Сиюминутные сущности. 15 рассказов

За каждый час встречи мужчины и женщины каждому из них платили по десять единиц из государственного бюджета. Если мужчина и женщина регистрировались как жених и невеста им платили уже по пятнадцать единиц за час. Через шесть месяцев они могли зарегистрироваться уже как муж и жена и получать по двадцать пять единиц за час. Одновременно у них появлялась обязанность жить и спать вместе.

Учётом времени и контролем за соблюдением супружеских обязанностей как раз и занимается Федеральная Служба Наблюдений.

Когда же у мужа и жены рождался ребёнок, их зарплата увеличивалась до сорока единиц в час. Кроме того, им полагалась единовременная выплата в размере тысячи единиц.

Существовала, правда, и обратная сторона. В случае развода всякие выплаты прекращались на полгода, при этом и мужчина, и женщина уплачивали в бюджет весьма значительный штраф за неисполнение супружеских обязанностей.

– У тебя хотя бы есть, чем расплатиться с Федералами?

Кроме того, штрафу подвергались родители и друзья мужчины и женщины, которые решили прекратить супружеские отношения. То есть, в данном случае, я. Деньги не такие уж большие, но, когда у тебя есть главная мечта, довольно трудно отказываться даже от небольшой их составляющей.

– Нет, сейчас у меня не хватит, – грустно ответил Вадик. – Я в долговой яме, дружище. Даже и не знаю, когда смогу из неё выбраться.

Я ещё раз посмотрел на Вадика, и теперь он мне совсем не понравился. Я заметил, что он не брит, он перестал следить за собой. Это тоже штрафуется. И если он в сложившейся ситуации не пытается избегнуть расходов просто путём бритья, это может означать только одно.

– Вадим, не смей даже думать!

– А ради чего мне всё это? – Вадик перешёл на хриплый шёпот. – Я не хочу так! Это не жизнь… это…

– Вадим, не сметь! Подумай об Ольге! Нам всем непросто! Подумай обо всех нас, в конце концов.

Если Вадик всё же убьёт себя, Федеральная Служба Наблюдений оштрафует всех, с кем общался Вадик. Потому что не остановили, не уследили. Но меня, друга – в первую очередь и в особо крупном размере. Тогда прости-прощай, моя мечта!

– Всё сложится, Вадим, всё получится, – я гладил его по спине, как маленького. – Ты встретишь другую девушку…

– И что? Опять полгода ходить в женихах, потом селиться вместе, жить с чужим мне человеком, делать детей… Я не хочу делать детей, понимаешь? Я не животное! Я хочу сначала захотеть, чтобы у меня был ребёнок, а уже потом…

– У вас всё замечательно? – снова подскочила к нам официантка.

– Катись отсюда! – буркнул Вадик. Девушка фыркнула, и скрылась в темноте бара.

– Ничего, ничего, – я судорожно подбирал слова, которые могли бы удержать Вадика от самоубийства, самого страшного преступления из тех, что были перечислены в уголовном кодексе. Даже убийство нескольких человек считалось менее страшным, так как предполагало контакт живого человека с живым человеком. – Вот ты мне всё рассказал, и тебе стало легче. Правда? Ведь стало, стало же?

Вадик закрыл лицо руками.

– Да, – глухо сказал он, – стало. Спасибо тебе.

– Да что ты, – смущённо сказал я, – ведь настоящие друзья для этого и существуют. Пройдёт ещё год с небольшим, и мы с тобой станем закадычными друзьями. Не забывай об этом!

– Верно, – улыбнулся Вадим, – закадычными.

И мы ударили по рукам.

Я вышел из бара на улицу. Робот-парковщик подогнал мой автомобиль. Я глубоко вдохнул свежий прохладный вечерний воздух – Правительство следило за тем, чтобы вечерами воздух был именно такой: прохладный и свежий. Впрочем, свежим он был всегда.

Я достал из нагрудного кармана электронный бумажник и открыл его. Бегущая строка проинформировала меня о последних операциях:

(i) встреча с невестой – два часа – 2х15 – 30 единиц;

(ii) поцелуй невесты в щёку – два раза – 2х50 – 100 единиц;

(iii) поцелуй невесты в губы без проникновения языка в рот – три раза – 3х75 – 225;

(iv) встреча с другом – один час – 1х7 – 7 единиц.

