Сто шагов назад

Из уст в уста передавался рассказ об охотнике Имаре, который любил послушать болтовню старухи и частенько захаживал к ней. А потом он свихнулся и ушёл в горы. Два месяца о нём ничего не было слышно, а потом его нашли в лесу совершенно обезумевшего и привели домой. Только в конце концов пришлось его убить, потому что он несколько раз пытался поджечь деревню. Он утверждал, что зачем-то нужно зажечь большие костры, такие, чтобы их можно было увидеть с неба.

С Рут перестали общаться. Она все дни проводила на пороге своей хижины, раскачиваясь из стороны в сторону и что-то бормоча себе под нос. Рядом была тропинка, по которой охотники обычно возвращались из лесу, и кое-что из добычи они из жалости оставляли Рут, чтобы она не умерла с голоду. Остальные обходили хижину стороной.

Так было много лет подряд.

Но вот уже две недели на пороге хижины никого не было. К оставленной на пороге еде никто не притрагивался. Один из охотников осторожно заглянул внутрь и увидел, что старуха неподвижно лежит на постели. Он решил, что Рут умерла и хотел было пойти сообщить об этом остальным. Но когда он уже отошёл от двери, старуха зашевелилась и что-то сказала. Памятуя наставления шаманки, охотник зажал уши руками и убежал. Больше к хижине никто не подходил.

– Надо бы посмотреть что с ней, – пару дней спустя сказал старейшина Болл. – Умерла она или нет. Если умерла, так стоило бы её похоронить.

– А если не умерла? – спросил кто-то из молодых охотников. – Вдруг она заговорит со мной?

– Ну а хоть и заговорит, так что с того. Закроешь уши и уйдёшь.

– Вот ты, Болл, сам и сходи тогда. А я не хочу, чтобы злые духи похитили мой разум.

Старейшина смутился. Видно было, что ему вовсе не хотелось идти в хижину полуумной старухи.

Эван не очень-то верил рассказам шаманки. В детстве он бывало прислушивался к бормотанию старухи, правда, ничего не понимал, но и в демоны его голове не поселились.

Эван сказал:

– Я пойду и посмотрю что там с Рут.

Все разом облегчённо выдохнули. Раз есть доброволец, то не о чем и говорить. Пусть идёт.

Эван отодвинул облезлую, местами затёртую до блеска шкуру и вошёл в хижину. Здесь пахло мочёй и плесенью. Были ещё и другие запахи, об источниках которых Эван предпочёл не думать. Стараясь поменьше дышать, он сделал шаг и остановился, дожидаясь, пока глаза привыкнут к царившему здесь полумраку.

Что-то зашевелилось в углу.

– Рут! – осторожно позвал Эван.

Из темноты раздялось кряхтение.

– Рут! – уже в полный голос сказал юноша, глядя в угол, в котором теперь ясно угадывалось какое-то движение.

– Зажги свет! – еле слышно прошелестело в ответ.

Нет, она сказала не «зажги свет», а что-то вроде «сделай свет»… Нет, не «сделай», какое-то другое слово, непонятное, незнакомое, которого Эван не знал, но значение которого интуитивно угадывал.

– Свет… – растерянно повторил он.

Единственное, что пришло ему в голову, это снять шкуру, закрывающую дверной проём. Тусклые лучи солнца проникли в хижину, немного рассеяв сумрак.

Рут лежала на своей постели из полуистлевших источавших зловоние шкур. Высохшая, сморщенная старуха с совершенно белыми волосами, резко контрастировавшими с тёмной, в бурых, похожих на ржавчину пятнах, кожей. Кости черепа так отчётливо проступали сквозь эту кожу, что казалось перед Эваном был не живой человек, а облепленный грязью скелет. Но глаза, неестественно большие на этом ссохшемся лице, огромные голубые глаза широко раскрылись и смотрели на Эвана, и в них не было ни капли безумия.

– Вот свет, – неуверенно сказал Эван, кивая в сторону двери.

Раздался звук, похожий на кашель – старуха засмеялась.

– Разве это свет, мальчик, – не сказала, а скорее выдохнула она. – Разве это свет…

– Какой есть, – пожал плечами Эван. – Я не знаю где у тебя лампа и масло.

– Это всё… глупости… – прошелестела Рут и закрыла глаза.

Эван постоял некоторое время. Рут не шевелилась.

– Эй! – снова позвал юноша. – Эй, Рут!

