Пурпурный рассвет. Эпидемия

– Юрия Павловича нет, – холодно, даже не поздоровавшись, отчеканил секретарша.

– А где он?

– Увезли на скорой два часа назад.

– Что с ним?

– Температура, слабость. Он сказал, у Алены Васильевны то же самое.

Саша медленно сглотнул подступивший к горлу ком и повертел по сторонам головой.

– Юрий Павлович отправил всю фирму на оплачиваемые выходные, спрогнозировал наступающую вспышку инфекции.

– Вспышку инфекции? – Каждое слово секретарши все больше и больше угнетало и рушило привычную картину мира.

– Вспышку инфекции, – медленно, как для маленького ребенка, чуть ли не по слогам повторила Наталья Сергеевна. – Ты новости не смотрел? Сегодня утром началось, в больницах не протолкнуться. Скорее всего, скоро введут карантин.

Саша потерял дар речи. Карантин, инфекция, все эти страшные слова никак не вписывались в его ближайшие планы. А отец еще заблокировал карты и сам слег, оставив без средств к существованию.

– Я зайду в кабинет, – Саша осторожно сделал шаг к двери.

– Зачем?

– Заберу машину отца, когда его выпишут, надо будет ехать забирать, а свою я разбил.

Наталья Сергеевна на секунду задумалась, но разрешительно кивнула.

В кабинете царил полумрак, уличный свет с трудом пробивался через плотные жалюзи. Внутреннее убранство довольно аскетично для руководителя международной фирмы: широкий офисной стол, простой, каких сотня в IKEA, несколько одинаковых кресел, два шкафа с документацией, и все. Подошел к рабочему месту, увидел лежащие рядом с мышкой ключи от машины и, нагнувшись за ними, приметил отцовский кейс. Бинго! Насколько помнил, в этом дипломате всегда была приличная сумма наличности. Осмотревшись по сторонам, стянул со спинки кресла небрежно брошенный пиджак, вероятно, отец снял его, почувствовав недомогание, завернул в него кейс и пошел к выходу.

Секретарша встретила проверяющим взглядом и тут же уставилась на пиджак.

– Решил забрать за одно и его, – сказал Саша, стараясь как можно быстрее проскользнуть, но манёвр не удался – на выходе задел углом кейса дверь, глухой стук разнесся по всему этажу.

– А ну стой! – Наталья Сергеевна встала из-за стола и подалась вперед, но ему было уже все равно. Оказавшись в коридоре, осмотрелся по сторонам, вспомнил, где лифт и направился бегом к нему, прижимая к груди дипломат. Подбежав к хромированной двери, несколько раз нажал на кнопку, но цифры на табло показывали минус один – парковка. Не успеет. Сзади приближался стук каблуков по ламинату. Не дожидаясь, Саша кинулся к лестнице и побежал вниз, прыгая через три ступеньки. Каждое приземление отдавалось болью в голове, напоминая о недавней гулянке, но угроза быть пойманным секретаршей подстегивала не обращать внимания, эта психичка могла и охрану вызвать. А расставаться с кейсом, в котором может лежать пара миллионов, не хотелось. Вылетел в общий холл на первом этаже бизнес-центра, молнией промелькнула мысль – секретарша успела предупредить охранника, но тот лишь молча кивнул и открыл турникет.

Никита не глушил машину, чтобы климат-контроль поддерживал комфортную температуру. Саша рывком открыл дверь и бухнулся на сидение.

– Гони.

– Куда? – Никита опешил от резкого появления и на секунду растерялся.

– Домой, ко мне, – Саша зашвырнул пиджак на заднее сидение. Положив кейс на колени, начал рассматривать замок.

– Ты поговорил с отцом? Чей это дипломат?

– Отца. Не поговорил, его в офисе нет. В больницу забрали, от матери, по ходу, заразился, – Саша дергал замки и пытался подобрать код.

– Офигеть. Эта инфекция сейчас везде. Уже весь интернет забит новостями и сводками, очень много зараженных, даже смертельные случаи есть.

– Не мели чушь. Ты моего старика не знаешь, на нем только поля пахать. Подлечится и будет как новенький. Даже больной карты заблочить успел, а жить мне на что-то надо.

– А ты к нему съездить не хочешь. Проведать там или еще чего?

– Нафиг надо. Через несколько дней съезжу. Он еще не отошел, а теперь, когда с матерью рядом, лучше вообще на глаза ему не показываться. Ты сам сказал, зараза сильная, заболеть можно. Им все, что надо, привезут и достанут, с главврачом все подвязано. У тебя нож есть?

