Очарованная небом. Изгой

Из уголков глаз по вискам скатились две слезинки. Впервые от переполнявшего меня восторга. Всё детство я грезила о драконах, представляя себя верхом на одном из этих величественных созданий, свободной как ветер, вдали от ненавистной сырой горы. Это была моя сокровенная мечта, которую я хранила в глубине души, несмотря на насмешки и запреты. Родители считали эти фантазии глупыми и опасными, наказывали за каждое упоминание о драконах. И я быстро научилась мечтать молча.

А теперь они здесь, надо мной, настоящие и прекрасные, как в самых смелых моих грёзах. Я не могу разобрать, есть ли на них всадники или они летят сами по себе, дикие и свободные, но это не имеет значения. Странно, но страха я не чувствую вовсе. Вместо этого меня наполняет спокойное, уверенное знание: это знак. Знак того, что я на правильном пути, что моё решение сбежать было верным. Судьба подтверждает мой выбор самым невероятным из возможных способов.

– Однажды мы будем летать вместе, – шёпотом произнесла я, провожая взглядом удаляющиеся силуэты.

И в этот момент я поняла, что этот день – лишь начало. Начало пути к осуществлению моей самой заветной мечты. И пусть я лежу израненная и без единой монеты в кармане, я богаче всех на свете – у меня есть свобода и надежда, которые никто не может отнять.

Не знаю, сколько я лежала. Похоже, меня сморило в сон, но вдруг я проснулась от того, что где-то рядом хрустнула ветка, и кто-то тихо выругался. Я подняла голову. Некто сидел спиной ко мне и рылся в моей котомке.

– Эй, ты чего творишь?! – сон как рукой сняло, я поднялась на ноги.

Вор тут же сорвался с места и рванул прочь, держа в руках мои лепёшки.

– А ну стой! – что было сил, я бросилась за ним и успела ухватить за накидку.

Вор попытался оттолкнуть меня, и мы вместе повались на дорогу.

– Отпусти! – сквозь зубы процедил вор. Девчонка!

– Верни мой хлеб, тогда отпущу, – ответила я, удерживая её носом в землю.

– Ладно, ладно, чтоб тебя!

Я отпустила. Девчонка встала и вытряхнула из-за пазухи на дорогу мои лепёшки.

– Подавись!

Девчонка фыркнула и резко повернулась так, что капюшон упал ей на плечи, явив солнцу копну каштаново-рыжих волос, по которым навзрыд ревела расчёска. Наверняка, там и живность какая-то водится. Но волосы это ещё полбеды. А вот всё остальное… Таких людей я определённо никогда прежде не видела.

– Ты что такое вообще? – спросила я, благоразумно отступив на несколько шагов.

Воровка едва доставала мне до плеч, хотя я и не отличалась особенно высоким для женщины ростом. Фигуру имела тощую, необычно длинные руки цепкими худыми пальцами сжимали палку, которой девчонка, по видимости, собиралась теперь от меня отбиваться. Её внешность казалась настолько странной, что я, забыв обо всех приличиях, бесцеремонно разглядывала её, но всё равно не могла даже предположить, что это за существо такое. Перво-наперво в глаза бросался цвет кожи. Я, конечно, видела заезжих торговцев и путешественников с кожей белой, как молоко, и чёрной, как ночь, но чтобы с зелёной… Нет, серой. Или голубой?

– Больная, что ли? – девчонка сдвинула тонкие тёмные брови. – Никогда не видела накси?

– Кого?

Девчонка состроила гримасу, которой явно дала понять, что думает о наличии у меня мозгов, и закатила глаза. А глаза прямо как у нашей Буренки – такие же большие, зелёные, с длинными, как опахала, чёрными ресницами и наивным, детским взглядом. Я подобрала с дороги лепёшки и смахнула с них пыль.

– Зачем ты украла?

– Сама-то как думаешь? – проворчала девчонка, потупив взгляд.

