скачать книгу бесплатно
Я не знала, кто сейчас проехал мимо нас, Инквизитор или Охотник.
Но если кто-то стремится скрыть своё лицо от служителя Инквизиции, это в любом случае говорит о многом.
– Вы имеете что-то против Инквизиции, мистер Форбиден? – невинно осведомилась я.
– Мне посчастливилось некогда иметь с ней слишком близкое знакомство. – Хозяин Хепберн-парка коротко поклонился: – Прошу меня простить, мисс Лочестер, но, пожалуй, продолжим беседу в другой раз. И мне, и вам пора готовиться к нашей вечерней танцевальной пытке.
Я наблюдала за тем, как он, вновь перешагнув через кладбищенскую ограду, ловко вспрыгивает на коня.
– Вы хорошо танцуете, мистер Форбиден? – подчиняясь какому-то азартному порыву, задорно спросила я.
Он развернул в мою сторону коня, уже нетерпеливо рывшего землю копытом: животному явно надоело ждать, пока хозяин соизволит продолжить путь.
Лёгкое удивление в разноцветных глазах было для меня лучшим подарком.
– Если хорошо, не танцуйте, – улыбаясь, продолжила я. – Рискуете изменить к лучшему мнение местных дам о вашей скромной персоне и, возможно, даже влюбить в себя парочку, а вы в этом явно не заинтересованы.
Удивление на его лице сменилось неким выражением, больше всего напоминавшим удовлетворение.
– О, не беспокойтесь, – учтиво откликнулся мистер Форбиден. – Если я и буду танцевать этим вечером, то лишь с одной дамой. Её, полагаю, мне можно не опасаться. – Уголок его тонких губ растянула усмешка. – До вечера, мисс Лочестер.
Хлестнул коня – и, сорвавшись с места, помчался по дороге, уводившей прочь от Хэйла.
Я смотрела ему вслед, пока он не исчез на горизонте. Потом, в последний раз взглянув на могилу Элиота, направилась к выходу с кладбища.
Всё любопытнее и любопытнее. Тайны множатся, в отличие от разгадок оных. И я слишком заинтересовалась ими, чтобы отступить.
Я разгадаю твои секреты, «корсар». Я узнаю, что ты скрываешь. Рано или поздно, так или иначе. Пусть это опасный путь – я не отступлюсь.
А пока нас ждёт ещё одна скорая встреча… и, если я правильно понимаю твой характер, этот бал определённо обещает быть интереснее предыдущих.
Глава восьмая,
в которой мистер Форбиден проявляет неожиданные таланты
– О, Ребекка, я так рада за тебя! – восторженно щебетала Эмили Лестер, сестра Джона. – Ты и Том!..
Я кивнула, стараясь удержать на лице маску счастливой невесты, искренне благодарной окружающим за поздравления.
Бал, к моему удовольствию, медленно приближался к концу. Свечи, ярко озарявшие просторный зал, играли отблесками на лепнине бежевых стен. Цветы в вазах, приправлявшие окружающую духоту раздражающей сладостью, трепетали на сквозняке, веявшем из открытого окна. Контрдансы, кадрили, польки и мазурки сменяли друг друга, пары сходились и расходились, сплетая переходами дурманящую танцевальную паутину. Лёгкие шали струйками пёстрого тумана летели за своими хозяйками, кружившимися в изысканных па под звуки флейты и скрипок; от разноцветья фраков и блеска платьев рябило в глазах, узкие рукава жали, корсет, затянутый туже обычного, мешал дышать.
Я танцевала лишь два первых танца – с Томом, – после чего с облегчением позволила ему проводить меня до стула, на котором я и намеревалась провести остаток бала. Слава богам, Том прекрасно помнил о моём равнодушии к танцам, а потому не докучал мне приглашениями, к пущей радости других дам: мой жених был прекрасным партнёром. Остальные мужчины, как всегда, не рвались меня ангажировать, и я могла бы надеяться на относительный покой, если б матушка не поспешила по секрету поведать всем о счастливом событии, приключившемся с её дурнушкой-наследницей. Теперь время от времени мне приходилось принимать поздравления, из которых искренними были совсем немногие.
Сейчас я старательно улыбалась подругам Бланш, которых сестра подвела ко мне. И если Эмили, кажется, действительно радовалась за меня, то вот Элизабет Гринхауз – дочь других наших соседей, некогда тщетно пытавшаяся заинтересовать Тома своей скромной персоной, – явно скрывала за фальшивым восторгом не самые добрые чувства.
– Я всегда говорила, что они будут прекрасной парой, – заявила Бланш.
– Конечно, прекрасной. Лорд Томас – столь завидный жених, что своими достоинствами способен скрасить недостатки любой невесты, – промурлыкала Элизабет. – Поздравляю, Бекки.
