Профессор и Душа

– Он уходит! Сделайте же что-нибудь! – истошно кричала Вероника.

– Без паники! – крикнул Кузьмич. – Кто герой? Кто спасет нас!

Тут лица разом стали безучастные. Поохали для виду и, уставились на Васю – кандидата в герои. Он семью не имел, в доме шаром покати, ему и терять нечего. Вася взгляды понял правильно, выразил желание – хорошо бы на посошок сто грамм.

Соседи посочувствовали, пообещали ящик водки после спасения. Мужики

твердо пожали руку, женщины пошмыгали носиками. Даже Люлечка прониклась трогательным моментом и облизала небритую щеку Васи.

– Молодец, сынок! – прижал к груди и расцеловал Кузьмич.

– Не поминайте лихом! – с бравадой попрощался Василий.

Вася победно поднял кулак, разбежался и прыгнул.

Его сильное тело прорвало пелену, оказался на свободе. Щель мгновенно захлопнулась. Жильцам оставалось уяснить: он существует или его призрак тенью бродит по двору?

А Вася резво подбежал к удаляющемуся Лаптеву и, встав перед ним по стойке смирно, перегородил дорогу. Глаза его сверкали и завораживали.

– Кто я? Узнаешь? – огорошил он Лаптева.

Вдохновенное лицо Васи требовало немедленного ответа. Лаптев снял фуражку, помахал перед лицом. На глупый вопрос отвечать было лень.

– Петров, тебе в участок захотелось? – сказал он с досадой.

Образ Марины в розовом халатике и призывающей улыбкой улетучился. Появление Васи сбило рефлекторные желания. Не дай бог начнет дурить, тогда придется тащить его в участок.

– Это я! Я! – радостно засмеялся Вася, бил себя по груди.

Сержант косо посмотрел на Петрова. Тот вел себя необычно. Радовался, будто ребенок, нашедший отца. Рвался обнять и прижаться к груди, но суровое лицо сержанта встало стеной и родство не признавало.

– Век бы твою помятую рожу не видеть, – сказал Лаптев. – Денег не дам.

И что странно, прямо на глазах Лаптева менялся облик Васи. Исчезла помятость, спадала опухлость, глаза прояснились. Непонятная сила исходила от Петрова, хлынула на Лаптева, словно шандарахнули дубиной.

– Ты на синяк не смотри. Это Танька засветила бутылкой. Но я прощаю.

– Синяк не вижу. Лечиться тебе надо!

– Да не пьян я! Понюхай! – Вася щедро дыхнул, окутав сержанта чудным ароматом. Закружилась голова. – Я есть! Я существую! Жизнь – прекрасная штука! А идти к коварной женщине не советую. Пойдем к летающей тарелке.

От внезапно появившейся тревоги у Лаптева перехватило дыхание.

«Здесь что-то не так. Откуда он знает, куда я иду?» – подумал Лаптев.

Петров Василий ясновидцем не был. Во время боев за речкой попал в плен к моджахедам, отказался менять веру и был сброшен в овраг. Он чудом выжил, покалеченный двое суток полз до своих. В госпитале лечили, признали психическое расстройство, отправили в дурку. Василий тесно общался с людьми, лечащимися от иностранной политической заразы, в долгих и жарких спорах набрался ума-разума и выработал собственную философию.

Василий в пьяных застольях горячо утверждал: русская душа ранима и чувственна. Душа любит свободу, борется с несправедливостью, тяготится мирскими проблемами, пьет от тоски регулярно, а от пьяной головы все революции. Душа русского человека космос с тайнами и загадками, ищет путеводную звезду в виде великой идеи.

Правое веко сержанта задергалось в нервном тике. В глазах у Василия вспыхивали радостные искры, и все это цепляло и пугало сержанта.

– Какая женщина? Какая, к черту, летающая тарелка? – негодовал Лаптев.