Текущий итог: 362 единицы.

Общий итог: 12847 единиц.

Вот так, почти тринадцать тысяч. Побыть час одному стоит 50 единиц. Поспать одному у себя дома восемь часов стоит дороже, чем восемь часов побыть одному. Это обойдётся мне не в 400 единиц, а в 600, поскольку эти восемь часов идут без перерыва.

Голограмма покойной мамы стоит 200 единиц в час. 300 – вместе с отцом.

Помузицировать в одиночестве стоит 100 единиц. Почитать газеты – 50, беллетристику – 70, стихи – 100.

За всё надо платить.

Камеры везде. Они понатыканы у меня дома, так же как в баре. Федеральная Служба Наблюдения отметит все мои расходы, сама произведёт списание нужного количества единиц с моего личного счёта и представит мне подробный отчёт. Я абсолютно уверен, что они не возьмут ни одной лишней единицы.

Ну, так что? Можно было бы привезти к себе Марину. За ночь с невестой, даже если пальцем ее не трогать, даже если не раздеваться, платят тысячу единиц. Но она сегодня уже больше не сможет. Два часа общения, два поцелуя в щёку, три в губы – конечно, она измотана.

Да и я, признаться, тоже. Часовая встреча с другом, которая принесла мне всего семь единиц. Всего семь единиц, а я терпел этого борова с его проблемами целый час, да ещё завис теперь с этим потенциальным самоубийством… Несправедливо, что даже заключение врачей о неспособности пары к воспроизводству не освобождает неудавшихся родителей, а главное, их окружение от ответственности.

Ну, ничего, даст Бог, всё наладится. Ещё год с небольшим, и мы с Вадиком станем закадычными друзьями. Тогда и мне, и ему за каждый час, проведённый вместе, станут платить по пятнадцать единиц! Как за время с невестой!

Вовремя я ему об этом напомнил. Кажется, его это приободрило.

Ночь одному – 800 единиц. Моя мечта стоит 100000 единиц, и с учётом её масштабности 800 единиц – не так много. Но и не так мало. Могу ли я позволить себе сегодня такую трату?

Можно взять проститутку. За ночь с проституткой Федералы ничего не доплачивают, но и не списывают с твоего счета, если у тебя был с ней секс. Правда, я всё никак не могу заставить себя смириться с тем, что и проститутками работают только роботы.

И для меня по-прежнему остаётся большим вопросом: чем и за что на самом деле мы расплачиваемся.

Я нажал на педаль, и машина понеслась по весёлому вечернему мегаполису. Всюду горели огни, играла музыка. Город был празднично украшен, хотя никаких специальных торжеств не намечалось. «Каждый день жизни – это праздник!» – такова наша нынешняя официальная идеология. Наша новая национальная идея. Можно сказать, наднациональная.

На огромных щитах сменяли друг друга рекламные изображения товаров, которые в рекламе, на самом деле, не нуждались. Так, просто ещё одна правительственная программа. Улицы кишели не то людьми, не то роботами, весело сновавшими повсюду, и если бы не мой бортовой компьютер, я бы наверняка сшиб нескольких пешеходов.

Наконец, я хлопнул руками по рулю: окей, я принял решение – сегодняшнюю ночь я проведу один. Могу я хоть изредка позволить себе такую роскошь!

800 единиц из 100000 единиц. И черт с ними!

Когда-нибудь я доберусь до этой заветной цифры и осуществлю свою мечту. Пускай считается, что мечту нельзя купить. Ведь когда-то нельзя было купить и любовь, и невесту, и друга… Но время всё расставило на свои места. Всему определило свою цену.

В единицах.

И моя мечта тоже имеет цену. Её определили сами Федералы.

Ровно 100000 единиц.

100000 единиц за то, чтобы самому уйти из жизни, и чтобы никого из моих родственников, друзей, подруг, жён и невест не преследовали за это Федералы.

Я хочу выкупить у них свою смерть. Я хочу распорядиться ей так, как считаю нужным. И я добьюсь этого, выполнив все условия.

Я стану закадычным другом.

Я женюсь.

