Лазурь. Параллель

скачать книгу бесплатно

Лазурь. Параллель
Игорь Саюнов

Дарья Андреева

Апокалипсис-СТ
Аня Вольская еще училась в школе, даже не помышляя о походах в Зону, а на запретной территории уже разгорались события, в которых ей в итоге предстоит принять участие. Совершенно непохожие друг на друга люди, оказавшиеся в этом мрачном месте каждый по своей причине, однажды станут той компанией, в которой Аня вновь обретет себя. Но что им придется за это отдать? Как и какой ценой спортсменка-самозванка, стареющий сталкер, опальный врач и мажор, лишившийся родительской поддержки, станут теми, кем им суждено стать?

Приключение Коня, Няшки, Федьки и Терапевта еще не завершено, но, чтобы пройти его полностью, необходимо вернуться к истокам, ко времени, когда их история еще даже не началась.

Игорь Саюнов, Дарья Андреева

Лазурь. Параллель

© Саюнов И., Андреева Д., 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

* * *

Пролог

– Привет, сталкеры! С вами Бродяга с сайта «Путевка в Зону»!

Молодой человек, одетый по-походному просто и непримечательно, шагал через редкий подлесок, уверенно и быстро, с улыбкой наговаривая на диктофон давно заученные фразы, будто репетируя текст, что собирался написать в своем блоге по возвращении. Короткие, чуть взъерошенные волосы и обветренное лицо выдавали в нем заядлого путешественника, привыкшего к некомфортным условиям и ночевкам под открытым небом. Профессиональное блогерство находилось только на заре своего зарождения, и Иван по кличке Бродяга, в свои двадцать с небольшим уже бывалый сталкер, одним из первых почувствовал, что за этим форматом будущее. Он любил и уважал Зону отчуждения, но поездки туда стоили немалых денег. Он хотел делиться информацией о ней, показывать и рассказывать, но у него не было статуса гида, а так, с фотоаппаратом в руках и диктофоном в кармане, он мог одновременно зарабатывать и заниматься любимым делом, посвящая Зоне все свое время.

Маршрут на этот раз был несложным: от заброса сталкерскими тропами на восток, к покинутому селу Ильинцы, где долгое время жили самоселы, затем юго-восточнее, к Корогоду, мимо «Дуги», и в Припять, а там несколько дней снимать разные, заранее выбранные объекты. Столько материала хватит на целую серию постов, поэтому настроение у Ивана было превосходным.

– Ильинцы – крупное село, более тысячи жителей насчитывалось здесь до аварии, – бодро надиктовывал он прямо на ходу. Периодически диктофон отправлялся в карман, чтобы уступить место фотоаппарату. Погода стояла чудесная: лето выдалось в меру теплым, не жарким, а голубое с легкими как пух облаками небо идеально контрастировало с пейзажами запустения и разрухи. Кратко рассказав о колхозе имени двадцатого партсъезда, Иван дошел до границы села и заглянул на старую МТС другого колхоза – «Красный Октябрь», где снял разбросанные остовы техники, мельком осмотрел бывший ремонтный ангар, залез на длинные проржавевшие цистерны и сфотографировал с них окрестный пейзаж. День давно перевалил за середину, солнце потихоньку тянулось к горизонту, а Иван продолжал работать. Он ходил от объекта к объекту, от магазина и аптеки к школе и клубу, записывал о них все, что узнал из бесчисленных воспоминаний местных жителей и книг, прочитанных между походами, по несколько раз перефотографировал неудачно снятые, по его мнению, места, параллельно обдумывая одну вещь, которую давным-давно уже собирался сделать. Дело в том, что читатели, почти с самого появления блога, просили Ивана о более рисковых авантюрах – не просто о походах, но, например, о ночевках на знаковых объектах или даже провокационных – на открытой местности, и эти края давали хорошую возможность наконец-то исполнить просьбы фанатов. Разумеется, несмотря на все свое напускное ухарство, безрассудным Иван не был и прекрасно понимал, что ночевать просто так где попало весьма опасно, и дело тут вовсе не в радиации. Мало ли кто бродит здесь, в диких краях. Могут встретиться и звери, и люди, и еще неизвестно, что хуже. А ну как какие-нибудь мародеры или беглые преступники попадутся – такие и пришить могут в целях конспирации! Так мысленно рассуждал Иван, когда задумывался о просьбах читателей. Однако выход из ситуации все же был, и он казался сталкеру более чем подходящим.

– Что ж, как говорил Гомер Симпсон, радиация убивает только тех, кто ее боится. Я боюсь, но и не лезу в нее. А еще вы все знаете, что я боюсь темноты, но упорно с этим страхом борюсь, поэтому сегодня хочу сделать наконец то, о чем вы просили! Я проведу ночь в полной темноте и тишине, далеко в полях, в абсолютно безлюдной и дикой местности! – Иван хитро прищурился и сложил диктофон в карман.

«Ну и что, что немного приврал! – думал он, раскладывая палатку на бывшем колхозном поле. – Тут везде высокие кусты, никто ничего не заподозрит, в итоге мне хороший материал, а народу, который будет смотреть фотоотчет, – адреналин. Это ж как в кино, не обязательно прям все натурально делать… тем более, картинка не выдаст, а рассказ я напишу красочный!»