Её взгляд истекал завистью, точно кислотой.
Я ненавидела это. Ядовитые уколы, жалившие тонким лезвием, облитым мёдом учтивости и прикрытым кружевами приличий. Ненавидела и презирала. Бланш никогда не замечала подобного – по глупости, наивности и доброте, – но я замечала; и я была слишком злым человеком, чтобы игнорировать или прощать подобное. Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, чем сбросить свою маску и прямо сказать этой маленькой гадюке всё, что я о ней думаю, однако я не могла этого сделать. Мне не страшно было бы подставить под удар себя – но не репутацию семьи.
Мне претила необходимость унижаться до того, чтобы использовать то же подлое оружие, которым били меня мои оппоненты. Однако все мы жили в мире, навязывающем нам свои правила, и этот мир не прощал ошибок.
– Благодарю, дорогая Лиззи, – чопорно ответила я. – Искренне желаю тебе в скором времени испытать то же счастье, что выпало мне. Благо тебе будет куда проще подыскать достойную пару… ведь твои достоинства настолько ослепительны, что тебе прекрасно подойдёт человек, который своей невзрачностью будет оттенять их, но не затмевать твоё сияние.
Элизабет, не стирая с губ дежурной улыбки, сузила глаза, но Бланш искренне и звонко рассмеялась:
– О, Бекки, не переживай! Я уверена, нашей очаровательной Лиззи недолго осталось быть незамужней! Она и правда слишком хороша для этого. – Сестра надула губки. – Но ты опять совсем не танцуешь! Бекки, это последний раз, когда мы празднуем мой день рождения под этой крышей, так сделай мне подарок!
– Бланш, ты прекрасно знаешь, что я весьма посредственная…
– Ерунда! Ты прекрасно танцуешь!
– Не думаю, что созерцание моего танца доставит тебе такое уж удовольствие.
– Но я хочу видеть тебя весёлой! Хочу, чтобы у тебя кружилась голова, хочу, чтобы ты улыбалась и смеялась, а не сидела здесь букой! – Сестра порывисто взяла меня за руки: – Бекки, ну пожалуйста!
– Бланш…
– Дамы! – Том, подоспевший к месту разговора с двумя товарищами, заставил девушек дружно повернуться к ним. Мой жених одарил меня понимающей улыбкой; глубокий изумрудный цвет его фрака изумительно оттенял зелень глаз. – Понимаю ваше желание поговорить с подругой, но бал предназначен для танцев. Наговориться успеем за ужином. – Он галантно поклонился Элизабет: – Мисс Гринхауз, не подарите ли мне следующий танец?
Та, мигом забыв обо мне, благосклонно протянула ему руку, приятели Тома ангажировали Бланш и Эмили – и, напоследок кинув на меня взгляд, полный заговорщической хитрецы, Том увёл надоедливых собеседниц прочь.
Я надеялась, что он различил благодарность, которой был исполнен мой ответный взгляд.
Нет, всё-таки из всех мужчин, что я знала, Том был для меня самой подходящей парой. Действительно, что ещё мне нужно? Он прекрасно понимает и угадывает мои желания, он учтив, нежен и внимателен (тот единственный срыв – не в счёт). Он – жених, о котором большинство юных леди могут только мечтать, и будет таким мужем, который заставит многих завидовать мне. И лорд Чейнз прав: вероятность встретить кого-то, кого я искренне и страстно полюблю и с кем мне не помешают обручиться сословные рамки или другие препятствия, ничтожно мала.
Я скользнула взглядом по пёстрой бальной толпе, со странной досадой осознавая, что ищу один неизменно чёрный силуэт.
Из всех мужчин, что я знала…
– Вы не чувствуете себя чудовищем, случайно заявившимся на бал простых смертных, мисс Лочестер?
Голос того, кого я искала, раздался над самым моим ухом, но я не вздрогнула и не обернулась.
– Вы скрываете свой истинный лик под маской, однако стоит вашей маске упасть, и все с криком ужаса побегут от вас, а праздник будет безнадёжно испорчен, – негромко продолжил мистер Форбиден. Я отчётливо представила, как он стоит за спинкой моего стула, скучающе глядя на пары, кружившиеся перед нами, не обращая никакого внимания на гостей вокруг. – Но вы не позволяете ей упасть, притворяясь обычным человеком, таким же, как все вокруг… а в глубине души только и мечтаете о том моменте, когда бал окончится, позволив вам вернуться в своё уютное логово.
Любопытное сравнение. Я бы даже сказала, весьма любопытное.
И многозначительное.
– Если это и так, я здесь не единственное чудовище, – заметила я, чуть повернув голову, глядя на него снизу вверх. – Это немного утешает.
Его улыбка была такой тонкой, что её легко можно было принять за игру света.
