скачать книгу бесплатно
Но не тут-то было, Томирис не сдастся.
– Мы успешно обороняемся от набегов, владеем оружием, с детства обучаемся, – возмущенно твердила Томирис.
– И все же этого недостаточно.
– У нас есть мутанты, – привела она еще один довод.
– И что, думаешь, они вам помогут? Что они умеют?
– Я, например, хорошо вижу, могу муху подстрелить с трехсот метров. Ночью тоже вижу хорошо, кошачье зрение.
– Аслан огнем управляет. А наш кузнец может вызывать электрические молнии.
– Сильно, – усмехнулся Хан.
– Почему ты не веришь? Мы действительно сильные, и не сомневайся в нас! – она была возмущена до предела, ее голос зазвенел.
– Я видел мир и другие племена, поверь мне, все то, о чем ты мечтаешь, неосуществимо. И Миссия ваш не придет.
– Я тебе не верю, – выпалила Томирис, от досады ей хотелось чем-нибудь в него запустить, но под рукой ничего не оказалось, и она просто злобно пнула землю и пошла прочь.
– Чем ты ее так разозлил? – спросил подошедший в этот момент Аслан.
– Да ничем, – ответил Хан,– просто я, наверно, разбиваю ее мечты.
– Она у нас целеустремленная, если что-то задумала, то держитесь. Если надо, по головам пойдет.
– Буду знать, – шутливо ответил Хан.
– А если честно, не обижай ее. Она хорошая. И так, на заметку… Если что, я за нее убью, – Аслан развернулся и пошел к своим товарищам, намереваясь оставить Хана наедине со своими мыслями.
– Это я уже понял, – сказал он ему вслед и тоже решил вернуться в поселение.
***
Следующие несколько дней жизнь в племени ничем особым не отличалась. Тренировки, охота, ночные посиделки у костра и разные байки, которые любили травить друзья Томирис. Хан постепенно вживался в новую роль, привык к пристальному вниманию и даже чуть расслабился, ненадолго ощутив себя дома, в своей семье. Но он знал себя и понимал, что это долго не продлится. Рано или поздно он уйдет, а потому не стремился ни к кому привязываться. Исключение составляла Томирис, которая своим настойчивым присутствием и навязанным вниманием пугала его и вместе с тем поражала. Чем больше он узнавал ее, тем больше удивлялся тому, какой сильный у нее характер. Ее невозможно сломить или переубедить. Она упертая и напористая, твердая и решительная, словно внутри нее было нечто большее, чем просто человек, чем просто сила духа. Это была какая-то космическая, божественная энергия, магия. Этим она притягивала, и Хан не мог порой от нее оторваться.
Все ее идеи казались ему абсурдными и наивными, он спорил с ней и пытался доказывать обратное. Ему даже нравилось с ней спорить. Но чем больше он приводил доводов, тем больше убеждался, что ее не переубедить. Более того, он сам начинал верить в ее версию, будто только она знала правду. По непонятным причинам, открытую только ей.
Томирис же все больше злилась на Хана, что он не помогает ей, а действует против, словно хочет отговорить ее от всего, на что она решилась. Словно хочет переубедить ее, навязать свою негативно печальную картину мира, где все умерли или умрут, а потому не стоит ничего делать. Этим он ее бесил и раздражал, таких скептиков она еще не встречала. А еще она думала, что он разочаровался в жизни и в людях и потерял опору и уверенность. И потому склонен к пессимизму. Иногда ей хотелось его убить, а иногда спасать и жалеть.
Друзья Томирис часто наблюдали за их перепалками, но редко вмешивались, боялись попасть под раздачу. Порой всем казалось, что, когда эти двое сходились, воздух вокруг становился разряжено тяжелым, как перед грозой. Еще чуть-чуть, и они начнут метать стрелы и молнии. А также друзья стали замечать, что между этими двумя зарождались какие-то новые отношения. Они по-особенному друг на друга смотрели, по-особенному друг к другу относились. Хотя при этом всегда держали дистанцию. Но в их обществе всегда было какое-то напряжение, находиться рядом порой было невыносимо. Камаль и Заур старались в такие моменты их покинуть, лишь Аслан оставался. Он, как сторожевой пес, охранял Томирис и следил за всем происходящим, готовый в любой момент сорваться с цепи и защитить свою хозяйку. Эта преданность Томирис не была заметна, и потому она не раздражалась его присутствию. Лишь изредка она ловила на себе странные взгляды Аслана, но не могла их интерпретировать. Она видела в них что-то новое, но непонятное, и стала считать, что он недолюбливает Хана и не доверяет ему, словно ждет от него какого-то предательства.