– Замочить она хочет старого козла. Прибрать его богатства. Выбрала тебя. И прощай жизнь молодая, загубленная. Но мы тебе поможем!

Сержант передернулся. В нерешительности посмотрел в сторону элитного дома, а когда вернул взгляд, Петров как сквозь землю провалился.

Кто и как спасет Лаптева, Василий не уточнил. Он сам не понял, что сказал. Но нам видится, что инопланетяне постарались. Лаптева застукали в объятиях грешницы. Охрана накостыляла. Сержант достал пистолет, нажал на курок, да осечка вышла. В тюрьму не сел, уволили.

А Вася вновь прорвал пелену и вернулся к тарелке.

– Мы есть! Мы существуем! – обрадовал всех Вася.

У жильцов на душе отлегло. Они живы! Они существуют! Инопланетяне наши верные друзья. Вася помолодел, шрам вытянулся в нитку, исчезли морщины. Радость жильцов длилась недолго, улетучилась, когда услышали разгульную песню, звучащую по выходным. По двору шли работники ЖЭКа: сантехник Федя и электрик Коля, а это было пострашнее, чем инопланетяне.

Колю и Федю держали на работе по причине дефицита мастеров. На их воскресные загулы, именуемые «релаксацией души», смотрели сквозь пальцы. Выходили в понедельник с трясущими руками; упираясь мутным взором в плинтус, виновато молчали, а начальник призывал одуматься и остепениться. Выплеснув негодование, начальник, который и сам был не без греха, давал деньги на бутылку пива, и трудовая неделя начиналась успешно.

Сейчас два сапога – пара законно гуляла. Коля дурашливо запевал, Федя фальшиво подхватывал. Дуэт встал напротив тарелки. Надежда жильцов, что их не увидят, не оправдалась. Неизвестно, какой силой обладает пьяный взгляд, но пелену пробили и жильцов узрели.

– О! Какая публика! Наше вам с кисточкой! – дурачился Коля.

– И вантузом по голове! – паясничал Федя.

– Федь, они принимают, а нам не наливают? – покачивался Коля.

– Мужики, вы чего? Идите куда шли! – Вася попытался отправить «пару сапог» восвояси. Но они рванули сквозь пелену и встали перед тарелкой.

– Федь, это аттракцион? – Взор Коли узрел: тарелка взлетала и падала.

– А почему не доложили? – выдохнул перегаром Федя, раскачиваясь вперед-назад и пытаясь понять, что за чудище качается перед ним.

– Вражина! – Коля звучно икнул.

Концентрация паров спирта в воздухе превысила допустимую норму, по корпусу тарелки побежали красные огни габаритных фонарей, взвизгнула оглушающая сирена. Все готовились броситься прочь, но подул спасительный ветерок, рассеял алкогольные выхлопы и огни погасли.

– Вантуз! Большой! – определил непонятный объект Федя.

У Коли вместо свиста получилось шипение, замахал руками, отгоняя наваждение. Окосевшие глаза «сапог» не давали надежды на понятие объекта.

– Щас получит! – Федя сжал кулаки, двинулся к тарелке. Размахнулся на неприятеля, но рука и тело полетели под днище тарелки, Федя грохнулся на землю, крикнул: «Сволота!» – и грязно выругался.

Коля не отстал, захотел показать удаль молодецкую, схватился за березку, номолодцемойные русских богатырей ладони, словно смазанные маслом, скользнули по стволу, и он упал рядом.

Вася и Хачатур бросились их поднимать. Пара кряхтя, сопротивлялась, с перекошенными от злости лицами рвалась в драку. Им с трудом объяснили, что это за тарелка, и с какой целью прилетела.

– И давно стоит? – тяжело ворочая языком, поинтересовался Федя.

– Три часа как будет, – ответил Хачатур. – Есть возражения?

– Стоянка машин оплачивается, – забычил Коля. – Территория ЖЭКа.

– Пусть платят или бутылку коньяка! – в опьянении паясничал Федя.

