Сердце Дьявола

– Так ты знаешь, кто ты? – спросила его Ольга, пытаясь расставить все точки над своими "i". Если бы хоть кто-нибудь из нас верил в тот момент в реинкарнацию, навсегда похеренную Худосоковым-старшим, то все было бы ясно. А без реинкарнации объяснить появление Кирилла в подземелье было весьма затруднительно.

– Ты говорила Лиды Сидневой я сын... – дрогнувшим голосом сказал Кирилл.

– Ты вспоминаешь это имя? Душанбе, шофера Зила-131 Евгения Мирного, мама умерла, Мирный умер, потом детдом...

– Нет, не помню никаких Мирных... Но я вам верю, девушка, – сверкнув глазами, перешел на "Вы" Кирилл. – Тем более, что многие мне говорили, что по замашкам я "детдомовский"...

– Ну хорошо... – проговорил я, пристально глядя ему в глаза. – Расскажи нам тогда, что тебя и твоих товарищей сюда, в эту дыру, привело? Сам понимаешь, нужны весткие побудительные причины, чтобы набрать людей в Саратове и приехать вооруженными до зубов в самое сердце Центрального Таджикистана?

Худосоков младший не успел ответить – в проеме двери вырос совершенно бесстрастный Шварцнеггер и начал палить в него с двух рук. Но первые его пули попали в бронежилет нашего освободителя и эта, странная для зомбера небрежность, стоила нашему церберу жизни – Кирилл, падая на спину, выпустил ему в голову и шею полрожка. Некопенгагенская голова Шварца мгновенно взорвалась от пуль со смещенным центром тяжести, ошметки мозгов, кровь, кусочки кожи взметнулись прощальным салютом к потолку и стенам. "Потолки придется белить..." – отметила София, рассматривая результаты перестрелки. А Кирилл (по его лицу было видно, что ему больно – скривившись, он растирал левой рукой побитую пулями грудь) встал на ноги и, обращаясь ко мне, сказал:

– А я не знаю...

– Чего не знаешь? – удивился я.

– Зачем поперся сюда с друзьями...

–???

– Я с девяносто пятого года, как только документы новые получил, начал колесить по Союзу... Один или с друзьями-приятелями... Думал – наткнусь на знакомое место, вспомню об отце, о матери... Братья, сестренки, наверное, у меня есть...

– Нет, ты пойми, пожалуйста, одну маленькую, но катастрофически важную для меня вещь, – продолжал я, тщательно подбирая слова. – Если ты явился сюда в первой декаде июля не случайно, то значит, существует нечто большее, чем судьба, нечто большее, чем то, во что может поверить подавляющее большинство людей, да что мне люди, нечто большее, чем то, во что могу поверить я...

– Туманно, дяденька в шортах, выражаешься...

– Нечто большее, чем рай и ад, нечто большее, во много раз большее, чем потусторонняя жизнь... Понимаешь, ели ты сюда пришел, значит все мы никогда не умрем, вернее будем умирать и возрождаться миллионы, бесконечное число раз. Это абсолютная девальвация страха смерти... Это – смерть суеты сует и всяческой суеты...

– Тебя здесь, наверное, по голове били... Хотя лысый, синяков не видно...

– Ладно, попробую по буквам. Понимаешь, ты из города Саратова случайно, совершенно случайно пришел к своему папе... Ну, если, быть точным, не к папе, а к человеку, как две капли воды на тебя похожему. И этот человек, которого, может быть, ты уже случайно убил из своего автомата, не пил пиво на соседней улице славного русского города Саратова, а прятался на отшибе СНГ, в высоких горах, в глубокой пещере. И более того, здесь же ты встретил меня – человека, который хорошо знал и уважал твою мать, по крайней мере, за ум и природное горе, человека, который ел с ней из одной миски, не раз делил банку сгущенки и последние сто граммов... Но самое главное – ты нашел человека, который, возможно, был твоей матерью в прошлой своей жизни. Пойми, случайностью все это быть не может!

– Нервный ты какой-то лысый дядя! – покачал головой Кирилл. – Обещал по буквам рассказать, а сам себя не понимаешь...

– Он прав, – согласился Баламут и, сделав небольшую паузу для обогащения мозга кислородом, обстоятельно рассказал Кириллу о командировке Ольги в прошлое.