Несмотря на все эти бодрые мысли, совесть все же скребла Ивана, поэтому, поразмыслив, он все-таки решил, что данная ночевка будет репетицией настоящей, дикой, которую он все же в итоге проведет и опишет. А здесь честно скажет, что был у деревни. В конце поста. Под катом. Возьмет и напишет, даже извинится! Ладно, потом все это, а сейчас уже поздно и пора отдыхать.

– Если мутантов, как говорят ученые, не существует, то моя ночь должна пройти тихо, – надиктовывал Иван очередную запись, прежде чем отойти ко сну. – Однако вдруг народ окажется прав? Я, сказать по правде, все же волнуюсь, находясь здесь, посреди безлюдных полей, защищенный от возможных опасностей лишь тонким брезентом палатки. Погода спокойна и безветренна, но что-то зловещее в воздухе все же есть, будто где-то далеко к моей стоянке уже крадется невидимая угроза… – Он нажал кнопку «стоп». Запись получилась в меру поэтичная и загадочная, а народ любит недосказанность. Что, если вынести это все отдельно и за донат?..

Ночь была на удивление тиха. Иван проснулся, когда часы показывали половину четвертого, не от шума или шороха, а как раз таки от этой странной, давящей тишины. Она словно поглотила все звуки и свистела в ушах эхом его собственного пульса. А еще в оставленную для вентиляции щель упорно пробивалось… нет, даже не свечение. Сияние. Будто где-то вдалеке зажгли мерцающий алым прожектор, и теперь он светил прямиком в сторону места, где остановился на ночевку сталкер. «Патруль! – пронеслось в голове. – Вот и попался, экстремал хренов. Будешь теперь знать, как вестись на подначки глупой подписоты!» Однако ни людских голосов, ни звука мотора Иван так и не услышал, но этот успокаивающий, казалось бы, факт только подлил масла в огонь. Сталкер дернул молнию вниз, выскочил из палатки и ахнул. Все небо светилось неравномерным алым огнем, горящим над чернеющими на его фоне густыми облаками. Тут же, будто заметив его, откуда-то с востока накатил мощный раскат грома, разбивший вдребезги царившую до этого тишину. Иван подпрыгнул, налетел спиной на палатку и упал, запутавшись в ее полах. Взгляд уперся в небо, где облака бурлили, точно вода в котле. Гром уже не грохотал, а ворчал где-то вдалеке… или это все же был не гром? Гул нарастал, как если бы к сталкеру на всех парах двигался исполинский поезд, но вместо него Иван отчетливо увидел, как надвигающийся ветер гнет старые толстые деревья до самой земли. Это было странно, неправильно, ведь вокруг сталкера ветер не просто отсутствовал – стояли полнейший штиль и спокойствие. Решив не испытывать судьбу ожиданием надвигающейся непогоды, Иван побежал к домам, которые, на его счастье, были совсем близко, ворвался в ближайший из них и буквально рухнул в погреб, даже не подумав о том, как будет выбираться, если перекрытия дома не выдержат и обрушатся. Сырые стены и прогнившие остатки полок вовсе не придавали комфорта тесному темному помещению, в котором даже присесть было не на что, кроме пола, но и на нем Иван предпочитал только стоять, ведь под подошвами верных берцев громко хрустело стекло разбитых кем-то банок с закатками, когда-то давно оставленных местными жителями при эвакуации. Сталкер забился в дальний угол и слушал, как за стенами дома и над головой беснуется стихия. Даже сюда, хоть и слабо, но проникал алый свет, бьющий в окна, а гром снаружи грохотал непрестанно, сливая удары в единый гул. Такой бури Иван не видел никогда в жизни. Еще и это алое свечение… Оно буквально излучало ужас и боль, вытягивало откуда-то из глубинных слоев сознания. Всю ночь он провел в погребе, мечась между желанием покончить с собой с помощью тех же осколков закаток и тягой вырваться наружу и бежать прочь сломя голову. В какой-то момент он нащупал в кармане штанов диктофон (раздеваться на ночь сталкер предусмотрительно не стал) и, чтобы успокоиться, попытался наговорить в него пару фраз о происходящем и даже немного пошутить – но речь выходила корявой и бессвязной, голос дрожал, ломая слова и коверкая звуки, будто Иван был пьян или под веществами. Когда вместо задуманных слов изо рта полилась какая-то совсем уж дикая тарабарщина, он трясущимися пальцами отключил запись и вжался в угол.

Ближе к утру ветер начал понемногу утихать. Красное свечение к этому времени уже сошло на нет, но вой и свист стихии все еще слышались довольно отчетливо. Стрелки часов показывали начало седьмого, когда Иван, измотанный словно побитый пес, наконец решился вылезти в мертвую бледную тишину снаружи. Деревня выглядела узнаваемо, но многие дома стояли порядком накренившись, а то и вовсе смялись, точно карточные, деревья тоже не избежали удара урагана, и некоторые лежали на земле, вывернутые с корнями и огромными кусками земли вокруг. Иван, продираясь через бурелом, побрел к месту, где оставил палатку. Вокруг стояла тишина и сухость: ни последождевой капели, ни мокрой травы – получается, всю ночь ветер и гроза бесновались без единой капли дождя! Да как такое возможно?!