– Чего тебе, мальчик? – не открывая глаз, спросила старуха.

– Вообще-то меня послали узнать не померла ли ты. Ну раз не померла, так может тебе нужно чего? Еды? Воды? Может огонь разжечь?

– Ты не боишься?

– Чего мне бояться?

– Разве тебе не говорили, что опасно разговаривать с сумасшедшей Рут?

– По правде говоря да. Но только я не очень верю в эти сказки. Мало ли что люди говорят.

Старуха снова повернула лицо к Эвану и долго смотрела ему в глаза. А потом сказала:

– Ну раз так, тогда разожги огонь, мальчик.

Эван нашёл немного дров, сложил их в очаг и зажёг огонь. Дрова были сырыми и горели плохо, отчего хижина сразу наполнилась едким дымом. Эван сбегал на улицу за сухим хворостом, и дело пошло на лад. Вскоре в очаге весело заплясали горячие языки пламени.

Эван сел на земляной пол и прислонился спиной к столбу, подпиравшему крышу. Он не знал что ему делать – сидеть здесь или же пойти к старейшине и остальным, которые наверняка ждут его возвращения.

– Я скоро умру, – вдруг снова заговорила Рут.

– Похоже на то, – согласился Эван. – Я вообще не думал, что люди могут жить так долго.

Он с любопытством рассматривал внутренности хижины. Похоже, здесь давно никто не наводил порядка. На полу кое-где виднелись следы высохших луж – дождевая вода протекала через дырявую крышу. Наверное, во время весенних ливней здесь было как на болоте. Связки каких-то корешков, засохших и покрывшихся плесенью плодов, стеблей растений были развешаны по стенам, разбросаны по полу вместе с потемневшей от времени и потрескавшейся деревянной посудой, одеждой и разным ненужным хламом. Пара глиняных горшков для приготовления пищи стояли в углу. Они были покрыты пылью и паутиной. Видно, к ним давно никто не притрагивался.

– Сколько тебе лет, мальчик? – спросила старуха.

– Восемнадцать, – ответил Эван.

То ли от дыма то ли от исходившего непонятно откуда, а точнее отовсюду зловония у него закружилась голова и всё вокруг поплыло перед глазами. И тут ему показалось… Точнее он отчётливо увидел, что из самого дальнего и самого тёмного угла на него кто-то смотрит.

Эван вскрикнул и вскочил на ноги. Но они не слушались, и он снова упал на пол, больно ударившись локтем о какой-то торчащий из земли камень. Боль вернула его в реальность, туман в голове рассеялся и окружающие предметы перестали плясать. Но там, в темноте, в углу по-прежнему кто-то был. И этот кто-то пристально смотрел на него.

Кашляющий смех Рут за спиной окончательно привёл Эвана в чувство. Он пошарил вокруг себя, пытаясь найти что-нибудь, что можно было бы швырнуть в затаившееся в глубине хижины нечто.

– Не надо, – угадав его намерения, сказала старуха. – Лучше принеси его сюда.

– Кого? – опешил Эван.

– Зеркало.

Зеркало. У некоторых девушек в посёлке были зеркала – полированные пластинки горной слюды размером с ладонь. Эльза всегда завидовала им, и Эван обещал сделать ей такое же, но найти подходящий материал можно было только высоко в горах, а попасть туда было теперь почти невозможно из-за обвала. Однако в тех зеркалах отражение было мутным, расплывчатым, а здесь оно казалось безупречно чётким, такого не бывает даже на воде в тихую погоду. К тому же зеркало было большим, просто таки огромным, не меньше локтя в поперечнике, и в то же время очень тонким и идеально ровным.

Эван с опаской взял зеркало в руки. Оно было не слишком тяжёлым, гладким и холодным. Край его был неровным, словно обломанным, и Эван на мгновение предположил даже, что это зеркало могло бы быть частью другого, ещё большего зеркала. Но он тут же отогнал от себя эту мысль, потому что зеркал таких невероятных размеров уж точно не бывает.

– Принеси его! – повторила старуха.

Когда Эван подошёл, она закрыла глаза, глубоко вздохнула и сказала:

– Поверни!

Эван повернул зеркало к ней, держа его обеими руками. Его обратная сторона оказалась совершенно чёрной.

Рут открыла глаза и долго смотрела в зеркало, и Эвану показалось что уголки её беззубого рта шевельнулись, изобразив некое подобие улыбки.