– Ладно, хватит лапшу вешать! – махнул рукой Кирилл в середине повествования. Явно сбитый с толку, он повернулся к двери и остолбенел – в дверях стоял Худосоков, да, Худосоков с бесцветными, ничего не выражающими глазами. Предплечье правой его руки было пробито пулей, левой он прижимал его к боку. Правая сторона его синей униформы была окрашена кровью в черно-красный цвет.

– Бог не фраер, он все видит... – назидательно проговорил Баламут, подходя к Ленчику. – Пошли со мной, я тебя перевяжу...

И повел Худосокова к висевшей на стенке аптечке. Проводя его мимо Кирилла, сказал:

– Видишь, сыночек твой здесь появился... Появился и сжег все твои суперкомпьютеры, все твое достояние и все твое будущее. Черный все это Эдиповым комплексом бы обозвал...

Худосоков не задержал на сыне взгляда. Он прошел к стулу, стоящему под аптечкой, сел на него и уставился на Баламута глазами дебила.

– Он, что, еще и контуженный? – поинтересовался отпрыск состоянием здоровья папаши.

* * *

...Пока Ленчика перевязывали, я подробно рассказал Кириллу о нем и о его несбывшихся замыслах. Выслушав основное, он прервал меня:

– Ладно, хватит молю катать! Об остальном вечером допоешь. А сейчас надо зачисточку в этом подвальчике организовать. Берите оружие, кто хочет, и пошли.

4. Баламут мечтает стать Аладдином. – Водку пить никакого кайфа... – Опять ловушка?

Через два часа зачистка была закончена. Живых охранников мы не нашли, чему были несказанно рады – никому не хотелось убивать.

Пока женщины (включая и детей) готовили закуски и все прочее к прощальному банкету, мы решили заняться судьбой бело– и синехалатников. Начали с попытки согнать их в одно место – в комнату, где, так и не родившись, скончалась "трешка". Но у нас не получилось – даже удары прикладами автоматов не возымели никакого результата.

И мы плюнули на них. И они, как ни в чем не бывало, продолжили свою обычную жизнедеятельность. Повара принялись готовить, химики – переливать, сливать и титровать, конторщики – переписывать и пересчитывать, компьютерщики – восстанавливать сети, а уборщики – убирать трупы убитых охранников и людей, пришедших с Кириллом.

– Смотри, как пашут! – кивнул Бельмондо в сторону одного из компьютерщиков, тащившего катушки с сетевым проводом. – Как бы они "двушку" на нашу голову не восстановили...

* * *

Но "двушка", расстрелянная вдоль и поперек, истекала кровью своих биологических компонентов, своей "органики"... Тор был разбит вдребезги, последние кольца сверкающего голубого тумана уходили в потолочные вентиляционные отверстия.

– Вот тебе и джин в бутылке... – задумчиво глядя на исчезающий туман, сказал Баламут.

– Какой джин? – удивился я. – Горло, что ли пересохло?

– Пересохло-то, конечно, пересохло, – вздохнул Николай. – Но я о другом. Представь, наберет кто-нибудь этого тумана в бутылку – джин получится. Который все желания выполняет. Я почему-то как-то по особенному уверен, что получится...

– Переутомился ты, Аладдин, – покачал я головой. А Николай, весь во власти своих мыслей, продолжал:

– Интересно, куда ведут эти отверстия, посмотреть бы... Может, скопился этот дым где-нибудь в перегибе... И еще он, наверное, хранится где-нибудь в маленьком холодильничке. Или в низкотемпературном термосе... Ведь извлекал он этот "нервный газ" из страждущих и, значит, он должен где-то храниться...

– Ты, что, и в самом деле, хочешь лампу Аладдина сочинить? – сочувственно спросил я.

– Да нет, что ли я дурак? – отмахнулся Баламут, впрочем, смущенно улыбаясь. – Боюсь просто, что какая-нибудь редиска может этим нервным газом воспользоваться...

– Больной ты! – констатировал Бельмондо, снисходительно разглядывая друга. – Лечиться тебе надо.

– Ага! Лечится! – засмеялся я. – Два стакана до еды и по стакану каждые полчаса!

– Пойдет! – осклабился Баламут. – Пошлите! Сегодня мне по особенному хочется простой холодной водочки.