Палатка нашлась на прежнем месте, придавленная массивным деревом, словно измочаленная тряпица. Бугристый ствол не дал ей улететь, но похоронил под своим весом часть снаряжения, а фотоаппарат с кучей снимков оказался разбит вдребезги. Кое-как собрав уцелевшие вещи, Иван решил отправляться обратно, к выходу из Зоны, отказавшись от изначального маршрута. Во-первых, он не знал, что ночной ураган сделал с местами, куда он собирался заглянуть, и с тропками, по которым он хотел пройти, а во-вторых, пережитая непогода оставила свой след и в нем самом. Привыкший к Зоне и ее фоновым звукам, запахам и прочим мелочам, сталкер ощущал, как что-то изменилось, но не понимал причин, и это заставляло чувствовать себя не в своей тарелке. Логичнее всего было бы направляться в обратную сторону, на выход, и держаться какое-то время подальше от ЧЗО, и Иван, хоть и любил эти места, но свою жизнь любил сильнее, и опасность для нее интуитивно ощущал все ярче. К тому же он мог по пути увидеть и описать то, чего, возможно, еще никогда не видели другие!

По расчетам Ивана, путь до границы Зоны через свежий бурелом мог занять около полутора часов. Рудня, Стовпець, а дальше – Диброва и Мартыновичи – уже за колючкой. Пока сталкер собирал вещи, его нервы несколько успокоились, страх отступил, и на смену ему пришел азарт: все вокруг тихо, погода угомонилась, ничего необычного не происходит… с этими мыслями он дошел до окраины деревни, однако спокойствие оказалось обманчивым. Едва Иван вышел за последние дома, как надежда на то, что путь назад будет легким, испарилась. Местность выглядела чужой, непривычной, будто пространство, внешне практически не изменившись, смогло перейти в какое-то новое, неизведанное состояние. Воздух навязчиво пах озоном, вдалеке, у леса, он колыхался, словно нагретый, хотя солнце, согласно часам, должно едва только оторваться от горизонта. Молодой сталкер огляделся, поискав глазами светило, и с удивлением обнаружил его у себя над головой, скрытое тонкой пеленой облаков. Полдень? Но его часы показывают раннее утро! Вот невезуха! Вероятно, он повредил их, когда бежал в укрытие ночью или падал в погреб… Несмотря на свежий аромат, стояла странная духота, будто повсюду разливался невидимый и неощутимый химикат, поглощающий кислород, выжигающий воздух до абсолютно непригодной для дыхания палитры газов. Иван поморщился. Мысль про абсолютно непригодную, конечно, преувеличена, дышать все же можно было вполне свободно, однако спертость и какая-то странная сухость в воздухе ощущались очень явно, и идти целых полтора часа в такой атмосфере получится с большим трудом, но деваться, увы, некуда. Хотя почему полтора? Глупо было бы полагать, что ураган прошелся только за колючкой, а снаружи сразу же будут свежий воздух и безмятежная природа… Иван вздохнул. Он будто бы локализовал точку, из которой исходит боль, понял, что именно тонкой и незаметной иголкой кололо сознание: снаружи. Что происходит там, в обычном мире? Только ли Зона приняла на себя этот странный ураган? Что, если это не ураган вовсе, а война? Кто-то таки решился бахнуть ядерным оружием по городам, и теперь он, Иван, один из выживших. Впрочем, скоро это и предстояло выяснить. Поначалу сталкер хотел из любопытства пройтись до кромки леса и посмотреть, от чего колышется воздух рядом с ним, но, сделав сотню шагов и поразмыслив, решил не терять время и двигаться прямиком к выброске кратчайшим из маршрутов.

В этом маршруте имелся один серьезный нюанс, из-за которого Иван пользовался им редко и только в случае самой крайней необходимости: немалая его часть проходила по старой грунтовке, которой нет-нет да и пользовались лесники и охрана. Вероятность встречи была крайне мала, но она была, и сейчас чутье подсказывало Ивану, что эта вероятность значительно возрастала: явно не один он понял, что в Зоне произошло что-то… неладное? Страшное? Новое? Какое? Как вообще это воспринимать? Иван помотал головой, будто отгоняя от себя мысли, и решительно зашагал на юго-запад. До грунтовки было всего каких-то десять минут, и, несмотря на вечный фон здешних мест, путь пролегал по относительно простой для похода местности. Остатки деревенских домов уже скрылись из глаз, вокруг темными силуэтами громоздились раскидистые кустарники, а протоптанная нелегалами, часто ночующими в Ильинцах, тропинка все бежала и бежала вперед. Утренние шорохи, будто вторя тревожному чувству где-то глубоко внутри, звучали непривычно громко и резко. Вот хрустнула ветка под лапой неизвестного животного, вот вспорхнула из листвы большая серая птица, заскрипело старое дерево, затарахтел по стволу дятел. Или это не дятел вовсе, а скрип другого дерева?.. Ветер налетел на тропинку, толкнув Ивана в грудь, и унесся куда-то дальше. Тишина – впрочем, недолгая. Снова треск, стук, скрипы и собственное громкое дыхание.