– Мужики, вы чего? Они прилетели нас спасать, а вы денег требуете! – взывал к их разуму и совести Вася.

– Пусть платят! Нам по фене. Перед ЖЭКом все равны!

– Точно, Федь! Туфта все это! – заорал Коля и ударил ногой по стойке.

Такого хамского отношения корабль стерпеть не мог. Побежали по кругу красные огни, кинжальные лучи света вырвались из корпуса, вой сирены заставил Федю и Колю пасть на колени.

– Чего это он? – вращая отрезвевшими от ужаса глазами, спросил Федя.

– Сейчас вас, недоумков, лазером сожжет! – припугнул Вася.

– Инопланетяне пьяных и дураков прощают. Поняли, с кем имеете дело? – Иван Кузьмич спросил бледных и поникших Федю и Колю. – Профессор с ними в контакте. Они прилетели Россию спасать!

– Ну-у-у! – протянул Федя. – Вы че, серьезно?

– А то! Вы знаете, кто мы? Спасатели! – ерничал Алексей Иванович.

– Ух, ты! Мы тоже хотим быть спасителями! – обрадовался Коля.

– Машину дадут? Зарплата в валюте или деревянными? –загорелся Федя.

– Выкуси! – Алексей Иванович для верности с двух рук показал по кукишу. – Как юродивые будем возрождать души и глаголить про заповеди!

Алексей Иванович сожалел, что оказался в гуще событий. Ведь говорила жена: не пей, а если выпил, из дома не выходи. Лежал бы сейчас на старом, как он сам, диване, смотрел футбол, пил пиво, горький вкус которого напоминал о несостоявшейся жизни. Вместо того, чтобы совершить праведный суд над теми, кто довел страну до ручки, воровал, наживался на чужих страданиях и мучениях, пришельцы их обязывают вернуть грешников на путь истины, простить и возродить их заблудшие души.

Это же форменное издевательство!

Прежде чем Россию спасать, души возрождать, спросите с тех, по чьей вине он и десятки миллионы людей прожили тусклую, мерзкую жизнь, сколько распавшихся семей, разрушенных судеб и неисполненных мечтаний, а сколько погибло в бандитских разборках, сгинуло в лихое время, а сколько человек наложило на себя руки – не счесть.

– А пить, курить можно? – не унимался Федя.

– Как монахи будем жить. Каша и вода. Ты будешь спасителем, или тебя расщепят на атомы. Выбирай! – пугал Алексей Иванович.

– Молчать! Превратили страну в базар. А где ваша христианская вера? Где русская душа? Где идея? Без них русский человек страну потеряет! Сколько еще терпеть и молчать? За родину обидно! Спасать Россию надо!

– Кто решил, что русский человек спасет мир? – ополчился Федя.

– Если не мы, то кто? Русский народ всегда был спасителем! Видно, дела совсем плохи, если прилетели. Знают, какой народ духом и верой силен! Кому доверить спасение планеты. Соседи дорогие, возродим свои души, будем любить и прощать! Просто, бескорыстно, как Бог велел!

– Прощали, терпели и ничего хорошего не увидели. Кто был ничем, тот и остался тем! – с обидой сказал Алексей Иванович.

– Ты, Алексей Иванович, их прости. По-русски, от души. Возродим души, будем любить и прощать! Пришельцы дорогие, мы от миссии не отказываемся. Выходите!

Глава 9. 2045

На столицу надвигался теплый майский вечер. Запах расцветшей сирени кружил голову, тополиный пух плавал в лужах, грани колонны поблескивали в лучах солнца, двуглавый орел величественным взором, проходил сквозь время и пространство, через бескрайние просторы, обозревал необъятную державу.

Профессор, приложив ладони к корпусу тарелки, стоял с закрытыми глазами, только иногда по задумчивому лицу пробегала радостная улыбка и с уст слетало: – «Ах! Ах! Как это прекрасно!»