– Убери! – велела старуха, и Эван послушно отнёс зеркало на место. Некоторое время он постоял, не в силах отвести взгляд от этого чуда, а потом вернулся назад и спросил:

– Откуда это?

– Из Поднебесного Города, – просто, будто бы это было нечто само собой разумеющееся, ответила старуха.

– Из… Откуда? Нет, невозможно… – забормотал Эван. Мысли смешались у него в голове. Может Рут и вправду сошла с ума? Но тогда откуда у неё эта вещь?.. Да откуда угодно, только не оттуда! Этого не может быть!

– Да, – прервала его размышления Рут. – Мой дед принёс много вещей… оттуда…

Всё ясно, она сумасшедшая, подумал Эван, на всякий случай потихоньку отступая назад. Впрочем, наверняка бояться беспомощной, пусть и сумасшедшей старухи не стоило. Это его немного успокоило и он сказал:

– Но ведь Поднебесный Город был разрушен тысячу лет назад!

Старуха снова рассмеялась.

– Что ты знаешь о Поднебесном Городе, мальчик?

Эван, как и все жители посёлка, с детства знал о том, что давно, в начале времён люди жили в благоденствии в Поднебесном Городе, который для них построили боги. Город стоял так высоко в горах, что облака проплывали под ним и сквозь них не было видно землю, и людям казалось, что они живут прямо на небе. Боги обустроили жизнь в городе так, так что люди в нём ни в чём не нуждались. Там царило вечное лето и было вдоволь пищи.

Однако некоторые из людей стали спускаться вниз посмотреть что делается под облаками, и когда узнали, что там существует обширная неизведанная земля, то рассказали об этом остальным. Многие захотели спуститься на эту землю, потому что им надоела скучная жизнь в небесах. Другие же были против и хотели остаться. Между ними начались ссоры. Тогда разгневанные боги разрушили Поднебесный Город и сбросили неблагодарных людей на землю, где они должны были страданиями искупить свою вину. Для этого им был ниспослан Ин-ну, Жезл богов, перед которым они должны были приносить жертвы и молить богов о прощении.

И тогда было произнесено пророчество. Тысячу лет люди будут жить в горе и терпеть лишения, а после боги сойдут на землю и будут вершить суд и решать очистились ли они и заслужили ли прощение. И будет построен новый Поднебесный Город, и прощённые войдут в него, а все остальные будут уничтожены.

– Я знаю о Поднебесном Городе и о пророчестве, – сказал Эван. – Все знают.

– Всё, что ты знаешь…– старуха снова закрыла глаза. – Это действительно так… но не совсем так… Пророчество пересказали… неверно…

Эван разрывался между желанием слушать старуху и желанием уйти. Пока что первое желание преобладало.

– Я могу рассказать тебе как было на самом деле… – продолжала Рут. – Но вряд ли ты поймёшь… Поэтому я расскажу так… чтобы ты понял…

Видно было, что ей трудно говорить – паузы между фразами становились всё дольше. Но она продолжала:

– Поднебесный Город действительно был разрушен… и люди покинули его и спустились на землю… Но это было не так давно… Совсем недавно… Я родилась через год… после того… как был основан наш… посёлок…

Ну это было уже слишком. Все в деревне знали, и Эван знал, что люди пришли на берег бухты сразу после того, как был разрушен Поднебесный Город, и пусть даже Рут действительно прожила сто лет, всё равно это было за много лет до неё.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал Эван. – Если тебе что-то ещё нужно…

– У меня мало… времени… Слушай, боги на самом деле не разгневались… Город погиб не по их воле… Ин-ну не жертвенник, Ин-ну это знак… чтобы они… когда придут за нами… узнали, что мы это мы…

– Кто они? Кто мы? – Эван окончательно запутался.

– Они… обещали… прийти…

– Кому обещали? Кто обещал?

– Так… говорил… мой дед… – казалось, что старухе не хватает воздуха. – У меня под головой… возьми…

Эван машинально сунул руку под шкуры, служившие Рут изголовьем, и почти сразу нашарил там какой-то плоский, твёрдый предмет. Он вытащил руку и недоумевая стал рассматривать оказавшуюся в ней серебристую четырёхугольную пластинку, с одной стороны плокрытую непонятными рельефными символами. Она была небольшая, по размеру раза в два меньше ладони. В одном углу пластинки очень неаккуратно было проделано отверстие и в него продет потёртый кожаный ремешок.