И, положив друг другу руки на плечи, мы пошли в столовую. Жизнь была прекрасна и удивительна. После второго тоста опасения "двушки" по поводу злокозненности Сердца Дьявола показались нам надуманными. Еще после пары фужеров растаяло разочарование по поводу крушения иллюзий, навязанных нам Ленчиком и его компьютером.

– Кстати, где Кирилл? – спросил Бельмондо, закурив.

– Пошел Худосокова искать, – ответила Ольга. – Сказал, что хочет с папашей пообщаться, и ушел.

– Кстати, они только на первый взгляд похожи... – сказал я. – А при внимательном рассмотрении становится ясным, что похожи они не внешностью, а внутренней сущностью. Вы не находите?

– Может быть, может быть... – проговорил Баламут, пристально рассматривая непочатую бутылку водки.

– Может быть, может быть, – передразнил его я. – Доверились мы ему, а он, может быть, маньяк или бандит похлестче Худосокова. Вы заметили, своих погибших приятелей он не уважил? Вот ты, Баламут, позволил бы меня, нет, Бельмондо в одной яме с этими шакалами-охранниками похоронить?

– Позволил бы, конечно! – улыбнулся Николай. И, посмотрев на меня дружеским взглядом, переменил тему:

– Пошлите, что ли, поищем Кирилла? Что-то на душе неспокойно...

– Пойдите, прогуляйтесь, мальчики, – сказала Вероника. – А то ведь напьетесь.

Выпив еще по пятьдесят граммов, мы с Бельмондо и Баламутом взяли автоматы и пошли к двери. И выяснили, что она закрыта снаружи.

5. Подземная мышеловка. – Македонский приходит на помощь. – Экстрасенсы иногда помогают.

– Допрыгались! – выцедил Бельмондо, когда стало ясно, что открыть или вышибить дверь мы не сможем.

– Кончай паниковать! – прикрикнул на него Баламут. – Пойдем на кухню – там тоже дверь.

Двери, как из кухни, так и кладовки, также были закрытыми. И были они точно такими же, как и в столовой – как в банке, бомбой не выбьешь. Мы поискали вентиляционные отверстия. Нашли, но в них не смогли бы протиснуться даже дети.

– Придется стену долбить половниками и мясорубками... – сказал я, когда мы вернулись в столовую. – Метровой толщины известняк... За месяц одолеем...

– Продуктов навалом... – начал успокаивать себя Бельмондо. – Вода в водопроводе...

– Водки тоже полно, – успокоился Баламут.

– Вот только зачем он это сделал? – задался я вопросом. – Мы же его ни о чем не просили, ни во что не вмешивались... Зачем он нас запер?

– Может, с папочкой снюхался?

– С Худосоковым теперь не снюхаешься. Растение... – покачала головой Ольга.

– А может у них какая другая связь? Родственная? – задумчиво проговорила София. – Вот Кирилл и почувствовал, что сделал бы папочка, будь он в добром здравии.

– Да не Кирилл он! – поморщился я. – Тоже мне выдумали! Чисто женская логика – если человек из Саратова, то это Кирилл. Похож ведь он на папочку, а не на Житника. Нет, определенно, это сын Худосокова и они делали и делают общее дело! Он просто придуривался, когда говорил, что не знает никакого Худосокова.

– А зачем он тогда "двушку" расстрелял? – не согласился Баламут. – Детище отца?

– Так ведь это именно она бунт подняла и Худосокова душевно ополовинила! – воскликнул я. – Вот младший Худосоков ее и приговорил. А охранники после переворота ведь только "двушке" подчинялись. И он их тоже убил.

– Да, все сходится... – согласилась Ольга, помрачнев. – Значит все по новой? То в огонь, то в прорубь... Давайте делать что-нибудь, а то я с ума сойду...

– Завтра начнем! – махнул я рукой, не желая ни о чем думать. – Не хочется детей будить... А завтра с утра, либо все образуется, либо начнем камень долбить.

И налил ей в бокал вина.

Мы сидели молча. Всем было ясно, что вот-вот начнется последний акт нашей драмы.

Или трагедии.

