Замысел

Рустам Абдулин

Замысел

Глава 1

Что ожидало нас в попытках переиграть судьбу, где наши стремления в этом были разрушены. Противоречиво, – и, да и нет, вера и не вера, что мы хозяева собственных жизней. Мы добровольные изгнанники из мира благополучия и гармонии. В нашем образе жизни не стало многих человеческих понятий, подобно таким, как, любовь, надежда, вера, честность, преданность и справедливость, радость… теперь, где они!? От заката до рассвета скитаясь, вредим друг другу в уличных потасовках. Все пропиталось агрессией, кровью и предательством, а обстоятельства неизбежно вели нас к пропасти. Где те возвышенные честь и благородство. Где найти то место, где нет лицемерия и лжи? Как пить дать, такого места нет, и не избежать тяжелых испытаний и от самих себя нам не сбежать. Сами по себе и мы в ответе лишь за свои поступки, перед собою, перед совестью, если б только она была…

Я один из миллионов, – гордых, наглых, и бессовестных, дышу и живу улицами, но мечтаю о чем-то ином, дарующим свободу выбора, возможность построить будущее, создать семью, так как я захочу со всеми благами, которые только могут быть. Есть среди нас те, кто отрекся от путей и целей, поставив на себе крест, парни, живущие одним днем, всегда на грани, идут на риск. Нет идеала среди нас, плохой ты или хороший не имеет смысла, это понятие относительное, итог наших действий в корне зависит от ситуации, интереса или выгоды. У каждого из нас свои недостатки и качества. Каждый ли из нас берет от жизни все, что захочет, то, что считает достойным себя? Нет, не каждый, он то – берет, что принадлежит тому-другому, так как не смог достичь этого сам, по разным причинам, а может просто из-за лени. Все ли из нас слушали взрослых и грамотных людей? И снова нет, не все. Мы слишком уверенно правы, и не ставим под сомнения собственное мнение. Слепцы, уверенные в решениях и действиях, ведущих большинство в тупик, из которого не многим удается выбраться. Ошибки, допущенные нами, влекут за собой непоправимые последствия. Мы молодое поколение, большинство из нас – грабят, избивают, унижают, и даже убивают, и считают себя сильными, презирая своих жертв. Скажи, ты себя восхваляешь? А я за свои деяния, ненавижу себя, потому как допускал произвол и позволял другим вести себя по-зверски. Я сильных разделил бы на две категории: первые сильные, сильны телом и духом, справедливы и непоколебимы, не одобряющие тех, кто губит других, и тех кто, сдаются. Вторые, – якобы сильные, смехотворны, и слишком громко называть их сильными. Это скорее зайцы, трусливые зайцы, под маской сильного, а чтоб этого зайца не уличили, он ломает более слабого, чтоб все другие считали его сильным и могучим.

Находясь на переломном моменте своего молодого возраста, если б мы до конца понимали суть жизни в её полном смысле, то могли бы избежать многих печальных финалов, и не допустить беду, что цепочкой потянула за собой другую, вереницей закружа кого-то в петлю. Если б в этом моменте мы знали истинные ценности взамен ложным, сверхамбициозным, может тогда, все было бы иначе, чем есть сейчас. Но как прийти к этому не пережив на своей шкуре, не прочувствовав. Все расставило время, череда ошибок и поступков. Позади 90-е… Время хаоса, когда процветал – бандитизм и беспредел, насилие и кровопролитие. Шли 2000-е, и вроде притихло. Но в нашем провинциальном городе привыкли к такому течению жизни, к той повседневности. Людские умы оставались в прошлом мышлении, так уж был сложен наш менталитет. Где воровские понятия смешались с человеческим миропониманием, а в основе этих неписаных законов придерживались отдельные пацанские группы.

В то время 1991 года, когда Толе еще шёл семнадцатый год, судьба впервые свела его с Лёвой Кипишем. Толя, – амбициозный и полный сил по-взрослому мыслящий юнец, хотел стать бандитом. Почему он хотел быть бандитом? Потому что это тянуло его неким запретом, он считал это своим, это было на уровне страсти и романтизма. Этакая интрига, игра, которая его завораживала. Игра, правил которой он пока еще не знал, так же как мало знал неписаных законов. А повзрослел Толя действительно рано, когда отец погиб, ему только исполнилось четырнадцать, и на плечи юного Толи Баркова, легла ответственность. Он помогал матери, и занимался воспитанием младшего брата Максима, и подрабатывал по выходным. По своей сущности, Толя боец, и мог легко реализовать себя в любом направлении, он плотно занимался спортом, не курил, и не пил, и не приветствовал наркотиков, о которых был наслышан. В его годы, у Толи была довольно развитая мускулатура. Среднего роста, смуглый на вид парнишка с темно русыми волосами и короткой стрижкой, выразительными серо-зелеными глазами, харизматичной внешностью всегда привлекал внимание противоположного пола.

