо оглядывая друг друга, боясь встретить такое же платье или сумочку на встречных женщинах. Да, все в предвкушении следят за часами, осталось недолго. Подаются изысканные блюда, и все вроде обыденно, только видно волнение на лицах лауреатов. Наш Марк Федорович, одетый в элегантный костюм черного цвета с бабочкой на груди, сидит за столиком с французом, давним знакомым литературным критиком, говорят о былых годах, о Франции, России, о литературе вообще. Собеседника Марка Федоровича зовут Жан-Жак Мисо, он имеет огромный общественный и литературный вес во Франции, очень сильно помог Марку Федоровичу за рубежом. Это человек редких, исключительных человеческих качеств. И вот люди начали стекаться, волнение лауреатов стало еще больше. Вышел король Швеции, начал речь о том, что рад видеть всех, рад, что сегодня состоится вручения премий. Началось объявление лауреатов по химии, физике и т.д. Лауреаты по объявлению выходили на всеобщее обозрение, к ним подходил король Швеции, присваивал документ и медаль, после чего лауреаты читали свою речь публике. Очень запомнился лауреат по физики, выходец из России, своей речью, говорил о том, что премии он не достоин, это было стечение обстоятельств. В перерывах после каждого награждения выступали тенора, пели своими бархатными голосами, после чего снова объявлялся награждаемый. Лауреаты сменяли друг друга, и весьма скоро подойдет время до литературы. Химик читал свою речь, казалось, что ни конца, ни краю этой речи не будет. Говорил о соединение молекул, и так далее, но говорил с такой страстью в глазах, человек был влюблен в свою научную дисциплину, и в то, что он делал, и будет делать для людей, весьма подкупало это. И складывалось впечатление, что каждый хотел начать изучать науку, о которой говорил человек. Громкими аплодисментами люди встречали и провожали лауреатов, и постоянно слышалось сюсюканье о знакомстве с данным лауреатом. Все это было похоже не на серьёзное культурное и научное мероприятие, а на развлекательно-познавательное шоу. Публика в массе своей была равнодушна к премии и незаинтересованной за что присуждают премии, главная задача большинства была отметиться друг перед другом на таком почетном мероприятии и показать себя, и таких людей всегда будет большинство, в театрах, выставках, концертах. Под культурой они понимают всё, что рекламируют, все что делают, и для них это и есть культура и дело тут даже не в русских людях, так везде. Почему так? Наверное, так проще жить, не беря ответственности за свой выбор.

Подошло объявление о вручении Нобелевской Премии по литературе, диктор объявил, за что будет присуждена премия и произнёс имя Марка Федоровича, волнуясь до этого, после вызова, Марка Федоровича словно отпустило. Поднявшись на сцену и осмотревший зал, к слову публика была весьма колоритной, начиная от профессоров и деятелей культуры, заканчивая богатейшей элитой. Диктор говорил о нужности литературы, о том, что без неё человек «ослабевает» и в таком духе, и каждый из присутствующих лиц мотал головой в знак соглашения, показывая вид, что-они-то с литературой общаются на – ты. Подойдя к микрофону взглянув ещё раз на публику и огромные стены зала, достал листок и начал читать нобелевскую речь, только что написавшую в этом зале.

«Стою я перед Вами и этими стенами. Вероятно, сейчас буду рассуждать о литературе и жизни вообще, так как, казалось бы, на это имею полное право. Ведь среди прочих литераторов выбрали именно меня. По политическим ли причинам, по литературным соображениям. Но что парадоксально, лишь молчаливые стены этого зала, имеют большое преимущество над нами. Не будет меня читающего эту речь, не будет Вас слушающие её, а стены эти будут всё стоять. Говорят, что писатели очень одинокие люди, и не всегда это обусловлено характером, писатель пишет для всех людей, а большинство его, к сожалению, не читают, чтение это труд, порой не меньшей чем писательство. И порой труд, не приносящий материальной выгоды, это как ставить укол здоровому человеку вместо больного. Так случилось, что я являюсь не нужным России. Живя во Франции, в стране, что меня приютила, я писал о России, а стал любимым и нужным писателем на чужбине, а не в России. И этот факт не позволяет мне быть счастливым и реализованным как литературный деятель, по сути, на своей Родине я ненужное существо. Но верю, встанет Россия, имеющая огромную божью защиту, и пойдёт с силой божьей на встречу правды и истинного счастья. Люди ищут трагедию во внешних формах, им хочется лицезреть чужую боль, не в чувстве сострадания, а чтобы пресытить своё животное начало, им нужно зрелищ. Они читают трагическую литературу, смотрят фильмы. Нет, посмотрите на Россию, на её историю, нет более трагической страны, нет более мужественного народа, чем русский народ. Спасибо».

