Элизиум

Каспер что-то утешительно бормочет, но толку от ее утешений никакого. Я бы велела ей заткнуться, но боюсь снова открывать рот. Так и лежу, безмолвная и несчастная, пока наконец мне не удается сделать вдох так, чтобы не запершило в горле. Я осмеливаюсь снова открыть глаза и вижу, что Каспер слезла с кровати и сидит на коленях рядом, всматриваясь мне в лицо.

– Кошмарно выглядишь, Эви, – говорит она.

Показать ей средний палец сил у меня хватает. Она усмехается – одними губами – и указывает на тумбочку. Я вижу там кувшин с водой, пузырек обезболивающего и письмо, написанное изящным почерком. Письмо я пока не трогаю, а вместо этого забрасываю в рот сразу четыре таблетки. Поначалу глотать воду так больно, что мне хочется рыдать, но затем мое горло слегка расслабляется, и наконец я могу напиться вволю.

– Александра говорит, что, пока она не проснется, из этой комнаты тебе выходить нельзя, – сообщает Каспер. – А я должна за тобой приглядывать. Она жутко разволновалась, кстати. Не видела, что я здесь, совсем рядом, и звала меня снова и снова. Как минимум раз семь сказала мне за тобой присмотреть. Хорошо еще, что мне нравится ее голос, а не то надоело бы это слушать. Вот только я не понимаю, почему она не стала ничего объяснять, – продолжает Каспер хмуро. – Не сказала, с чего вдруг Хранители слетели с катушек, почему твои жильцы разбежались и почему…

– Стоп, – перебиваю я, уставившись на нее. – Что?

– Это ты о чем? – переспрашивает Каспер.

Только теперь, услышав ее слова, я чувствую в колдовстве Элизиума что-то неладное. В доме осталось только двое обитателей: Бетти и я сама. Все остальные покинули пристанище, чтобы не попасть под раздачу. Хранители, конечно, изрядно их перепугали – сначала расчленив представителя Атлантского Гнезда, а потом напав на Элизиум, – но ведь Хранителям не впервой обходиться с Обществом жестоко.

– Никого нет, – говорю я, потому что мне нужно услышать это, чтобы поверить.

– Ты ничего не помнишь? – спрашивает Каспер, а потом отмахивается от собственного вопроса и продолжает прежде, чем я успеваю ответить: – Мы ждали вас обеих в коридоре, когда Александра наконец затащила тебя внутрь. Остальные хотели знать, почему Элизиум противостоит Хранителям, но потом ты психанула. Добиться от тебя ответов мы так и не смогли, в итоге ты вырубилась, а Александра только и сказала, что в город прибыл Сульфур Сон. И пуф! – Каспер хлопает в ладоши, но хлопка не слышно. – Твой вирн даже не задержался, чтобы поспорить. Умчался так быстро, будто в доме начался пожар. Остальные решились не сразу, но последний ушел как раз перед тем, как ты проснулась. Я хотела что-нибудь подслушать, разузнать, не скажет ли кто из них чего-нибудь интересного, но Александра уже попросила меня присмотреть за тобой, и отказать прекрасной барышне в беде я просто не смогла.

– Бетти никакая не барышня.

– Но она в беде. На дворе уже темно, а она все спит, – замечает Каспер. – Хранители чуть ли не в клочья ее порвали, но теперь, похоже, она наконец исцеляется.

– Она не спит, – напоминаю я Каспер, оглянувшись на Бетти. Моя квартирантка-вампирша даже не потрудилась переодеться, когда ложилась в постель. Ее постельное белье пропитано кровью почти до черноты, а изорванная одежда держится на честном слове. Но Каспер права: раны от когтей Хранителей уже не так глубоки. Потеряв столько крови, Бетти наверняка проснется очень голодной. Придя к этой мысли, я чувствую, что находиться в одной комнате с Бетти, когда та очнется, мне совсем не хочется.

– Так кто такой этот Сульфур Сон? – спрашивает Каспер.

– Мудак распоследний.

– Поподробней, пожалуйста, – просит Каспер, пока я снова глотаю воду.

– Не знаю, – признаюсь я и утираю рот рукавом. – Бетти сегодня привела его в «Сглаз», и…

Вспомнив о «Сглазе», я сбиваюсь с мысли. Достаю телефон и открываю его. Батарея почти разрядилась, но, судя по уведомлениям, у меня двадцать один пропущенный. Есть еще несколько сообщений, и я просматриваю список, не открывая их. Среди отправителей я вижу имя Далласа и обмякаю от облегчения. Поверить не могу, что Бетти додумалась его спасти. Уж не знаю, намеренно ли или он просто стоял у нее на пути, когда Бетти пыталась вытащить Сульфура из бара, но, если честно, меня это не волнует. Мне достаточно знать, что он все еще жив.