– Если ты хочешь есть, могла бы просто попросить.

– А ты бы прямо так мне и дала, – ухмыльнулась она. – И вообще, я думала, что ты сдохла.

– Чего?!

– Лежит мелкий хмырь, не двигается, спина в крови. Воняет, как обосрали. Мне надо было спросить у покойника? – девчонка развернулась и быстрой семенящей походкой пошла прямо по дороге.

– Эй, куда ты? – я кое-как нагнала её.

– Тебе какое дело? – фыркнула она. – Я отдала тебе лепёшки. Чего прилипла?

– Скажи, в какую сторону Королевская Военная Академия, и я дам тебе лепёшку.

– А ты сама не знаешь?

– Не знаю. Я родом из Линорры. Никогда здесь раньше не бывала.

– Где это, Линорра? – скептически покосилась на меня она своими странными большими глазами.

– За Безымянной горой, – я указала на исчезающую в облаках тёмную громадину справа от нас.

– Врёшь! – отвернулась девчонка. – Из-за Горы сюда попасть невозможно. Это каждый младенец знает.

– Младенцы часто ошибаются. Мне нужно в Академию. Там мой брат.

– Тебя туда всё равно не пустят.

– Откуда тебе знать?

– Принц Кайден недавно издал указ не пускать в город пришлых простолюдинов, а Академия находится на территории города.

– А с чего это принц Кайден издаёт указы?

Я слышала, что у короля Вайрона три сына, Мейдан, Кайден и Йерран. Но разве не сам король должен издавать указы?

– Ты не знаешь, что ль, король Вайрон при смерти? Говорят, со дня на день копыта откинет.

– Не знала, – честно призналась я. – А что с ним?

– Мне насрать. Как по мне, так пусть старый хрыч катится в Преисподнюю и чем скорее, тем лучше.

– И что плохого тебе сделал король? – осведомилась я.

– А чего хорошего он мне сделал? – зелёные глаза девчонки сверкнули янтарными искрами в лучах солнца. – Он спит на золотых простынях, жрёт золотыми ложками. Не удивлюсь, что он даже гадит золотом. А знаешь, где сплю я?

– И боюсь предположить, чем ты гадишь.

Девчонка в голос засмеялась, а затем добавила с прежним цинизмом:

– Тогда ты понимаешь, что любить короля и всю его семейку мне не за что, чтоб их бесы подрали!

Она быстро пошла дальше по дороге в сторону показавшегося на горизонте леса. Я хотела было рассказать ей, что принц Йерран совсем не такой жлоб и негодяй, как она считает, но промолчала. Одно мне стало ясно, девчонка наверняка знает об Ардалии и Академии то, чего не знаю я, и уж точно ей известно, как туда добраться.

– Меня зовут Сейлиндейл. Можно просто Сейлин.

– Странное имя, – хмыкнула девчонка.

– Оно очень старое. Наверное, что-то значит.

– Буду звать тебя Синеглазка, – улыбнулась девчонка. – Кстати, не ожидала встретить бесовку в Ясных землях. Их тут не жалуют.

– Ещё раз назовешь меня бесовкой, наведу порчу.

Девчонка вдруг стала синего цвета и вытаращилась на меня своими огроменными глазищами.

– Шучу. Я не бесовка. Просто мне не нравится это сравнение.

– Ну извини, – девчонка всё ещё глядела на меня подозрительно. – Ты похожа.

– Ты вообще не очень похожа на человека, но я ж тебя не обзываю.

– Да мне всё равно. Я привыкла, – она натянула привычно-равнодушную маску. – Меня, кстати, зовут Хетара.

– Давай так, Хетара, я поделюсь с тобой своими лепёшками, а ты покажешь мне дорогу в Ардалию. Конечно, если у тебя нет других дел.

– Идёт, – пожала плечами она. – Хотя я всё равно не понимаю, зачем тебе туда.

А мне больше некуда идти.

