скачать книгу бесплатно
– Что за люди? Договориться с ними возможно?
– Сейчас, да. Раньше они интриговали много и за власть между собой боролись, а теперь им делить нечего, все руководство под москвичами и их ставленниками, так что на сотрудничество пойдут.
Пока суть, да дело, к борту парохода вновь прижался "Ветрогон", я вернулся на фрегат, и принял рапорт Лиды, которая со своим взводом помогала боцманской команде проводить спасательную операцию и вела учет вытащенных из воды людей:
– Спасено тридцать два человека. Из них семь мужчин, двенадцать женщин и тринадцать детей. Все размещены в третьем матросском кубрике и медотсеке.
– Проведи по фамильный опрос, и узнай, уцелели ли такие граждане как Зубровкин, Белов и Плетнев. Если таковые имеются, накачайте их обезболивающими и стимуляторами, а после этого на ходовой мостик. Сделай это срочно.
– Сделаю.
Боевая подруга коротко кивнула головой и умчалась в надстройку, а я поднялся на ходовой мостик, и Скоков, который слушал радиопереговоры абордажной партии, и успевший разобраться в том, что здесь происходило, спросил:
– Что теперь делать будем?
– В смысле?
– Ну, мы же с москвичами столкнулись, и теперь получается, что через столицу России не пройти, а обходить Московскую область кругалями, дело хлопотное.
– Чепуха это все, Максим Сергеич, – я присел в штурманское кресло. – Про то, что мы пароход остановили и бывшую сестрорецкую власть от смерти спасли, на берегу не знают, и если всех свидетелей пустить на дно, то никаких следов не останется.
– Значит, – Скоков провел перед собой ладонью, – топим пароход?
– Пока нет. Людей губить ума много не надо, а судно неплохое, и его можно кому-нибудь из приморских жителей продать. Например, тем же самым калининградцам или прибалтам. Они экипаж и московских солдат месяц-другой придержат, а нам больше и не надо. Это как один из возможных вариантов.
– Логично, хотя опасность того, что в Сестрорецке про это узнают, имеется.
– А-а-а! Нам не привыкать, выкрутимся если что.
Прерывая наш разговор, на мостике появились Лида, а за ней следом пожилой мужчина далеко за пятьдесят. Худой, глаза ввалились, и вид очень изможденный, однако глазки внимательные, обшаривают все вокруг, и голова находится в постоянном движении, поворот вправо, поворот влево.
– Разрешите? – спросила Лида.
– Да, проходи и гостя представь, – сказал я.
Мужчина подошел вплотную, остановился напротив моего кресла и, чуть кивнув подбородком, представился сам:
– Бывший комиссар Сестрорецкой Рабочей Республики Яков Алексеевич Плетнев.
– Вы забыли добавить к слову "комиссар" приставку Верховный, Яков Алексеевич.
– Откуда… – было, начал Плетнев, но посмотрел на захваченный пароход "Выборг", и сам себе сказал: – Конечно же, предварительный допрос команды и московских солдат.
– Да, – подтвердил я и спросил: – Кто мы вы уже в курсе?
– Ваши матросы объяснили.
– Яков Алексеевич, так получилось, что мы вас спасли случайно, и с московскими властями нам вступать в конфликт пока нежелательно. Если мы отпустим вас и отбуксируем "Выборг" в некое тихое место, вы сможете там пересидеть пару месяцев?
Бывший Верховный Комиссар над ответом долго не раздумывал и, звонко щелкнув пальцами правой руки, радостно сказал:
– Такое место имеется. В Калининграде нашу шхуну ждут верные люди. Московской агентуры в тех краях пока нет, и пару месяцев мы сможем тихо пересидеть в одной из приморских деревушек. Только вот своим ходом пароход до пункта назначения не дойдет…
– Это понятно, и с проведением буксировочных операций мы вам поможем.
– И что, ничего за это не возьмете?
– А что, у вас имеются ценности?
– Нет. Мы люди идеи, нам золото и прочие богатства в личное владение не требуются. В чем были, в том на шхуну и грузились, а когда пароход стал нас нагонять, из пулеметов отстреливались, вот и поплатились за это жизнями близких людей.
– Хочу вам сказать, что вас изначально не собирались в плен брать.
– Даже так, – еле слышно прошептал Плетнев, – всех коммунаров решили под корень вырубить… Ну, гады, дождетесь, поднимется рабочий класс, и все кровью захлебнетесь…
Плетнев шептал еще что-то, но я его остановил и спросил:
– Итак, Яков Алексеевич, мы с вами договорились?
– Конечно. Вот только позвольте дать вам совет.
– Говорите.
