скачать книгу бесплатно
– Спасибо. Что бы я делала без тебя?
– Это мне господь подарил сегодняшний день. В этом году он лучший. Она вся вспыхнула и тут же снова стала игольчатой.
– Ты все время пытаешься петь. Какого ты мнения о своих вокальных способностях?
– Голос у меня не громкий. Нет, не громкий, а удивительно противный. Но не петь я не могу, особенно сейчас.
– Иногда ты не ошибаешься.
– Чаще бывает обратное.
Она снова хохочет, закинув голову. И снова замелькали бессовестные стрелки часов, и уже раздеваются в прихожей хозяева, и смотрят на нас довольно недвусмысленно и осуждающе, особенно Люся, подруга моей дражайшей половины. Алина это чувствует и на невразумительное приглашение поужинать отвечает категорическим отказом.
– Я тебя провожу.
На улице она снова становится самой собой.
– Интересно, что они скажут твоей жене?
– Не переживай. Моя жена скажет Сереже гораздо больше.
– Нет, с тобой не соскучишься!
– Стараюсь.
Ее подруга уже дома. Радуется ей она вполне искренне и недоуменно поглядывает на провожатого замужней женщины. Наша мораль нам не раз решает даже общения не со своими.
– Галя, – знакомит нас Алина.
– Галя, вы выдержите свою подругу до завтра?
– Конечно, и даже больше.
– Отлично, тогда моя миссия окончена. Кстати о птичках, сегодня в семь двадцать «Приваловские миллионы».
– Я уже видела, – отказалась Галя.
Вот умничка.
– Тогда я в семь здесь с билетами.
Она просто смотрит, на ее лице не прочесть ничего. Только однажды, когда муж подсовывает свою жену в постель Привалову ради дела, она неопределенно хмыкает, но тут же берет себя в руки.
Обсуждать фильм у нее уже нет сил. Естественно, день был вполне нагруженным. Короткое прощание у двери Галиного дома.
– Завтра в аэропорт не ходи. Мой знакомый работает в аэропорту и меня вовремя предупредит, а я зайду за тобой. Сиди, готовься к экзаменам. Или все готово?
– Ой, не знаю, как буду сдавать.
– Тем лучше. Готовься и не беспокойся. За тобой зайду, без тебя не улечу, жди.
Наутро стало ясно, что в аэропорт можно и не звонить. Снежная пелена закачалась за окном. На Север пришел циклон и начисто отрезал Корф от Петропавловска. Только тридцать первого прояснилось. В одиннадцать утра по местному времени прозвенел долгожданный звонок.
– Дядя Петя, ты думаешь лететь?
– Мысль есть.
– Спеши, «Як» вылетел из города.
Спешу. Надо еще за Алиной заскочить. На стук в дверь сразу ответил плачущий голос.
– Кто?
Такое впечатление, что она стоит здесь уже давно.
– Фантомас. Как насчет лететь? «Як» уже в полете.
– Я не могу!
– Решила вернуться в Ачайвам?
– Нет, я не могу выйти, не могу дверь открыть уже с утра.
– Ключ есть?
– Есть, но не могу.
Непонятно. Ключ есть, а открыть не может.
– Давай его сюда.
– Никак, дверь плотная и форточки глухие.
Однако! Алина вполне готова к истерике.
– Остановись и слушай меня внимательно, сейчас рыдать некогда.
Не грех встать на коленки и посмотреть в замочную скважину. Хорошо хоть свет в коридоре горит. Это же надо так ключ засунуть, почти насквозь.
– Тяни ключ на себя.
– Не могу, я уже пробовала!
– Чуть пошевели и тяни. Стоп, назад. Стоп, поворачивай. Нет, в другую сторону.
Замок дважды щелкнул, и дверь распахнулась. Заплаканная затворница готова броситься на шею своему спасителю.
– Как хорошо, что ты пришел! Я уже думала, что не выйду.
Я тебя расцеловать готова!
– К вашим услугам, синьора.
Она сделала вид, что не услышала, но улыбнулась сквозь слезы.
– Бежим, я уже давно собралась.
Регистрация, свист садящегося «Яка», толпа пассажиров из города и, наконец, посадка. Северяне хоть и одеты тепло, отворачиваются от зябкого ветра, спешат скорей взобраться по трапу. Мужчины выстраиваются цеп очкой, передают вещи в багажник.
Последний чемодан ушел вверх.
– Давай, давай, – торопит пилот.