Я ничего ей не ответила. Всё равно вряд ли мне удастся это объяснить. У Хетары свой взгляд на жизнь и свой опыт. И, наверное, он стал слишком тяжёлой ношей для девочки её возраста. Мне казалось, что это мне тяжело жилось: я вставала до первых петухов и шла в школу, где всех детей до десяти лет учили читать, считать и писать. Занятия проходили дважды в неделю, а в остальное время дети помогали родителям: работа по дому, в поле, во дворе… да мало ли дел в деревне. Всего никогда не переделаешь.

Кстати, именно король Вайрон ввёл обязательное трёхлетнее обучение для крестьянских детей. Мне нравилось в школе. С третьего класса мальчики и девочки учились раздельно. Девочки обучались шить и готовить, мальчики столярному или кузнечному делу, потому после трёх лет большинство оставалось учиться дальше. В общих чертах всем нам рассказывали о королевской семье, об Ардалии, но недостаточно, как я теперь понимаю. Что я знаю? Например, что Ардалия – главная провинция Ясных земель с одноимённой столицей. И пусть в Ясных землях было ещё несколько провинций с правящими там лордами, но тот, кто правит Ардалией – тот правит всеми Ясными землями. Ну и так, по мелочи. Конечно, я уставала и учиться и работать наравне со взрослыми. Ведь мама при случае старалась нагрузить меня работой побольше – опять-таки, чтоб поменьше людям глаза мозолила. Но я хотя бы дважды в день получала свою миску каши и лепёшку, а вот Хетаре, похоже, повезло и того меньше.

Мы приближались к лесу. Хетара с удовольствием уминала лепёшку, и я решила, что сейчас лучшее время завязать разговор.

– Не могу понять, какого цвета твоя кожа.

Большую часть времени её лицо было светло-зелёного оттенка.

– И не пытайся. Накси – хамелеоны. Наша кожа меняет цвет по настроению. Не по её, кожиному, а нашему настроению, естественно. К примеру, когда мы пугаемся, то синеем. Когда радуемся – желтеем, а если злимся, то становимся тёмно-красными.

– Никогда такого не видела.

– Не удивительно. Вы там за Горой совсем одичали. А тут, в Ясных землях, накси никого не удивишь. Хотя в городах нас обычно не встретишь. Не любим мы, когда на нас таращатся. Ты меня понимаешь, наверно.

Стыдно признавать, но она права. Меняем тему.

– Ладно. Расскажи, откуда ты? Где твои родители?

– Я родилась в деревне у Костлявого леса. Она очень маленькая, у неё даже названия нет. Я давно одна. Родители умерли.

– И что же, твои родственники не могут приютить тебя?

– Было б кому, – хмыкнула она. – Родню отца я не знаю. А родня матери… это бесполезно.

– Почему бесполезно?

– Я же не чистокровная накси. Чтоб ты знала, у чистокровных кисточки на ушах, длинные когти и глаза другие, – Хетара жестом изобразила у себя длинные уши. – Мой отец – человек, а мать из накси. Он был лиходеем, похитил маму где-то в Радужных лесах, хотел продать, но так она ему понравилась, что оставил себе. Она умерла, когда мне было лет восемь, а отца забрали на войну, и он не вернулся.

Хетара с удовольствием откусила кусок лепёшки.

– Убили, стало быть.

– Сожалею.

– Да нечего, – отмахнулась девчонка. – Не особо-то жалко было. Мой отец был пьяницей, а как напивался, так бил мать и меня, если не успевала спрятать меня под полом. Я хоть и мелкая была, но всё помню. Старшая сестра давно из дома ушла. Вроде как работает в каком-то борделе. Спрос на экзотику, говорят, огромный.

Хетара говорила совсем как взрослая. По-моему, ненормально в её возрасте знать такое о борделях. Но, похоже, что критерий нормальности вообще неприменим к этой девочке.

– Ты никогда не хотела найти свой народ?