– Вам не стоит отправляться в Сестрорецк на своем корабле.
– Отчего же?
– У вас, его постараются реквизировать в пользу законного правительства России, попросту отберут и фамилии не спросят. И получится так, что хочется вам того или нет, а вы все же вступите в конфликт с московским спецвойском, у которого найдется, чем вас встретить.
Задумавшись, я прикинул возможные варианты нашей первой встречи с новой сестрорецкой властью и пришел к выводу, что в чем-то Плетнев прав. Если тот же полковник Закая, невеликая шишка в спецвойске, ведет себя так, как если бы его слово закон для всех и вся, то, как на появление в гавани отличнейшего корабля отреагируют его начальники? Конфликт, действительно возможен.
– И у вас есть идеи, как этого избежать? – спросил я комиссара.
– Думаю, что да.
– Излагайте.
– Вам необходимо выйти на связь с гатчинскими военными. У вас с ними много общего и точки соприкосновения вы найдете быстро. А уже после этого вы можете вести разговор с генералом Шариповым, который сейчас командует спецвойском, и представляет в наших краях Всероссийский диктат.
– Мы подумаем над вашими словами, Яков Алексеевич. Пока отдыхайте, а вечером я жду вас для более обстоятельного разговора, при котором вы укажете точные координаты того места, куда следует отбуксировать "Выборг".
Сопровождаемый Лидой комиссар Плетнев покинул ходовой мостик. Мы со Скоковым переглянулись, и кавторанг с недоумением произнес:
– Забавный дядечка. Только-только из студеной воды вылез и на борт поднялся, а уже на ходу подметки рвет и в интригу влезает.
– А что ты хотел, Сергеич? В СРР Верховный Комиссар это то же самое, что у нас начальник ГБ. Конечно, масштабы здесь не те, что в Конфедерации, но суть человека неизменна.
– Тогда его поведение становится понятным. И как бы нам не пожалеть, что мы на помощь беглецам поспешили.
– Что сделано, того назад не воротить и, лично я, считаю, что мы поступили и поступаем правильно. Отдадим пароход вместе с солдатами и экипажем Плетневу, а уж он сам разберется, как с ними поступить. Мы в этих краях люди прохожие, и всерьез встревать во все местные разборки не стоит.
– Это верно, – Скоков встал, подошел к планширю и, посмотрев через иллюминатор на наш очередной плавучий трофей, спросил: – Когда начинать буксировку?
– А прямо сейчас и начинай. Курс на Калининград!
Глава 4.
Гатчинский Военный Округ. 01-04.04.2065.
"Ветрогон" взял на буксир захваченный нами пароход и направился в сторону Калиниграда, древнего Кенигсберга. Однако побывать в этом анклаве нам не довелось. Следующим утром, где-то вблизи города Таллина, в проливе между береговой чертой и небольшим островком с труднопроизносимым названием, которое я не запомнил, нас встретили два вооруженных парохода, которые калининградцы выслали навстречу беглецам из Сестрорецка. Не знаю, какие у них были отношения с бывшим правительством СРР, но видимо, достаточно теплые, раз за ними вышла половина тамошнего военно-морского флота.
На пароходах Калининградского анклава имелась радиосвязь и после того, как вызванный на ходовой мостик Плетнев пообщался с капитанами этих судов, дело уладилось само собой. "Выборг" был передан встречающей стороне. Все спасенные нами люди и пленники были собраны на его борту и, пожелав беглецам, которые рассказали нам много интересного о положении дел в бывшей Ленинградской области, всего самого наилучшего, мы направились в гости к гатчинским военным. Курс на городок Систа-Палкино, где, по словам бывшего Верховного Комиссара СРР, сохранились подходящие для нас причалы.
Минули сутки и к полудню 1-го апреля "Ветрогон" подошел к этому населенному рыбаками городку под контролем войск ГВО. И первыми на связь вышла, так сказать, принимающая сторона. Мы находились от порта в шести милях, когда на мостике заработали динамики радиоприемника, и мы со Скоковым услышали молодой, но, тем не менее, уверенный в себе голос:
– Неизвестный фрегат УРО типа "Оливер Хазард Перри", с вами говорит береговой пост номер семь, Гатчинского Военного Округа. Назовите свою государственную принадлежность и цель вашего визита в территориальные воды ГВО.
– Ты смотри-ка, – услышав это, с уважительными интонациями в голосе произнес Скоков, – даже тип фрегата по силуэту определили. Красавцы!
– А то! Видать давненько за нами присматривают. Наверное, с самого утра от поста к посту информацию по рациям перекидывают. Организация, однако!
– Кто с ними пообщается?
