скачать книгу бесплатно
– Да ты не сердись, – сказала Ильзя, присаживаясь рядом на поваленное дерево. – Тебе ведь хочется поговорить с кем-нибудь. Вот и поговори со мной. С ними-то поговорить ты не можешь.
– Это ещё почему?
– Да потому, – засмеялась Ильзя. – Либо они должны одолеть тебя, либо ты их. Тут уж не до разговоров. Тут вопрос жизни и смерти. Но долго так продолжаться не может, – серьёзно прибавила она.
– От людей одно зло, – набычившись, сказал Чик. – Их всех надо уничтожить.
– Какой жестокий приговор, – покачала головой девочка, – к тому же несправедливый. Разве одно зло?
– А ты много добра видела от людей? – оживился Чик. Ему вдруг действительно захотелось поговорить с этой девочкой. Ей было столько же лет, сколько ему, она была, кажется, тоже одинока, и разговаривала она приятно и разумно.
– Много ли? – задумалась Ильзя. – Я не знаю, как это мерить – много, мало. К тому же зло и добро так перемешаны… Порой хороший человек делает зло, а случится – и злой сделает добро.
Она помолчала, размышляя.
– У меня нет родителей, – сказала Ильзя печально. – Кому я нужна? Но люди не дали мне погибнуть – кто мог, тот помогал, кто нет, шёл мимо. Зла было много, но я жива, значит, добра всё-таки больше.
– Я тоже сирота, – оживился Чик. – Я даже не знаю почти ничего о своих родителях. У меня только Старший Брат есть… то есть был…
– А почему «был»? Он что, тоже умер?
– Нет, не совсем, но… его больше нет.
– Так ты и его не пощадил? Как же ты мог? Ведь это твой брат. К тому же он заменил тебе родителей. Да и любил тебя, наверно, очень.
– Нет! – вскричал Чик. – Никто никогда меня не любил! Все меня только гнали. И я стал злым и жестоким. Я не был таким, это сделали люди! Значит, зла больше!
– Знаешь, – вздохнула Ильзя, – я думаю, и зло и добро умеют расти, как всё живое. Ты злом ответил на зло. Вот оно и вернулось к тебе, став ещё больше и сильнее.
– А что же, я должен был всё время терпеть?! И даже не сметь защитить себя?
– Не знаю. Нет, наверно. Но ведь у тебя такой прекрасный дар… А ты воспользовался им как-то странно, неправильно, мне кажется.
Настроение у Чика переменилось. Ему больше не хотелось разговаривать. И девочка стала его раздражать. Может, он разозлился оттого, что она вслух высказала его же собственные, но не очень приятные мысли. Может, просто отвык, что кто-то может ему возражать… Но только остановить вспыхнувший гнев он уже не мог. Да и чего ради было сдерживать себя? Он вскочил, стал размахивать руками. Он становился всё злее и злее.
– Откуда тебе знать – правильно, неправильно? – возмущался Чик. – Что ты здесь сидишь поучаешь?! Чем ты лучше других?! Какое ты имеешь право… Улыбается ещё! – Чик уже кричал во весь голос.
Ильзя побледнела, улыбка сошла с её губ. Она медленно поднялась и прижала кузовок к груди.
– Да знаешь ли ты, что я с тобой сейчас сделаю?! – бушевал Чик. Он и сам не заметил, когда так успел испортиться его характер.
– Я думала, тебе станет легче, если ты поговоришь с кем-нибудь, – прошептала Ильзя.
– Ты думала! Вразумлять меня взялась!
– Не кричи. Я не боюсь тебя.
– Не боишься, да? – захохотал Чик.
– Да, – сказала она, – не боюсь. Человеческая душа останется человеческой, куда бы ты ни поместил её. И рано или поздно она одолеет свою оболочку. А вот с тобой произойдёт всё наоборот.
– Что?! Что ты сказала?!
– Тебе лучше знать, – проговорила Ильзя побелевшими губами. – Душа у тебя становится злобной, звериной, совсем не человеческой… И скоро сам ты превратишься в зверя, и тогда тебе не освободиться. Так зверем и останешься. – Она с грустью и сочувствием смотрела на Чика.