Что же касательно Лёвы Кипиша упомянутого выше, то он был его кумиром, объектом для подражания, тем, кем Толя хотел стать. Часто занимаясь с друзьями на спортплощадке, он наблюдал, как Лёва со своими верными братками откуда-то возвращался. Дерзкий и не пробивной Лёва с качествами бесспорного лидера. Наблюдая за ним Толя, видел превосходство и безупречность. Этот мужик опять сорвал куш! – думал он. Толя и его друзья, Андрей Галиев, Саня Матвиенко и Женя Смирнов провожали взглядом проходящих от машины до подъезда местных бандитов. Округа прекрасно знала, чем промышлял Лёва Кипиш. Толя равнялся на него, его не отпускала эта тяга – «азарт, риск, и бабки».

В середине дня чаще всего Толя хозяйничал по дому, пока мама была на рабочей смене. Как и всегда он со своим приятелем Сашей Матвиенко находились у него на квартире, а точнее они торчали на балконе, оглядывая двор с высоты девятого этажа, где внизу ходили люди и играли дети. Друзья думали о том, кого и где сегодня можно будет отоварить, и мечтали о своей другой жизни… не здесь. Снизу исходил звук бензопилы, где бригада рабочих срезала заросшие ветками деревья, по свежеспиленным стволам лазила детвора. В воздухе висел запах опилок тополей и клена.

В одной квартире с ними был и младший брат Толи – Максим, он сидел в зале и рисовал, парой поглядывая в их сторону, любопытство взяло вверх над мальчиком, и он уже стоял на пороге, держа тетрадь и фломастеры.

– А над чем вы смеетесь? – спросил он, считая, что здесь происходит что-то гораздо интереснее. Ребята недоумевали от вопроса, ответить на него было сложно, так как обсуждали то чего ему знать нельзя.

– Макс! – обратился Толя к брату. – Я не могу тебе рассказать, потому что детям твоего возраста это знать не положено! Ты закончил рисунок? – добродушно добавил он.

– Нет! – обидно ответил Максим. – У меня лицо папы не получается! Я забыл, как он выглядит! – тоскливо ответил он.

– Шкет, иди, поиграй, мы тут разговариваем! – прозевал Саша.

– Не смей, с ним так говорить, это братишка мой! – заступался Толя. Максим опустив голову, вернулся на диван.

– Ладно, понял я, пошутил же! – улыбался Саша. – Пойду я тогда, выходи вечером, как договорились! – позитивно добавил он.

– Хорошо! – сказал Толя, и они пожали руки.

Выходя с балкона, Саша бросил косого на Максима и вышел за двери. Толя, присел рядом с братом и смотрел на рисунок, сделал несколько правок в нем и вернул. – Так нравится? – спросил он. У Максима появлялась улыбка.

– Другое дело! – радостно ответил Максим и наклонился на плечо брата, добавил, – Спасибо, Толик!

– Ну, все поднимайся, дисциплина! Пора порядок наводить! – воскликнул Толя. – Чур, я мою посуду, а ты пылесосишь! – проговорил он и шагал в сторону кухни. Максим побросал рисование и рванул вслед за братом.

– Сегодня моя очередь, эй! – возмутился Максим, и опередил брата уже на кухне.

– Ладно, нашим проще! – сказал Толя, посмеявшись. – Как закончим домашние дела, в магаз сходим, заодно прогуляешься! Кстати парк как вариант, там спортплощадка же есть, по подтягиваемся на турнике, а там мама к восьми вернется!

Братья уже стояли на остановке и ждали трамвай, на котором их мама обычно возвращалась. Толя держал пакет с продуктами, Максим был уставшим после изнурительных соревнований с братом, и хотел, скорее, вернутся домой. Несмотря на то, что был уже вечер, на улице было солнечно, люди ходили в майках и шортах и в солнцезащитных очках. Район, где стояла остановка, был усыпан хрущёвками, через пару домов, виднелись девятины в одном из которых они и жили.