Даже на бал он пришёл в чёрном. Впрочем, это был праздничный чёрный: не аскетичный невыразительный цвет, в который облачались жрецы и Инквизиторы, а чёрный аристократов – бархат и шёлк, отливавший блеском воронова крыла. И в этом чёрном хозяин Хепберн-парк смотрелся изящнее и богаче многих почтенных джентльменов, которые предпочли сапфирную синеву или рубиновый багрянец, дополненные золотом и серебром.
За вечер я уже заметила не один заинтересованный или возмущённый взгляд, который устремляли на мистера Форбидена местные дамы. Возмущённый – тех, кто верил слухам и кого приводил в негодование тот факт, что за весь вечер «корсар» так и не удостоил никого хотя бы одним танцем. Заинтересованный – тех, кого такое поведение лишь больше интриговало.
И для кого немаленькое состояние нового соседа вкупе с его неоспоримыми достоинствами явно затмило все видимые и мнимые недостатки.
– Вижу, вы действительно не танцуете, мистер Форбиден. Вняли моему совету?
– Как я и говорил, из всего этого собрания я желал бы пригласить лишь одну даму. Но она не изъявляет особого желания танцевать с кем-либо, а мне претит насилие над прекрасными созданиями.
Я усмехнулась, почему-то вспомнив свою изгрызенную и исцарапанную дверь.
– Уверяю вас, – сказала я вслух, – вы немногое потеряли.
– Позвольте мне самому судить об этом. – Мистер Форбиден бесстрастно склонил голову набок. – Принимаете поздравления, я погляжу. Ваша матушка просто сама не своя от счастья. Быть может, и вас всеобщее восхищение и зависть заставят переменить мнение о грядущем браке.
Он говорил предельно тихо, так, чтобы за бальным шумом его могла расслышать я одна.
– Ни чужое восхищение, ни тем более чья-то зависть меня не прельщают, – так же тихо откликнулась я.
– Жаль. Сомневаюсь, что теперь у вас есть иной выход, кроме выхода к алтарю под руку с лордом Томасом, а при таком раскладе куда приятнее для вас было бы находить в этом удовольствие. Хотя если вам доставляет удовольствие ощущать себя мученицей…
– Я могу разорвать помолвку в любой момент.
– Охотно верю. – Он даже не старался скрыть насмешку в голосе. – В конце концов, нет ни малейшего основания полагать, что ваш благородный жених не сдержит своих клятв.
– Даже если Том нарушит своё слово, мне будет уже всё равно, – упрямо произнесла я. – После разрыва помолвки матушка в любом случае не даст мне спокойной жизни. Если я пойму, что не хочу быть женой Тома, а он не отпустит меня, я сбегу.
– И что будете делать?
– Работать. Я получила хорошее образование. Смогу стать гувернанткой, думаю.
Ответом мне был скептичный смех:
– Недавно прочли книгу мистера Белла, я полагаю?
Я вдруг взглянула на себя его глазами – и, увидев романтичную наивную девочку, не имеющую ни малейшего понятия о реальной жизни и трудностях вольного плавания, судящую о мире лишь по книгам, львиная доля которых посвящалась любовным перипетиям, промолчала.
– Если вы надеетесь, что, став гувернанткой, немедля встретите своего мистера Рочестера, вынужден вас разочаровать. Книга мистера Белла – мрачная сказка о Золушке, что неудивительно, учитывая личность автора. Сказка невесёлая, вдоволь сдобренная жестокой реальностью, ибо боги не расщедрились для героини на добрую фею; но юности, опьянённой любовью, свойственно её не замечать. Лично для меня это сказка в первую очередь благодаря обилию сказочных совпадений… но, как бы там ни было, в действительности из тысячи Золушек дай боги одна получает свой счастливый конец, и лучше не думать о цене, которую она обычно за это платит. В сравнении с этим бедняжка Джейн ещё легко отделалась. – Мистер Форбиден качнул головой. – Если подумать, лорд Томас не так плох. Глядя на него сейчас… Он действительно любит вас. Я готов поверить, что без вас он не мыслит своей жизни, готов поверить, что ради вас он способен отречься от светских условностей и обязанностей, обеспечив вам свободу, без которой вы зачахнете. – Он сощурился: – Но вот его отец… он меня настораживает.
Я посмотрела на лорда Чейнза. Тот, как всегда холодный, внимательно слушал Бланш, уже закончившую танцевать и теперь оживлённо что-то ему объяснявшую.
– Чем же?
– Тем, как он смотрит на вас. Это не взгляд свёкра на любимую невестку.
– Лорд Чейнз не может быть в восторге от этого брака, – безо всякого удивления и сожаления заметила я. – Моё положение и происхождение явно не пристали невесте единственного сына графа Кэрноу.
– Тогда почему он проявляет такую заинтересованность в том, чтобы вы стали будущей леди Чейнз?