– Зачем? – Никита с удивлением повернулся.

– Кейс этот дебильный открыть. Он часто с собой наличку возит.

– В бардачке посмотри.

Саша открыл бардачок и достал складной «Spyderco». Вставил лезвие под плашку замка, надавил и, корёжа металл, открыл. Второй открылся так же легко.

– Так что тут у нас, – пробормотал себе под нос, перебирая содержимое чемодана. – О, путевки, куда? Санди Лейн, Барбадос, на двоих с матерью. Что за дыра? Не мог маму в нормальное место свозить? Бумаги, бумаги, планшет, ага, вот то, что надо.

Саша радостно вытащил конверт из крафт-бумаги с металлической скрепкой, из которого на руку высыпалась пачка фиолетовых купюр.

– Еврики, как я люблю. Тут не меньше пятидесяти кусков, куда он столько снял? Ладно, не важно. Надо бабки на твою карту кинуть, а то мои все заблокированы. Дашь мне карту на несколько дней, пока я новую не открою? Давай в банк заскочим и столик на вечер закажем, не хочу дома сидеть, предки в больнице, да и головняки все эти. У меня еще «вес»[1] дома есть, надо немного разгрузиться.

Объехав несколько банков, с трудом нашли рабочий, на большинстве отделений висели объявления о техническом перерыве. План провести вечер в клубе тоже сорвался: куда не звонили, все заведения сообщали о временном закрытии.

Никита остановил машину во двореэлитной многоэтажки.

– Ну что, давай у меня зависнем? Закажем хавчика, бухла, девочек, и посидим, – в предвкушении хорошего вечера с лица Саши улетучилось раздражение.

– Не, Сань, я, пожалуй, домой. Вся эта ситуация напрягает. Ты видел сколько скорых в городе и машины нацгвардии. Не к добру все это. Я лучше домой. Узнаю, как там родители.

– Ты что, боишься, что ли? Как всегда, панику разводят.

– А небо тогда какого фига фиолетовое? Сто процентов, из-за него вся эта хрень.

– Слышишь, конспиролог, телевизор меньше смотреть надо. Давай, не мнись, позвони родителям, и все.

– Нет, я точно домой поеду. Попозже, на днях, соберёмся, – Никита ценил связи и деньги друга, точнее считал их полезными, но в данный момент семья заботила его намного больше. – Я домой доеду, посмотрю, как там что, и позвоню, может, и вернусь.

– Да ни хрена ты не вернешься, ссыкло. Вали к себе в норку! – Саша выскочил из машины и захлопнул дверь. – Чуть что, сразу как крысы разбежались. Да и хрен с вами. Самому больше достанется.

Толкнув ногой дверь в фойе, нашел в телефоне контакт с говорящим именем «девочки досуг» и позвонил.

Организовать «веселую ночку» оказалось сложнее, чем обычно. Мало того, что с трудом договорился о девушках, так еще и пришлось оплатить двойную цену. Вишенкой на торте раздражения стало известие о том, что половина ресторанов отказывалась везти еду, либо закрылись, либо нет курьеров. Но несмотря на все препятствия, в пустующей без родителей квартире к полуночи уже играла музыка и плясали три полуголые девушки. Саша, заранее приговоривший полбутылки виски и пару дорожек, уже был «в кондиции». Все проблемы забылись. Родители в больнице, инфекция свирепствует, машину разбил, друг бросил одного – пофиг. Весь негатив можно стереть «порошком», литром и женским телом. Он танцевал на диване в одних брюках, поливая голые тела проституток алкоголем из бутылки. Девушки регулярно подходили к столику, нагибаясь и припадая серебряной трубкой к белой горке. К еде почти не прикасались, зато алкоголя выпили уже не одну бутылку. Ближе к двум часам ночи одна из девиц пропала из виду, но Саша не обратил на это внимания, лишь подумав: «Перебрала и теперь обнимается с унитазом. Все шлюхи такие – дорвутся до бесплатного кокса и хорошей выпивки и готовы до смерти упороться.»

– Ну что, теперь пора к делу! – крикнул он, стараясь перекричать музыку. Девушки вяло подбрели, потерянные в наркотическом и алкогольном угаре. Подхватил их за голые талии и повел в спальню.