– Какой народ? У меня своего народа нет, я ж полукровка. Накси против смешения кровей. Я для них – позор.

– Откуда тебе знать? Наверняка, у твоей мамы есть родственники. Они же не звери, примут тебя. Всё лучше, чем побираться.

– Побираться? – Хетара обиженно фыркнула. – Ещё чего!

– Значит, грабишь?

Девчонка самодовольно улыбнулась в подтверждение моих слов. Тем временем мы вошли в лес.

– Значит так, – серьёзно заговорила Хетара. – В этом лесу можно встретить лиходеев. Ещё хуже натолкнуться на зелёного лесного дракона.

– Зелёного лесного дракона? – переспросила я.

– Да. Это такие злобные твари, которые не летают, зато очень быстро бегают. И ещё они вечно голодные. Серьёзно тебе говорю, они всё время хотят жрать. Кто попёрся в Костлявый лес, должен быть готов стать обедом, особенно, если свернул с дороги. Огнём они не дышат, зато кусаются о-го-го. У нас в деревне в Костлявый лес старались не соваться без особой нужды.

– А откуда ты столько знаешь про драконов? Встречала такого?

– Да сплюнь! – Хетара боязливо огляделась по сторонам. – Отец рассказывал. Иногда он всё же бывал трезвым, и тогда драконы были его любимой темой.

– Так это и есть Костлявый лес? А почему его так назвали?

Я осматривала дубы по обе стороны от дороги. Боюсь даже предположить, сколько лет этим деревьям. Сквозь их массивные, непроглядные кроны почти не проникал солнечный свет.

– Он самый. Потому что костей тут не меньше, чем деревьев, наверно. Лиходеи прямо обожают этот лес, – девчонка умяла уже всю лепёшку. – Водички бы попить. У тебя есть?

– Нет. Воду придётся найти. Может, заглянем в твою деревню?

– Может, и заглянем, – насмешливо ответила та. – Только деревня по ту сторону леса.

– Ты не боишься ходить тут одна?

– Боюсь, но нужда заставит. – Хетара сорвала на ходу с куста красные круглые ягоды и принялась обсасывать ветку. – Зато теперь я же не одна. Я с тобой.

Это слабое утешение. Хетара протянула мне несколько ягод.

– У нас эти ягоды называют кровавый глаз. Звучит жутко, но на вкус очень даже. Попробуй.

Я взяла у неё ягоды и положила пару в рот. Действительно вкусно. Сладкие, сочные, слегка вяжут во рту. Даже немного утолили жажду.

Мы шли по прокатанной колее дороги, которая практически не сворачивала. Над нами нависали вековые кроны могучих деревьев, сквозь которые лишь кое-где проникал дневной свет, но почему-то лес совсем не казался мне страшным. Повсюду пели птицы, а в воздухе царили утренняя свежесть и прохлада. Сон под деревом придал мне сил, а идти по прохладному лесу было намного легче.

Я с удовольствием любовалась всем, что нас окружало. Жаль, здесь уже не росли цветы, как прежде на поле, видимо, им не хватало солнечного света. Зато зелёных кустарников с широкими раскидистыми листьями и вкусными красными ягодами было хоть отбавляй.

Я непроизвольно рассматривала свою спутницу. Щуплая, я бы сказала, тощая, в мешковатой поношенной грязной одежде, которая явно была на несколько размеров больше её собственного. Наверняка, украла. На ногах плетеные хиги, довольно новые. Скорее всего, тоже не свои. Особо примечательным мне показалось то, что всё лицо Хетары было усыпано тёмно-рыжими веснушками, а в купе с яркими зелёными глазами это выглядело очень необычно и, я бы сказала, очаровательно.

Мы шли уже несколько часов, и обе порядком утомились. Приближалась ночь, и в и без того тёмном лесу повисли беспросветные сумерки. Хетара делала вид, что совсем не устала и на показ демонстрировала желание продолжать путь. Но, в конце концов, она всё же присела на полянке у дороги, однако, попыталась-таки сохранить лицо.