Напоследок я замечаю время: еще только слегка за полночь, а значит, я пролежала без сознания примерно часов пять. Я откладываю телефон, так никому и не ответив. Я не знаю, что за легенду Бетти всем скормила, и потому не представляю, что нужно говорить, чтобы все подтвердить.

– И‑и-и? – спрашивает Каспер, явно слегка сердясь, что ей приходится постоянно меня тормошить.

– И он там все сжег. Он… – Я тяжело сглатываю и начинаю снова, чувствуя, как слова кинжалами терзают мне грудь. – Он убил семерых посетителей и одного из моих драконов, лишь бы до меня добраться. – Но закончить вот так я не могу, потому что не хочу думать об этом и не вынесу потрясенных требований Каспер все объяснить подробней. Я снова тяжело сглатываю, пересиливая боль с привкусом предательства, и твердой рукой выбрасываю «Сглаз» из головы. – Он искал Роза.

Каспер трясет головой, и я вспоминаю, что так и не рассказала ей о прозвище, которое в итоге придумала для загадочного жильца. В объяснения я не пускаюсь, потому что мысли о Розе меня отвлекают. Вместо этого я размышляю о реакции Сульфура. Бетти держала его в узде, пока мы разговаривали, с осторожностью смягчала его гнев и враждебность, но все полетело к чертям, как только они узнали то, что хотели. И не потому что Бетти и Сульфуру я стала больше не нужна, а просто потому, что я дала спасителю Общества дурацкое прозвище.

– Спаситель Общества, – тихо говорю я вслух, потому что это наводит меня на новый тревожный вопрос. – Эй, Каспер. Если Роз и впрямь так важен для Общества, с чего бы Хранителям хоронить его заживо?

– Ничего не понимаю, – говорит Каспер.

Я тянусь за письмом Бетти, надеясь найти там хоть какие-нибудь ответы, но в записке сказано лишь: «Эвелин, постарайся никого больше не угробить, пока я отдыхаю. А когда я встану, мы с тобой побеседуем о том, чего едва не стоила Обществу твоя беспечность. До тех пор держись рядом со мной, чтобы лиманцзичи не смогли тебе навредить. Сегодня ты выбрала сторону, даже если не собиралась, и простят ли они тебя за это – вопрос спорный».

– Порой я искренне не выношу людей, которые меня окружают, – говорю я Каспер. Она наклоняется прочесть письмо, и я переворачиваю его, чтобы ей было удобнее. Дочитав, Каспер присвистывает и наконец говорит:

– Видимо, это все.

– Нет, – отрезаю я и сминаю письмо в шарик. – Мне надоело ждать объяснений, особенно учитывая, что Бетти вряд ли что-то скажет мне напрямик. На этот раз мы пойдем к источнику всех бед. Сделай мне одолжение – проверь, здесь ли до сих пор Хранители.

Каспер вскакивает на ноги и убегает. А через минуту возвращается с мрачным видом:

– Двое на кухне, один в гостиной. Они никогда раньше вот так не оставались ждать, по крайней мере на моей памяти. Они на тебя очень сильно злы, да?

– Рада, что ты заметила, – ворчу я, поднимаясь. Стоять больно, но я медленно потягиваюсь, унимая жгучую боль в конечностях. И одновременно продолжаю говорить, отчасти чтобы отвлечься от боли, а отчасти – потому что мне нужно услышать все это, чтобы разобраться самой. Картина, которую я рисую, нисколько не радует, и я все больше жалею, что во все это сегодня ввязалась.

– Думаю, происходящее связано с войной, – говорю я. – Других вариантов придумать не могу, учитывая времен- ны´е рамки и участников событий. С одной стороны у нас Хранители, а с другой – вампиры и Сульфур. И Роз, – добавляю я. Каспер хмурится, и я наконец объясняю: – Серый парнишка из подвала. Наверняка есть и другие люди, подобные ему, потому что Фалькор и Смерг говорили во множественном числе о «спящих», которые связаны с разрушением Хроноса. Но по некой причине именно Роз – ключевой элемент событий. Бетти сказала, что от него зависит будущее Общества. И поэтому восемнадцать лет назад его похитили. Хранители похоронили его здесь и с тех пор держат под присмотром.

– Вот почему уничтожили Элизиум, – заключает Каспер. – Вампиры пытались его вернуть, но не смогли. Но почему не попробовали снова?

Ответа на этот вопрос я не знаю и только чувствую в горле кислый обжигающий привкус, от которого меня тошнит. Я знаю, что Адам сражался на этой войне. Он пришел к нам, ища спасения от кошмаров, и мама сразу его впустила. Она давала ему снадобья и самоцветы, чтобы держать худшие страхи в узде, и велела мне не спрашивать его о них. Сказала, что сыпать соль на незажившие раны будет жестоко. Мне было всего шестнадцать, я впервые влюбилась и была твердо намерена послушаться. И даже не задумалась о том, на чьей стороне сражался Адам.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.