– Я и переговорю, – подойдя к трубке радиотелефона, я нажал на клавишу передачи сигнала, и сказал: – Говорит капитан Отдела Дальней Разведки при ГБ Кубанской Конфедерации Александр Мечников. Нахожусь на борту фрегата "Ветрогон". Иду в порт Систа-Палкино для установления дипломатических отношений между ККФ и ГВО.
Молчание. Береговой пост принимает решение, скорее всего, консультируется с вышестоящим командованием, и откликается только через несколько минут:
– "Ветрогон", понял вас. Вам разрешен проход к причалам порта Систа-Палкино. Вам требуется лоцман?
– Если гавань чистая и старые карты верны, то нет. Просим обозначить назначенный нам под швартовку причал сигнальными флагами или ракетами. В порту будем через пятнадцать минут.
– Старые карты верны, отмелей и затопленных кораблей можете не опасаться. Ждем вас.
Связь прервалась и, повернувшись к Скокову, я спросил:
– Сами с заходом в порт управимся?
– Да, осадка у нас небольшая, глубины здесь для фрегата подходящие, так что покажем себя во всей красе и не осрамимся.
– Точно?
– Да.
– Эх, хорошо бы, кабы так.
– Что-то ты нервничаешь, Мечник.
– Ну, еще бы, очередной шаг в неизвестность, и впереди контакт с самым настоящим человеком из Золотого Века.
– Это ты про лидера гатчинцев Маркова?
– Про него самого. Это надо же, человек пережил чуму, развал страны, хаос, варварство, дикость, еще не пойми что, и дотянул до наших дней. И не просто дожил, а смог организовать какую-то устойчивую структуру, которая хоть и не является гегемоном региона, но может дать отпор любому, кто на нее наедет. Плетнев, когда Маркова поминал, так про него рассказывал, что заочно проникаешься к нему уважением. Вот, например ты, Сергеич, многих людей знаешь из тех, кто Черное Трехлетие пережил, будучи уже взрослым и состоявшимся человеком?
– В живых никого, а когда был молодым, таких всего с десяток встречал.
– Вот! В живых никого не осталось, и я таких не очень много встречал. А этот до сих пор живет, и не просто так, а вполне неплохо себя чувствует и анклавом руководит.
– Плетнев не говорил, сколько ему лет?
– В этом году юбилей был, ровно восемьдесят.
– Солидно, – протянул Скоков.
За разговором, фрегат вошел в порт, и с одного из причалов в небо взлетела ярко-красная сигнальная ракета. Скоков приступил к руководству швартовой операцией, а я, пройдясь по боевым корабельным постам, выстроил на палубе взвод десантников и, дождавшись, когда фрегат прижмется к причальной стенке, в сопровождении Лиды, Крепыша и Лихого, спустился на берег.
Обстановка вокруг стандартная для наших времен, изрядно побитый причал, местами раскрошившийся бетон и ржавые грузовые краны на изломанных стальных рельсах. Запустение, но, тем не менее, видно, что люди, проживающие в этом поселении и контролирующие его, стараются навести порядок, и за исправностью уцелевших портовых сооружений следят. Заметны цементные заплатки, закрывающие выбоины на дорогах из порта, некоторые здания побелены серой известкой, а чуть дальше, за причалами, возвышается крашеная свежей шаровой краской стальная опора радиомачты. Нормальный ход и, как мне кажется, мы попали в те края, где нас встретят с пониманием и без агрессии.
А вот и представители встречающей стороны. По причалу ко мне направлялись три человека, один военный и двое гражданских. Армеец, молодой статный брюнет в светло-синем камке, фуражке с зеленым верхом, и автоматом за спиной. Двое других, пожилые, лет за сорок, в линялых черных пиджачных парах и стоптанных ботинках. Видимо, к встрече с нами местные жители готовились впопыхах и надевали все самое лучшее, что у них в сундуках имелось.
Делегация приблизилась и первым, резко козырнув, представился военный:
– Лейтенант Стрельцов, командир наблюдательного берегового поста номер семь. Со мной староста рыбацкого поселения Систа-Палкино Черемушкин и бригадир рыбацкой артели Большов.
– Капитан Мечников, – ответно отдав воинское приветствие, сказал я, и кивнул за спину: – Лейтенанты Белая и Талый.
– Хотелось бы уточнить цель вашего визита, – явно, чувствуя себя несколько неуверенно и непривычно, произнес Стрельцов
– Наша цель – установление дипломатических отношений с вашим анклавом. Понимаю, что у вас нет полномочий, чтобы вести с нами переговоры, и нам придется подождать кого-то, кто имеет больший опыт в этих делах, чем вы. Неприятностей от нас не ожидайте, мы пришли с миром.