Грунтовка была завалена мелкими ветками, но в целом практически не пострадала, сталкер шагал по ней уверенно и быстро, периодически оглядываясь на любой шум, хотя бы издали напоминавший звук мотора или человеческие шаги. Впрочем, встреча ждала его впереди: в какой-то момент Иван, посмотрев под ноги, обратил внимание на алые капли, густой цепочкой уходящие вперед и назад. Как долго он уже шел по ним? Сталкер напрягся. Это мог быть нуждающийся в помощи человек или – раненый разъяренный зверь. Оружия Иван при себе не имел. Газовый баллончик после урагана вышел из строя, а травматический пистолет, оставленный в палатке, сталкер так и не нашел. Оставалось только взять палку покрепче и надеяться, что обладатель кровавых следов окажется не опасным.

Дорога петляла сквозь изломанный ночным ураганом лес. Сплошь усыпанная ветвями и листвой, она на удивление выглядела менее заброшенной, чем обычно: на смену холодной пустоте пришел хаос, разнообразивший картину, сделавший ее непривычной и новой. Настолько, что Иван, разглядывая ее, не сразу заметил, как за поворотом появился источник давешних кровавых капель. Впереди ковылял мужчина в серо-зеленой куртке лесничего. Его правая нога, облепленная влажной темной штаниной, неестественно гнулась вбок, из-за чего ее хозяин сильно хромал и шел, опустив голову, будто вконец обессилел от потери крови.

Иван ускорился и шагах в десяти от человека внезапно услышал невнятную речь. Сталкер прислушался. Человек, всхлипывая, с придыханием бормотал:

– Аёшка… сыо-ок! Аёш-шка…

Иван догнал его и встревоженно заговорил:

– С вашим сыном что-то случилось? Он пострадал из-за урагана?

Человек будто бы не слышал его, продолжая мусолить одни и те же слова:

– Сыо-ок… Аёшка! Папка едо… е-едо…

Сталкер положил на плечо лесничего ладонь.

– Вам нужна помощь?

Тот остановился, слегка накренившись набок, и обернулся. Правая нижняя четверть его лица отсутствовала, точно стертая огромным куском наждачки, ошметки кожи над поломанными костями черепа еще кровоточили, и именно от них на земле оставалась та самая кровавая дорожка. Лоб человека был вдавлен вовнутрь, а над правым глазом из него торчала острая щепка. Перекошенный рваный рот задвигался, в пробитом длинным сучком горле забулькало, и лесничий на удивление ясно выдавил из себя:

– Не дойдет!

С этими словами раненый, больше похожий на живой труп, потянулся к Ивану. Тот от неожиданности уронил палку, дернулся назад, толкнув человека рукой, только что лежавшей у него на плече, и заорал. Ноги запутались в опавших ветках, Иван упал на спину и, не прекращая орать, резво попятился на четвереньках к краю дороги. Раненый неожиданно резво поковылял за ним. При каждом шаге кости коленного сустава выпирали вбок, словно старались вырваться наружу, одна только эта травма сделала бы любого человека полностью неспособным к передвижению, уже не говоря о том, что творилось с его головой! Он не должен ходить! Сталкер в ужасе вскочил и бросился в чащу напролом, буквально прорываясь через кустарник, подгоняемый топотом и бормотанием жуткого полуживого преследователя. Что за бред? Почему он так себя ведет? Иван ощущал себя как в фильме ужасов про ходячих мертвецов: и смешно, и страшно до обморока. За очередным высохшим кустом в лицо дыхнуло волной пыльного ветра, и сталкер скорее машинально, нежели намеренно шарахнулся в сторону. Вблизи это выглядело как лежбище какого-то зверя – расчищенная и утоптанная земля без единой травинки, а над ней клубился абсолютно прозрачный дым или пыль. Впрочем, везение закончилось сразу же: едва преодолев гарь, сталкер споткнулся и упал на землю. Острая боль длинной спицей пронзила ногу от стопы до колена, и, чтобы хоть как-то скрыться от преследования, Иван, сжав зубы, отполз к ближайшим кустам, скатившись в небольшую ямку между ними. Внутренний голос подсказывал, что это место опасно, но сталкер, выглядывая из своего убежища, будто из окопа, надеялся на то, что обстоятельства окажутся к нему благосклонны и преследователь по инерции пройдет мимо.

Долго ждать не пришлось: через несколько секунд на поляну с треском вывалился покалеченный лесничий и захромал напрямик, никуда не сворачивая. Все произошло практически мгновенно: через несколько шагов он вошел в пелену пыльного облака, а затем взмыл в воздух, будто подхваченный гигантской невидимой рукой, провыл что-то неразборчивое и взорвался, разлетевшись на мелкие крошки костей и брызги крови. Иван от неожиданности вскрикнул и отпрянул назад, провалившись глубже в кусты. Пока кровавое облачко медленно оседало, создавая видимость зависшего над землей алого тумана, сталкер пытался взять себя в руки и осознать увиденное. Если бы все это не происходило прямо перед ним, он ни за что не поверил бы, что подобное вообще может произойти. Сначала странный ураган, потом этот… калека, а теперь оказывается, что вокруг разбросаны адские невидимые ловушки! Невидимый взрывающий воздух! Это неправильно, противоестественно… то, что видел Иван, не подчинялось законам физики. А что, собственно, он видел? Почему этот живой мертвец вдруг взорвался? Его разорвало этим самым воздухом? Может, он как-то наполняет легкие или проникает в сосуды… но нет же, калека взлетел, будто земное притяжение взяло и отпустило его! Иван судорожно вспоминал все, что знал о сверхлегких газах и различных химических соединениях, которые хоть как-то могли фигурировать в этой ситуации, и не мог найти ничего подходящего. Все мысли сводились к тревожным слухам о биологическом оружии и секретных военных разработках. Если это не ядерная война, то кто-то решил превратить ЧЗО в экспериментальный полигон! От пугающих догадок по коже бежали мурашки, но бояться он мог сколько угодно, однако торчать здесь и ожидать неизвестно чего – тоже не выход. Как теперь передвигаться, в таких-то условиях?