Наконец подошел трамвай, двери открылись, и из них выходил народ, среди которых была и мама братьев Барковых. Максим бросился обнимать её. – Мама! – радостно закричал Максим. – Золотые мои! – промолвила женщина, обняв сыновей. – Пойдемте конфет, что ли возьму!? – предложила она, уже направляясь к переходу. – Мам не надо! – отговаривал Толя. – Денег же мало, зачем ты будешь тратиться!? – уговаривал Толя. – Лан тебе сынок, денег всегда мало, хоть мал – малость угощу вас, а подрастете тогда все наши проблемы и разрешите! – ответила она, поставив точку в разговоре, и они отправились до магазина.

Было затемно. Толя с друзьями возвращались домой, и разбрелись по стоящим по соседству домам, он вошел во двор, и остановился на площадке, повиснув на брусьях, немного покачался, слез и присел на лавочку. Была нерушимая тишина, соседи уже готовились ко сну, Толя наблюдал, как попеременно гас свет в окнах. Неподалеку на стоянке все это время стояла тонированная машина марки "Лада 8", серебристого цвета. За все время, что Толя провел там, из автомобиля никто не высаживался, и в салон не садился. Иной раз поглядывая в ту сторону из авто периодически летели окурки, а из окон валил табачный дым.

Толя уже собрался уходить, как услышал звук приближающегося транспорта и увидел въезжающую во двор ауди Лёвы Кипиша. Толя как обычно решил посмотреть, и, запрыгнув на турник, наблюдал за черной иномаркой из которого играла песня Цоя. Лёва припарковался там же где и всегда параллельно тому авто с тонированными стеклами. Вылезая из салона, он говорил с кем-то из восьмерки, из которой вдруг выскочили трое высоких крепко слаженных парней, больше ни говоря и слова, они напали на Лёву Кипиша, пытаясь запихнуть его в багажник, чему он яростно сопротивлялся. – Вы чё суки! – рявкнул он. – Не жить вам падлы! Толя вначале было подумал, дурачатся, как это бывает у большинства мужчин, но видел, что это нападение, и на приветствие старых приятелей это совсем не похоже. С долей тревоги наблюдая за происходящим, сердце юноши бешено билось, и его охватила дрожь. Надо отвлечь их! – подумал Толя, но как, не приходило в голову, и он решил преградить выезд, стволами спиленных накануне деревьев. Толя стаскивал их на дорогу, столько, сколько было нужно, чтобы авто не покинула предела двора. Выезд был один, и это облегчало ему задачу. В одном Толя точно был уверен, на себе они Лёву быстро и далеко не уволокут. После долгих усилий им удалось запихать Лёву в салон лады, машина тронулась с места, проехав какое-то расстояние, и угадила в тупик, так как, быстро разогнавшись, двигалась на высокой скорости. Передними колесами восьмерка повисла на стволах деревьев, буксуя в воздухе. Ведь прежде чем оказаться в западне, никто из них не ожидал сопротивления, не желая быть замеченными, планировали быстро скрыться. Внезапно в стекла, и кузов полетели камни, посыпались осколки, шумно гремел металл. Толя бросался ими с разных мест, быстро перемещаясь по двору и швыряя в авто разновесные камни, не давая чужакам возможности выйти из салона и понять, что происходит. Они не решались выйти, чтоб освободить проезд, а колеса продолжали крутиться в воздухе. От продолжительного шума, еще сначала драки, не успев окончательно заснуть, периодически начал загораться свет в окнах соседей. Кто глядел за происходящим, некоторые уже вышли из подъездов, в основном взрослые мужчины, они медленно шли в направлении автомобиля "Лада 8». Больше они были обеспокоены соседским парнишкой Толей Барковым, и до конца всей ситуации не знали. Чужаки, понимая, что они наделали шума, сдались, и покинули салон машины, прикрывая лица и отмахиваясь бейсбольными битами. Не находя другого выхода, как бежать, скрылись в темноте кустарников, где исчезли, бросив авто из которого выпал Лёва Кипиш, в синяках, ссадинах и кровяных потеках.