Я рожу троих детей. Семерых, если надо.

Я буду ежедневно заниматься сексом с женой, любовницами и роботом-проституткой.

И тогда однажды я смогу получить то, что изначально принадлежит мне – свою смерть.

Ведь смерть каждого из нас принадлежит нам.

Смерть принадлежит каждому из нас по праву рождения.

16 ноября 2004 года

Смерч

7:00. На столе рядом с разложенным диваном звонит будильник.

Впрочем нет, не будильник. Мобильный телефон. Раскладушка «Сони-Эриксон». Цветной экран, блютус, ИК-порт, сменные панели – все дела. Не бог весть что, но не стыдно выложить на стол во время переговоров.

Пожалуй, следует отметить и то, что он не звонит. Он играет! Играет полифоническую мелодию. Сорокаголосную.

Музыка сегодняшнего дня, музыка нового века.

Нельзя же начинать день с элементарного трезвона! Говорят, как встретишь год, так его и проживёшь. То же и в пределах дня.

Нащупываю клавишу выключения. Откидываю одеяло. Поднимаюсь.

Она не позвонила.

Мыло «Дав», электробритва «Браун», зубная щётка «Рич», полотенце «Икея» – быстро привожу себя в порядок.

Это всё штрихи, это ещё пока не я.

Костюм наш, но сшит-скроен по каким-то итальянским лекалам. Короче – выглядит.

Я выгляжу.

По одёжке встречают.

Кофе «Нескафе». Больше ничего.

Ключи от машины – побежал.

Гараж. Двойное попискивание сигнализации – глухой щелчок открывающихся дверей.

Пежо-307. Купил с рук годовалую, сейчас ей два. Не бог весть что, но не стыдно подъехать к офису клиента, даже если он торгует нефтью.

Еду двадцать пять минут. В магнитоле «Блаупункт» играет Моби – и современно, и вроде как не пошло. В ченджере обойма на все случаи жизни: «Дип Пёрпл», «Чиж и Ко», золотой диск Высоцкого, Розенбаум, Шура Каретный, Томас Невергрин. Лет пятнадцать назад для меня было определяющим, что человек слушает. Сейчас уже совсем не так. Но это для меня. А для кого-то, может, иначе. На вопрос «что слушаешь?» отвечаю «радио».

Паркуюсь.

Захожу в офис. Включаю компьютер. Четвёртый «Пентиум». Монитор «Самсунг». Корея, зато жидкокристаллический. Когда два года назад к нам приходили люди, они впечатлялись. Сейчас меньше.

Работа.

Работа до обеда – как чёрное пятно. В нём короткими вспышками: кофе «Нескафе»; обсуждение с коллегами новостей политики и подтверждение ранее вынесенного неутешительного диагноза нашей правящей верхушке; разговор с водителем про пробки на дорогах; кофе «Нескафе»; поддержание разговора с клиентом о провалах нашей сборной по футболу – я слежу за этими новостями только из-за таких вот разговоров, сами по себе эти новости мне абсолютно не интересны; сестра прислала по e-mail ссылку на страничку с эротическим юмором – смотрим с коллегами, смеёмся, я смеюсь с ними, хотя мне совсем не смешно.

Интересно, а им смешно?

Нет, действительно интересно. Скажи мне, кто твой друг…

Телефонный звонок, то есть нет, сорокаголосная полифония. Неужели она?!

Нет, ошиблись номером.

В моей раскладушке есть оцифрованная запись обычного звонка, как в старом телефоне. Дзи-и-иннннннь… Иногда мне кажется, что нужно просто установить его по умолчанию, и всё изменится. Но такой звонок уже стоит в телефоне моего шефа, ему звонят постоянно, и я не хочу дёргаться каждый раз, вспыхивая надеждой и угасая разочарованием…

К тому же шефа этот звонок, кажется, не вытащил из бесконечного ежедневного смерча.

Смерч… Разница в две буквы или в один звук. Рифма, которая напрашивается сама собой, не стерильная поэтически, но гениальная по сути.