В постели отрывался на полную, выплескивая всю накопившуюся злость на отца, друзей и себя в жесткий секс. В какой-то момент подумал, что соседи могут вызвать полицию, но тут же об этом забыл – алкоголь и наркотики делали свое дело. Когда за окном начало светать, рухнул на кровать обессиленный и выжатый. Обе девушки лежали рядом в полукоматозном состоянии. Третья так и не появилась, но ему было плевать. Глаза уже закрывались, а мозг отключился несколько часов назад.

Проснулся от странных звуков в спальне. С трудом продрав глаза, сел и поднял руку к лицу. Недоуменно посмотрел на пустое предплечье и только потом вспомнил, что часы снял еще вечером. Нащупав рукой смартфон, посмотрел на экран. Половина двенадцатого. Странные звуки не прекращались, доносясь с пола у противоположного конца кровати. Осмотревшись, Саша увидел, что в постели только одна девица, лежащая спиной к нему. Начал переползать через спящую и почувствовал даже через простыню, что тело девушки пышет жаром. Постельное белье вокруг пропиталось потом.

«Вот идиотки. Не умеют торчать, так пусть не берутся. Еще не хватало, что бы одна из них окочурилась от передоза», – подумал, перелезая через девушку.

То, что увидел за кроватью, заставило резко подскочить на ноги и сморщиться от омерзения. «Ночная бабочка» лежала голая на полу в луже собственной рвоты и конвульсивно сжималась, извергая из себя содержимое желудка. Ламинат вокруг девушки блестит от разводов пота, бледная кожа покрыта крупными каплями, волосы слиплись и лежат мокрыми перьями по спине и шее.

– Ты что, шлюха, охренела! – Саша пихнул проститутку ногой в бок. – Быстро встала! Не могла до унитаза добежать!

Бешенство, отпустившее вчера вечером, захлестнуло новой волной. Схватив мобильный, набрал номер сутенера.

– Алло.

– Что алло? Забирай своих шмар, они мне тут всю квартиру заблевали!

– Это уже не мои проблемы. Я из города уехал. Выкинь их из квартиры, – на той стороне послышался сдавленный кашель.

– А квартиру кто теперь отмывать будет?

– Я же сказал, что мне похер. Сам помоешь. Все, давай, – раздались короткие гудки.

– Твою мать! – Саша швырнул телефон на постель. – Так, подъем. Собрали монатки и свалили по-быстрому.

Он грубо растолкал спящую девушку. Вид у путаны не из лучших: впавшие глаза с синяками и размазанным макияжем, намокшие от пота волосы, лихорадочный румянец на побледневшей коже. Девушка минуты три пыталась сообразить, что происходит, затем, сильно шатаясь, встала с кровати и неуклюже оделась.

– Подругу свою не забудь. Только блевотину не размажьте, домработнице еще убирать, – Саша вышел в коридор и направился в уборную – мочевой пузырь разрывался от выпитого давеча алкоголя.

Зайдя в туалет, рассвирепел еще сильнее. Третья девушка лежала в бессознательном состоянии возле унитаза в луже собственной мочи и рвоты.

– Да вы совсем охренели! Эй, третью заберите, вроде живая, дышит, – он пихнул девушку ногой в бок, та еле слышно замычала. – Дура тупая, я же вечером вам сказал – ваш толчок при входе, гостевой.

Выйдя из санузла, он схватил стоящую на столике недопитую бутылку виски, сделал большой глоток и пошел в гостевой туалет. Справив нужду, посмотрел на себя в зеркало. Тусовочный образ жизни давал о себе знать. Белки глаз покрылись сеткой капилляров настолько, что серая радужка выглядела светлым пятном на их фоне. Темно-русые волосы стали почти черными от жира и пота, до душа вчера так и не добрался. Двухдневная щетина только дополняла общую картину. Потерев щеки, громко вздохнул и вышел из уборной. Одна из девушек пыталась поднять коллегу в санузле, вторая стояла, прислонившись к стенке и тихо постанывая.

– Давайте, шевелите булками, – Саша плюхнулся на диван и взял со столика вчерашний ролл. Окунув в соевый соус, закинул его в рот и скривился. Рис за ночь высох и превратился в клейстер, рыба заветрилась, огурец стал похож на слизь.

Наконец-то растолкав третью и подняв ее, путаны кое-как добрались до прихожей и начали обуваться.

– Саша, заплатить надо бы, – девушка, выглядящая чуть лучше, чем остальные, вышла в зал уже обутая и посмотрела на жующего клиента.

– Иди на хрен, никакой оплаты. Скажи спасибо, что счет вам за клининг не выставил. Вчера жрали, бухали и нюхали за мой счет. Считай это за оплату и проваливай.