Под аплодисменты, Марк Федорович закончил свою нобелевскую речь, возможно, если бы он подготовил её заранее, она была бы более глубокой, но Марк Федорович посчитал подготовить речь непосредственно в зале. После всей церемонии начался концерт, а по окончанию, все направились на банкет. Переночевав ночь, Марк Федорович вылетел домой. Так закончилась сказка, которая навсегда попадёт в страницы истории.

По приезду в России наш лауреат встретил какой-то сумасшедший со словами « Лжец, лжец – предал, продал Россию» После чего этого человека вывела из помещения. Марка Федоровича окружили журналисты, спрашивали о церемонии, о впечатлениях, о его речи нобелевской, о планах в творчестве. Освободившись от журналистов, Марк Федорович через некоторое время был дома.

Нобелевская премия стала ещё большим раздражителем для людей, не согласных с поведением Марка Федоровича, а речь его и вовсе стала разорвавшейся бомбой. И уже вскоре Марк Федорович приехал в Россию.

Глава 3. Неожиданный визит

Проснувшись поздно ночью от тяжелых ударов по входной двери, Марк Федорович незамедлительно оделся, и пошёл отворять дверь, уже тогда сердце буквально сжалось в неописуемой тревоге. Открыв дверь, перед ним стояли четверо мужчин, один из них показал удостоверение сотрудника полиции, и попросил незамедлительно одеться и отправиться вместе с ними для приезда в участок. На все вопросы этот господин отвечал, «по дороге всё объясним». Вышли из подъезда, их ждала большая машина, в непонятной суете усевшись в неё, тронулись от дома в пока ещё неизвестном направление для Марка Федоровича. Но и в машине никто не поспешил отвечать Марку Федоровичу, что всё это значит, вся компания хранила преступное молчание, лишь один произнёс слова «там безопаснее», что это означало, Марк Федорович не понял, и от этой неизвестности душа нашего героя наполнилось щемящей тоской. Ой, упаси господь кого-нибудь испытать это чувство! Дорога почему-то казалось невыносимо долгой в этой напряженной обстановке. Марку Федоровичу хотелось бы и быстрее добраться до места, куда его везут, и тут же каждую секунду он пытался прожить. Вдруг водитель остановился, но это лишь пробегавшая мимо кошка заставила остановить его. И тут машина снова тронулась. Через небольшое время они уже остановилось по причине приезда к конечному пункту, Марка Федоровича вежливо попросили выйти из машины. Ох уж эта вежливость в таких ситуациях! Совершеннейшая темнота незнакомого места, вой собак, напомнили Марку Федоровичу рассказы, про концлагерь. Сердце словно птичка в клетке пыталась высвободиться из груди писателя, на него напала слабость и тоскливая безучастность. Теперь было отчетливо видно здание большое, с большим забором по кругу. Открыв дверь, все вместе прошли в неё, в здании их ждали два больших молодых человека в белых халатах, и взрослый, почти старый мужчина невысокого роста.

-Здравствуйте!– Произнес этот пожилой мужчина. Вы сейчас отдохнете, а завтра мы с Вами побеседуем.

Всегда разговорчивый Марк Фёдорович в этот раз не мог выдавить из себя слово, страх его связал по рукам и ногам. И раздосадованный, от собственной трусости и немощи поник ещё больше. Впервые в жизни он чувствовал это унизительное чувство, нет, возможно, он и раньше чего-то боялся, но всегда шёл навстречу этому страху, но не в этот раз. Пройдя в небольшую комнату, Марк Федорович улегся, и вскоре заснул.

Проснувшись рано утром от голоса того же доктора, что вчера встречал его, да это был не сон. Марк Федорович спросил, что случилось, за что его здесь держат, и что это за место. На всё услышал ответ что все хорошо, он находится в клинике для душевнобольных, и если надобности не будет, его отпустят, но только после того как проведут медицинскую комиссию о его психологическом здоровье. На что Марк Федорович потребовал телефон, и немедленно выпустить его.

Уже через час Марк Федорович сидел в большом кабинете, на комиссии присутствовало около восьми человек, но вопросы задавал лишь доктор, которого вчера ночью видел Марк Федорович.

– За что меня вообще сюда привезли, какое вы имеете на это право? ,– Спрашивал Марк Федорович у доктора.

– Не стоит абсолютно волноваться, после комиссии, если всё будет хорошо, мы Вас тут- же отпустим, нам нет смысла держать здоровых людей,– отвечал доктор. Ну-с приступим, ответьте всего лишь десять вопросов.

– Давайте быстрее, но учтите, я на Вас буду жаловаться! Вы бандиты!

– Хорошо-с. Но знайте, каждый Ваш ответ будет влиять на принятие решений по поводу Вашего здоровья.

Почему так Марк Фёдорович спокойно со всем соглашался? Он знал, что если будет вести себя агрессивно, то его точно признают нездоровым, и понимал, что это было спланировано очень давно.