– Что это? – спросил Эван.

– Он сказал… это амулет…

Нет, не амулет… она опять сказала какое-то слово, которого Эван не знал.

– Кто сказал? Для чего это?

– Я не знаю… только мой дед знал… Ты не веришь… Но есть место, где есть много таких вещей… Его легко найти… В горах…

– Но горы простираются на много дней пути на север…

– Недалеко… Там, где заканчивается ущелье… есть… белая скала… Там есть знак… три камня соприкасаются друг с другом… и четвёртый лежит сверху… в ста шагах на запад… будет пещера… Когда ты увидишь, ты поймёшь…

Старуха замолчала.

Эван ещё некоторое время стоял, растерянно вертя в руках странный предмет, а потом спросил:

– Что в той пещере, Рут? Что я там должен увидеть?

И только тут он понял, что старуха замолчала навсегда.

***

В деревне не было кладбища. Умерших заворачивали вместе с камнями в кусок кожи, отвозили подальше в море и отдавали морским богам. Так было с самого начала, со времён основания посёлка.

Рут тоже отдали морю как и всех остальных. А хижину её сожгли. Шаманка сказала, что там могут обитать злые духи, способные причинить людям вред. Эван с досадой смотрел как охваченная всепожирающим пламенем хижина становится бесформенной кучей, съёживается и рассыпается на куски. Он хотел как-нибудь незаметно пошарить в доме старухи в поисках других необычных предметов, но теперь было поздно – все её тайны у него на глазах превращались в пепел.

– Зачем она мне всё это рассказала? – спрашивал себя Эван. – Потому что я единственный зашёл в её жилище? А если бы зашёл кто-то другой?

Он не понял и половины из того, что говорила старуха. Теперь всё это казалось ему горячечным бредом, который он бы давно благополучно забыл, если бы не странная пластинка на кожаном ремешке, которую юноша повесил себе на шею. Во-первых, пластинка настоящая, её можно рассмотреть и пощупать. Во-вторых, материал, из которого она была сделана, точно такой же, как и тот, из которого сделан Ин-ну. Эван заподозрил это почти сразу, а потом ещё сходил к жертвенному камню и окончательно убедился в своей догадке. То есть и Жезл богов и странная пластинка имели общее происхождение. Жезл вручили людям боги. Значит и эта пластинка тоже связана с богами.

Других похожих предметов в деревне не было. Но старуха сказала, что есть место…

– Сказки всё это, – пытался убедить себя Эван. – Может и вправду есть какое-то место, какое-то забытое святилище, где наши предки поклонялись богам. Рут стара, она могла об этом месте знать. И этот предмет может быть оттуда. Но то, что она говорила о Поднебесном Городе и посёлке… Нет-нет, этого точно не может быть… Она свихнулась от старости и всё перепутала…

У человека на обеих руках десять пальцев. Сто лет это десять раз по по десять. Это много. Что такое тысяча лет Эван даже не представлял. И никто, наверное, в посёлке не представлял. Все просто бездумно повторяли это слово, когда речь заходила о событиях, случившихся очень давно. Эван знал, что его отец погиб на охоте пятнадцать или шестнадцать лет назад. Что спустя пять лет молния убила старейшину и его место занял Болл. И что прежняя шаманка умерла от болотной лихорадки через три года после этого. Но были люди старше Эвана, которые должны помнить больше. Самой старой в посёлке была Рут. Ещё есть хромоногая Инга, тоже совсем старуха, но она глухонемая. И старейшина Болл. Но с ним заговорить о таком Эван не решился.

Юноша спросил у матери что она помнит о тех временах, когда он, Эван ещё не родился.

– Всё было точно так же, – ответила она. – Рыбаки ходили в море, охотники в лес, зимой шли дожди, летом бывала засуха… Почему ты спрашиваешь?

– Да так, интересно… А твой отец, мой дед и его отец также были охотниками?

– Да, моя мать говорила… Я правда плохо помню, она умерла когда мне было мало лет…

– А сколько лет тебе тогда было?

– Не знаю. Что ты пристал?

Больше Эван от неё ничего не добился.

Однажды он спросил Эльзу:

– Ты помнишь свою мать?

– Нет.

– А отца?

– Нет.

– А что ты помнишь из того… из того, что было давно?

