скачать книгу бесплатно
Вейго широко улыбался своими ровными зубами. Такими мог похвастаться отнюдь не каждый парень в Линорре. У Римана, моего вероятного суженого, уже не доставало нескольких впереди.
Вейго было всего четырнадцать, но выглядел он старше и крепче ровесников. Его юное, красивое лицо, наверняка, снилось не одной девушке в Линорре. Но очень скоро они его забудут. С глаз долой – из сердца вон. Все они. Но не я. Ведь Вейго – мой единственный по-настоящему родной человек.
– Я рада, Вейго, правда, – тихо произнесла я, и это прозвучало предательски неправдоподобно. – Но ты же сам рассказывал мне, что курсанты редко возвращаются домой. И я не смогу повидать тебя, ведь никто не может по земле перейти Гору.
– Не бойся, родная, – Вейго чмокнул меня в лоб. – Даже если я и не вернусь, через несколько лет ты выйдешь замуж, и уже муж будет защищать тебя. У тебя появятся другие интересы и заботы. А до тех пор, я знаю, ты и сама не дашь себя в обиду. Я же видел, как ты позавчера побила Римана.
Не сдержала грустную улыбку. Била за дело, между прочим. Нечего было щипаться. Но Вейго не понимает главного.
– Я не боюсь. Я хочу с тобой, – робко сказала я.
И мне стало невероятно стыдно.
– Девочек редко отбирают, – Вейго лишний раз озвучил то, что знали все, и я тоже. – Я спрашивал у свиты Его Высочества, почему не было смотра девочек. Мне сказали, что служанок достаточно и в самой Ардалии. Конечно, с одной стороны, от жалования служанок их родителям тоже отчисляют некоторую часть, но с другой, служанки во дворце редко получают право завести семью и детей.
– Я не хочу замуж за Ярлаевых сыновей, Вейго! – снова всхлипнула я. – Не надо мне никакую семью! Я хочу летать на драконе!
Сквозь слезы я видела, как Вейго закатил глаза, дескать «ну и выдумала!»
– Девчонки не летают на драконах. Выдумщица. Ты просто пока маленькая.
– Ты, что ли, очень большой?!
– Так, ну перестань! – сказал он твердо и, посмотрев в мои заплаканные глаза, добавил мягче: – Не реви, ты же сильная. Ты гораздо сильнее, чем думаешь. Даже если ты не веришь в себя, всегда помни, что я в тебя верю. На вот, береги. На память от меня. Мне все равно ничего с собой брать не разрешили.
Он протянул мне свой метательный нож с рукояткой в форме крыла дракона из той самой ивы с Гнилого болота.
– Не потеряй. Ну…мне пора, родная. И помни, что я тебя люблю.
Вейго встал и, не оглядываясь, вышел со двора так, будто за ним кто-то гнался. А я осталась молча реветь, сидя на лавке у корыта. Мыслей не было, одна лишь тупая и обреченная боль. Вейго, почему я не могу улететь с тобой? Почему?! Почему я должна оставаться и гнить здесь, день ото дня покрываясь плесенью и скорбью? Я не хочу…
Я просидела на этой прогнившей лавке еще около получаса. Медленно тупая боль сменилась такой же тупой обреченностью. Все это время родители из дома не выходили. Не знаю, почему. Наверно, в силу возраста, мне тяжело было понять их чувства. С одной стороны, я знаю, они были горды за сына, но неужели им не грустно от расставания с ним? Неужели им все равно, что они больше не увидятся? Ведь сейчас он вместе с другими новобранцами сядет в воздушную повозку, и дракон перенесет их через Гору в земли солнечной Ардалии, навсегда оторвав от меня.
И я больше его не увижу.
И он забудет меня. Пусть, не завтра. Пусть, не через год. Но забудет… Нет, так же нельзя! Я хочу увидеть Вейго еще хоть раз! Да просто на прощанье пожелать удачи!
Как ошпаренная я выскочила со двора и сломя голову понеслась на площадь, откуда должны были улетать мальчики. Только бы они еще были там! Только бы успеть!
Выбежав на площадь и протиснувшись сквозь толпу зевак, я увидела, как Вейго вместе с другими мальчиками заходит в здоровенный деревянный экипаж на колесах.
– Вейго! – изо всех сил тогда крикнула я.
Но Вейго не обернулся, похоже, за гомоном людей не услышал меня. Вместо лошади запряженным стоял некрупный, но мощный серый дракон, который суетливо топтался на месте, желая скорее взлететь. Вейго последним зашел внутрь, и паж снаружи запер дверь на засов.
– Подождите! – заорала я.
В тот же миг дорогу мне преградил стражник в металлических доспехах.