Я растерянно провела ладонью по своей юбке, разглаживая несуществующие складки.
Я могла бы сказать, что лорд Чейнз радеет за счастье сына, во имя которого он готов даже смириться с мезальянсом… но сама понимала, насколько глупым будет это утверждение, если дело касается такого человека, как он.
– Вы сами чувствуете подвох, мисс Лочестер. – Мой собеседник, как всегда, безошибочно угадал течение моих мыслей. – Поверьте, я неплохо читаю людей, и тут дело не в предубеждении. Чувства лорда Чейнза к вам явно…
– Ребекка!
Краем глаза уловив движение справа от нас, я повернула голову – и впервые за вечер улыбнулась вполне сердечно:
– Мистер Хэтчер!
Старший офицер хэйлской стражи деликатно пожал мои протянутые руки.
– Ты сегодня обворожительна, – учтиво проговорил он. – Слышал о счастливом событии. Поздравляю.
Мистер Генри Хэтчер был начальником всей стражи Хэйла и нашим дальним родственником. По этой причине он являлся частым и желанным гостем в нашем доме. Я считала его дядюшкой, которого у нас с Бланш не было – братья мамы и отца умерли ещё до нашего рождения. Строгий с виду, мистер Генри был добрейшей души человеком. Ради бала он облачился в синий парадный мундир; эполеты золотились на его широких плечах, благородное лицо пушилось рыжими бакенбардами.
– Мистер Хэтчер, это…
– Мистер Форбиден. Нас уже познакомили. – Взгляд, которым мистер Хэтчер удостоил моего собеседника, был вполне тёплым. – Слышал, вы намедни выручили Ребекку из затруднительного положения. Позвольте поблагодарить вас.
– Что вы, не стоит. – В голосе «корсара» пробилось веселье, понятное только нам двоим. – Согласитесь, было бы фоморски жаль, если б она подхватила простуду и не украсила сегодняшний вечер своим присутствием. Я не мог допустить подобного.
– Ребекка часто увлекается во время своих прогулок. Замечтается и забредает туда, где гуляют одни только фейри, ветер да она со своим конём. Знали бы вы, как часто её родители сетовали мне на это! – Мистер Хэтчер с отеческой нежностью коснулся моего плеча. Вдруг посерьёзнел: – К слову, о прогулках. Ребекка, прошу, будь осторожнее. Нам сообщили о беглых каторжниках. В последний раз их видели на дороге неподалёку от Хэйла, они направлялись сюда. Я бы на твоём месте повременил гулять, пока их не поймают.
– Я буду осторожна, – уклончиво ответила я.
Нет уж. Никакие каторжники не заставят меня отказаться от одной из немногих радостей моей жизни. Если кто и захочет на меня напасть, пускай сначала попробует догнать Ветра.
Покосившись на мистера Форбидена, я как бы невзначай спросила:
– Вы знаете, мистер Хэтчер, сегодня я видела в Хэйле служителя Инквизиции. Это вы вызвали его?
Лицо «корсара» осталось совершенно невозмутимым. Он даже не моргнул.
Памятуя о дневном происшествии, мне оставалось лишь восхититься его выдержкой.
– Служитель Инквизиции? – Мистер Хэтчер нахмурился: – Впервые об этом слышу.
– Быть может, он прибыл сюда тайно, чтобы расследовать что-то? Кого-то найти… за кем-то проследить?
Взгляд, который я устремила на мистера Форбидена при этих словах, был весьма красноречив, – но тот снова никак не отреагировал, а мистер Хэтчер лишь коротко рассмеялся:
– Поверь, Ребекка, если бы он хотел сохранить инкогнито, об этом знал бы я, но не ты. Думаю, он просто был тут проездом, и…
Хрустальный звон заставил нас прервать беседу, чтобы посмотреть в центр зала. Там стояла Бланш, торжественно стучавшая по бокалу серебряной ложечкой, привлекая внимание. За её спиной, к моему удивлению, ждал чего-то лорд Чейнз, со снисходительной усмешкой помешивая колоду карт.
– Дамы и господа! – изрекла Бланш, когда шум разговоров стих, а все взгляды устремились на неё. – Следующий танец – вальс, и я, как именинница, взяла на себя смелость сделать его совершенно особенным. Полагаю, сегодня я имею право на маленькие капризы. – Сестра улыбнулась, очаровательно, как и всё, что она делала. – Этот вальс будут танцевать только четыре девушки: я и три мои дорогие подруги… и пары нам составят четверо самых метких джентльменов из присутствующих в зале.
Я с непониманием следила, как сестра отступает в сторону, а лорд Чейнз, вскинув руку, заставляет четыре карты из колоды взмыть в воздух, зависнув в дальнем конце зала, у самого окна.