Обед. Уже несколько дней хочется тупо гамбургера или пиццы. Плевать на их вред, просто хочется. Но, как известно, человек – то, что он ест. Кушаем с коллегами суши в псевдояпонской забегаловке рядом с офисом. Разговоры о машинах и о бабах. Я предпочитаю о бабах, потому что это то немногое, что производится в России и, тем не менее, более чем конкурентоспособно рядом с зарубежными аналогами.

Рассказываю о своей. Как она вообще может. И как долго. Хорошо, что женщина, когда заводится по-настоящему, полностью утрачивает чувство брезгливости. Да, так мы тоже попробовали. Понравилось.

Хотя я вообще-то не люблю сырое мясо.

И врать не люблю. Я мог бы сказать, что мы уже два месяца, как не общаемся. И разбежались не потому, что она так не может, а совсем по другой причине. Настолько другой, что я даже затрудняюсь объяснить её словами. Кажется, язык наш стал куцым для формулирования подобных мыслей.

Но, как известно, скажи человеку сорок раз, что он свинья, и он захрюкает. Верно и обратное. Психологи говорят: улыбайтесь, и улыбка заставит ваш организм находиться в хорошем настроении.

И я улыбаюсь. У меня всё хорошо. И с ней тоже. И сам по себе я молодец. Пежо-Икея-Браун-Пентиум-Сони-Эриксон etc…

Работа после обеда – второе чёрное пятно. Разговоров меньше, потому что вечерние события все обсудили. Склеивается какая-то тусовка в ночной клуб, я не хочу. Но я не скажу об этом прямо. Я скажу, что сегодня я должен продолжить со своей то, что начали вчера, потому что ей так сильно понравилось.

Кофе «Нескафе» кончился. Пью кофе из кофеварки – жуткая вещь. Растворимый хотя бы не претендует на звание «кофе»…

Интернет. «Анекдот.ру», «Воффка.ру», «Лента.ру», «Утро.ру». Надо знать новости и свежие анекдоты, иначе никогда не стать душой компании.

Газеты и журналы – «Коммерсант», «Плэйбой». И ещё «Менс Хелф» – в здоровом теле здоровый дух.

Пежо-307. Дорога домой. Моби начал сначала.

Голосует женщина. По пути. Подсаживаю. Она пьяна. Она моложе, чем сразу показалось. Пирсинг.

Довёз до места. Да, разумеется, – расплатиться минетом. Отказываюсь. Денег не беру.

Пять минут. Паркуюсь.

Гараж – сигнализация – дом. Телевизор «Лоэвэ», широкоформатник. Хорошо смотреть ДиВиДи – жаль не снимают больше хороших фильмов. Но я всё равно смотрю новинки – это как анекдоты, политические и спортивные новости, их просто надо знать.

Новости – три лошади с диким ржанием выбегают на экран.

Угроза терроризма… Боже мой, как это всё надоело! Надоело настолько, что даже не страшно. Разве это основная угроза жизни?

Разве есть ещё чему угрожать?

Разве можно убить Пежо, Браун, Икею, Нескафе…

Вспоминаю, что она не позвонила. Мимолётно, стыдясь собственной мысли, жалею, что отказался от минета.

Чак Паланик. Читаю. Неинтересно, местами даже противно, но надо прочесть. Ведь это – про нас.

Неужели, в самом деле, про нас?!

Про меня?!..

В холодильнике пусто. Вспоминаю про гамбургеры и пиццы. Суши, блин, будь они прокляты.

Чашка «Нескафе». Длинные тонкие китайские сосиски из банки. Это не сырое мясо. Это хуже.

Душ. Прохладные струи сбегают по спине. Закрываю глаза, подставляю лицо воде. В наступившей за закрытыми веками темноте слышу, как брызги бьют в полиэтиленовую занавеску с красивыми круглыми пузыриками, наполненными какой-то голубой жидкостью – «Икея».

Она снова не позвонила.

И я не позвонил.

Выхожу в коридор. Зеркало в полный рост. В нем мужчина. Довольно молодой. Вполне приятной наружности.

Он смотрит мне в глаза. Он голый. На нем нет костюмов, ботинок, он не связан с лэйблами и с невнятными знакомствами. Он не владелец квартиры, машины и гаража. Он не социальное животное. Он один.

«Скажи мне, кто я, и я скажу, кто ты».

Кто ты?