Жильцы по собственному желанию выразили знаки гостеприимства. Из имеющихся припасов накрыли богатый стол: в центре стола поставили две супницы: в одной рассыпчатая гречневая каша с мясом, а в другой наваристый борщ. Вокруг тарелки с малосольными огурчиками и квашеной капустой, вареная картошка с аппетитными кусками серебристой селедки и кружками репчатого лука; яркими пятнами выделялся винегрет и селедка под шубой, блюдо с тонкими кусочками украинского сала, принесенного Вероникой, и нарезка сырокопченой колбасы. Из спиртного – бутылка армянского коньяка, ее принес Хачатур, а Калганов сбегал в магазин за бутылкой «Столичной» и тортом «Московский».

Однако накрытый стол ни радости, ни аппетита не вызывал.

Алексей Иванович, Федя, Коля, сидели за столом трезвые, с хмурыми лицами оглядывали богатый стол. Они заворожено смотрели на бутылки спиртного, которые магнитом притягивали взор, но выпить не хотели. Мистика! Иван Кузьмич понимал, под воздействием каких сил и посмеивался про себя.

Женщины сидели напротив, шептались, строили догадки, какие из себя пришельцы, понравятся ли им угощения.

Нина принесла из дома одеяло и накрыла сына: Виктор все еще спал в коляске, с ангельской улыбкой, обнимая стойку.

Иван Кузьмич стоял с флажком и упорно ждал пришельцев. Калганов раздумывал о дальнейших действиях. Следовало сообщить конторе, какой бред нес Профессор, но было рискованно отойти. Пришельцы могли явиться в любой момент. Он решил дождаться Профессора и получить новую информацию.

Вася и Хачатур продолжали изучать корабль, высказывали соображения о его летных качествах, делали предположения, с какой планеты он прибыл.

Все с тревогой ожидали дальнейшего развития событий.

– Что головы повесили, молодцы?! Нас ожидает жизнь, полная славных побед! За нами Россия, отступать некуда! – Кузьмич раздражал энтузиазмом.

Они хмуро посматривали на ветерана: нам бы твою энергию – и сдерживали возмущение. Оно формировалось в мысли, требовало словесного выражения. Профессор втянул их в авантюру, ничего не объяснив. С пришельцами общается, на глазах молодеет, что аж завидно. А что будет с ними?! Во что ввязались и как с достоинством выйти из положения.

– За доверие спасибо! – оценил Алексей Иванович. – Но Россию есть, кому спасать. Президент, Правительство, Дума в конце концов. Пусть законы принимают, души возрождают. За это деньги получают немалые. Что с простого народа взять? На что нас, несчастных, обрекать?

– Точно! Мне миссию выполнять или протечки устранять? Как начальству и жильцам объяснишь? – поддержал Федя.

– Что за миссия, если водки не выпить? Мы не оппортунисты, нам пожить охота! – Коля вспоминал оппортунистов, когда заканчивались аргументы.

– Нас даже не спросили. За людей не посчитали. Разве так можно? Где свобода и демократия? – поддержала Софья Федоровна.

– Можно! В добровольно-принудительном порядке. Иван Кузьмич нас выстроит в шеренгу, и ать-два, пойдем спасать Россию! – Калганов засмеялся.

Соседи иронию не поддержали. Грустно вздохнули. Иван Кузьмич и в шеренгу построит, и ползти заставит. С него станется.

– Что вы обижаетесь, нашего согласия не получили, нас за человека не считают, как нам жить без водки и селедки? – не выдержал Вася.

– Люди, я вас поздравляю. Перед вами, спаситель Василий, готовый отдать жизнь неизвестно за что! – юродствовал Алексей Иванович.

– А как же работа, а на что жить? – возмутилась Вероника.

– Главное, чтобы у нас было желание, а народ нам поможет. Мы должны поверить в себя! – сказал Хачатур.