Не так уж она была и не права. Аслан действительно ждал, что Хан где-то в чем-то проколется. Все поймут, что он пустышка, и избавятся от него, и их мир станет прежним, жизнь вернется в привычное русло.
***
По вечерам молодые люди любили сидеть у костра, нередко уходили подальше от стоянки, чтобы никто не мешал их общению. Сегодня они тоже уединились на берегу реки.
– Аслан, разожги костер, – попросил Заур, который уже сложил несколько палок в пирамиду для костра.
– Без проблем, – ответил тот и поднеся руку к одной из сухих веток, щелкнул пальцами. – Пожалуйста, – увидев пламя, довольный, он снова откинулся назад.
– Шаман сказал, что завтра сможет провести обряд, – заговорила Томирис.
– Что за обряд? – вступил Заур.
– Он попробует вернуть Хану память.
– О-о-о, интересно, – ответил тот.
– Только я не уверен, что хочу ее возвращать,– заметил сам Хан.
– Это почему? – спросил удивленный Аслан.
– Сколько себя помню, самое страшное воспоминание – это то утро, когда я очнулся после потери памяти. Я боюсь узнать, кем мне приходились те люди.
– Ты столько лет живешь страхом и боишься узнать правду. Может, настало время все прояснить, пережить этот момент и отпустить? – решительно заметила Томирис.
Хан на нее вопросительно посмотрел.
– Ну сколько ты еще будешь бегать сам от себя? Пора встретиться со своим прошлым, принять его и начать жить и думать о будущем. – Продолжила она. – Есть люди, которые верят в тебя, нуждаются в тебе, а ты зациклился на своих воспоминаниях, которые, к тому же, не помнишь.
– Сколько я себя помню, я никому не был нужен.
– Да Томирис, говори за себя, – вставил Камаль. – Что ты к нему пристала? Может, он не хочет быть избранным и не обладает никакими способностями, а ты буквально заставляешь его в это поверить.
– Камаль! – возмутилась Томирис. – Лучше молчи!
– Понял, молчу, – спокойно ответил тот и ушел в тень.
Связываться с ней себе же хуже, он знал точно.
Их разговор отвлек слуга, который бежал к ним со всех но.
– Тауреги! – выпалил он, приблизившись.
Все пятеро подскочили и рванули в сторону поселения.
В центре становища уже кипела битва. Некоторые шатры горели, повсюду были слышны крики и вопли, часть воинов была перебита, вокруг было множество трупов, и в воздухе витал запах пролитой крови.
– Отец! Отец! – стала кричать Томирис.
И тут она увидела его. Он шел, еле передвигая ноги, и держался за окровавленную голову.
– Ты ранен? – подбежала она и подставила ему свое плечо.
– Они напали неожиданно, убили сторожевых, они нас даже не успели предупредить. Ночью, как шакалы.
– Присядь, – Томирис отвела его в сторону и усадила рядом с один из шатров. Отдохни, я скоро вернусь.
И она последовала за своими друзьями, которые уже вели схватку с явно превосходящим их по численности противником. Томирис достала свой меч и буквально влетела в самую гущу сражения. Ее точные удары легко находили свои мишени, она была беспощадна и как никогда яростна. Несколько раз во время сражения они встречались с Ханом глазами. И ей в эти моменты казалось, что он чему-то удивлялся. Но думать об этом было некогда. Нужно было защитить свое племя, и она, как дикая кошка, снова и снова бросалась на врага и атаковала. В конце концов им удалось вытеснить захватчиков на край поселения. Численно тауреги сейчас превосходили вандов. Группа друзей оказалась разбита, в один из моментов Томирис осталась одна, и ее сразу окружили. Пятеро против нее одной. Она стояла в центре, выставив вперед меч, готовая к нападению. И оно не замедлило себя ждать, ей удалось отбить несколько атак, двоих она даже сильно ранила. Но в этот момент кто-то из них бросил ей в лицо горсть песка, и она растерялась. На мгновение потеряв зрение, она упустила очередную атаку, и у нее выбили меч из рук и повалив на землю стали связывать. Она упиралась, кричала, пыталась вырваться, но мужчины были явно сильнее и только туже затягивали веревки и придавливали к земле.