– А что, если в ловушку попадет неживой предмет? – вслух рассуждал он. – Тоже отреагирует? Если нет, то у меня будут серьезные проблемы…

Гадать можно было сколько угодно – стоило проверить. Прихрамывая, Иван выбрался из своего укрытия, и, держась на почтительном расстоянии от предполагаемой ловушки, принялся разглядывать местность вокруг. Трава на этом участке росла странно: по краю проплешины она лежала, завиваясь спиралью, напоминая знаменитые круги на полях, а ближе к центру, где плясало едва заметное облачко, наоборот, стояла, вытянувшись, будто струны неведомого инструмента. Иван поднял с земли тяжелую ветку и бросил, целясь в самый центр. Воздух будто всколыхнулся, и ветка, подскочив вверх, с хрустом разлетелась на мелкую щепу. Значит, эта штука действительно опасна для всего вокруг и к ней нельзя не то что прикасаться – даже подходить близко. Тут же возник новый вопрос: сколько их вокруг? Дойдет ли он до колючки теперь, когда на пути, возможно, раскинулись подобные ловушки?

Сначала он присматривался к другим краям поляны, пытаясь заметить, где еще воздух ведет себя странно, но ничего подозрительного не увидел. Точнее, подозрительным теперь казалось все, а затем пришло озарение: ветки. Их можно кидать в разные стороны, и они точно укажут, где смертельная ловушка, а где путь чист. А еще лучше – камешки, они тяжелее, компактнее, точнее летят, и их можно набрать в карман! Забыв о боли в ноге, Иван принялся искать, но поблизости камешков не оказалось. Взгляд зацепился за вымазанную красным траву, там что-то блестело. Поборов отвращение, он пошарил среди стеблей тонким сучком и достал слегка погнутое кольцо. Золото мерцало приятным теплом, и Иван, недолго думая, спрятал его в карман. Можно подумать, кто-то придет его искать, а так хоть какая-то польза.

До самого выхода из леса он бросал ветки и какие-то мелкие орешки, пугаясь даже шевелящихся от ветра листьев. Все его тело превратилось в один сплошной орган восприятия, каждый шаг был взвешен, каждое движение – осторожно. Перед глазами отчетливо стояла яркая картина: облачко алого тумана и ошметки плоти на траве и стволах – все, что осталось от странного преследователя. Повторять его судьбу Иван вовсе не хотел.

Выйдя на дорогу, он вздохнул с некоторым облегчением, набрал камней, сколько позволяли карманы, и торопливо, насколько мог, зашагал на запад. То ли ему везло, то ли эти ловушки встречались реже, чем он думал, но на протяжении всего пути до границы Зоны ни один из камешков так и не взмыл в воздух, не застрял и не изменил своей траектории каким-либо другим способом. Все было спокойно – только завалы и мусор от урагана и та же странная спертость воздуха выдавали, что совсем недавно здесь произошло нечто необычное.

Колючку он миновал быстро, по привычному, давно заученному алгоритму, без шума и лишних движений, даже несмотря на поврежденную ногу. Диброву прошел не останавливаясь и уже приближался к Мартыновичам, застывшим, как и многие села по другую сторону колючки, в своей бесконечной пустоте и тишине. Впрочем, тишина продержалась недолго – стоило Ивану подойти к первому из домов, как вдалеке раздался гул, и едва сталкер успел нырнуть в дверной проем, к слову, совсем забыв о камнях и ловушках, снаружи, над самыми деревьями, в направлении к центру Зоны пронеслись четыре военных вертолета. Во дела! Значит, он не ошибся и без них тут не обошлось. Это точно секретные испытания! Но что же такое они тут испытывали? В голове пронеслись десятки статей и обсуждений, вычитанных на тематических форумах, посвященных теориям заговора, правительственным тайнам и сверхновым разработкам. Увиденное за последние несколько часов попадало под описание любой из самых безумных идей! Что, если они проверяют биологическое оружие, которое потом выкосит половину населения планеты? Золотой миллиард! Или это программа по освоению инопланетных технологий? Ходили же слухи об упавших тарелках, огнях в лесу и похищениях! А он, дурак, не верил! Но что же тогда получается? Что из этого всего – правда? В страхе Иван присел прямо на пол и схватился за голову. Что теперь делать? Логичный вывод напрашивался сам собой: выбираться отсюда как можно скорее.