– Вот доживу до твоих лет, может быть, тоже буду постоянно отдыхать, – расслабленно проговорила она. – А пока так и быть, посижу тут с тобой. Отдыхай.

Я только беззвучно посмеялась и села рядом. Малявка тешит своё самолюбие. Ну, что ж, мне не жалко. Ещё несколько лет, и она доживёт до моего жуткого возраста. Насколько она меня младше? Года на три, четыре? Доживёшь, куда ты денешься? Конечно, если ничего не случится… В памяти всплыло «И тьмой накроет целый свет. Конец всему, спасенья нет».

– Хетара, а ты слышала про Проклятого Всадника? – сама не знаю, зачем спросила я её.

Девочка странно посмотрела на меня и поёжилась.

– А почему это ты спрашиваешь?

– Просто интересно. В моих краях о нём ходит одна легенда. И говорят, что настанет день, когда Всадник проснётся.

– Опять?! – оторопела она.

– Что значит «опять»? – настороженно поинтересовалась я.

– Тебе, что, не рассказывали про Проклятого Всадника? – Хетара вытаращила на меня свои под стать краскам леса глаза.

Я отрицательно покачала головой.

– В Линорре на тему проклятий и загробной жизни говорить было не принято. Мы почитаем Хэо, а об остальном стараемся не говорить, дабы не накликать беды.

– И Вальзаара, тьфу на него, не называете?

– Чего?

– Ну, он как бы противоположность Хэо.

– Не знала…

– Деревенщина. Ну, слушай. Говорят, что Всадник приходил в этот мир уже дважды.

– Кто говорит?

– Откуда я знаю? – недовольно фыркнула она. – За что купила, за то и продаю. Сиди и слушай, а то рассказывать не буду.

– Будь ты моей младшей сестрой, Хетара, давно бы получила по шее! – с досадой ответила я.

– Но я не твоя сестра. И если хочешь узнать про Всадника, то слушай молча.

Я взмахнула рукой, дескать, давай.

– Так вот, в первый раз Всадник приходил ещё во времена первых всадников драконов при короле Нараяне Мудром. Это мне мама рассказывала. Всадником стал павший в бою лучший рыцарь короля. Рыцаря тяжело ранили, и перед смертью он поклялся вернуться и отомстить. И он вернулся, став Всадником. На своём драконе он едва не погубил весь мир, и никто не мог его даже ранить.

– То есть Проклятые Всадники не на лошадях ездили?

Хетара снова было закатила глаза, но, видимо, решила, что удивляться тут нечему.

– Естественно, нет.

– А что за дракон?

– Красный шипохвост. Жуткая тварь. Тогда, говорят, их было ещё много. Но, к счастью, все они вымерли.

– Почему?

– Истребили к чёртовой матери. Вроде как это были невероятно злобные и хитрые твари, к тому же размером не меньше нагарского горного певуна. Раз видела эту тварюгу, чуть не описалась. Так что лично мне ни капельки не жаль.

– А что случилось, когда рыцарь стал Проклятым всадником?

– Ты слышала песню: Когда прольётся кровь с небес…

– То всадник горестный воскрес, слышала. Но что же, с неба, в самом деле, лилась кровь?

– Откуда мне знать? – Хетара нахмурилась. – Меня там не было, если что. И вообще, надоело мне это. Давай спать.

– Спать? Ты куда? – я в недоумении наблюдала, как девчонка, проворно цепляясь за переплетённые стволы неизвестного мне дерева, забирается наверх.

– Я ещё в своём уме, чтобы ночью по лесу шататься, – пробормотала она себе под нос. – Хочешь, спи на земле. Лесной дракон будет только рад.

Придётся признаться.

– Не могу я на дерево. Спина очень болит.

– Кто тебя так, всё забываю спросить?

– Лучше тебе не знать. Они остались за Горой, а я здесь. И это главное.