– Нет, так дело не пойдет. Если я главному денег не принесу, то все.

– Да забил на вас ваш главный, не до вас ему сейчас. Так что просто свалите.

Девушка достала из сумочки телефон и с угрюмым видом начала звонить. В трубке сначала звучали гудки, потом неразборчивый мужской крик и опять короткие гудки. Девица вздрогнула и не успела ничего толком сказать. Растерянно посмотрев на клиента и на подруг, она замерла на месте.

– Я же сказал, ему не до вас. Все, выметайтесь, – Саша, дожевав ролл, свернул в трубочку несколько ломтиков балыка и отправил их в рот.

– Девочки, пойдем быстрее, – проститутка подошла к остальным и начала их поторапливать.

– Лен, Ане вообще хреново, она еле на ногах стоит и ничего не соображает. Мне тоже не лучше, температура фигачит, еле сдерживаюсь, чтобы не вывернуло.

– Мне самой не лучше, но отсюда надо валить, – она подхватила сидящую на полу под руку и с трудом вышла из квартиры, третья вышла следом.

Саша посмотрел на закрывшуюся дверь, вспомнил про лужи рвоты, скривился и набрал номер домработницы. Телефон молчал. И первый и три последующих звонка остались без ответа.

– Вот тварь, уволю к чертям, – он раздраженно кинул телефон на журнальный столик и посмотрел на остатки кокаина. Вчерашний вечер еще напоминал о себе головокружением и слабостью, но Саша все равно не устоял перед соблазном.

Выглянув в окно, посмотрел на все так же фиолетовое небо и повернулся обратно. Смена цвета небосвода не вызывала у него никакой реакции. Взял со стола початую бутылку виски и босиком прошел в ванную. Вода приятно зашипела, наполняя массивное джакузи на пьедестале. За прозрачными стенками в толще воды пузырьки выплясывали причудливый танец, гонимые водопадом из крана. Скинув одежду, Саша опустился в горячее бурление и вытянул ноги. Маленькие пузырьки кислорода тут же покрыли волосы на ногах и приятно защекотали кожу. Он улыбнулся, слегка, лишь уголками губ. Запрокинул голову назад и с расстояния вытянутой руки вылил в рот содержимое бутылки. Дыхание перебило от крепкого алкоголя, несколько капель попали в нос и противно защипали, но ему было все равно, ему было хорошо.

Сколько пролежал в ванной он не знал. В реальность его вернул противный звук, доносящийся из зала. Выбравшись из ванной и шлепая мокрыми ногами по полу, вышел в просторный холл. Звонил телефон и звонил уже давно.

– Алло, – Саша ответил, опустившись голым задом на диван.

– Александр Князев? – Женский голос на другом конце звучал напряженно.

– Да, а кто спрашивает?

– Ваши родители, Юрий Павлович и Алена Васильевна… – собеседница сделала долгую паузу.

– Что с ними? – Саша приподнялся, стараясь лучше уловить слова.

– Ваши родители скончались.

Холод. Единственное, что он почувствовал это сильный холод, сковавший нутро и утащивший душу далеко вниз. Дыхание перехватило. Попытался что-то сказать в телефон, откуда приглушенно, как через вату слышался голос на другом конце линии. Не заметил, как рухнул обратно на диван, ноги не слушались. Захотелось кому-нибудь позвонить, рассказать о произошедшем, чтобы кто-то сильный и близкий утешил. Но звонить не кому. Именно в эту секунду осознал, что весь его хлипкий мир был построен на плечах родителей.

[1] Общее название наркотиков на сленге.

Часть 1. Глава 3. Вадим.

22 июня. Бетта. Недалеко от Геленджика.

Солнце опускалось к горизонту, заливая далекие серые перья облаков розовым. Гул людей, идущих с пляжа, уже стих, и воздух наполнился вечерним стрекотанием цикад. Каменистая бухта опустела, лишь работники проката катамаранов и гидроциклов сворачивали рабочие места. Легкий теплый ветерок гнал мелкую рябь по зеркальной поверхности моря. Вадим сидел на небольшом выступе обрыва, спускающегося к морю, и грелся в последних лучах закатного солнца. Он больше всего любил это время дня, когда пляж спокойно вздыхал от людей, но еще не успевал заполниться выпившими компаниями, вылезшими из баров и дискотек на свежий воздух. Именно в этот момент суша сливалась с морем, легкие волны ласково гладили гальку, словно желая ей спокойной ночи. Природа демонстрировала всю свою красу без присутствия человека. Когда наблюдал за центральным пляжем поселка из беседки, откуда открывался прекрасный вид на бухту и половину поселка, в голову приходило одно и то же сравнение – сонм мух на спине слона, который вальяжно стоит на водопое. Люди – мухи, пляж – слон. Старый, с глубокими складками серой кожи. Исполин даже не обращает на насекомых внимания, копошатся там себе, и пусть.