– Помню как мы с тобой любили друг друга на ветке большого дерева над ручьём. Ветка сломалась и мы упали в воду.

Эльза захохотала.

– Да нет, – досадливо поморщился Эван. – Что-то из важных событий, о которых рассказывали старшие.

– Что за чепуха? – мотнула головой Эльза.

– Ну вот смотри, наша деревня, она ведь была не всегда. Когда-то люди пришли на берег бухты и построили первые хижины. Потом одни умерли, родились другие. Потом у этих других тоже родились дети. Всё время что-то происходило…

– Каждый год кто-то рождается и умирает. И каждый год происходит одно и то же.

– Каждый год всё по разному. В прошлом году зимние дожди закончились значительно раньше.

– Ну и что? – Эльза толкнула его и они повалились на землю. – Давай лучше займёмся чем-то приятным вместо того, чтобы тратить время на пустую болтовню.

– Это не пустая болтовня, – Эван попытался вывернуться из-под неё и встать, но Эльза придавила его к земле и хохоча принялась стягивать с него одежду. Кожаный шнурок, надетый на шею, порвался и серебристая пластинка упала прямо в руку девушки.

– Что это? – спросила Эльза, вертя в руках странный предмет.

– Отдай! – Эван выхватил пластинку из её рук.

– Забавная штучка, дай мне.

– Не дам.

Девушка снова попыталась завладеть пластинкой и ей это удалось. Она вскочила на ноги и отступила на шаг, разглядывая свою добычу.

– Я сказал отдай! – приподнимаясь, крикнул Эван.

Эльза скривила губы.

– Ну и забирай! – фыркнула она. – Подумаешь!

Девушка бросила пластинку на землю, развернулась и побежала прочь.

Эльза не появлялась несколько дней. Похоже она намеренно избегала Эвана, но его это мало заботило. Со дня на день охотники должны были отправиться в лес, и юноша мысленно уже был там, на звериных тропах под сумрачной сенью сплетённых ветвей. Лес невероятно огромен и полон опасностей. Но ещё больше и ещё опасней далёкие горы. В последнее времся туда редко кто ходил и ещё реже возвращался. Но Эван не мог не думать о горах. Они являлись ему во сне, туманные и неприступные, и он карабкался по их почти отвесным склонам, срывался, падал и от этого просыпался в холодном поту.

– Нет, конечно же я туда не пойду, – говорил он сам себе. – Это всё бредни умалишенной старухи. Нет никакой скалы, нет никакой пещеры, всё это она выдумала…

Но зеркало в хижине старухи и странный предмет на кожаном ремешке не давали ему покоя.

– Может быть я схожу туда, – размышлял Эван. – Просто посмотрю. И если увижу, что пройти через ущелье слишком сложно, тут же вернусь назад.

Он в очередной раз перебрал свой походный мешок и положил на дно длинную крепкую верёвку.

– На всякий случай, – сказал себе юноша. – Пусть будет. В лесу может случиться всякое. Вдруг пригодится.

Когда же сборы были закончены и настало время выступать, он всё-таки пошёл разыскать Эльзу чтобы попрощаться с ней перед уходом. Он торопился, потому что остальные охотники уже ждали на опушке леса.

Эльзы не было дома. Не было её и на берегу, где женщины в это время обычно ковырялись в прибрежном иле или плели верёвки из водорослей. Одна из девушек сказала, что видела Эльзу совсем недавно неподалёку.

– Кажется она ушла туда, – махнула она рукой в сторону каменистого пляжа.

Эван прошёл ещё немного вдоль берега и собрался уже бросить поиски. Но напоследок он решил заглянуть под навес, где были сложены старые рыбацкие лодки.

Эльза была за лодками. Она стояла на четвереньках на брошенной на землю одежде, а Холк пристроился сзади, ухватившись своими лапищами за её бёдра. Он был так увлечён, что не смотрел по сторонам и ничего не видел. Но Эльза видела. Она насмешливо глянула на Эвана, тряхнула головой и показала ему язык.

***

Горы возникли перед ним внезапно. Они возвышались сплошной стеной, серые и безмолвные, подёрнутые лёгкой пеленой утреннего тумана, и зелёное море леса разбивалось об эту стену, как волны прибоя разбиваются о прибрежные скалы. Отдельные деревья изумрудными брызгами взлетали по склону вверх, но чем дальше от подножия, тем меньше их было и тем мельче они становились, постепенно превращаясь в редкий чахлый кустарник. А там, ещё выше, где склон становился совсем отвесным, начинались совершенно голые скалы.