– А ну стоять! Куда собралась?
Я дернулась было в сторону, но стражник оттолкнул меня назад. Невзирая на преграду, я вновь рванула к экипажу, и на сей раз оказалась проворнее, а грозный страж в тяжелых доспехах никак не поспел бы за мной.
– Вейго! – кричала я на бегу. – Вейго, подожди!
Но вдруг кто-то схватил меня сзади за плечо и с силой отбросил обратно. На мгновение все в глазах закружилось. Я больно ударилась всем телом о мощеную камнем площадь, дыхание сбилось, я не могла даже вскрикнуть – лишь стон вырвался из груди, даже сознание на какое-то время, наверно, покинуло меня. И вот я лежу на земле, а над головой простирается бесконечное мертвое серое небо.
– Что тут происходит? – донесся издали знакомый голос.
Я кое-как поднялась на ноги. Мое красивое платье теперь снова было в грязи, волосы вымокли в луже, но меня это больше не волновало. Мой брат улетает навсегда.
Принц Йерран неспешно подошел ко мне.
– Больно упала, Сейлиндейл Мар?
Я потупила взгляд и сцепила руки в замок. Конечно, больно.
– Ваш стражник меня толкнул, – тихо сказала я.
– Честная девочка, – мило улыбнулся принц. – Но он выполнял свою работу. У каждого из нас в этом мире есть свои обязанности.
Я промолчала. Наверно.
– Ты хочешь со мной попрощаться?
Я мельком взглянула на него, но, смутившись, снова опустила глаза.
– Господин, я хотела попрощаться со своим братом.
– К принцу принято обращаться Ваше Высочество, – раздался суровый властный голос.
Я бросила осторожный взгляд чуть правее принца. В паре метров от нас стоял мужчина лет сорока, в расшитом сверкающими белыми камнями красном картапе, совершенно лысый, с короткой черной бородой и усами, с длинным крючковатым носом.
– Ваше Высочество, вам не пристало общаться с простолюдинами, – назидательно заметил он.
– Разве не вы, изир Мередад, говорили мне, что я должен лучше узнать свой народ? – обернулся к нему принц Йерран. – Разве не за этим я здесь?
– Да, но…
– Тогда позвольте мне поговорить с этой девочкой, – принц снова повернулся ко мне, а его наставник был вынужден снисходительно промолчать.
Я избегала взгляда Его Высочества. В школе нас всех, учеников, готовили к смотру и объясняли, что в глаза господам смотреть нельзя. И вообще, желательно смотреть себе под ноги, а когда к тебе обращаются, отвечать коротко, уважительно и лучше всего почаще извиняться.
– Как зовут твоего брата? – спросил меня принц.
– Вейго Мар, – ответила я, и нечаянно взглянула в его красивые синие глаза.
– Не волнуйся, солнышко. С твоим братом будет все хорошо.
– Я хотела отдать ему что-нибудь на прощание.
– Подрастешь, пройдешь смотр, и сама ему вручишь, – с ласковой улыбкой он погладил меня по голове. – Если твой брат смог пройти смотр, значит, он достойный юноша. Ты тоже хорошая девочка. Уверен, и ты сможешь. Расти скорее, буду рад видеть тебя во дворце.
Я улыбнулась. Он прав. Если Вейго смог, то и я смогу. Непременно смогу. Я отошла и вместе со всеми смотрела, как дворцовые стражи на двух серых драконах грузно оторвались от земли. За ними принц Йерран верхом на величественном Шаккаре и изир Мередад в личном экипаже, запряженном драконом с всадником. Последним в воздух поднялся экипаж с новобранцами.
Я провожала экипаж взглядом до тех пор, пока он не скрылся за Горой, и даже немногим дольше – я просто смотрела в равнодушное серое небо, забравшее у меня брата. Проклятая Гора отныне не только отделяла нас от остальной части Ардалии, она стала непреодолимой преградой между мной и Вейго.
Не знаю, сколько я бы еще стояла на площади, если бы не дождь, ожидаемо поливший из нависшей над Линоррой тучи.
Прибежав домой, я скинула в сенях грязные мокрые хиги, ополоснула ноги в ведре с водой и обтерла их сухой тряпкой. Таких тряпок на веревке висело еще с десяток про запас. Из-за высокой влажности они не высыхали порой по нескольку дней.
По моему лицу и волосам ручьями стекала дождевая вода. Платье тоже надо бы отжать, прежде чем войти в дом. Иначе я залью весь пол.
Развязав туго затянутый мамой пояс, я облегченно вздохнула и собиралась избавиться от мокрой одежды совсем и пройти в нашу с братом комнату, но голос папы, донесшийся из кухни, заставил меня вздрогнуть и замереть.