– Главное, чтобы ты от этих ран не сдохла. Попадёт зараза, и всё – кранты. Уже, поди, попала.

Твою налево! Всё это время я старалась гнать от себя эти мысли. Тем временем Хетара слезла с дерева и ушла в лес. Её не было несколько минут, затем она вернулась с кучей каких-то листьев в руках.

– Жгучий болотник поможет очистить раны. Будет жечь, иначе б его так не назвали. Но ты потерпи. Сдавай, снимай рубаху.

Послушно снимаю и, сжав до боли зубы, терплю, пока Хетара приклеивает мне на раны листья. Аккуратно надев поверх них рубашку, я таки забралась на дерево вслед за девчонкой.

Примостившись на соседнюю с Хетарой ветку в пяти метрах над землей, достаточно толстую, чтобы выдержать мой вес, я протиснулась между двумя другими и, уверенная, что они не дадут мне свалиться, попыталась заснуть.

– Синеглазка?

– Чего? Я сплю.

– Убила кого, что ль?

– Ты хотела спать, вот и спи!

Глаза намокли. Я взглянула в небо, но ничего, кроме темноты, не увидела. Прямо как дома – никаких звёзд. Ничего, Марси. Это в последний раз.

***

– Сейлин…

Внезапно я открыла глаза. Этот голос я уже слышала. И это не Хетара. А где я? Почему всё вокруг в дыму? Я не вижу пламени, не слышу треска горящих веток. Я вообще не в лесу, а в поле. Как я сюда попала?

– Сейлин…

Я волчком завертелась на месте. Кто меня звал? Где он? Приглушённый, мягкий, но сильный и уверенный мужской голос знакомым раскатом прокатился вокруг меня. Этот голос коснулся меня подобно дуновению ветра, прошедшего через тысячелетние гробницы – сухой, древний, но странно живой. Голос, не похожий ни на что земное.

– Сейлин. Иди ко мне…

Эти простые слова упали в сознание тяжёлыми каплями тёмного мёда – сладкими и вязкими. Казалось, что эти слова существовали всегда, просто ждали момента, чтобы быть произнесёнными.

– Кто ты? – крикнула я в пустоту.

Дышать стало всё тяжелее, я прикрыла рукавом нос. Дым обступил меня со всех сторон, и теперь я не видела даже собственных ног.

– Сейлин. Ты нужна мне… – голос звучал одновременно отовсюду и ниоткуда. Он обволакивал, словно плащ, сотканный из дыма.

– Да кто ты такой, чтоб тебя?! Где ты?!

Что-то заставило меня обернуться. Прямо за моей спиной стоял огромный дракон. Точнее нависала его морда размером с корову и шея, исчезающая в дыму. Я остолбенела. Я боялась дышать, не то, что бежать. Чудовище в упор смотрело на меня синими горящими глазами. Горящими в самом прямом смысле! Огромные, миндалевидные глаза, состоящие из синего пламени. Чешуя дракона была ярко-красного цвета и дымилась так, будто внутри дракона разожгли гигантский костёр.

– Сейлин… Не бойся дракона. Он не враг тебе, как и я.

Я попятилась. Огромная морда приоткрыла зубастую пасть и потянулась за мной. Нервы сдали. Со всех ног я рванула прочь от чудовища. Сейчас укусит, вот сейчас догонит, и тогда всё…

– Не беги от меня, Сейлин. От судьбы нельзя сбежать.

– Отстань от меня! Оставь меня в покое! – на бегу закричала я.

– Эй, Синеглазка!

Я подскочила так, что едва не свалилась вниз, несмотря на тиски из веток. Хетара смотрела на меня чем-то очень озадаченная.

– Ты чего так орала? Кошмар приснился?

– Чего? – спросонья я толком не расслышала её.

Осмотрелась. Утро. Красного дракона нет. Дыма тоже. Всё это мне приснилось. Слава Заступнице! Я расслабленно откинулась на ветки.