– И так-с. Мучает ли Вас бессонница?

– Я думаю, у каждого человека бывает такое время, когда он..

– Отвечайте на вопрос? Да или нет? – перебили Марка Федоровича.

– Да, бывает.

– Хорошо-с. Ваше отношение к религии, положительное или отрицательное?

– Что за вопросы? Положительное , раз так.

– Любимое время года?

– Осень.

А тем временем доктор на каждый ответ, что-то отмечал у себя в тетрадном листке.

– Мучает ли Вас порой депрессия?

– Порой мучает

– Любимое животное?

– Наверное, кошка.

– Ваш любимый цвет?

– Пускай будет голубой, цвет неба.

– Есть ли у Вас внутренний диалог?

– Я думаю, у каждого человека он есть, и у меня в том числе.

Марк Фёдорович понял, что эта комиссия лишь просто мишура, от неё ничего не зависит. Вот только какой диагноз ему поставят, и надолго ли закроют под «лечение» Своим спокойствием он хотел показать, что абсолютно адекватный человек, а внутри всё горело от ненависти и несправедливости.

Пожалуйста, выйдите из кабинета, мы Вас сейчас позовём. Вместе с Марком Федоровичем вышли ещё два санитара.

Через десять минут его пригласили в этот же кабинет. Стоял доктор с бумагой в руке. Доктор прочитал диагноз, было много слов, но все прошли мимо внимания Марка Фёдоровича, он услышал слова, «принудительное лечение». После чего доктор добавил, не волнуйтесь, это не диагноз, мы лишь Вас положим в нашу клинику на более глубокое обследование, а после сразу же отпустим. Вот как неугодных людей легко выдавливают из общества, так было всегда, так будет всегда. Марк Федорович разгневанный пытался прыгнуть на доктора, тут же его подхватили санитары, и поставили какой-то укол, с каждой секундой Марк Федорович начинал чувствовать приятно сонное чувство, и вскоре закрыл глаза и заснул.

Так началось новое испытание в судьбе человека. Палаты были похожи одновременно и на тюремные хаты, и больничные палаты. В основном всё было белых цветов, белые халаты, белые стены. Проспав почти два дня, Марк Федорович проснулся от утреннего обследования, к нему подошёл доктор, представился Юлием Абрамовичем, поинтересовался, как себя чувствовал Марк Федорович, и сообщил, что его поведение будет влиять на то, как скоро его выпишут домой. После чего сообщил, что может идти кушать в столовую и вышел из палаты. Ощущения Марка Федоровича были не из самых лучших, лежа глядя в потолок, он не мог пошевелить и пальцем, всё тело как – будто оказывалось ему служить. С огромными усилиями Марк Федорович встал с кровати и пошёл в столовую, не от того что хотелось есть, а нужно было гулять, хоть и по этим коридорам. Дойдя до столовой. Марк Федорович взял ложку, которая показалось ему пудовой, и снова положил назад. Смотрел на еду и, пытаясь собрать свои мысли, встал из-за стола и направился к туалету, после по стенкам добрёл до своей палаты и лег, читая про себя, когда – то наизусть выученные стихи поэтов, чтобы заставить мозг работать. К слову о еде, Марк Федорович заметил, что абсолютно не было мясо, с чем это связано он не мог понять, возможно, это влияет на агрессивность людей. В палате находилось три человека, считая Марка Федоровича. Писатель вел себя очень тактично в разговорах с пациентами, каждое неправильное слово могло его здесь оставить ещё на время, порой пациенты говорили друг на друга врачам. А разговоры шли очень разные, начиная от религии, заканчивая войнами. Чуть позже пришла санитарка и поставила Марку Федоровичу капельники, после них стало намного лучше. Один из пациентов винил Марка Федоровича в том, что убил Кеннеди, и что это он ему не простит. Как не заходил в туалет Марк Федорович, там всегда сидел возле унитаза молодой человек и пытался поставить спички параллельно друг друга, но какая досада они постоянно расплывались в разные стороны, и так могло продолжаться несколько часов, пока его не выведут оттуда санитары. Вообще у этого человека всё должно быть параллельно, еду он делил по тарелки на ровные части. Другой был мнимый миллиардер, всё ходил и раздавал свои миллионы и машины людям, все соглашались с «подарками» и благодарили его, лишь один пациент обижался на то, что он ничего не дарит. Так же ещё один мужчина по прозвищу малый, килограммов под сто двадцать и ростом два метра ходил постоянно по коридору, воображая, что он охранник президента. Были постоянные тесты, психологические консультации, не всегда хорошее отношение со стороны лечащего персонала ломали людей весьма здоровых, к этому прибавить лекарства. Вообще прогулка от палаты до столовой и туалета была единственным счастьем для несчастных больных. И как тяжело было порой оторваться от окна, где рисовалась счастливая свобода, бездна счастья… Когда Марку Федоровичу приносили лекарства, он иногда хитрил и не проглатывал их. У Марка Федоровича откололся зуб, да так что туда помещалась таблетка, и когда Марк Федорович клал её в рот, то сразу же загонял в этот зуб, после чего показывал рот, что её проглотил. Но иногда он просто этого не успевал сделать, таблетка не попадала в зуб, и приходилось проглатывать её. Каждый день был схож с предыдущим, лишь чувство реальности как – будто уплывало у Марка Федоровича со временем, нужно было что-то скорее делать, пока он окончательно не превратился в постояльца здешних мест. Как больно было смотреть на людей, у которых вырезан кусочек мозга, на людей мечтавших выйти домой, где их никто не ждал, которых через определённое время родные снова сдавали сюда. На людей придумавших свой, не на кого не похожий мир. На людей искренне веривших, и порой, не замечая, что они безумны. Марк Федорович обратил внимание на то, что все эти больные люди в основном выглядели моложе своего возраста.