– Да убери ты уже с лица эту скорбь! Мы не на поминках, Генера!
Аккуратно заглянув в приоткрытую дверь кухни, я увидела маму и папу. Они сидели за старым деревянным столом, доставшимся папе еще от его отца. Мама вытирала глаза кухонной тряпкой, а папа, налив себе из бутылки драконьей воды, одним махом осушил стакан.
– Ух, ядреная, – скривился он, потерев нос рукавом рубахи. – Передержала ты в этот раз.
– Ты все равно сожрешь, – мама отложила на стол влажную от слез тряпку. – Скот бесчувственный. Наш единственный сын нас оставил, а ты, знай себе, драконью воду глохчешь.
Говорили, что пить папа начал после моего рождения. Я редко видела его трезвым. Но, стыдно признаться, я любила его пьяным – именно тогда он был ласковым и заботливым отцом, разрешал поиграть и погулять подольше.
– Вейго не помер! – громко произнес папа, пристально глядя в покрасневшие мамины глаза. – Чем ходить и причитать, займись лучше воспитанием дочери. Не ровен час созреет, а характер говно говном. Если кто замуж и возьмет, то только ради смазливой морды.
– Характер этот у нее в тетку Раетту! А она твоя сестра, между прочим, – мама погрозила папе пальцем. – Ох, не сосватаем за Ярлаевых сыновей, горе будет…
– Неужто мало у нас в деревне пацанов?
– Толку с них что? – мама сдвинула густые черные брови. – У кого, кроме Ярлая, найдется калым, чтоб от людей стыдно не было?
– Калыым… – закатил глаза папа. – Да хоть бы уж кто взял такую! Лишь бы самим доплачивать не пришлось.
Мама с досадой рухнула лицом на ладони.
– Вот говорила мне старая Анда, не надо девку рожать, – пробормотала она. – Горень-траву давала, но я же думала, бредит старая – сына я ношу.
Вдруг папа громыхнул кулаком по столу так, что я отшатнулась от двери.
– Ты слышишь себя, дура?! Это дочь твоя!
– Не ори на меня, Аргус! Это все твоя сестра – бесовка виновата! Из-за нее Сейлин – ведьма белобрысая.
Папа молчал, сидя на скамейке и бессмысленно смотрел куда-то в пол.
– Если б она не приперлась на роды, Сейлин не родилась бы такой!
Папа поднялся и направился к выходу из кухни.
– Если бы не Раетта, Сейлин бы родилась мертвой, – на секунду остановившись, пробормотал он.
– Да лучше мертвой, чем проклятой бесовкой…
Меня обдало холодом. Я бросилась к себе в комнату и, забежав, прижалась к двери. Ко мне никто не заходил. Медленно подойдя к зеркалу, я подняла глаза на свое отражение. Оттуда в полумраке на меня молча смотрела худенькая девочка в грязном платье по колено. Ее длинные мокрые волосы, точно бледные змеи, сползали по груди, на лице чернели впалые щеки, а от ярко-голубых глаз веяло холодом и одиночеством. Я не узнавала себя. В зеркале стояла какая-то другая, незнакомая девочка, просто похожая на меня. Она выглядела как настоящая бесовка и очень пугала меня. Не выдержав этого взгляда, я отошла от зеркала и завесила его простыней.
Это все мои глаза. Теперь я понимаю, почему мама так их не любит. И не только их. Как-то раз я слышала, как соседка, тетя Танора, советовала маме перекрасить мои волосы в темный цвет, чтоб немножко приблизить мою бесовскую внешность к нормальной. Потому что «такую» меня ни один мужчина в жены не возьмет. Мама всерьез собиралась покрасить меня в черный цвет. Даже порошок из высушенного корня акавы раздобыла. Но тогда папа почему-то запретил.
Мне всегда было интересно, почему мои волосы не темные как у мамы с папой. У Вейго волосы каштановые, глаза зеленые. Я же точно чужая. Даже у тети Раетты волосы были темными. В сочетании со светло-голубыми глазами выглядело это жутковато, но все равно таинственно и притягательно.
Тетю мама всегда недолюбливала. Говорила, что она занимается колдовством, потому я должна держаться от нее подальше. Да это было и несложно – она жила за много километров, в Оргуне, и приезжала к нам очень редко. Но, признаюсь честно, тетя мне всегда нравилась. Она одна не называла меня бесовкой. Даже Вейго иногда так шутил. Хотя я на этого говнюка не обижалась.
Вспомнив о брате, я снова расплакалась. В тот день я видела его последний раз.