Хан вовремя заметил все происходящие и поспешил на помощь. Но путь ему преградили трое воинов. Он ловко обвел одного, второго и резким ударов уколол третьего прямо в сердце. Тут же развернулся и принял новую атаку, с которой разделался достаточно быстро. Тем временем Томирис уже подняли и поволокли за веревку, привязанную к ее рукам. Хан догнал их и, схватив одной рукой веревку, за которую ее держали, другой продолжил наносить ответные удары. Но таурегов было гораздо больше, и он не мог удержать веревку в руках. В итоге он решил сначала разобраться с нападающими. Нескольких ему удалось убить, но пока он дрался, Томирис уводили все дальше. И он бросился за ней. Хан настиг банду на самой окраине. Догнав их, он потянулся чтобы схватить рукой за веревку, за которую тащили Томирис, но рука соскользнула, в последней попытке удержать ее он взял ее за руки. Неожиданный разряд молнии ударил обоих. Хан оцепенел. Последнее, что он увидел, это испуганные глаза Томирис, потом они закрылись, и она потеряла сознание. Ее тут же подхватили и, погрузив на лошадь, увезли в темноту. В следующую секунду он почувствовал резкий удар в затылок и упал.
***
Аслан и Камаль нашли Хана на окраине и привели в сознание.
– Где Томирис? – тут же спросил Аслан.
– Ее увезли, – ответил тот и, потрогав рукой затылок, посмотрел на ладонь.
Кровь, показавшаяся на ладони, свидетельствовала о сильном ударе. Но сейчас его это мало заботило. Больше он был обеспокоен тем, куда увезли Томирис.
– Куда ее могли увезти? – спросил он в следующую минуту.
– Не знаю, – ответил Аслан и бессильно махнул рукой.
– Тогда надо в погоню, мы еще успеем их нагнать.
– Нужно найти лошадей, – тут же выпалил Аслан, словно был рад этому предложению. – Заур, Камаль, вы с нами?
– Конечно! – ответили те.
– Только надо предупредить Анвара. Пошли со мной, – сказал Аслан Хану, – а вы найдите лошадей, – обратился уже к своим товарищам.
Они нашли Анвара у шатра, где оставила его Томирис. Ему уже оказывали первую помощь и перевязывали голову.
– Где моя дочь? – тут же спросил он, как только увидел Аслана и Хана.
– Ее похитили, – ответил Аслан.
Анвар зарычал от ярости.
– Не уберегли!
– Мы вернем ее, – тут же выпалил Аслан, – мы с Ханом отправляемся в погоню.
– Не медлите! Спасите мою дочь! – закричал тот в ответ.
В скором времени четверо всадников уже скакали по степи в сторону удалявшихся таурегов. На горизонте уже забрезжил рассвет, и Хан радовался этому обстоятельству. Теперь они смогут разглядеть хоть какие-то следы. Около часа они скакали не останавливаясь. Им все казалось, что где-то далеко впереди слышны голоса и топот копыт. Но чем выше вставало солнце, тем яснее становилось, что впереди никого нет.
Первым остановился Хан.
– Надо спешиться и поискать следы, – сказал он.
Другие последовали его примеру.
– Тауреги живут на севере, нам надо держаться северного направления, – заметил Аслан.
– Ищите следы, – скомандовал Хан.
– Рассредоточимся, – поддержал его Аслан.
Хан был в бешенстве. Он злился не на друзей Томирис, а на себя, на то, что он не смог ее защитить, упустил, позволил похитить. Злился и сам себя не понимал. Еще недавно он спокойно бы отреагировал на подобное событие, случается. Но что-то выбило его из колеи. Во время удара молнии, который он почувствовал, когда их руки соприкоснулись, он вдруг ощутил нечто иное. Он будто прозрел, как верующий обретает веру, как скептик начинает верить в чудеса. Он будто коснулся своей судьбы. Это одно маленькое касание перевернуло весь его мир. Он будто увидел свое будущее, будто оно заключалось в ней. Он почувствовал, что знал ее всю свою жизнь, и всю жизнь он не останавливался, потому что искал ее. Она была частью его самого, такой же неотъемлемой, как сердце или любой другой орган. Она в долю секунды стала центром его вселенной, и все в этом мире отныне было подчинено ей одной, словно это она приводила все в движение, весь необъятный космос. И вот, найдя ее, он тут же ее потерял. Это выбивало у него почву из под ног. Он злился и не мог смириться с этой ситуацией. Сейчас он готов был разорвать любого, кто вознамерится ему помещать. Он готов был перерыть всю землю руками. И видел он сейчас только одно. Ее испуганные глаза, в надежде, что он ее спасет. И он чувствовал, что она жива, и он ей сейчас нужен как никогда.