– Всё! – закричал Чик. – Ты надоела мне! Ты будешь… ты будешь… знаешь кем?
– Подожди… – Девочка умоляюще протянула руку.
– Что, испугалась? – злорадно захохотал Чик.
– Нет. Просто я не могу оказаться неблагодарной.
– Что это значит? – спросил Чик надменно.
– Меня ждёт больной старик. Это ему я собирала травы и коренья. Когда-то он научил меня этому. А сейчас он умирает. Но я хочу, чтобы дедушка жил. Знаешь, он подобрал меня, когда я уже не могла двигаться от голода и холода. Подобрал и спас. Я вылечу его и приду. Тогда можешь превращать меня в кого угодно.
– Ах вот как, – презрительно скривил губы Чик. – Такая ты, значит, хорошая, добрая, благодарная… Конечно, рядом с тобой я выгляжу просто чудовищем. Ну так чудовищем я и останусь! Не дам тебе лечить какого-то там старика! Я превращу тебя…
Чик на секунду задумался: какой облик больше всего подходит этой девочке? Аккуратненькая, ладненькая… Сарафанчик хоть и из грубого холста, но чистенький, беленький…
– Ты будешь берёзкой! – И Чик ткнул пальцем в сторону девочки.
Она стояла, сжав губы, и исподлобья смотрела на Чика.
Прошло мгновенье, другое. Всё в той же напряжённой позе стояла девочка, а Чик застыл, изумлённо вздёрнув брови.
– Ты будешь берёзкой! – вскричал он снова, топнув ногой и опять ткнув в Ильзю пальцем.
Она ещё плотнее сжала губы, глаза её расширились и упрямо смотрели на Чика.
Прошли томительные секунды. Палец Чика опустился, рот приоткрылся от удивления. Девочка вздохнула, напряжённость её исчезла, взгляд опять стал мягким и спокойным.
– Ты не всесилен, – сказала она просто. – Есть кое-что посильнее твоего зла. Мне жаль тебя. Ты растрачиваешь свои силы и свой дар напрасно. Сейчас мне пора. – Она помолчала. – Но, кажется, мы ещё встретимся. И тогда договорим, что не успели.
Ильзя повернулась и, подхватив кузовок, ушла в чащу.
Чик смотрел ей вслед, как заворожённый, пока она не скрылась из глаз. Может быть, и не было её? Только ветви колыхались там, куда она ушла. Значит, всё-таки была?
10
Уже только лёгкий ветерок качал верхушки деревьев, а Чик всё стоял и смотрел в ту сторону, куда скрылась девочка. Может, она опять появится и объяснит, что всё это значит? Но она не появлялась. Чик тяжело опустился на пенёк. Первый раз у него не получилось. Может, он вообще потерял свой дар? Он стал оглядываться по сторонам, разыскивая глазами, на чём бы испробовать свою силу. Его внимание привлекла замысловатая коряга. Он стал разглядывать её, представлял то так, то этак. Потом всмотрелся пристальнее, сосредоточился… И вот с земли поднялся величественный олень с раскидистыми рогами, повёл на него влажным глазом и удалился, не торопясь, в чащу.
– Уф, – Чик вытер пот со лба. – Удалось, – значит, дар свой он не утратил. Тогда в чём же причина? Она говорила… есть кое-что посильнее… Это, верно, о том, что она собиралась помочь старику… Она беспокоилась о нём и хотела сделать доброе дело. А я какое? Берёзка – это не так уж плохо. Но её намерение оказалось важнее. А может, ещё и добрее? Да, конечно, ведь помогать – это хорошо. Я и сам когда-то помогал. А теперь я никому не помогаю. Я стал злым. Она сказала, что я превращаюсь в зверя. Но что-то этого не видно. Те – раз, и побежали кабанами, поползли гадами. Это сразу видно. А я человек. Хотя внутри… Кто его знает, что внутри. Зверь может быть добрым и разумным, а человек злым. Поди разберись, кто из них кто. Загадка! Да, но я-то только злых превращаю. Впрочем… все они злые и гадкие. Или не все? Я их ненавижу. А вдруг не все они такие? Вдруг я в чём-то ошибаюсь? Нет, раз превращаются – значит, такие. Зря не превратятся. Она же не превратилась.