Утром в главном коридоре началась стрельба. Потом кто-то заколотил в дверь железом. Я кое-как поднялся с ковра, налил шампанского. Когда последние его капли покидали фужер, из замочной скважины потянуло дымком, и я услышал хорошо знакомый запах горящего огнепроводного шнура.

– Дверь взрывают! – заорал я, отбросив фужер. – Ложи-и-сь!

Но команда привела к диаметрально противоположному результату – все мои друзья вскочили со своих мест (они спали в комнате отдыха), высыпали в столовую и, с трудом продирая глаза, изумленно уставились сначала на дверь, потом и на меня. В это время грохнул мощный взрыв, дверь сорвало с петель и замка, и она со звоном упала в коридор. В столовую ворвались клубы коричневато-желтого дыма. Когда он рассеялся, в проеме кто-то появился – в тунике, увешанный украшениями, в золотом шлеме с высоким хохолком, с длинным копьем в руках. Рассматривая нас, вошедший постоял немного в двери, затем стремглав бросился к стоящему в нашем авангарде Борису и повалил его на пол. А мы ахнули – это был... Александр Македонский, вы подумали? Ну, признайтесь? Нет, это был не Александр Македонский, эта была теща Бельмондо Диана Львовна...

* * *

Диана Львовна не поверила, что дочь и зять убиты, и записалась на прием к известному экстрасенсу. Тот уложил ее в гипнотический сон и приказал вспомнить все странные слова, сказанные Борисом и Вероникой в последние дни своего пребывания в Москве. И среди многих слов уловил одно: Искандеркуль.

На озеро Диана Львовна поехала не одна, а со следователем, ставшим к этому времени ее пылким любовником. Этот человек, Пал Петрович, знакомый нам следователь, увязался с ней частным порядком и до зубов вооруженным – очень уж ему не хотелось терять приятную во всех отношений возлюбленную. Перед отъездом в Таджикистан он попросил своих знакомых с Петровки изготовить фотографию, на которой он был бы изображен сидящим в обнимку с Худосоковым.

Эта прекрасно получившаяся цветная фотография была показана им первому же встреченному на Искандеркуле таджику (оказавшемуся, естественно, внешним агентом Худосокова) и тот указал кратчайший путь к ставке своего хозяина.

Опытный Пал Петрович, конечно, не пошел напролом. Он тщательно изучил обстановку вокруг пещеры, нашел место для засады и, засев в ней, стал дожидаться хозяина норы.

Утром кишлачный таджик пригнал снизу четырех ишаков, привязал их к камню и тут же ушел. Через пятнадцать минут из подземелья появился человек, очень похожий на Худосокова, и стал вьючить на ишаков фанерные ящики разного размера. Закончив, он ушел под землю и через некоторое время вернулся с Худосоковым. И тогда Диана Львовна вырвала из кобуры Пал Петровича скорострельный пистолет и, плотно закрыв глаза, начала стрелять. Худосоков был убит сразу же, а человек, очень на него похожий, ушел, отстреливаясь, под землю. Ему не повезло. Пал Петрович по роду своей деятельности занимался преследованиями с молодых ногтей и скоро младший Худосоков был убит и заверен контрольным выстрелом.

Пока любовник гонялся за человеком, очень похожим на Худосокова, Диана Львовна изучала содержимое фанерных ящиков. В них оказались сокровища, спрятанные Александром Македонским перед походом в Индию... Естественно, как истинная женщина, она кое-что на себя нацепила.

* * *

...Мы сидели на дорожку перед входом в подземелье. Прохладный ветерок шептал нам что-то в уши – наверное, просил остаться. Выцветшее от яркого солнца небо всем своим видом говорило: "Куда вы, глупые? Дождитесь вечера, я покажу вам свои звезды!" А стайки белых кудрявых облачков плыли в те края, в которые мы последние дни так стремились... Мы поднялись, чтобы идти прочь и в этот момент синехалатники вынесли из подземелья младшего Худосокова. Он был гол по пояс. Увидев, его, Ольга подалась к нему и с десяток-другой секунд рассматривала его мощный торс.

– Что нравится? – спросил я сзади, весь черный от ревности.

– Родинка... – прошептала Ольга, обернувшись. – Она у него на том же месте, что и у Кирилла... На солнечном сплетении...

– Глупости, – вздохнул я с облегчением. – Это сын Худосокова. Такой же ублюдок...