– Эх, до чего мы дожили! Люди, где ваша душа? – Мария Ильинична укоризненно оглядела соседей. – Вы что, веру свою забыли? Любовь к ближнему! Бог покарает вас за безверие!

Жильцы засмущались, опустили головы. Закончилась перепалка, выплеснули негатив, успокоились, стало стыдно за свои слова.

Вышла из подъезда расфуфыренная Томочка, вся в красном, с лицом, делающим одолжение всему живому. Стуча высоченными каблуками, подошла к тарелке, оглядела, постучала пальцем по корпусу, усмехнулась:

– Эта консервная банка – летающая тарелка?

– Да. Ты – супер! Пришельцы обалдеют. Останься, – сказала Вероника.

– Не могу! Бандитский наезд на пивнушку. И чего они хотят?!

– Они прилетели нам помочь спасти Россию!

– Видно, на бошку слабые! Что нам так не везет? Профессор что делает?

– Инструкции получает. Мы спасители, – сказал Вася.

– Это ты – спаситель? Умора. Герой налитого стакана.

– Завязал, – Ясные очи Васи поразили Томочку. – Профессор – президент страны, а мы его помощники. – Вася подмигнул Кузьмичу.

– Вы чьё, серьезно? – Томочка косо посмотрела на Ивана Кузьмича.

– А то! Ты думаешь, чего стоим? Профессор скоро объявит должности.

– Дурдом! Президенту привет. – рассмеялась Томочка.

Вскоре Профессор вышел из оцепенения. Глаза задорно искрились, весь дышал оптимизмом, что жильцы ощутили, как заряд духа и энергии пробежал по их телам.

– Друзья мои! Я видел чудо! Это потрясающе! И оно случится благодаря нашим стараниям и любви к родине!

– Вы в сговоре с пришельцами! – прервал пафос Профессора Калганов.

– Ученые сказку лепят, народ дурят! – согласился Алексей Иванович.

На них гневно зашикали: не портьте торжественность момента, дайте Профессору слово сказать, хоть на мгновение вырваться из этой опостылевшей жизни, окунуться в сказку, а там разберемся.

– Друзья мои! Соратники! – профессор вскочил на скамейку. – Они перенесли меня в будущее, показали возрожденную Россию через пятьдесят лет. Я увидел прекрасные города, ухоженные села, сильную и здоровую молодежь, счастливых пенсионеров в санаториях. Наш народ творит грандиозные дела, покоряет космос, совершает научные открытия! Наша страна гипердержава! На планете нет больше войн. Европейские страны добровольно вошли в состав России. Нашу державу омывают четыре океана. Вот такой станет Россия! – с одухотворенным лицом описал несбыточное будущее Профессор.

На мгновение воцарилась тишина, все осмысливали сказанное, первым конечно, отреагировал Иван Кузьмич:

– Ура! Слава России! Исполнилась мечта великого Петра! Россия стала державой четырех океанов. Ура! Виват, Россия! Виват!

От крика взлетела стая голубей. Шумно захлопали крыльями, пролетели над жильцами, приветствуя будущих спасителей. Это было символично.

– Ура! – раздался детский звонкий голосок.

Все оглянулись. Проснулся Витюша, с радостной улыбкой махал руками.

– Боже! Боже мой! Он произнес слово! Это чудо! Это все пришельцы! – ошеломленная Нина с Сергеем бросились к сыну. Нина подбежала к коляске, упала на колени, целовала сына и плакала от счастья, а Сергей весь дрожал.

– Ура! Ура! – кричал Витюша.

Иван Кузьмич протянул мальчику российский флажок. Витюша ладошкой схватил древко, радостно засмеялся и замахал над головой.

Радость родителей была неописуема: мальчик сказал слово. Пусть не «мама» и не «папа», но – слово. Слово победное, славное! С ним миллионы защитников Отечества шли в атаку, побеждали врагов.

Жильцы потрясенно смотрели на Витюшу. Они очень любили мальчика, во время прогулок разговаривали с ним, дарили подарки. Женщины от радости всплакнули, мужчины выдохнули, и все поверили в неземную силу пришельцев и возложенную на них миссию.

