скачать книгу бесплатно
– Сядьте, пожалуйста, и пристегните ремень, – настойчиво повторила стюардесса.
Ей очень не хотелось, чтобы во время посадки возник ненужный конфликт, но, похоже, дело шло именно к этому. "Придется вызывать второго пилота, чтобы он усмирил этого… идиота".
Мужчина отстранил стюардессу и достал с полки чемоданчик.
– Сядьте, пожалуйста, в кресло…
– Да отстаньте вы от меня! – вскричал черноволосый, но в кресло все же сел.
Он поставил чемоданчик на колени и положил на него руки.
– Зеркало… – глухо сказал он. – У вас есть зеркало?
– Что? – девушке вдруг захотелось оказаться как можно дальше от него. "Еще набросится… Поскорее бы приземлиться!".
Стюардесса отошла в начало салона, поближе к кабине пилотов, и села на откидной стульчик, лицом к пассажирам. Она пристально следила за поведением брюнета.
А тот вел себя очень странно. Он что-то тихо бормотал, затем ненадолго смолкал и прижимался лицом к иллюминатору.
Внезапно стюардесса почувствовала, как поведение самолета изменилось. Двигатели взревели, снова перейдя на повышенные обороты, самолет прекратил снижение, выровнял полет и стал крениться на правый борт.
"Почему мы прервали посадочную глиссаду? И зачем мы заходим на второй круг?". Девушка не удержалась и посмотрела в иллюминатор, словно могла там разглядеть причину внезапной перемены курса. На ее лице отразилась тревога.
Это длилось одно короткое мгновение. Мимические мышцы машинально сложились в дежурную улыбку, но черноволосый все уже понял. Стюардесса отвернулась от иллюминатора и наткнулась на его колючий немигающий взгляд.
– Все в порядке, – поспешно сказала она. – Ничего особенного…
Брюнет кивнул.
– Я вижу.
Он громко хлопнул ладонями по чемоданчику и с тоской закричал:
– Я же чувствовал, что все так и будет! Я чувствовал это!
* * *
20 сентября 2005 года. 06:29.
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. МОЛНИЯ!
ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ФСБ РФ.
Вследстие неконтролируемого выброса БАВ (биологически активного вещества) и в соответствии с директивой за № 00074 спецобъект "Заслон-2" был подвергнут РАДИКАЛЬНОЙ ИЗОЛЯЦИИ. В настоящее время из сотрудников спецобъекта остался только Кудрявцев Н.В., личный номер 012152, находящийся в служебной командировке в г. Москва.
Вероятность инфицирования Кудрявцева Н.В. одним из видов БАВ очень высока.
Прошу принять безотлагательные меры по установлению места нахождения и последующей РАДИКАЛЬНОЙ ИЗОЛЯЦИИ указанного сотрудника – во избежание возможности возникновения крупномасштабной эпидемии.
Начальник охраны режимных объектов
по Красноярскому краю
генерал-лейтенант ФСБ
Пыльников С.Ю.
* * *
– Где он сейчас?
Седоволосый мужчина в элегантном костюме положил перед собой стопку стандартных листов формата А4 и, немного покопавшись в пластиковом стакане, выбрал самый острый карандаш.
– На борту.
– Когда посадка?
– Рейс уже должен был приземлиться, мы успели перехватить его в последние секунды. Командир корабля передал, что керосина совсем не осталось. Он может покружить над аэродромом еще несколько минут, не больше. Говорит, что ни о каком другом аэродроме не может быть и речи.
Седоволосый размашисто вывел на листе: "Времени нет".
– Передайте, пусть садится на самую дальнюю полосу. И чтобы ни в коем случае не приближался к зданию аэропорта. Сколько пассажиров на борту?
– Сорок шесть и двенадцать членов экипажа.
Седоволосый написал: "46 + 12".
– Этот… Кудрявцев. Он здесь в командировке?
– Так точно, товарищ генерал.
– С какой целью?
– Он должен был доставить усовершенствованный образец прибора ЧИП-66, чтобы передать его конструкторской группе "Радона".
– В Красноярске его провожали?
– До самого трапа. В Домодедово его тоже встречают, поэтому мы смогли так быстро отреагировать.
– Стало быть, пока никакой реальной опасности нет?
Референт пожал плечами.
– Можно предположить, что он является носителем неактивной формы вируса.
– И сейчас он активировался?
– Скорее всего.
Седоволосый обвел предыдущую запись жирной чертой. "46+12".
– А в Красноярске?
– От спецобъекта до взлетного поля его везли на машине в сопровождении двух сотрудников охраны. Все контакты установлены и находятся на обсервации в отдельных боксах военного госпиталя. Пока все трое: охранники и водитель, – здоровы.
– Значит, там все под контролем?
– Так точно.
– А здесь – все зависит от нас?
Седоволосый кивнул, сам отвечая на свой вопрос, и написал на листе – "Москва".
– Пусть самолет садится. Изолируйте его на самой дальней полосе. Установите карантин. Успокойте встречающих.
Седоволосый говорил и чертил на листе какие-то, одному ему понятные иероглифы: две палочки крест-накрест – самолет; параллельные горизонтальные прямые – взлетно-посадочная полоса; жирный крест и полумесяц – карантин.
– Естественно, подобный инцидент не может остаться без внимания прессы. Лучше опередить "четвертую власть". Приготовьтесь вбросить по нашим каналам какую-нибудь расплывчатую информацию, вроде "атипичной пневмонии".