Кладу запрограммированную заиграть в семь утра раскладушку «Сони-Эриксон» на стол. Надо будет купить для неё новые сменные панели.

21 октября 2004

Школа Славы

Ученик 6 «в» класса cредней общеобразовательной школы №24 Вячеслав Кучкин, покачиваясь, вошёл в школу. По его вискам стекал струйками пот, ладони и ступни были мокрыми. Пистолет приятным грузом оттягивал правый карман серо-коричневой спортивной кофты-балахона. Правая рука придерживала оружие за рукоятку, указательный палец мягко поглаживал упругий спусковой крючок.

– Что ж ты, Кучкин, – услышал он справа, – звонок-то уж минут пятнадцать как прозвенел… Опаздываешь!

Слава узнал голос. Это была уборщица Лида – женщина лет сорока, выпивоха с вечно немытой головой и грязью под ногтями. Голос был совершенно обыкновенный, словно бы ничего не происходило сейчас, в эту самую минуту. В этот самый момент.

Кучкин невольно взвесил в руке пистолет, чуть приподняв его, не вынимая из кармана. «Нет, – подумал он, – ещё не сейчас».

– Ошибаетесь, – ответил он ей тихим голосом, не поворачивая головы, – я как раз вовремя.

– Ну, тебе видней, – снова услышал он голос Лиды. На этот раз он изменился. Он уже не был таким будничным и обычным. Или нет? Ничего, скоро они все изменятся. Скоро всё изменится.

И он двинулся вперёд по коридору, медленно переступая с ноги на ногу. В голове приятно играла какая-то музыка. По крайней мере, ему так казалось. Телу было очень легко. Если надо, он вполне смог бы в три прыжка добраться до самой последней двери. И за это время никто бы не успел даже пошелохнуться. Ведь никто не ждёт такого, вот в чем сила. И хаос для наблюдающего не значит хаос для создающего хаос.

– …хаос для наблюдающего, брат, это совсем необязательно хаос для создающего хаос, понимаешь меня?

Они сидели в летнем кафе. Славка, тринадцати лет от роду, худенький сутулящийся подросток, сбежавший с лабораторной по физике, и Юлий, молодой человек лет двадцати пяти, одетый в строгий серый костюм и галстук. Слава с завистью рассматривал приветливое открытое лицо собеседника, его ухоженные ногти и светлые волосы до плеч, которые трепал налетавший порывами уже по-летнему тёплый ветер.

Юлий сам подошёл к Славке, когда тот понуро уходил из школы на полтора часа раньше окончания учебного дня. По ученику было видно, что идти ему некуда, так как домой ему ещё рано, а компании, чтобы хорошо провести высвободившееся время, у него нет. Юлий спросил тогда, в этой ли школе учится Славка и не знает ли он Катю Свиридову. Получив положительные ответы, Юлий сообщил, что в этом случае он хотел бы немного поговорить со Славой. Кучкин поколебался минуту, поскольку слышал, что происходит с мальчиками, заговаривающими с неизвестными мужчинами, но Юлий как-то сразу расположил к себе. К тому же он не делал каких-то странных предложений.

За столиком Юлий начал расспрашивать Славу о школе, об учебе, о взаимоотношениях с одноклассниками. Он задал и несколько вопросов о Кате, поинтересовавшись, как она учится, как проводит свободное время, чем вообще интересуется.

– А для чего вам это? – задал, наконец, и Славка свой вопрос.

– Ну, рано пока тебе знать об этом, – хитро улыбнулся Юлий, – но могу сказать по секрету: меня интересует не столько Катя, сколько её старшая сестра, Лариса, которая в Кате души не чает. Чем лучше я узнаю Катю, тем легче мне будет найти подходы к Ларисе.

– А, понимаю, – закивал головой Славка. Ему было приятно, что он оказался полезен этому красивому молодому мужчине. Признаться, он давно уже никому не был полезен: ни родителям, ни сверстникам.