– Профессор, продолжай! – подбодрил Кузьмич.

– Страна развивается, – продолжал Профессор. – Мы летаем на Луну и Марс, там построим высокотехнологические заводы. Создаем и осваиваем новые производства. Выращиваем экологически чистые продукты. Все средства направляются на благосостояние народа. Здоровый образ жизни, полезные продукты, развитая медицина – секреты долголетия. Счастливый народ творит и созидает светлое будущее! – Профессор перевел дыхание, оглядел соседей.

– Ни фига себе! – брякнул Коля.

– Офигеть! – вырвалось из Феди.

– Нет, точно нас дурят! Профессор их шпион… – сказал Калганов.

– А что стало с америкосами? – подколол Алексей Иванович.

– Если в прошлом воевали северяне и южане, то сейчас не смогли выбрать президента, началась война между партиями. Страна распалась на две части. Там нищета и голод. Мы посылает туда гуманитарную помощь. Население эмигрирует, у нашего посольства стоит очередь.

– Вот их хваленая демократия! Есть правда на свете! – крякнул Иван Кузьмич, закрутил буденовские усы. Невзлюбил он америкосов, хотя братался в Берлине, но после Хиросимы и Нагасаки осознал их двуличную политику.

– А как мы достигли этого? – спросила Мария Ильинична

– Благодаря нашей миссии и мудрому руководству нашего Президента.

– Бред! Не верю! Нынешнего? – съязвил Алексей Иванович.

– Нового, молодого. Зовут его Владимир Владимирович. Он наведет в стране порядок. Народ поверит его планам и поддержит. Олигархи передадут дворцы и особняки государству. В них откроют санатории, оздоровительные центры для пенсионеров и детей. В отпуск россияне ездят по миру, отдыхают в пятизвездочных отелях, совершают туристические поездки на Луну и Марс. Народ с радостным чувством встречает новый день!

– Профессор, от ваших сказок мозг плавится. Машина времени дала сбой, страну перепутала? – ерничал Калганов.

– Ему кино показали, а он, лох, купился, – глумился Алексей Иванович.

– Точно! Хрень какую–то несет! – поддержал Федя.

– А ну тихо! У нас что, не может быть такого? – заступился за прекрасное будущее Профессора Кузьмич.

– Не может! Они бухие! – заржал Коля.

– Головы нам морочат, чтобы согласись. Тарелка залетная! Вражеская! В какой год вас забросили, Профессор? – допытывался Калганов.

– В 2045-й.

– Хорошенькое дело! Мы, значит, Россию спасем, жизни отдадим, а сами ничего не увидим? Люди! Зачем нам в это впрягаться? Что с этого мы будем иметь? – вносил смуту Калганов.

– Ради наших потомков и великой страны! – воскликнул Иван Кузьмич, патриот и добрый человек. – Нам не довелось, так пусть молодые поживут!

– А вот и нет! Мы будем жить в это время, – огорошил всех Профессор.

Наступило тягостное молчание. Сказанное Профессором, было так неприемлемо и неосуществимо, что невозможно было сразу возразить, и было похоже на откровенное издевательство.

– Ну, хватит! Нас за идиотов принимают! Эта канитель мне надоела! – взорвался Алексей Иванович и ударил кулаком по столу.

– Профессор, вы далеко зашли! За слова ответите! – пригрозил Калганов.

– Пора Профессору мозги вправить! – сжал кулаки Федя.

– Настучать по кумполу! Оппортунист хренов, за туфту получишь! – Коля с воинственным видом пошел на Профессора.

– Подожди, дай Профессору досказать! – преградил ему дорогу Хачатур.

– Тихо! Кому угрожать вздумали? Профессору! – осерчал Иван Кузьмич.

– Хватит чушь нести! Где доказательства? – кричал Федя.