Примерно после третьего дня как попал в эту клинику Марк Федорович, его вызвал Юлий Абрамович к себе в кабинет.

– Ну что, я смотрю, Вам у нас нравится, не жалуетесь?– Спросил надменно доктор.

– Выпустите меня отсюда!– что Вам от меня надо.

– Успокойтесь голубчик, Вы ещё очень больны, как будет нужно, то поверьте, сразу Вас выпишем, не беспокойтесь.

– Я здоров!

– Здесь все себя считают совершенно здоровыми, только нам лучше знать, а потом эти здоровые людей едят. Так что полежите, полечитесь у нас.. Марк Федорович схватил доктора за горло и крикнул, выпусти меня отсюда тварь!

Доктор перепугавшись, выкрикнул санитаров, забежала одна женщина и двое мужчин, повалили Марка Федоровича и стали бить. Доктор подозвал санитарку и дал распоряжение, вколоть перед сном лекарство. Вечером пришла санитарка и поставила укол. Через пару минут у Марка Федоровича поднялась температура, озноб, ему казалось, что кости выворачивает наизнанку, он открывал глаза и смотрел, вывернуло ли или нет. Дыхание было очень тяжёлое, казалось, что воздух наполнился свинцом, каждый глоток воздуха он проталкивал в себя, сердце то почти останавливалось, то с бешеной скоростью отстукивала пульс. Одежда, соприкасавшаяся с телом, создавало впечатление, что сдирает кожу. Проведя по телу рукой было ощущение, будто ножом разрезают кожу. По палате сосед кричал, « издохнет ведь, иди сюда» медсестре, которая разгадывала кроссворд. Подойдя неспешной походкой, поставила другой укол, Марк Федорович проспал три дня.

Каждый день наполнялся страданием в этих стенах, очень немногие чувствовали себя здесь хорошо, но были и такие. Марк Федорович в туалете постоянно выполнял физические упражнения, дабы через пот немного выгонять лекарства которые ему порой приходилось принимать. Это стало его повседневным ритуалом. Каждый день Марк Федорович учил стихи, читал, и мечтал. Мечтал о том, как он отсюда выберется, сравнивал себя с Россией, которая находится в огне, в смуте, в опьяненном бреду. Дал себе слово, что выберется отсюда нормальным человеком. Стал более открытым в общение. Какой же силой обладает мечта человека, скольких людей она спасала. Читал лекции пациентам о визуализации, о том, что обязательно нужно мечтать, так же пересказывал на память великих писателей. Наполнял сердца людей надеждой. С каждым разговаривал отдельно, кто просил его об этом, и каждому находил слова утешения.

Писал стихи:

Тебя, о Боже прошу, в ночных молениях своих,

О братьях, что рядом со мной,

О Родине, впавшей в беду.

О сирых и слабых, больных и здоровых прошу.

О жизни тобою мне даренной,

Прошу не оставь. Ты в этих стенах.

Дай света другого, я нужен им там..

Утонувших в слезах – я молю, я молю, я молю.

Ты – вечность в добре, Ты – в сердце любовь,

Ты – в словах справедливость, Ты – совесть в душе.

Огнём доброты наши головы грешные Ты посыпаешь

Ты всё нам прощаешь, Ты вечен в своей бесконечности.

У каждой Ты твари господь, Ты – Бог наш, спаситель Ты наш.

Прошу не оставь! Молю помоги!

А мы тут сходим с ума, с утра и до позднего вечера.

В окошко глядим, как кошка, приткнувшись к окну.

День скрывает ночь, печаль же нашу не скрыть.

Здесь до Солнце можно дотянуться рукой и его погасить.

Мы ходим взад и вперед, отсчитывая каждый свой слог.