– Не такой... – улыбнулся Бельмондо. – А много ублюдочнее. Из-за этих побрякушек, – Борис кивнул в сторону ишаков, груженных драгоценными фанерными ящиками, – он уничтожил, то, что не имело цены...

Когда мы проезжали мимо крааля, Бельмондо высунул голову из окна и закричал, указывая куда-то пальцем:

– Козел! Смотрите, Козел!

Баламут, сидевший за рулем, резко затормозил, мы высыпали из машины и невдалеке от крааля увидели на выступе скалы огромного козла. Он был так велик, что казалось, рога его подпирают небо. Мы хотели подойти поближе, чтобы получше рассмотреть бородатого, но Борис становил нас:

– Не надо подходить к нему... По глазам его вижу, что не надо...

Не успел он договорить, как козел растворился в воздухе.

– Тьфу ты, нечистая сила! – плюнул Баламут и дал газу.

* * *

Возни с достоянием Македонского было много. Скажу только, что общий вес одних золотых украшений достигал полутора тонн, так что перепало и правительству, и нам (в основном слитки и кое-что из побрякушек и стекляшек, с которыми женщины не пожелали расстаться, даже под страхом пожизненного заключения). Для любителей приключений и современной компьютерной техники я скажу, что в окрестных пещерах мы кое-что припрятали. А все остальное взорвали – и крааль, и жилу Волос Медеи...

В Душанбинском аэропорту нас едва не сняли с самолета – в рюкзачках Полины и Лены таможенники нашли полутора литровые пластиковые бутылки из-под лимонада "Буратино". В них полыхал и искрился голубой газ. Но Полина нашлась. "Это такая игрушка из Саудовской Татарии, – сказала она, и их пропустили.

Кстати, у них пятерки по всем предметам, причем никто никогда не видел, как они готовят уроки.

В настоящее время Бельмондо нянчит сына, София ходит на четвертом месяце; Баламут уверен, что родится мальчик и решил назвать его в свою честь Александром. Я же походил, походил по даче с важным видом, а потом плюнул и выкопал грабли. А Ольга увлеклась новейшей историей. Недавно она узнала, что примерный учитель природоведения Леонид Ильич Худосоков в 1992 году попал в автомобильную аварию, в которой получил тяжелую травму головы. Врачи все починили, но сознание к Худосокову не вернулось. И он попал в Дальневосточный медицинский институт в качестве экспоната для студентов-нейрохирургов и пять лет пролежал там в абсолютно растительном состоянии. Летом 1997 года (сразу же после смерти Житника) Худосоков начал узнавать нянек и медсестер. После того, как он изнасиловал одну из них, его выписали из больницы...

Да, чуть не забыл. Покидая Центр, я решил проститься с "двушкой" и пошел к ней. Когда уже собрался уходить, заработал лазерный принтер, стоявший в дальнем углу комнаты и поэтому уцелевший от разгрома, учиненного в ней Кириллом. Я подошел, взял выданный им листок и прочитал:

БК-2

Количество точек нестабильности на 12 июля – 47.

Количество частиц (t -) – 74*10100.

Количество частиц (t?) – 98*1010.

Количество временных переходов – 0.

Ближайший пик активности ядра – 29 августа.

Прогноз времени слияния точек нестабильности – 18.

Вероятность перехода В3/В4 – 89,98%

Дата слияния таинственных точек нестабильности была смазана. Я пытался ее разобрать, но безуспешно. Листок, по всей видимости, представлял собой сводку характеристик Сердца Дьявола за вчерашний день. Количество частиц с отрицательным временным вектором, с перпендикулярным – все это мало меня в тот момент интересовало. В первый день долгожданной свободы ни о чем плохом думать не хотелось и я, скомкав листок, забросил его в "двушку".

Когда я шел к двери, взгляд мой упал на шкаф, стоявший в левом углу комнаты. Что-то меня толкнуло к нему, я подошел, открыл дверцу и на средней полке увидел расшитую крестиком подушечку. Рассмотрев ее под плафоном, разобрал в середине инициалы Ч.Е., пожал плечами, не зная почему, сунул ее подмышку и, еще раз бросив взгляд на останки Двушки, ушел. Через месяц после возвращения в Москву я перебрал на даче, Ольга не пустила меня в постель, и мне пришлось ночевать в мезонине с этой самой подушечкой под головой. И с тех пор я долгое время спал только на ней. И каждый раз мне снилось одно и тоже – я вновь и вновь испытывал все счастье моей жизни... Сначала я валялся десятилетним на берегу голубой речки, потом смывался с уроков с Карнафелем, потом спал с Ксюхой, потом с...