– Его завербовали. Деньги дали. Нас агитирует, – настаивал Калганов.

– Профессор, сколько в долларах? Скажите! – допытывалась Вероника.

– Врет он все! Оппортунист интерес имеет! – упорствовал Коля.

– Профессор честный человек! – защищал друга Хачатур.

– Ну да, святоша. Кузьмич, ты о честности говорил, разве столько живут? Скажи, мы тебе верим, – припер фактом Федя.

Все вонзили в Ивана Кузьмича негодующие взоры, требовали ответа.

– Профессор, мы вам верим… Гм.. Но с инопланетянами вы перемудрили. Даже дети знают, человек столько не живет, – глухо сказал Кузьмич.

– Благодаря правильному образу жизни, экологически чистым продуктам, занятиям спортом, медицинской профилактике: люди проживут больше ста лет! Люди станут добрее, будут любить друг друга.

– Значит, вы нас видели? – разозлился Алексей Иванович.

– Видел. Правда, вы постарели.

– Это и ежу понятно. И что я делал? Скажите народу правду.

– Да, да, – поддержал Алексея Ивановича разнобой голосов.

– Расскажу, ничего не скрою, – Профессор закрыл глаза. – Вы, Алексей Иванович, сидите на балконе восьмидесятого этажа, пьете лечебное пиво, к вам подлетел на вертоплане Степаныч, вы обсуждаете рыбалку на Байкале.

– Попался! Такого быть не может. Наш дом семнадцатиэтажный.

То, что Степаныч подлетел на вертоплане и они оба полетят на Байкал, рыбу ловить, его не озадачило, а этажность дома вызвала беспокойство.

– Может. Построят новый дом в сто этажей, со всеми удобствами и зеленной экологией.

– Профессор, нехорошо смеяться над пожилыми людьми, – закудахтала Софья Федоровна. – Нельзя же так. Имейте совесть.

– У каждого сад с огородом в сотку, выход с балкона. Там и деревья, и огурчики, помидорчики. Вечерний полив по графику.

Фантастическое описание будущего закинуло соседей на грань безумного потрясения.

– Охренеть! – вырвалось у Феди. – Полив – виртуальный?

– Реальный. А за садом гараж для вертоплана. У каждого свой.

– Бред! Профессор глумится! – брызгал слюной Алексей Иванович.

– Он туфту гонит, а вы уши развесили! Гнать Профессора! – возмущался Калганов, призывая соседей к физической обструкции Профессора, но тот его не слушал, описывал видение, не реагируя на выпады.

– Иван Кузьмич на праздновании столетнего юбилея Парада Победы на Красной площади. Он сидит в ложе почетных гостей, рядом с президентом!

– С Владимиром Владимировичем? – с надеждой спросил Иван Кузьмич.

– Да!

– Ура! – засиял Иван Кузьмич.

– Исполнится мечта Вероники. Она будет директором рынка!

– Йес! – обрадовалась Вероника. – Профессор, я вас люблю!

– А меня? Меня? – кинулся к Профессору Калганов.

Профессор открыл глаза, посмотрел на него, отвел печальный взор.

– Профессор, почему вы замолчали? Скажите! – не отставал Калганов.

– Извините, но вас в будущем не вижу.

Сердце Калганова пронзила острая боль. Он отшатнулся, побледнел, на свинцовых ногах отошел к дереву, нервно закурил.

– Подождите! Дайте разобраться! Это сколько надо отпахать до пенсии?! – разъяренный Федя вопросом пригвоздил Профессора, как бабочку к стене.

– Ха-ха! – дико засмеялся Коля. – Инвалидом станешь.

Профессор с искренней улыбкой поднял руку, призывая к спокойствию.

– На пенсию выходят в пятьдесят, работают по желанию. Наслаждаются жизнью, путешествуют, заботятся о здоровье, участвуют в общественной жизни. Такая прекрасная жизнь будет у граждан в две тысячи сорок пятом году.