Горы протянулись с запада на восток от одного края горизонта до другого, и вершины их терялись в небе. Лишь в одном месте – будто кто-то ударом гигантской плети разломил горную гряду пополам – в горах был проход, узкое, прямое ущелье, полого поднимающееся вверх, прямо в облака. Только по его дну и можно было взобраться на горный хребет. Но лет десять назад землетрясение сбросило вниз нависавшие над ущельем гигантские каменные глыбы, навсегда перегородив эту единственную дорогу. Перебраться через завал можно было с большим трудом, да и то только налегке, постоянно рискуя сорваться и переломать себе кости. Поэтому охотники перестали ходить в горы. Зная об этом, юноша предусмотртельно не стал брать с собой копьё, лук со стрелами и запасную одежду. Всё это он спрятал в лесу, чтобы потом забрать на обратном пути. Разумеется он оставил себе нож, а в заплечном мешке был трёхдневный запас еды и немного воды.

Эван остановился перед входом в ущелье. Его снова одолевали сомнения. Это было самое дальнее место, куда ему доводилось путешествовать. Дальше начиналась незнакомая местность, которая пугала и притягивала одновременно.

– Что я здесь делаю? – сам себя вслух спросил юноша. – Я наслушался бредней сумасшедшей старухи и отправился за край света в поисках того, чего может быть вообще не существует и никогда не существовало.

Он оглянулся назад. Охотники наверное только сейчас заметили его исчезновение. Он ушёл до рассвета, когда солнце ещё не показалось из-за дальних деревьев, а сейчас оно уже поднялось над лесом, пробуждая его ото сна. Эван мог бы вернуться и, скорее всего, ещё застал бы своих спутников на месте их ночёвки.

– Ну допустим я переберусь на ту сторону завала, – снова заговорил сам с собой Эван. – Это не так сложно. Думаю, что не сложно. Но где искать эту белую скалу? Может там вовсе нет никакой скалы. Или наоборот все скалы белые. И эти четыре камня… Может они давно свалились вниз… Да кто их там вообще мог положить и зачем? Наверняка это всё сказки…

Но нет, не для того он пошёл к горам, чтобы в последний момент отступить. Говорила старуха правду или её слова были лишь предсмертным бредом – проверить это можно было только одним способом.

Ущелье манило неизвестностью, и Эван, наконец отбросив сомнения, решительно шагнул ей навстречу.

Эван никогда не ходил в горы. Когда он стал охотником, ущелье уже завалило камнями, поэтому он никогда не бывал дальше того места, где начиналась дорога в небо. Горы были другим миром, незнакомым и загадочным. В самом их сердце, далеко на севере, как говорят легенды, находился Поднебесный Город. Прежде некоторые охотники даже пытались найти дорогу к тому месту, однако, сколько бы они ни шли по горному хребту на север, вокруг были только камни и скалы.

Может и не было на самом деле никакого Города, подумал Эван. Может его придумали старые люди вроде Рут и сами поверили в свою выдумку. Впрочем, скоро он всё узнает. Если место, о котором говорила Рут, существует, значит и Поднебесный Город не выдумка. Ну а если нет, значит Эван просто вернётся домой и забудет всё это как дурной сон.

Дно ущелья было сплошь усыпано острыми камнями. Идти по ним было трудно. Эван постоянно спотыкался и оступался. Пару раз он даже упал и оцарапал локоть. Впрочем, вскоре ему пришлось остановиться – дорогу преградили валуны, самый меньший из которых был размером с небольшую хижину в его деревне. Хуже всего было то, что все они были гладкими и округлыми – не зацепишься, да и нога легко соскользнёт.

Эван даже присвистнул. Он предполагал, что забраться в горы будет трудно, но сейчас ему казалась, что возникшее на его пути препятствие было просто непреодолимо.

Юношу снова стали терзать сомнения. Может быть всё-таки бросить эту дурацкую затею пока не поздно? Вернуться в лес, догнать охотников… вряд ли они сильно далеко ушли… А может даже ещё и не ушли, а где-то рядом ищут его…

– Ну да, и что я им скажу? – спросил себя Эван. – Что я обкурился тинту и пошёл ночью блуждать по лесу? Нет уж, лучше тогда вперёд…

И он полез на вершину ближайшего валуна.