Цепочку мыслей прервал грохот и скрежет металла. Иван вздрогнул и осторожно высунулся из дома. Совсем рядом, за перелеском оседал огненный шар, а над макушками деревьев поднимался густой черный дым. Что это взорвалось? Бомба? Или упал один из тех вертолетов? Инстинкты буквально тащили сталкера прочь от происходящего, но любопытство и азарт внезапно взяли верх: не зря ведь он оказался в гуще событий! Да, фотоаппарата нет, но в кармане лежит бесполезный в отсутствие сети телефон с пусть и плохонькой, но фотокамерой. Всего один и три мегапикселя, зато рабочие! Эх, и почему не додумался до этого, когда встретил того лесничего? Какой материал потерян! Конечно, это риск, но он только сфотографирует упавший вертолет, и все – приключение на двадцать минут, туда и обратно…

Лавируя между поваленными деревьями – ураган, разумеется, прошелся и здесь – и полуразрушенными домами, Иван устремился к месту за стеной сосен, откуда валил густой черный дым. Буквально через сотню метров обнаружилась проблема: камни в кармане подходили к концу, а новые в траве найти будет сложновато. Сталкер огляделся и увидел рядом с забором на противоположной стороне улицы горстку щебня, рассыпанную меж чернеющих трещин в асфальте. Иван подошел ближе и стал сгребать свежие боеприпасы, как вдруг понял, что те горячие на ощупь, а некоторые и вовсе обжигали. Один такой он выронил, ахнув от боли, а в следующий миг из трещин с шипением взвились струи огня. Правую руку и лицо обдало неистовым жаром, рукав вспыхнул, запахло палеными волосами. Сталкер упал на спину и покатился по земле, извиваясь и крича от боли. Поглощенный попытками сбить огонь, он не заметил, как налетел на поваленное дерево, кувыркнулся, что-то ударилось в затылок, и Ивана накрыла темнота.

* * *

– Врача сюда! Позовите врача! Здесь человек! – кричал молодой паренек.

– Успокойся, сержант, это не первый труп за сегодня. Врач уже никому не поможет, – ворчливо отозвался мужской голос постарше.

– Товарищ капитан… так ведь он живой!

– Ты врешь! – рыкнул капитан, и послышались торопливые грузные шаги.

– Никак нет… – пробормотал сержант.

Ивана подхватили за грудки чьи-то руки. Свежие ожоги отреагировали на движение новыми вспышками боли. Он поморщился, пытаясь хоть что-то сказать, но рот горел от сухости, а язык отказывался ворочаться, поэтому сил хватило только на болезненную гримасу.

– Живой! – рявкнул кто-то, и это слово понеслось из уст в уста, будто отдаваясь эхом: «Живой? Живой!» Где-то неподалеку застрекотали лопасти, Ивана забросили на носилки и понесли к вертолету.

– Шестьдесят три километра по прямой до нового КПП, – ворчливо скрипел голос над ухом, будто продолжая прерванный разговор. – Шестьдесят три! Расширение почти на семьдесят километров за четыре часа, и все после этой гребаной бури… Куда их девать? Говорят, из новых границ никого не выпускают, люди гибнут!

– Отставить панику! – отчеканили ему в ответ. – В столице разберутся!

– И с мертвечиной разберутся? И с пыхалками этими? Да потеряли мы эту землю, как ты не понимаешь!

Носилки резко взлетели вверх и проехались по направляющим, видимо, в салон транспортного вертолета. Иван приоткрыл глаза, и увидел над собой ребристый металлический потолок. Рядом было двое вояк, они сидели к нему спиной, глядя в один из иллюминаторов, и продолжали спорить.

Дверь захлопнулась, винты застрекотали громче и чаще, и вертолет, легонько качнувшись, оторвался от земли. Последним, что почувствовал Иван, прежде чем вновь провалиться в звенящую пустоту, было легкое кружение. Вертолет брал курс на Большую землю, прочь из этой новой, еще опаснее прежней, Зоны.

Часть 1

Глава 1

Лизонька закрыла глаза и раздраженно вздохнула. Крики никак не давали ей сосредоточиться на смете. Несмотря на то что ее кабинет находился на первом этаже, а хозяйский – на втором, и их отделяли толщи стен и отделки, голоса были настолько громкими, что доносились до нее регулярно. Возможно, виной всему вентиляция, которую хозяин сделал на западный манер, но разве это оправдание? Кому понравится работать, постоянно слушая фоном чужие ссоры? С месяц назад экономка пришла к Евгению Аркадьевичу и в сердцах высказала все, что она думает о таких условиях работы. Бизнесмен, казалось, даже смутился, извинился и обещал, что больше в ее рабочее время подобного не повторится.

И вот опять.

– Я не твоя собственность! – бушевал звонкий баритон хозяйского сына. – Не заставишь, и точка!

– Ты мне тут вольницу не разводи! – грянул бас Евгения Аркадьевича. В ответ грохнула дверь: очевидно, молодой Павел Евгеньевич в гневе покинул кабинет отца.