– Говорю, чего орёшь? – Хетара полезла по дереву вниз.

– Сон дурацкий.

Да что же это за напасть такая? То один жуткий дракон, то другой. Спасибо хоть без жутких женщин в этот раз. Почему мне не может присниться какой-нибудь нормальный, адекватный дракончик, как тот же Шаккар?

– Я уж решила, надо тебя разбудить, пока ты не перебудила всех лесных драконов.

Мы перекусили лепёшками и только собирались идти, как вдруг неподалеку раздались хохот и грязная брань.

– Прячься! – Хетара тут же скользнула в ближайшие кусты, и я последовала её примеру.

7 глава

Буквально через минуту из-за поворота вышла лошадь с восседавшим на ней бородатым мужиком средних лет в потрёпанной, заплатанной одежде и саблей на поясе. Он широко улыбался кому-то, во рту у него не хватало как минимум половины зубов, а один из оставшихся блестел золотом. Следом за ним показалась лошадь, запряжённая в повозку. На козлах вальяжно расселись два не менее отвратительных типа. За спиной у них была железная клетка, а в ней сидел связанный человек.

– Тормози! – закричал конный, едва поравнявшись с нашими кустами. – Передохнём тут на поляне.

Его спутники одобрительно загалдели. Привязав лошадей, все трое сели на траву и принялись есть что-то из своих запасов. Их пленник не двигался. Отсюда я не могла рассмотреть его и решила немного приблизиться, но Хетара поймала меня за руку и прижала палец к губам. Этому человеку нужна помощь, вдруг он ранен и истекает кровью? Типы, засунувшие его в клетку, не особенно смахивают на блюстителей закона. Так что, скорее всего, их пленник – добропорядочный человек. И я не прощу себе, если не попытаюсь помочь ему. Потому, невзирая на предупреждение Хетары, я всё же медленно подползла поближе к клетке.

Внезапно пленник повернул голову точно в сторону кустов, в которых я сейчас пряталась. Я замерла. Неужели услышал? При этом трое покатывающихся со смеху беззубых типов на моё приближение никак не реагировали. Я постаралась рассмотреть пленника. Мужчина в чёрной одежде, не юный, но и не старый, с длинными светло-русыми волосами и невероятными золотисто-рыжими глазами. Его руки были связаны за спиной, а рот закрыт плотной тряпкой. Он смотрел на мои кусты, а точнее как бы сквозь них прямо на меня. Подозрительно это всё. Очень тихо, чтобы не привлечь внимания остальных неприятных типов, я вернулась туда, где пряталась Хетара.

– Ты совсем рехнулась? – раздражённо прошептала она. – Какого беса тебя понесло туда?

– Хетара, мы должны помочь этому человеку, – прошептала в ответ я.

– Должны? – усмехнулась она. – Я ему ничего не должна.

– А что, если завтра ты попадёшь в беду? И кто-то точно так же пройдёт мимо тебя, потому что ничего тебе не должен?

– И что ты предлагаешь? Рисковать жизнью ради незнакомца? Да ты хоть представляешь, что сделают с тобой эти типы, если поймают? Я-то им вряд ли понравлюсь, а вот ты, Синеглазка…

– Я не прошу тебя рисковать собой. Я всё придумала. Обещаю, всё получится.

– И почему я должна помогать тебе?

Действительно, почему?

– Ты мне ничего не должна, но я прошу тебя. А взамен три лепёшки.

– Четыре.

– Три, – безапелляционно заявила я. – Две мне нужны на дорогу до Ардалии.

– Ладно, – нехотя согласилась она. – Но если мне не понравится, что ты придумала…

Вот и договорились.

Лиходеи сидели и по-прежнему весело обсуждали что-то, чокаясь фляжками, похоже, с чем-то горячительным, и закусывая куском лепёшки. Вдруг в чаще раздался истошный вопль, а следом за ним тонкий женский голосок прокричал: