скачать книгу бесплатно
– Контролировал, пока наместником был я. Надеюсь, Совет примет во внимание мою многолетнюю службу. Разумеется, я мешал королю. Тот не однократно предлагал мне сотрудничество. Я ни как не шёл к соглашению. Повода же убрать меня у него не было. Тут на руку сыграла история с Хельгой, так как вампиры брезгуют связями со смертными. Он уцепился за неё, предлагая сохранить жизнь Хельги в обмен на Арфлюрер. Миледи предполагалось стать наместницей. Это давало бы ей столь желаемую свободу, а королю контроль над континентом. Помнишь, мы с миледи уехали в горы, после чего она забрала тебя и увезла. Тогда она изложила мне предложение короля и от себя добавила, что хочет быть наместницей в этих землях. Будучи собственностью короля, она не могла принимать такие решения. Но они с королём заключили пари. Она приносит ему эти земли, а он даёт ей право свободы. Конечно, он не хотел и не думал терять свою любимицу. Будучи наместницей этих земель, миледи не приобретала бы свободу в полной мере, но могла бы откупиться от своего владельца верно принося ему личный доход, в обход казны Совета.
– Ты не согласился!.. Она не справилась, – грустно закончил я.
– Да, – подтвердил друг. – Последствия её фиаско ты знаешь. Она решила выместить злость и убить тебя, зная моё отношение к тебе. Но и это не сработало. Тогда она решила досадить по-другому.
– Она обратила Хельгу…
– Да, тем самым получив пару козырей в рукаве, тебя и её.
– Мы были козырями? У неё? – не понял я.
– Да, сами того не зная.
Я вопросительно смотрел на друга, требуя продолжения.
– В нашем мире существует закон "Создатель имеет право убить своё творение первым".
Я опешил. Хельга тоже побледнела.
Поль продолжил:
– Таким образом, у миледи появилось желаемое оружие против меня. Она хотела предложить новую сделку, от которой я бы не смог отказаться. Или я даю ей желаемое, или она заявляет в Совете, что вы случайно созданные и убивает вас.
– Ей бы не поверили! Она бы не смогла! – захлебнулся я от возмущения.
Хельга легла на кровать, накрыв запястьем глаза.
– Что бы Совет принял её версию и обезоружить меня окончательно, она решила скомпрометировать меня в глазах Совета и сожгла город. Мол, посмотри, тебе больше не чего терять.
– Ей бы никто не поверил! – вскипел я.
– Она присланный Советом надзиратель. Я наместник, запятнавший себя связью со смертной, даже двумя… – он многозначительно кивнул в мою сторону. – К тому же не уберёг подвластные мне территории от пожара. В этом случае поток денег вместо казны Совета хлынул бы на восстановление города. Король на её стороне. Совет поверил бы ей.
– Он и так хлынул, – парировал я.
– Но чья вина?! И деньги не достались им.
Я задумался.
– Теперь она мертва, – сказал я, почувствовав укол вины.
– Вот именно. Именно поэтому ты должен подтвердить, что её убил я, – сказал друг.
– Нет! Это вышло случайно! – возразил я.
– Я наместник, был им. Я должен был быть на той башне, но ты опередил меня.
– И ты убил бы её?! – не веря своим ушам, спросил я.
Последовала долгая пауза.
– Да, – выдохнул друг, спокойно глядя в мои глаза.
– Но…
– Левино, какой у меня был выбор? Я не мог допустить вашей смерти или до конца дней страшиться, что она заявит свои права на ваши жизни. Она бы это сделала. Ей доставляло удовольствие убивать и причинять этим боль неугодным.
– Я всё же рад, что это был не ты, – примирительно сказал я.
– Но скажешь, что я.
– Почему?