Лада стояла на перекрестке выездной и внутренней дорогах. Лёва поднялся, и облокотился на машину, смотря перед собой и никуда. Достал из пачки сигарету, заляпавту кровью на руках, прикурил, и, усмехнувшись, сказал: – Это корыто мой очередной трофей! Лёва ударил по крыше автомобиля, как старого друга. – Ментов не вызывать! – властно объявил он. – Тьфу! – фыркнул седовласый мужчина в возрасте. – Не стоит благодарностей! Когда же это все закончится!? – недовольно сказал тот уходя. – Пацану спасибо скажи! – добавил он. Лёва поднял глаза в сторону импульсивного юноши, которого отпускал мандраж, и чье тяжелое дыхание постепенно нормализовалось. Хромая Лёва подошел к нему, положа одну руку на сердце, а другую ему на плечо, говорил: – Спасибо брат! А Толя довольный собой лишь кивнул головой. – Я твой должник и обязан тебе жизнью малой! Двери моего дома всегда открыты для тебя. Что-то нужно будет, обращайся! – добавил Лёва Кипиш. На этих словах Толю забрала мама и увела, он не пытался сопротивляться, оскорбиться, что он якобы взрослый, нет, он был рад своему поступку, что он спас своего кумира – Лёву Кипиша.

Лёва Кипиш, так именованный в мире блатных, которого на самом деле звали Орлов Леонид Александрович, родился в 1966 году в городе Кургане. Мужчина с зелеными глазами, брюнет с небольшими проблесками седины, невысокого роста, крепкого телосложения, славянского происхождения, русский во всех коленях. Тело мужчины покрывали наколки, сделанные мастерами-зеками, как зачастую принято у блатных, это розы ветров, церкви с куполами и много других значений несущих его историю в криминальном мире. В последнее время Лёва Кипиш стал опасаться своего будущего возраста, тридцати трех лет, потому как в эти года был распят Христос. Ведь на жизнь Лёвы неоднократно покушались, попыток было раз десять, и он часто поддавался суеверию цифре «тринадцать», и считал, что именно на тринадцатую попытку его таки завалят. Первый раз он сидел на малолетке за воровство. Вторую судимость, Лёва получил уже постарше, и заехал по взрослому, за разбойное нападение, он избил много людей, только из-за агрессии и попался. И мало кто знает, сколько таких нападений им было совершенно. Третья ходка была за мошенничество в особо крупном размере, и убийство. В результате расследования, украденные им деньги, следователями найдены не были.

После того как Лёва освободился, после второй ходки, он в 1987 году, нашел лазейку, и ушел воевать в Афганистан, там получил навыки боя, стратегии и весь армейский багаж знаний. Где получил ранение, как физическое, так и психическое, от чего в порыве гнева, слетал с катушек, по трезвому и пьяному рассудку, в зависимости от факторов раздражения. Сидя еще на третьей ходке, Лёва достиг в криминальной иерархии, статус блатного. К этому времени, он имел богатейший блатной сленг, как и хорошо, владел понятиями, и грамотно разрешал конфликты внутри зоны, где зарекомендовал себя, как Лёва Кипиш, который многое решал. Блатной сленг был его основным оружием, которым он владел в идеале и умел убеждать в правоте той стороны, за которую тянул мазу, даже если кто-то из них был не прав, он грамотно ставил ситуацию в пользу, из любого косяка Лёва выходил победителем. Имел большие связи и уважение в криминальных кругах, и многие советовались с ним. До назначения нынешнего смотрящего Студенова Никифора Владимировича многие рекомендовали Лёву Кипиша, но он отказался из-за своих соображений, и из-за своих демонов. Это не входило в его планы, ему было необходимо движение, чтоб самому проворачивать дела, реализовывать свои идеи, как нагреть государство, крупные ювелирки, инкассаторов, сбывать наркотики, и получать прибыль от сутенеров, которые торговали живым товаром.

С той ночи, когда Толя вытащил Лёву из передряги, Лёва Кипиш стал, общаться с ним, пообещав тогда помочь ему в любом вопросе, и помочь если кто-то обидит того. Не то чтобы Толя не мог за себя постоять, просто уже никто не пробовал на него наехать. Все знали, что за Толей Барковым стоит Лёва Кипиш. Сам Толя никогда не хвастался знакомством с тем, но все же, несмотря на то, что Толя и без того был активный и сильный молодой человек, он стал более дерзкий и уверенный в себе. У него и до этого было достаточно друзей и товарищей, но после того, как он получил уважение и покровительство Лёвы, и некие привилегии, Толю уважали все, пытались завести знакомство с ним, втереться в компанию, даже те, кто не был с ним знаком, здоровались с Толей. А сам Толя на фоне популярности, начал влезать в неприятности и во всякие нечистые делишки и справляться с вытекающими из них последствиями. А Матвиенко Саша в последнее время стал искоса поглядывать на друга Толю.