Молодой лейтенант коротко кивнул:
– Представители Старика прибудут через несколько часов и, пока они в пути, прошу вас не покидать территории причала.
– Без проблем.
Уточнив еще некоторые мелочи, относительно нашего пребывания в порту, и перекинувшись с лейтенантом несколькими ничего не значащими нейтральными фразами, мы разошлись. Офицер ГВО и гражданские направились обратно в поселок, а мы вернулись на фрегат и стали ждать представителей Старика, как здесь называли главу местного общества Ивана Ивановича Маркова.
Ожидание было тягостным, ведь правильно говорит древняя мудрость, что ждать и догонять, всегда тяжело. Однако все проходит, и дипломаты ГВО появились уже к вечеру. Оттягивать встречу, они не стали. На борт "Ветрогона" поднялись два похожих друг на друга как братья суровых, каких-то обезличенных и совершенно не запоминающихся человека в звании майора. От обоих заметно попахивало конским потом, видимо они навестили нас сразу с дороги, и были эти офицеры очень немногословны.
Для себя этих представителей Старика я определил как контрразведчиков. Судя по всему, с дипломатами у военного режима серьезный напряг, так что свой анклав представляли именно они. И разговор между нами как-то сразу не заладился. Майоры вели себя вполне дружелюбно, но складывалось впечатление, что они хотят только получить информацию, а никак уж ею не делиться. Мне это не понравилось, да и вряд ли бы это кому-то другому пришлось по душе. С их стороны сплошные вопросы и просьбы пройти по всему кораблю с осмотром. А на мои расспросы только самые общие фразы, из которых можно было почерпнуть, что они нам рады, но и только. Что с них взять? Контрики, они контрики и есть.
В общем, с майорами я проваландался целые сутки. Ничего в наших с ними отношениях не переменилось, и я вежливо выставил их обратно на причал, куда прибыло около роты местных солдат. На прощание, я объяснил майорам, что, раз у нас дела на лад не идут, первый контакт будет налаживаться с представителями Москвы. И после этого контрразведчики живо сменили тактику. Они быстренько связались с вышестоящим начальством, которое находилось в населенном пункте Сяськелево, и пригласили меня совершить путешествие по землям ГВО, дабы лично пообщаться со Стариком. Меня это устраивало, подставы я не опасался, и в сопровождении одного из офицеров отправился в двухдневное путешествие от Систа-Палкино к месту постоянной дислокации штаба гатчинских военных.
Какие указания получил сопровождающий меня на встречу с местным лидером майор, я не знал, но по дороге от меня ничего не скрывали. Мы ехали по разбитым дорогам из щебня, которые остались от древних автострад, останавливались на ночевку и привалы в деревушках, где люди жили своей самой обычной жизнью, и никто не пытался пустить мне пыль в глаза. Вот как есть оно все, так и смотри. Если умный, выводы сделаешь правильные, а дурак, так все одно ничего не поймешь. Гением я себя не считал, но кое-что в этой жизни уже видел, и думаю, что все понял правильно.
Да, Гатчинский Военный Округ не самое мощное государственное образование из тех, какие я видел, и для этого есть ряд причин: отсутствие нефти, малочисленность местного народонаселения, много заболоченных земель вокруг и так далее. Однако тот же самый Плетнев, с которым мы много беседовали о ГВО, говорил, что гатчинские вояки крепко стоят на ногах, и с этим я не мог не согласиться. Конечно, дороги плохие, но они есть. Людей не очень много, может быть, что и ста тысяч на всю подконтрольную территорию не набиралось, но это не дармоеды и не угнетенное сословие, как можно было подумать, взглянув со стороны. У половины мужчин, которых я встречал в пути, имелось огнестрельное оружие, а это о многом говорит. В частности о том, что с вооружениями и боеприпасами у местных проблем нет, а так же о том, что власть доверяет своему народу, который в случае любой агрессии, может в своих лесах так встретить любого захватчика, что тот ошалеет в атаке и тысячу раз пожалеет о том, что сюда приперся.
В общем, пока мы с майором добрались к Сяськелево, я был твердо уверен в том, что для нашей Конфедерации, если она будет искать союзника на Балтике, а это неизбежно, ГВО самый наилучший друг, партнер и товарищ. Значит, первый же отчет о походе, который будет отправлен в Краснодар, по прибытии "Ветрогона" в "Гибралтар", должен быть написан так, чтобы у Еременко, а вместе с ним и у Симаковых, о ГВО и Старике сложилось самое хорошее впечатление. Впрочем, я забегаю вперед, надо с самим местным лидером встретиться, и только после этого окончательно определяться в своем решении относительно отчета в центр.