– Сам подумай, негодяйка покусилась на моего наследника, на мою избранницу в обход закона, затем сожгла вверенный мне город, а я даже не смог её наказать. Она умерла случайно. Тогда я не смогу взять опеку за тебя и Хельгу на себя. К тому же мальчишка, я уверен, уже передал королю, что её убил я. Совет уже в курсе, – потрясая газетой в руке, уверял Поль. – Как же жалко я буду выглядеть, уверяя их, что это не я. Доказательством шантажа будут вон те бумаги, документально подтверждающие давление со стороны короля.
Я тяжело вздохнул.
– Поддержи меня, – попросил он, положив ладони мне на плечи. – Мы должны быть сильными.
Вдруг я обнаружил, что за спиной друга стоит его жена, умоляюще глядя мне в глаза. Я не сопротивлялся и в знак своей поддержки обнял Поля.
В следующую ночь состоялся суд. Обстановка была напряжённой. Ситуация колебалась из стороны в сторону. Король и граф сражались словесно до конца. Король выпадал, сыпля обвинения одно за другим. Поль умело парировал. Хельга казалась бледнее с каждым мгновением. Казалось, она вот-вот упадёт без чувств, так накалена была обстановка. Когда дело дошло до меня и её, ситуация не изменилась. Наши жизни висели на волоске. Ещё немного и всё пошло бы прахом. Наконец, Поль достал из рукава последние аргументы – письма короля с предложением сделки и направленное им с миледи соглашение. Бумаги сверкнули печатями короля. Каждый в Совете знал их. Когда же их передали главному судье для прочтения, король побледнел. Молнии летели из его глаз. Крыть было нечем. Что бы выбраться из ситуации король сначала врал, что бумаги подлог. Когда же вызвали мальчишку, сопровождавшего миледи, тот от страха не знал кого больше бояться: короля, Совет или графа. Он рассказал о планах миледи, тем самым бросив ещё больше тень на короля. В конце концов, королю ничего не оставалось кроме как свалить всё на свою любимицу и нехотя признать её проступки.
Он настаивал на высшей каре, убеждая признать и вину графа. Миледи была его любовницей и, думаю, он питал к ней довольно глубокие чувства. Однако остался в меньшинстве. Совет его не поддержал. Небольшим утешением для него стало то, что графа лишили всех титулов, регалий и значительной части состояния, той, которой он сам мог ещё располагать, после завещанного мне. Так закончился суд. Все договоренности были соблюдены и нас оставили в покое. Я и Хельга официально перешли в попечение Полю на девяносто лет, пока не познаем всё, что положено изучить вампирам. Мы официально были свободны. Осталось лишь чувство незаконченности. Я знал, что король так просто не остановится.
Стоя на палубе корабля у берегов Италии я вспомнил наше путешествие в Уиндингтон, сам не понимая, чего страшусь.
– Левино предлагает отправиться вплавь на охоту, – ласково целуя Хельгу в висок, ответил граф.
– Ни за что! – возразила Хельга. – Я целую вечность шнуровала корсет и застегивала платье. Неужели люди не могли придумать нечто более комфортное для жизни женщин? – возмутилась она.
– Вечность? – усмехнулся граф. – Милая, ты одевалась всего минуту.
Она наигранно укорила мужа:
– В моем нынешнем состоянии это и есть вечность!
– Раньше тебе это не мешало. Помнится, ты не могла обойтись без служанки, – с улыбкой поддел ее супруг.
– Но раньше я была другой! С тех пор прошло девяносто лет. Тебе не кажется, что мир слишком медленно развивается?
– Милая, мир в отличие от нас не может развиваться целые сутки. Ему нужно ещё спать, работать, отдыхать и есть…
– Кстати, о еде, – вмешался я.
– Да, мы немного отвлеклись, – согласился граф, – нужно опустить якорь и спустить шлюпку. День будет чудесным.
Минут через десять наша компания уже покачивалась на волнах, приближаясь к берегу. Немного не доплыв до берега, я скинул сапоги и по бедро спрыгнул в воду, что бы подтащить лотку ближе. Вода с теплотой обняла мои ноги, ступни мягко вонзились в песок, прибрежные водоросли ласково касались икр. Я чувствовал себя свободно и бодро. У самого берега ко мне присоединился Поль. Вместе мы осторожно выволокли лодку на берег, и оттащили ее к коряге неподалёку. Поль помог жене сойти на берег. Ей не требовалась помощь, но его внимание к супруге вызывало умиление.
Воздух пах скалами, морем и лесной свежестью. Хотелось дышать и наслаждаясь каждым вдохом.
Охотились мы всегда группой. Так было удобнее. В охоте нас скорее увлекал процесс – обсуждение тактики и стратегии, – чем сам процесс ловли. Ловить было легко, даже скучно, так как мы были быстрее и сильнее своих жертв.
Ближе к вечеру наша компания разожгла костер на берегу, разместилась вокруг. Я зарыл голые ноги в мягком песке. Поль улёгся на его приятной глади, оперившись на локоть. За ним устроилась Хельга, зарыв пальцы в волосах мужа. Она перебирала их рукой.
– Что дальше? – поинтересовался я. – Куда отправимся?
Поль, наслаждаясь ласками, жены задумчиво молчал. Прошло несколько минут, прежде чем он ответил. Я любовался завораживающими плясками огня.
– Я много думал, Левино, – сказал друг.
Мне не понравилась его первая за вечер фраза. Внутри что-то грустно шевельнулось.
– О чем, друг мой? – спросил я.
– В сущности ничего, чего бы мы все не могли ощущать в последнее время.
Он ласково взглянул на жену. Та нежно поцеловала его в челку.
– Я устал бродить по свету.
– Ясно, – только и ответил я.
Друг был прав. Мы все чувствовали, что пришло время, что-то изменить, что наши скитания не могли длиться вечно.
– Что ты хочешь предложить? – спросил я.
– Мы с Хельгой поговорили и пришли к мнению, что неплохо было бы где-нибудь осесть, построить дом… мы хотели обсудить это с тобой… – он осторожно обратился ко мне.
Хельга настороженно наблюдала за игрой волос супруга в своих руках. Я задумался. Конечно, глупо было ожидать, что мы будем вместе всегда, рано или поздно настал бы момент, когда пришлось бы разделиться и пойти каждому своим путём. Что ж, спустя девяносто лет момент, наконец, настал. По людским меркам мы прожили вместе целую жизнь.
– Я думал об этом, о том, что нам когда-нибудь придется расстаться, – ответил я. – Это разумное желание, друзья. Мне не хочется покидать вас, но я, наверно… не готов пока остановиться. Я чувствую, что должен идти дальше, должен найти свое место… – закончил я.
Граф тяжело вздохнул, Хельга печально посмотрела на мужа, он ответил ей тем же. Не нужно было слов. Все было ясно. За девяносто лет мы прекрасно изучили друг друга, что бы понимать с полувзгляда, с полуслова. Обиды не было, горечи тоже, лишь нотки ностальгии по проведённым вместе годам.
Спустя какое-то время я спросил:
– Вы уже решили, где обоснуетесь?
– Мы хотим найти уютное место, в котором бы нам никто не помешал… из людей, – ответил Поль.
– Разумно, друзья, но… – я никак не мог высказать свои сомнения вслух.
– Что смущает тебя, Левино? – поинтересовался друг.
Я грустно посмотрел на языки пламени, потом перевел взгляд на друга:
– Мы ещё встретимся? Верно? – с надеждой спросил я.
– Конечно встретимся! – заверил меня друг. – Мир велик, но не для вечности. Мы бессмертны, помнишь? Нас впереди ждёт ещё много тёплых встреч! – поспешил заверить друг.
Хельга поцеловала его в висок. Глядя на их нежность, я почувствовал, что буду скучать. Всё эти годы они были для меня примером, образцом настоящей любви.
– Ты уверен, что не хочешь осесть с нами? – с надеждой переспросил Поль.
– Уверен, – по-дружески твёрдо заверил я.
Друг несколько мгновений искал в моих глазах сомнение, потом добавил:
– Что ж, наш дом всегда открыт для тебя! И, разумеется, в нём всегда будет хорошая лаборатория, если ты передумаешь, – с улыбкой заверил он.
– Спасибо!
Я с теплотой похлопал его по руке. Я не знал точно, куда хотел отправиться. Одно было ясно – останавливаться для меня было слишком рано.
Всю ночь мы с друзьями беседовали по душам, словно хотели вобрать друг друга как можно больше, насытиться дружеской теплотой. Каждый понимал, когда мы ещё встретимся, сколько времени пройдет? Это был последний наш вечер.
Я предложил друзьям забрать корабль. Одному мне он был ни к чему. К тому же, я уже давно жаждал продолжить путешествие пешком. Они с радостью приняли предложение.
Утром мы попрощались. Прощание было недолгим, но пронизано дружеским теплом и привязанностью. Друзья отправились на запад, меня же ждал север материка. Я долго стоял на берегу, глядя им вслед. Они стояли на палубе, взявшись за руки, и смотрели на меня. Меня опять посетило знакомое чувство. Я вспомнил отца, так же, как и друзья сейчас, когда-то уходящего в плавание на встречу приключениям. Было грустно и одновременно трепетно. Теперь впереди меня ждало мое собственное приключение, не терпелось узнать, что оно принесет. Когда корабль скрылся за скалами, я пешком побрел вглубь материка.
Глава 2.
И вот я снова пришел домой, подобно блудному сыну, вернувшемуся в объятья матери.
Италия была в точности, как в моих воспоминаниях. Она была прекрасна и пахла чём-то родным. Я шел по скалам, лесам, полям, вбирая в себя все, на что падал взгляд. Так ноги привели меня в Амальтию.
С тех пор, как я покинул город, здесь не сильно что-либо изменилось. Те же дома, те же фасады, те же традиции, те же привычки. Казалось, даже люди были те же. Я представлял, что ещё чуть-чуть и за поворотом встречу синьора Ломбарди, ещё немного и отец выйдет мне на встречу, и мама… обнимет меня, заметив у ворот. Как давно это было… и как недавно…
Ноги сами собой привели меня к знакомым воротам. Они были такими, как я запомнил, только слегка покосились двери, провиснув под собственным весом, потускнели. Я погладил их древесную твердь, с удивлением обнаружив глубокие бороздки, словно морщинки на лице стариков. И так мне захотелось войти, увидеть, прикоснуться, почувствовать свои воспоминания, как вдруг я вспомнил, что ещё при мне Винченцо изменил многое в доме. Я колебался почти день, но ночью, когда все вокруг погрузилось в сон, не смог сдержаться.
Бесшумно и легко я перебрался через ограду, прошел заросшими тропками к пруду и замер у белой, обветшалой от времени беседки, которую отец построил для моей мамы. С нежностью я погладил каменную поверхность, обнял. Если бы я мог источать слезы, сейчас бы несколько из них скатились по каменному столбу беседки. Как тяжело было ощущать то, что все прошло и больше не вернуть счастливых мгновений. Все закончилось так быстро. Тогда я даже не понимал, что у меня было, так естественно было иметь это. Теперь же все изменилось, а я не изменился, застыв в своем бессмертии, не имея ни морщинки, ни единого признака взросления.
После беседки я направился к дому, но опасаясь быть обнаруженным, не решился забраться внутрь, позволив себе лишь заглянуть в окна. Интерьер практически не изменился с того дня, как я видел его последний раз, обновили лишь обивку мебели и некоторые детали окружения. Над лестницей, там, где когда-то висел портрет отца, выдворенный портретом матери Винченцо, теперь красовалось его собственное изображение. Без сомнения, это был мой брат, много старше и полнее, но взгляд принадлежал ему. Сохранив черты своей матери, он подобно ей с холодом взирал на собственность, завещанную потомкам. Теперь здесь жили его дети, и их дети ходили по дому, и матери детей управляли домом. А я? Что здесь осталось от меня?"– Ни-че-го!" – откликнулось во мне. Это был чужой дом, без намека на мое существование. Мне стало тошно смотреть внутрь, я отвернулся, оперившись затылком о стену. Мое время здесь прошло, нужно было идти дальше. Я почувствовал, что зря надеюсь увидеть свои следы в чужой жизни, ведь те, кто сейчас мирно спал в когда-то родных для меня стенах, даже не знают о моем существовании. Так я покинул родительский дом и больше никогда туда не возвращался.
Я шёл прочь по спящим улицам. Одиночество обнимало меня, душило в объятиях, подступая всё ближе к горлу, сжимаясь комом в животе, словно я вновь был человеком, живым и беззащитным. Я шёл по знакомым местам и не находил в них прежнего, родного тепла. Всё начало казаться мне чужим, далёким. Я был у дома семейства Ломбарди, которое провожало меня в последний путь. Был у фонтана, на краю которого сидел в последнюю ночь, прежде чем покинуть Италию. Я обошёл весь городок, но ничто не могло вернуть мне ощущение родного. Всё изменилось. И вдруг я понял, что здесь меня больше ничего не держит. Материальное выражение воспоминаний в виде вещей и зданий осталось далеко позади, а его следы затерли девяносто лет скитаний. Пора было двигаться дальше, сохраняя память о близких, родных до боли мне людях лишь в сердце.
Глава 3.
В первое время я жалел, что не отправился с Полем и Хельгой в плавание. Так я не в такой мере чувствовал бы одиночество. Мы с Полем условились, что когда их семья обоснуется, он напишет мне в три города, где мы раньше бывали, на почту до востребования. Так я буду знать, где искать их и смогу навестить, когда захочу. Пока же мне оставалось лишь скитаться по миру, в надежде найти свое предназначение.
Я прошел всю Италию насквозь. Ничто меня не торопило, не подгоняло. Я ел, когда хотел есть, любовался природой, останавливался в городах, что бы помыться и обновить одежду и обувь, но не находил себя, просто идя вперёд, куда глядели глаза. Так прошло несколько месяцев.
На дворе был декабрь, когда ноги привели меня в Ландонэ. Только что переплыв Ла-Манш, я ступил в город. Тот был не рад мне. Город встретил снегом с дождем, небо заволокла густая дымка, придавая серость домам. Люди казались несчастными, кутаясь от ветра в свои одежды как могли, но тепла им это не придавало.
В надежде укрыться от непогоды, я забрел в ближайшее здание, откуда лился свет, и по округе разносились громкие голоса. Это оказался бордель. К сожалению, это было единственное здание, привлекшее меня своей теплотой.
Я и раньше посещал бордели. Тогда я пытался забыть Луизу, я говорил. В этот раз я пытался позабыть о своей ненужности. Мне не приходилось питаться человеческой пищей уже много лет, но чтоб не привлекать внимание к себе, я заказал несколько блюд и вина. В этот момент ко мне подоспела компания. С уставшей улыбкой на лице к столику подплыла одна из девиц, развязной походкой приблизилась, голодным взглядом окинула стол. Я хорошо знал этот взгляд, угадывал желания. Она была пьяненькой и очень голодной. Я был щедр, позволив ей утолить свои потребности. Мы разговорились. С ней было приятно. Не мудрено, что я захотел продолжения. Она с радостью откликнулась на доброту. Было просто. Не нужны были ухаживания. Я это знал и раньше. Нужны были лишь деньги или еда. И того и другого у меня было вдоволь. С тех пор, как я "отказался" от еды, с графским наследством, приумноженным некоторыми банками за столько лет, нужды в средствах я не испытывал. К тому же, дорогие излишества, вроде породистых лошадей или отделанных золотом карет, меня не привлекали.