Но язык мой – враг мой. Как-то в порыве откровенности я рассказал об этих снах Ольге и она, немедленно порезала подушку ножницами.

Примечания

1

Кырк Шайтан – сорок чертей (тюрк.).

2

Герои книги не раз забредали в описываемые края. См. книги "Сердце Дьявола", "Тени исчезают в полночь".

3

Роксана (Рохисанг) в переводе с персидского означает либо (при)дорожный камень, либо каменистый путь.

4

Дарий III, последний царь персидского государства Ахеменидов, дважды разбивал Александра Македонского в пух и прах, но в самый последний момент бежал с поля битвы, устремив за собой свои победоносные войска.

5

Стакан – донная часть шпура (отверстия, проделываемого в скальных породах для закладки взрывчатки).

6

Баламут выражается именно так.

7

Quick silver – ртуть (англ.).

8

Свобода по Энгельсу.

9

Близкий друг Александра по прозвищу Черный(!). Спас ему жизнь в битве при Гранике, начальной точке азиатского похода. После смерти Клита полк, которым он командовал, долгое время назывался его именем. См. Плутарх "Избранные жизнеописания".

10

Лидер согдийского Сопротивления.

11

Сатрап Согдианы, тесть Александра.

12

Коровы в Индии считаются святыми.

13

Река Зеравшан. Местные ее называли Сого (ср. "согды", "Согдиана").

14

Был в войсках Александра и такой род войск. И еще генеральный штаб с картографическим управлением, а также ГРУ.

15

Великодушие Александра было конъюнктурным. В начале войны с согдами он только в долине Политимета уничтожил более 150 тыс. человек.

16

Опьянев, Александр Македонский неудержимо хвастался – комплекс неполноценности въелся в него по самый хребет. Современный психоаналитик быстро вывел бы на чистую воду его простатит и еще кое-что~

17

Плутарх написал, что я (т.е. Клит) приносил овец в жертву богам. А что еще он мог написать?

18

Попросту обрюхатил его драгоценную дочку.

19

Трибунал для гугенотов (протестантов).

20

Хор (Гор) – один из главных египетских божеств; солнечный бог.

21

Жена Нуара, недовольная вечным его пьянством, добавила в реактор ослиную лепешку.

22

Порох я делал из нашатыря, который привозили из Фив. Позже там построят храм бога Амона, по имени которого названы аммиак и аммонит.

23

Вы, конечно, осуждаете меня за это намерение. И напрасно – пять тысяч лет назад бытовала иная мораль, нежели чем в нынешние времена. Если бы я не попытался немедленно овладеть своей находкой, то это было бы воспринято ею, как проявление слабости или, хуже того – импотенции.

24

Штольни проходят с небольшим уклоном в сторону устья, чтобы рудничные воды вытекали самотеком. Под уклон также легче откатывать груженые вагонетки. При завышенных уклонах составы могут набрать большую скорость и стать неуправляемыми.

25

Закол – часть кровли или стенки горной выработки, подсеченная открытой трещиной. Законсервированные выработки с отключенной принудительной вентиляцией быстро сыреют и становятся опасными.

26

Начальники разведочных участков обычно оставались на своих должностях до первого обвала или аварии со смертельным исходом.

27

Прецедентное право – система права, согласно которому судебные решения принимаются по аналогии с судебными решениями по сходным делам.

28

См. "Бег в золотом тумане".

29

Людовик IV развелся с распутной женой Элеонора Аквитанской, а та в отместку вышла замуж за английского наследника с приданным в четверть Франции. Изабелла Баварская, супруга Карла VI, душевнобольного французского короля, убедила мужа отдать англичанам французскую корону.

30

Древняк – древняя горная выработка, копь.

31

В свое время было чрезвычайно распространено в Средней Азии. Мне рассказывали, что в кишлаках для подростков этот вид секса всегда был обыденным. Более того, мальчики, отказывавшиеся от него, избивались приятелями смертным боем.