Был, впрочем, и ещё один момент. Славка никому в этом не признавался, но он давно положил взгляд на Катю. Конечно, тут у него не было никаких шансов, и он это чётко понимал. Она была почти на голову выше Кучкина, с уже сформировавшимися женскими формами, умело пользовалась косметикой, и на неё начали заглядываться старшеклассники. А он был всего лишь прыщавый подросток без средств к существованию. Но если бы Юлий в первый момент спросил его не о Кате, а о ком-нибудь ещё, Слава нашёл бы способ не начинать разговор. Услышав же имя Кати Свиридовой, Слава почувствовал, как внутри что-то ёкнуло, и робкая надежда, что включившись в эту неизвестную ещё ему авантюру, он хоть как-то приблизится к девушке овладела им совершенно.

– А чего ты такой грустный? – прервал его мысли Юлий.

– Да так, – помолчав, Славка пнул кроссовкой камушек на асфальте под столиком, – всё как-то не так.

– Порядка нет? – полуутвердительно сказал Юлий, плохо скрывая сочувственную улыбку, и покачал головой. – Порядка, брат, нет нигде, поверь мне. Чем старше становлюсь, тем больше в этом убеждаюсь.

Отчего-то Юлий однозначно вызывал доверие и располагал к откровенности. Не было совершенно никакой дистанции. Да и вообще, когда уже последний раз Слава говорил с кем-то по душам? Отец только грозит ремнём, мать вечно пьяная, им обоим самим до себя. Вот купили джинсы, кофту и кроссовки – и на том спасибо. В классе он тоже – ноль, заправляют те, кто побогаче, а среди них главный – Игорёк по кличке «Игрек», сын владельца торговых рядов у метро. Это полное ничтожество, полудурок и бабник, но его прикиды и нешуточные карманные деньги покоряют девушек, а связи и возможности отца – учителей.

А Славка… что Славка? Никому он не нужен.

Если подумать, то и самому себе тоже.

– Ты не переживай слишком сильно, – продолжал Юлий, – это только кажется, что порядка нет. Слыхал, что Бог создал мир из хаоса?

– Ну…

– А тебе всё ещё кажется, что хаос кругом… Понимаешь, всё относительно. Ведь не было такого момента, когда вдруг прекратился беспорядок и началась гармония. Просто люди в какой-то момент начали осознавать хаос как гармонию. Это всё очень субъективно… Я не слишком сложно говорю? – словно спохватившись, прервал сам себя Юлий.

– Да всё понятно… – вздохнул Славка, ему льстило, что с ним говорят о таких высоких материях, – но легче то от этого не становится.

– Кончено, легче становится не от этого. Есть только один абсолютный способ превратить хаос в гармонию, – мужчина снова хитро улыбнулся и подмигнул, – нужно стать руководителем хаоса. Нужно перехватить инициативу, понимаешь? Ведь хаос для наблюдающего, брат, это совсем необязательно хаос для создающего хаос, понимаешь меня?

Ещё несколько шагов.

Скрип резины подошв гулко разносится по пустому зданию.

Какая тишина! В школе всегда тихо, когда все ученики сидят по классам, просто раньше он не замечал этого. Но школа только кажется мёртвой, она лишь затаилась до поры. Шарахнет звонок, и бешеные потоки учащихся всех возрастов с криками разом выстрелят из распахнувшихся дверей, заполняя своим хаотичным метанием каждый квадратный метр коридоров.

Тысяча глаз, ушей, рук, ног, десятки тысяч пальцев, зубов, миллионы волос и пор на коже…

Словно саранча покроют они это спящее поле, выведя его из состояния хрупкого спокойствия сумасшедшим броуновским движением.

И ещё несколько шагов.

И ещё.

Музыка, музыка в голове…

Вот и кабинет директрисы. Хорошо, что он на первом этаже. Интересно, она там?

Слава открыл дверь в кабинет. В приёмной никого нет. Это хорошо.

Так, заходим.

Вот она, тяжёлая дверь, обитая чёрным кожзаменителем с крупной стеклянной табличкой, а на ней – буквы серым по чёрному: «ДИРЕКТОР». Дверь, которую он уже видел минимум дважды. Первый раз – когда переводился в новую школу в третьем классе. И потом… потом ещё один раз.

Пистолет по-прежнему приятно оттягивал карман. Глаза щипало от затекающего сквозь ресницы пота.

Слава толкнул дверь, и она со скрипом приоткрылась.

– Да?..

Слава толкнул ладонью дверь, и она со скрипом приоткрылась.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.