2 глава
Вскоре меня сосватали за Римана, старшего Ярлаева сына. Риман наследовал все хозяйство отца: мельницу, пахотное поле, пять лошадей, восемь коров и еще какое-то немалое количество птицы. В общем, среди наших девчонок Риман считался завидным женихом, хоть и с отвратительным характером и репутацией завсегдатая кабаков и задиры.
К пятнадцати годам фигура моя уже несколько округлилась, парни переставили задираться и начали смотреть иначе. Маленькая бесовка как-то вдруг, неожиданно для меня, стала желанным трофеем. Радовало ли меня такое внимание? Отнюдь. Мало приятного в том, что подпитый Риман или его дружки теперь пытались протянуть свои лапищи, куда не положено. Естественно, по этим лапищам они получали, а заодно и по всем остальным частям тела, до которых я успевала достать.
Как-то после очередной неудачной попытки залезть мне под юбку, я таки выбила Риману зуб на глазах у закатившихся со смеху товарищей. Харкнув кровью, Риман тогда прокричал: «Ты мне еще ответишь за это, ведьма! Вот станешь моей женой, я из тебя всю дурь мигом выбью!»
У меня внутри все сжалось. Я смотрела на жалкого рвано-волосого озлобленного труса с окровавленной ухмылкой и с ужасом представляла, что ждет меня в браке. «Я лучше сдохну, чем выйду за такого урода!» – в сердцах прокричала я ему.
Я не врала. Я и впрямь готова была утопиться, перерезать себе вены или повеситься, лишь бы никогда не становиться женой этого ничтожества!
Тем же вечером отец Римана пришел выяснить, почему сосватанная девка позволяет себе подобные выходки, и не стоит ли ему разорвать помолвку? Родители наплели ему что-то и заверили, что я покладистая и на все согласная.
А чтоб слова с делом не расходились, папа выпорол меня ветками ивы, посадил в сарай и запер без еды и воды. Я кричала и умоляла родителей отказаться от помолвки, но все было бесполезно. А мама то и дело подходила к двери и, пару раз стукнув по ней ногой, повторяла «Моли Хэо о милости, непутевая. Будет ее воля, закроет глаза на грехи твои».
Грехи… непослушание и нежелание выходить замуж. Вот мои грехи. Но кто придумал, что это грехи? Единственный «Устав жизни», надиктованный кому-то когда-то богиней хранился у каких-то магов за Горой. Я никогда его не видела, мои родители тоже. Да никто его не видел! Так почему я должна верить на слово? Я не верю, что Хэо накажет меня за то, что всего лишь хочу жить. А жизнь с Риманом будет хуже смерти.
Тогда меня продержали в сарае четыре дня, но, так и не добившись согласия на брак, все равно впустили. Видимо посчитали, что мертвая невеста хуже непутевой.
После этого я два часа проплакала в хлеву под пузом у старой Белянки. Корову мое присутствие никак не смущало, в полудреме она жевала свое сено и лишь изредка сгоняла хвостом особенно наглых насекомых. Спасибо ей за это. Иногда коровы могут дать тебе то, на что не способны иные люди. О, Пречистая Хэо, пусть Белянку никогда не забьют на мясо! Пусть я никогда не созрею!
Марси меня в этом опередила. Она так радовалась, что больше не ребенок. Она-то давно уже присмотрела себе в мужья сына кузнеца, Хостена Гарна.
Марси не была красавицей. По крайней мере, таковой ее не считали. У нее было круглое в веснушках лицо, бледная с сероватым оттенком кожа, отчего Марси всегда казалась немного больной. Глаза у нее были небольшие, широко расставленные и такие же серые, как окружающая действительность. Ноги стройные, но короткие и кривые. Однако данный недостаток Марси успешно скрывала длинной юбкой, и двигалась всегда так легко и грациозно, что заподозрить ее ноги в каком-то пороке было невозможно. Волосы Марси были не слишком густыми, но и, отнюдь, не редкими, хотя сама подруга называла их убожеством и для объема вплетала в косу несколько соломинок под стать цвету.
Сколько ее помню, Марси всегда хотела замуж и много детей. Порой я даже завидовала ее нормальности. Со мной-то что не так? Почему об одной мысли о замужестве, у меня внутри все скручивается морским узлом?
Девушки Линорры сторонились меня. В первую очередь из-за внешности, и потом, не интересно мне было болтать с ними про парней и строить глазки каждому проходящему. А других занятий в свободное время они не знали.
Марси старалась успевать и тут и там. Хотя Марси частенько пугали, что я наведу на нее порчу, она не слушала. Спасибо ей за то, что не осуждала и не перестала быть моей единственной подругой. Хотела б я навести порчу на этих кур, да не умею.
***