Лизонька откинулась на спинку просторного мягкого кресла и потерла кончиками пальцев виски. Все. Можно сосредоточиться и работать, сегодня сын ее шефа, скорее всего, уже не вернется. Девушка не знала, в чем была причина постоянных споров, но по доносящимся сквозь толстые стены обрывкам фраз догадывалась, что дело касается расхождения во взглядах на дальнейшую карьеру Павла Евгеньевича. Отец упорно запрещал ему самодеятельность. Куда-то ехать, с кем-то договариваться. Судя по всему, это напрямую касалось семейного бизнеса, но почему эти разногласия вызывали у Евгения Аркадьевича такой гнев, будто дело касалось не просто денег, но и самой жизни его сына, Лизонька не знала и, по правде говоря, не хотела знать. На ней висели ипотека, ремонт и далеко идущие планы, а такая сказочная работа, как тут, на дороге не валяется. Она посидела еще немного, расслабленно откинувшись в кресле, несколько раз наклонила голову влево-вправо, разминая затекшую шею, сделала глубокий вдох и вернулась к гораздо более понятным, нежели люди, цифрам и графикам.

К настоящей причине раздора между отцом и сыном ее догадки не были даже близки, но в одном все же оказались верны: сейчас Павел Евгеньевич, лавируя в пробках, уезжал все дальше к окраинам города и возвращаться сегодня точно не собирался.

Родители Кристины прочили ей большую карьеру в легкой атлетике. А до этого в гимнастике, фигурном катании и танцах. С коньками у девочки не срослось с самого начала, а с танцами не срослись родительские финансы. Пока ее сверстники играли во дворе, купались, загорали и лазили по гаражам, Кристина скучала на сборах и потела в спортивных лагерях, забыв про сон и любимые всеми детьми вкусняшки. Во время отборочных соревнований небогатую семью заметил бизнесмен и меценат Евгений Аркадьевич. Для семьи это была сказочная удача, а для маленькой спортсменки – новые круги ада. Тренировки и нагрузки удвоились, а время на отдых и хоть какую-то социальную жизнь совсем ушло в минус. Кристина зашивалась, пытаясь угодить суровому и требовательному тренеру, а родители только подливали масла в огонь, упрекая дочь, вместо того чтобы поддержать. Как-то раз в перерыве между занятиями тренер отлучился в буфет, оставив Кристину одну на полупустом стадионе. Такое случалось часто, и девочка обычно проводила свободные минуты, валяясь на матах в дальнем конце и разглядывая облака. Но сегодня ее настроение не задалось с самого утра: упражнения не шли, а усталость, ставшая за последние месяцы хронической, навалилась как пудовый мешок. В эти минуты ей и пришла в голову идея, как прекратить весь творящийся вокруг кошмар. Стадион обустроили по последним требованиям: тут имелись разнообразные снаряды, тренажеры, дорожки и еще много чего, но Кристину заинтересовала четырехметровая стенка рядом с трибунами. Девочка легко вскарабкалась на самый верх и, балансируя на последней перекладине, посмотрела вниз. Высота показалась ей вполне приемлемой для задуманного прыжка.

– Ты забыла маты положить! – Звонкий голос донесся снизу.

Кристина присела, схватившись за перекладину, и поискала глазами столь внезапно подкравшегося наглеца. Тот нашелся под трибунами – ухоженный мальчик в аккуратных очках на еще по-детски округлом лице, с по-взрослому уложенной стрижкой.

– Если прыгнешь – сломаешь ногу, – серьезно заявил он.

– Я этого и хочу!

Мальчик удивленно поднял брови, от чего очки сползли с переносицы, совсем как у взрослого.

– Тогда мой папа найдет другого спортсмена, а ты останешься со сломанной ногой. Родители разве не будут тебя ругать? – И, поразмыслив, добавил: – Мой бы ругался.

Кристина вздохнула:

– Будут.

Она села, свесив ноги, и загрустила, представив, как раскричится мама, и как будет смотреть на нее папа – с разочарованием, он умеет…

– У тебя классная прическа! – сказал вдруг незнакомец и заулыбался. – Как будто взрыв на макаронной фабрике.

Кристина надулась от возмущения. Природа одарила ее густой кудрявой шевелюрой, которую всегда подстригали покороче. Мама говорила, что такие волосы требуют слишком много ухода, а это пустая трата времени. Поэтому голова девочки выглядела как коричневый одуванчик.

– А тебя как будто кошки облизали! – парировала она.

Мальчик даже не подумал обижаться, а, напротив, рассмеялся от души. Кристина тоже захихикала.

– Папке не нравится, что их ветром топорщит, вот и приходится приглаживать. – Он провел ладошкой по голове, словно проверяя, все ли в порядке. – А тебя Кристиной зовут, да? Я – Павел Евгеньевич. Будем знакомы!

Та не удержалась и снова захихикала.

– Ты прямо как старый дядька!

– Папка говорит, надо держать марку, вот я и держу, – с умным видом сказал Павел Евгеньевич, а затем вдруг спросил: – Пиццу любишь?

Кристина растерянно захлопала глазами. Она никогда в жизни не ела пиццу, но, закормленная с самого детства правильной едой, была уверена, что полюбит.

– Я как раз хотел перекусить. Тут недалеко рестик есть. – Он махнул рукой за трибуны. – Пошли вместе? Можно взять навынос…

– Мне нельзя со стадиона уходить, – насупилась девочка. – И денег у меня нет.

– Забей. Скажешь, что в туалет ходила. А деньги есть у меня. – Мальчик улыбнулся во весь рот.

Кристина недолго сомневалась. Раз ногу сломать – не вариант, маленькая диверсия с пиццей тоже сойдет. К тому же ей захотелось есть. Девочка ловко слезла вниз и, следуя подсказке нового друга, протиснулась через щель в заборе. За пределами надоевшего стадиона даже дышалось свободнее! Пашка, которого она сразу отказалась называть по имени-отчеству из-за приступов смеха, не подвел и угостил самой вкусной пиццей на свете, а после колы они устроили соревнование, кто громче рыгнет, и покатывались со смеху, спрятавшись под трибунами. Конечно, Кристине влетело за побег, но за это короткое время Пашка научил ее одной полезной вещи: торговаться. Так ее непростая жизнь стала чуточку легче: в ней появилось время на отдых, вкусную еду и общение с другом. К тому же никто не мог запретить сыну бизнесмена дружить с тем, с кем он захочет.

Их дружба пережила много взлетов и падений. Павел вдохновил ее на борьбу с родительской тиранией, и даже когда она, став совершеннолетней, наконец ушла в свободную жизнь, покончив с изнурительными тренировками и соревнованиями, друзья не перестали общаться. Кристина никогда не хотела идти в большой спорт и, будучи вынужденной исполнять мечты родителей ценой собственного детства, затаила на них довольно сильную обиду. Юность прошла, Павел и Кристина стали взрослыми. Он, несмотря на увещевания отца о том, что пора входить в семейный бизнес, вовсю постигал интересные ему сферы деятельности, в частности не брезговал наукой и фанатично собирал все, что мог найти о ЧЗО и ее обитателях. Юношу давно интересовали загадочные и охраняемые объекты, и особенно – Зона, так как она находилась в ближайшей доступности.

К этому времени Павел осознал в себе необычную особенность: его, в отличие от сверстников, не интересовали девушки. Парни, впрочем, тоже – ему вообще были не интересны отношения и все, что их касалось. Отец же не хотел даже слышать подобного и требовал от сына приличной семьи, подобающей их статусу, поэтому какое-то время Кристина помогала другу и разыгрывала из себя его девушку на всех мероприятиях и выходах в свет. Постепенно отцовское давление спало, а Кристина встретила парня – темноволосого молчаливого Илью – и впервые влюбилась по-настоящему. Илья и Павел сошлись характерами, поэтому вот уже несколько лет подряд эта троица частенько проводила время вместе. Вместе же им и пришла идея податься в Зону. Разумеется, инициатором был Павел: фанат Зоны с детства, он был уверен, что в ее изучении скрывается не только новый виток технологий, но и могущество, ведь за этим местом не могут не присматривать те, кто по-настоящему руководит всеми мировыми процессами. Павел мечтал открыть там свой бар, получив, таким образом, имя и влияние, стать независимым. Ему давно надоело, что его считают папенькиным сынком, опостылела та жизнь, к которой вынуждало положение их семьи, он не тянулся к роскоши и снобизму, а хотел чего-то по-настоящему ценного – информации. Зона была для него клондайком неизведанного, привлекающим таинственные силы. Желание Ильи и Кристины было проще: деньги. Оба никогда не имели лишних финансов, но вынашивали планы на свадьбу и семью. Они могли работать на Евгения Аркадьевича, тот не раз предлагал Павлу устроить его друзей, но работа – дело долгое, сложное, да и к тому же скучное, а молодость не любит ждать, поэтому Зона манила их как золотое дно.

Парочка ждала его на трибунах старого стадиона, где когда-то в детстве Кристину заставляли заниматься легкой атлетикой. Деревянные лавочки совсем не изменились с того времени, бывшее футбольное поле в центре беспорядочно заросло травой, с дальней трибуны вывалились кирпичи, а остальное пространство свободно использовалось народом в качестве открытой зоны для любительских тренировок и прогулок по выщербленным асфальтовым дорожкам, на которых Кристина некогда ставила свои первые рекорды. С тех пор утекло немало воды, и сама спортсменка существенно изменилась: грубоватые атлетические формы сгладились, девушка отрастила волосы и не брезговала косметикой. От нескладного подростка с одуваном на голове не осталось и следа. Теперь это была зеленоглазая красавица с львиной гривой. И пускай Илья часто позволял себе шуточки по поводу самой выдающейся части ее внешности, в глубине души он ею гордился.

– Не вариант, – выдохнул Павел, тяжело опускаясь на скамейку.

За прошедшие годы парень разве что вытянулся и сменил очки, а в остальном – все те же мягкие черты лица и аккуратно уложенная стрижка. Он не был похож на отца, основательного упитанного мужчину, чья фигура стремилась к квадрату. Павел пошел в мать – высокую стройную женщину без склонности к полноте, своенравную и упрямую. А еще она тоже носила очки.

Он кивнул Кристине, пожал руку Илье и с недовольным видом продолжил:

– Уперся напрочь. Не пустит, я его знаю.

Ребята погрустнели. Этот разговор был одним из последних шансов на воплощение задуманного.

– Что теперь? – осторожно спросила Кристина.

– Не знаю. Есть, конечно, одна идея, но это уже нелегальщина.