– Слушаюсь. Разрешите идти? – референт боднул воздух.
– Идите.
Седоволосый еще раз осмотрел лист с записями, проверяя, не упустил ли он что-нибудь важное. Затем сунул лист в машинку для уничтожения бумаг. Острые ножи зажужжали, перемалывая бумагу в тонкую лапшу.
В этот момент дверь кабинета снова открылась, и на пороге возник референт.
– Товарищ генерал, плохие новости из Красноярска.
Седоволосый посмотрел на него, медленно положил притупившийся карандаш в стакан и достал другой.
– В чем дело? – на новом листе появились четыре восклицательных знака и следом за ними – жирный вопросительный. – Кто-то заболел?
– Никак нет. Пока все здоровы. Но коллеги передают, что Кудрявцев может иметь при себе табельное оружие.
– А поточнее?
– Он поднялся на борт без досмотра. Сначала предполагалось, что в полете его будет сопровождать наш сотрудник, но потом планы пришлось изменить. Решили, что в воздухе ничего произойти не может…
– Неужели трудно установить, получал человек табельное оружие или нет? – в голосе седоволосого послышалась угроза.
– Товарищ генерал… Спецобъект подвергся РАДИКАЛЬНОЙ ИЗОЛЯЦИИ. Доступа к информации нет.
Седоволосый положил карандаш в стакан и отправил второй, почти чистый лист, в машинку. Ножи снова зажужжали.
– Готовьте группу захвата. А пока – попытайтесь вступить с ним в переговоры. Постарайтесь убедить его выйти.
– Что делать в случае оказания сопротивления?
Седоволосый ненадолго задумался.
– Насколько я понимаю, он входил в группу разработчиков вируса?
– Так точно.
– Он может быть полезен. Дайте ему это понять. С другой стороны… В случае реальной угрозы распространения инфекции его надо ликвидировать.
– Слушаюсь.
– Ну и, конечно, примите все меры предосторожности. Вирус не должен выйти из самолета.
* * *
Черноволосый мужчина был близок к исступлению. Из-за кресел стюардесса не могла разглядеть, что именно он делает; но, по всей видимости, он пытался открыть черный чемоданчик, лежавший у него на коленях. До нее доносились сдавленные выкрики и ругательства.
Внезапно мужчина поднял голову из-за спинки кресла и посмотрел на девушку. Ее поразили его глаза – остановившиеся и расширенные до предела; казалось, они вот-вот выскочат из орбит.
– Он был прав. Всегда может быть хуже, чем есть, – отчетливо сказал брюнет. – Надеюсь, еще не слишком поздно, – добавил он, вставая.
Лайнер, кренясь на правый борт, делал "коробочку" над домодедовским аэропортом. Никакой необходимости в этом не было; полет близился к успешному завершению; командир начал запланированное снижение за много километров до Москвы и точно попал на глиссаду, заходя на предписанную диспетчером взлетно-посадочную полосу, однако… Сейчас все шло совсем не так, как надо.
Самым простым объяснением, которое пришло в голову стюардессе, было то, что их полоса кем-то занята или неисправна, но ведь диспетчер мог бы предупредить заранее.
"Видимо, что-то случилось в самый последний момент. И видимо, это что-то произошло не по виде принимающего аэродрома".
Стюардесса посмотрела на мужчину. Тот вышел в проход и, не удержавшись на ногах, повалился на пол. Чемоданчик вырвался у него из рук и, хлопнув черной пастью с двумя блестящими зубами замков, выплюнул в салон содержимое своей утробы.
Мужчина вскрикнул и, встав на четвереньки, бросился догонять черную пластиковую коробочку, напоминавшую обыкновенный пейджер.
Стюардесса замерла от страха. Ноги внезапно отказались повиноваться; она сидела на откидном стульчике, вцепившись руками в соседнее кресло, и не могла подняться.
Пальцы под ногтями побелели от напряжения; девушка подумала, что в чемоданчике брюнета находится бомба, а странный черный предмет – не что иное, как дистанционный взрыватель.
Правда, эта мысль выглядела абсурдно. Наверняка странный пассажир прошел строгий досмотр в красноярском аэропорту. Едва ли он смог пронести на борт целый чемодан взрывчатки.
Да и вообще – террористы обычно сразу предъявляют свои требования; уж никак не во время посадки.
То, что вывалилось из чемоданчика, совсем не напоминало бомбу: одни только толстые папки с листами, густо усеянными цифрами и буквами.
Стюардесса перевела дыхание и вымученно улыбнулась. «Главное – не допустить паники!».
В салоне первого класса, помимо брюнета, было еще семь человек, но все они старательно делали вид, будто ничего не происходит. Или – происходит, но они этого не замечают.
Девушка и не ожидала иной реакции. На занятиях по психологии лектор постоянно говорил о так называемом синдроме «пассажира»: садясь в поезд, а уж тем более – в самолет, человек до известной степени утрачивает личностные качества и становится пассивным участником происходящего. Он позволяет другим заботиться о себе; перекладывает груз ответственности за принимаемые решения и собственную жизнь на плечи людей в форме – машинистов, пилотов и стюардесс.
Если бортпроводница, пусть и натянуто, но улыбается, значит, ей виднее. Значит, все в порядке. Более или менее. Просто кто-то встал с места и упал. Пустяки.
Черноволосый тем временем нырнул под пустые кресла, стоявшие по правому борту лайнера, и через несколько секунд вылез оттуда, прижимая коробочку к груди.