Глава 2

Осенью Толя поступил в Агро-инженерный университет, а его младший брат Максим уже достаточно повзрослел. Толя был старше Макса на пять лет. Толя хотел воспитать в брате твердый и решительный стержень и качества бойца. Макс уже имел характер, у него были свои харизма и точка зрения, мнение, которое он яростно отстаивал. Хорошо были развиты чувство юмора и доброта к людям. Чем-то они с братом похожи, но стремления Макс имел иные, нежели Толя, как и брат, он занимался спортом, но любил погулять и развлечься. Макс во всем прислушивался старшего брата.

Шел 1994 год. Весенняя слякоть уступила солнечным теплым дням. Толе исполняется двадцать лет, мало что изменилось, разве что он повзрослел и телом и разумом. На круглую дату Лёва дарит Толе машину, ту самую, на которой его когда то пытались похитить. Авто выглядела новым, в автомастерской над ней хорошо поработали. Толя был тронут таким подарком, и не мог в это поверить, серебристая «Лада 8» была его первая машина, и теперь он двигался на колесах, уже имея водительские права. Толя ещё больше поднялся в глазах сверстников.

Лёва Кипиш часто приглашал Толю в гости, позволял брать свои вещи, если они были ему интересны, мировые новинки прогресса технологии, импортные камеры, видеомагнитофоны, и многое другое. Большую часть времени они дружески общались по душам.

В один уже из летних дней, в одну из бесед они сидели в гостиной, в этот раз Лёва угощал Толю импортным кофеем. Он сидел в кожаном кресле, а Толя на мягком кожаном диване, черного цвета. Лёва интересовался успехами Толи в спорте, так как сам в юности увлекался боксом. Толя же относил бокс неотъемлемой частью себя и не мог говорить о боксе многословно, поэтому решился перевести разговор на волнующую его тему. Толя дает понять, что он хочет заниматься реальными уличными делами. Что ему хочется такой жизни, как у него, где риск и постоянный драйв, адреналин, который всегда будет толкать его на вершины. В этих ситуациях он сможет решать любые дилеммы и вопросы.

– Лёва, пойми меня правильно! Просто пойми меня, мне хочется уже чего-то добиться, я хочу свой дом, деньги, девочек! Чтоб у меня все было так, как я захочу. Чтоб у моей семьи было все, чтоб они никогда ни в чем не нуждались! Работа это для трудяг, и там много не заработаешь, а здоровье угробишь! Я ни хочу зашибать монету, я хочу делать бабки! Хочу срывать куш один за другим, как ты, до той поры пока фортуна от меня не отвернется! – говорил Толя. Пусть эти деньги и будут заработаны не честным трудом, пусть! Я готов на любые безумные бандитские дела, кого-то избить, поставить на уши, лаве отжать, замутить темы с крупными цифрами, у меня есть мысли есть желание! Я не сука, не крыса и не мусорской я! Я думаю мне по плечу любое дело! Я хочу быть крутым парнем, у которого есть все! Ты сможешь мне помочь стать, кем-то, помоги мне стать серьезным, а не уличной шпаной, человеком, который влияет и к которому прислушиваются! – изливал Толя.

– Ты чё? Это тебе не школьный кружок! – возмутился Лёва. Приподнялся с кресла и ходил по комнате, Толя сидел, невозмутим и точно знал, что сказал только что. После недолгой паузы, Лёва, на лице которого образовалось тоскливое разочарование, сел обратно. – Я подумаю, что могу тебе предложить! – промолвил он, но ни хотел Толе такой жизни, чтоб он варился в той же каше, что и он сам.

А про себя Лёва ничего доброго сказать не мог, потому что прекрасно понимал, кто он такой и кто и что его окружает. Каждый день, опасаясь за свою жизнь, что кто-то, давно хочет с ним поквитаться, за его деяния, страдания и боль, которые он причинил немалому числу людей, ради тех самых денег, о которых говорил Толя. Ведь в ту самую ночь, когда Толя его спас, Лёва должен был поплатиться за свои поступки. И в ту ночь он получил урок от юнца, Толя своим поступкам поменял восприятие и взгляд Лёвы на этот мир, который он всегда видел, как джунгли, где каждый сам за себя. Но пока эти перемены внутри себя он не был готов принять полностью, потому что привык жить по этим законам. Кардинально измениться это для Лёвы вообще что-то невероятное, против себя и сущности не попрешь. Лёва Кипиш думал о своем, и совершенном им, смотря на Толю, точно зная, что всего этого этому пареньку не нужно, что ему определена иная дорога, более благородная и чистая.