Из невысокого кустарника за спиной раздался хруст и учащенное дыхание. Через секунду из выжженной солнцем листвы показалась большая, молочно-белая, с рыжим пятном, голова туркменского волкодава. Пес выбрался из зарослей, подбежал к хозяину, радостно виляя хвостом и высунув язык. С разгона ткнулся головой в плечо Вадима, едва не завалив.

– Султан! Набегался? Опять кого-нибудь по обрыву гонял? – хозяин потрепал собаку по короткой шерсти. – Пошли домой. Мама заждалась.

Спустившись со склона небольшими прыжками, они зашагали к входу с пляжа. Камни весело хрустели под подошвами сандалий. Бросив взгляд на старое, советской постройки, здание причала, где он работал матросом – спасателем, Вадим свернул на широкую аллею. Мимо сновали работники кафе и баров, готовящиеся к вечернему наплыву посетителей. Две молодые девушки в купальниках и парэо посмотрели и приветливо улыбнулись, еще бы, сложно было не заметить высокого и крепкого мужчину, с короткой ухоженной бородой и задумчивым взглядом. Он равнодушно отвернулся и продолжил идти дальше – с курортными похождениями давно завязал. Несмотря на почти севшее солнце раскаленный асфальт еще пек ноги даже через толстую подошву. Султан бежал рядом с тротуаром, стараясь выбирать путь по выгоревшей траве. Замаячили знакомые силуэты пятиэтажек, и через несколько минут они уже подошли к своему подъезду, где даже в такую жару прохладно и пахнет сыростью. Открыв дверь ключом, Вадим зашел в небольшую квартирку в хрущевской панельке. Узкий коридор с ковриком на полу, налево две двери в санузлы и кухню, прямо вход в две смежные комнаты. С кухни доносился приятный запах готовящейся еды. Пес, недолго думая, направился по запаху.

– Солт! Наработались! А Вадик где?

– Я тут, мам. Переодевался, – Вадим зашел на кухню, натягивая домашнюю футболку.

– Что так задержались? Опять на обрыве сидели?

– Ага. Рисовал вид, который оттуда открывается, и Султан сегодня весь день в тени лежал, решил, пусть побегает, – Вадим подошел к плите и поднял крышку на кастрюле. – М-м-м… Какой запах!

– Только что приготовила. Садись кушать, проголодались наверняка! Вон, посмотри на Солтика! – Женщина кивнула на пса, который положил голову на край стола и ожидающе смотрел на хозяев.

Вадим улыбнулся и наполнил глубокую чашку ароматным жаркое.

– Лопай!

Волкодав с явным удовольствием принялся за еду.

– Сказала же Зина, его нельзя нашей едой, кормом специальным надо.

– Вот пусть Зина этот корм и ест, а Султан будет нормально питаться, как мы.

– Ладно, сам решай, – женщина положила жаркое в тарелку и поставила сыну. – Как на работе?

– Все нормально, сегодня без происшествий. Пару пьяных из воды выгнали, а так все как обычно. Хочу завтра в лес сходить, прогуляться, и Султан побегает.

– Ты с ночевкой пойдешь?

– Да. Спальник возьму, "Сайгу", может, подстрелю чего-нибудь. Хотя, вряд ли. Туристы, наверное, всего зверя распугали.

– Только смотри осторожнее. А как вернешься, съездим в город за продуктами.

– Хорошо, я как раз зарплату в понедельник получу.

– Ты на зарплату лучше себе что-нибудь купи. Сегодня пенсию получила, на все хватит. Часа два назад Степан заходил, спрашивал, когда у тебя время будет? Опять татуировки бить будешь?

– Ну, надо же хоть как-то подрабатывать. Скажи ему, если зайдет, что вернусь и позвоню.

После еды отправил мать отдыхать, а сам убрал со стола. Султан все это время сидел рядом и наблюдал за каждым движением. Приняв душ, Вадим лег в постель, но уснуть не смог. Бессонница началась два года назад без видимых на то причин. Скрывал от матери и не хотел идти к врачу, это было бы признанием своей слабости, так что старался бороться сам. Но успехов на этом поприще пока не достиг.