– Даваю.
В салоне еще тепло, стоянка не успела выстудить машину. Пассажиры устраиваются: кто сует авоську под сиденье, чтобы не мешала в проходе, кто снимает пальто и приводит в порядок прическу. Головка с золотистыми волосами во втором ряду кресел.
– Простите, это место не занято?
Какая улыбка!
– Еле удержала. Садись здесь, я к окошку.
– Что желает синьора?
– Пакет.
Это не проблема, стюардесса оказалась запасливой.
– Тебя развлекать или будешь укачиваться?
– Я только зашла в самолет, а уже укачалась.
– Нельзя же так, надо вестибулярный аппарат потренировать.
– Ой, мне сейчас не до аппарата.
«Як» взревел турбинами и взмыл почти без разбега. По мере подъема улыбка у моей соседки становится все более вымученной. Взглядом спрашивает согласия на мое плечо. Господи, жду этого момента уже вечность. Ее волосы касаются моей щеки, и наступает состояние невесомости, но тут же посадка на заправку в Оссоре.
– Я, наверное, посижу в самолете.
– Ни в коем случае, пошли воздухом подышим.
В порту накурено и толчея.
– Алина, пошли на улицу.
Ограда перед выходом на летное поле закрывает от ветра чисто символич ески. Но зато здесь никто не мешает.
– Ветер, холодно.
– Прячься за меня.
Овчину никакой ветер не пробьет, тем более с таким обогревом, как моя спутница. Она совсем близко, ей нельзя отодвинуться и на сантиметр – ветер сразу начинает резать лицо. На голове теплая шаль. Улыбающееся лицо спрятано в шевелящийся мех голубого песца, длинный мех ей очень идет. Каждый мой шаг ей приходится повторять, потом она отступает. Чтобы чувствовала себя увереннее, предлагаю ей свои руки в качестве опоры. Она очень естественно и без колебаний кладет на них свои.
– Алин, представь, что сейчас появятся наши половины. Что они сделают с нами?
– Сожгут живьем, – смеется она.
Она ведет себя очень просто. Но я для нее только помощь в дороге, никакого чувства ко мне у нее нет. Если б было хоть что-то, я бы поч увствовал. Хоть как-то оно бы проявилось. Но, к сожалению, ничего. Она проста, скромна, чарующа и недоступна.
«Як» снова взмывает вверх. Когда же она снова спросит разрешение на мое плечо? Она ищет себе место, запрокидывает голову на спинку кресла, потом прислоняется к переднему сиденью и, наконец, поворачивается ко мне. В этот момент «Як» резко уходит вниз. Глаза у нее закрылись, и она падает ко мне на руки. Ложись, девочка, на колени. Левую руку тебе под голову, а правую на плечо.
Зарыться бы лицом в золото волос и вдыхать их неповторимый запах. Но ей, наверное, и без меня тошно. Она передвигает руку повыше, разжимает кулак и… прижимает мою ладонь к своим губам. О, боги!
Она убрала все преграды между нами. Можно ощущать лицом шелк ее волос, можно прикасаться губами к нежной коже шеи, можно ощущать ладо нями трепет Алининого тела. Есть ли совесть у командира? Он летит от Оссоры до Петропавловска ровно шестьдесят секунд. Правда, часы показывают час пятьдесят минут, но разве часы что-нибудь понимают?
Мягкое приземление, Алина откидывается на спинку кресла и готовится к выходу. Нежная и беззащитная, она ловит каждое слово и не отводит взгляда. А в глазах слезы, слезы расставания.
– Где ты был раньше?
– Все в наших силах, все можно исправить.
– Поздно, не забывай, у нас Алешка.
– Он не помешает.
Она постепенно становится прежней неприступной крепостью.
– Пойдем, нам пора.
Да, пора. Ей в Петропавловск, к маме, мне в Елизово, к сестре.
Елизово
Дверь, как всегда, не заперта и открыта для всех. Услышав хлоп двери, сестра выходит полюбопытствовать, кто бы это мог быть, и виснет на моей шее.
– Петруня, как ты вовремя приехал и, как всегда, сюрпризом!
– Главное вовремя. Надо сделать фарш?
– Это потом, сначала шторки в ванной повесить.
Шторки повешены. Не мешало бы и перекусить.
– Ты знаешь, в гостиной струна провисла, хорошо бы к Новому году…
В туалете вода плохо набирается, и в ванной дверь не закрывается. Пока не поем, меня не кантовать.