Пока они беседовали, в комнату неслышно вошла молодая девушка, которая являлась сводной сестренкой Лёвы, она изредка навещала старшего брата. Лёве была приятна забота младшей. Толя был наслышан об Ангелине, но вот так видеть ее вблизи для него было впервые. Несколько раз он видел ее в машине Лёвы проезжающей мимо, входящей в подъезд, где Толя был далек от нее, на балконе читающей книгу. Толя повернулся к ней и не мог отвести глаз от ее чарующего взгляда. Девушка имела необычайную красоту, и точеную фигуру. Светло-русые волнистые волосы были красиво уложены на плечах, выразительные зеленые глаза хранили в себе тайну, длинные ресницы Ангелины обаяли Толю, все в этой девушке восхищало его, а голос был таким нежным, что окончательно влюбил Толю в эту девушку.

– Не теряй, я гулять! Если что я там, где всегда! – обратилась она к Лёве.

– Хорошо «мелкая»! Главное будь на связи! – ответил Лёва. Толя, весь приободрился, выпрямил осанку, и статно восседал на середине дивана, в момент, когда она вновь взглянула на Толю, её взгляд, покорил его, он был прост и чист. – Кстати это Толян, знакомься! – представил Лёва Толю.

– Ангелина, очень приятно! – представилась она, затягивая слова, и поправляя ворот на фиолетовом жакете, обратилась к Лёве: – Я уж думала, и не познакомишь нас! – кокетливо воскликнула Ангелина.

– Толя! Просто Толян! – твердо сказал он и привстал. Ангелина не отводила взгляда от него и улыбнулась, легко и безмятежно, светло-розовый фон ее губ пленил разум Толи. – Хочешь, я подвезу тебя? – не растерявшись, предложил Толя. Лёва оценивая, строго и пристально оглядел Толю. Толя чувствовал сверлящий взгляд и, присел. – Можно? – спросил Толя, сконфузившись.

– Тебе… Можно! – отрывисто ответил Лёва. – Если мелкая не против! Мелкая ты же не против? – спросил Лёва.

– Я не мелкая! – шутливо сказала Ангелина и отвела взгляд на Толю. – Было бы здорово! Да, спасибо! – улыбаясь, ответила она.

– Тогда поехали! – сказал Толя, поднявшись. – Ладно, Лёва, давай до встречи! Вскоре увидимся! Да, и по поводу того, что я говорил, я серьезно! – добавил Толя, пожимая руку Лёве.

– Давай брат! Не лихач! – сказал твердо Лёва вслед. – И Мелкую не обижай! – крикнул он вдогонку.

– Обижаешь Лёва, ну!? – сказал Толя.

– Все проваливайте, у меня еще дела! – смеясь, договорил Лёва, после чего Толя уже оказался за дверью.

Толя и Ангелина двигались через центр города. Она заранее огласила пункт назначения, и они держали путь в городской парк. Как и просил Лёва, Толя, ехал аккуратно. Время от времени поглядывая, справа от себя на сидящую рядом Ангелину. – А ты, правда, спас Лёву? – любопытствовала Ангелина после долгой тишины.

– Если это можно назвать спасением, то наверно да! – ответил Толя, повернувшись к ней, и вернул взгляд на дорогу. – А что, по-другому бы я и не смог?!

– А страшно было? – спросила она.

– Ещё бы! – усмехнулся Толя.

– Спасибо тебе! – сказала Ангелина.

– Не за что! – ответил Толя. – В этом нет ничего сверхъестественного! – Не знаю, не каждый бы вступится за незнакомца, тем более за взрослого, а ты по тем меркам был, извини меня, ещё ребенком! – не соглашалась Ангелина. – Не суть, как бы там не было вся моя семья тебе благодарна! Вот! – улыбаясь, говорила она. Толя молчал, показав на лице одобряющую мимику, и улыбнулся.

– Знаешь, я представлял себе сестру Лёвы, такую ну, всю на понтах, пальцы веером, живет по понятиям, и вся такая на пафосе, это как минимум! – признался, подкалывая, Толя. – Если что я ни хотел тебя обидеть! – тут же добавил он.

– Хм… Я не из таких! – ответила Ангелина, на самом деле спрятав обиду за ухмылкой. – А почему, по-твоему, сестра Лёвы должна быть именно такой? – вдруг заинтересовалась Ангелина.