Будильник прозвенел, когда на улице было еще совсем темно. Вадим наощупь отключил его и потянулся. Сколько он проспал? Около пары часов, но по ощущениям – не больше пяти минут. Глаза открылись с большим трудом. Оторваться от подушки было еще сложнее, но надо было вставать. Дверь в спальню чуть отворилась, и Султан просунул голову в образовавшуюся щель. Увидев, что хозяин проснулся, юркнул в комнату и подбежал к кровати. Вадим потрепал пса за уши и отправился в ванную.

Из дома вышел, когда на восточном крае неба забрезжил рассвет. Воздух, остывший за ночь – свеж и наполнен ароматами цветов и зеленой травы. Проснувшиеся птицы уже затянули трели. Лямки рюкзака со спальником и консервами слегка оттягивали плечи. «Сайгу» в чехле Вадим нес в руках, прикрывая от любопытных глаз. Султан бежал чуть впереди, обнюхивая углы невысоких дач и корни деревьев.

Достал из кармана мобильный телефон и выключил его. Не хотелось, чтобы в лесу что-то напоминало о цивилизации. На два дня он был предоставлен самому себе, никакого начальства, надоедливых отдыхающих, пьяных людей и прочих раздражающих факторов. Надеялся, что в лесу сможет уснуть – тишина и свежий воздух должны посодействовать.

За чередой домиков тропинка уходила в густой лес, где еще царил утренний сумрак. Султан ломанулся в густые заросли кустарника, разгоняя мелких птиц и ящериц. Вадим шел по протоптанной дорожке, внимательно смотря под ноги – змеи в этих краях не редкость. Когда вышел на большую открытую поляну, удивился странному оттенку травы – чуть лиловому, вместо серовато-зеленого. Поднял голову вверх и понял, в чем причина такого странного оттенка – все небо, от края до края, окрашено в бледно-фиолетовый.

24 июня

Небо отражалось в поверхности горной реки, окрашивая ее в неестественный сиреневый цвет и вселяя тревогу. Вадим наблюдал за небосклоном весь вчерашний день, но никаких других изменений кроме цвета не заметил. Телефон так и не включил, возвращаться домой из-за аномалии тоже не стал, если бы изменилось еще что-то: начался ураган, сильный град, или неестественное похолодание, тогда бы он начал принимать какие-то действия. Остановился на ночевку возле горной реки, пробившей себе русло по дну ущелья – ночевал здесь уже много раз, выбор был очевиден. Зачерпнув ладонями ледяной воды, Вадим плеснул в лицо, окончательно прогоняя остатки сна. Сверху по течению донеслись громкие всплески. Из-за выступа скалы, скрывающего поворот реки, появился Султан. Пес радостно несся по воде, поднимая в воздух мириады брызг.

– Набегался? – Вадим потрепал собаку по холке.

Волкодав, лизнув его в щеку, убежал в сторону леса и скрылся в густых кустах. Воеводов разгреб пепелище старого костра, положил несколько скомканных газет, хвороста и поджег. Минут через пятнадцать огонь радостно потрескивал, облизывая сухую древесину. Достав две банки тушенки из рюкзака, выложил одну в широкую миску, а вторую поставил боком к костру. Султан прибежал на запах еды и принялся уплетать с громким причмокиванием.

Сизый дым поднимался и, подхваченный ветром, уносился вниз по ущелью. Вадим поднял голову и долго смотрел за его извилистым путем. Лесной воздух с запахом костра щекотал ноздри. Где-то на склоне горы заливались сойки. С каждой минутой, проведенной в лесу, вдали от цивилизации, он понимал – это его стихия. Если бы не мать, он давно ушел бы в лесничие, построил дом в лесу и выбирался к людям только по необходимости. После таких походов возвращался домой отдохнувшим и посвежевшим, словно в лесу из души вымывается вся грязь и нечисть, обильно скапливающаяся в обществе людей. Одиночество не было для него мукой, он наслаждался каждым мгновением, когда оставался наедине с собой и своими мыслями. Только в лесу действительно хотелось рисовать, и если дома рисовал зачастую жуткие картины в угоду специфики татуировки, то здесь чаще рисовал пейзажи, животных или просто красивые вещи. Вот и сейчас руки сами достали потрепанный альбом в кожаной обложке и несколько карандашей. Грифель с приятным шорохом заскользил по бумаге, с каждым штрихом вырисовывая видимый пока только ему рисунок. Султан тихо подкрался сзади и, заглядывая через плечо, начал внимательно разглядывать.