Судьба эскаписта

– Вот так диво дрессированное! Вы, видать, авантюристы опытные, раз этакую зверолютину приручили.

– Что у вас случилось? Волки овец утащили? – не выдержала лучница.

– Что вы, господа, какие волки. С волками-то мы б и сами сладили. Тут дело такое. Бестия у нас завелася, кровопийца!

– И кто же её завёл, кровопийцу эту? – хитро прищурился Альварес.

– Боров, прекрати! – Лили в ответ пнула его по ноге.

– Сеньорита, как грубо! Уже и пошутить нельзя.

– Угомонитесь, оба! – Дориан решил, что нужно брать ситуацию в свои руки – Уважаемый Пат, я понял, что деревню терроризирует монстр? Вы можете сказать, как он выглядит?

– Выглядит он, признаться, как вы и я, то есть по-человечески. Только это не человек. А пойдёмте в таверну. Вы, небось, устали, с дороги-то? Вот и покушаете, горло промочите. Накормим, значит, вас, как положено, как гостей. А я вам там всё и расскажу. Вы только умертвите бестию эту.

При слове «таверна» у Альвареса приподнялась бровь, а на предложение кормёжки другая. Секунду спустя лицо его расплылось в довольной паскудной ухмылке:

– Сеньор, что ж вы раньше молчали? Мы – отряд благородных идальго несомненно войдём в ваше положение. Ведите же нас в это славное заведение!

– А? Да, государи, идите за мной, тут недалеко.

Таверна оказалась ровно тем, что описывала Лили. Это был просто переделанный сарай, тёмный и неказистый. Вместо свечей или тем более масляных ламп, по бокам горели лучины. Очаг в центре зала был затушен. Столы и лавки представляли собой грубо сколоченные из плохо струганых досок типичные образцы сельской мебели. А посуда, кружки и ложки, лежащие на столах, сплошь были деревянные. Антураж дополнял храпящий за столиком на всю таверну корчмарь, вообще никак не среагировавший на шум, что произвели вошедшие путники.

Зато среагировала корчмариха, оказавшаяся дородной бабой в белом опрятном фартуке и платочке. Увидав, что путники идут в компании со старостой, женщина всё сразу поняла без лишних вопросов. Она быстренько убрала со стола в центре зала, затем подбежала к мужу и дала ему хорошую затрещину, да так, что он стукнулся носом об стол, вскочил и стал затравленно озираться по сторонам.

– Милости просим, господа. Вот сюда! Тут почище, – женщина указала на освобожденный стол. – Уж не на погибель ли бестии пришли? Вы садитесь, садитесь! А мы вас уважим, и жраньё будет и питьё. Подождите только маленько. Гаспар, хватит дрыхнуть! Снеди принеси гостям. Да не этой, а нормальной, из кладовки!

Женщина убежала на кухню, а корчмарь всё ещё заспанный и зевающий поплелся в кладовку бурча себе поднос что-то неразборчивое и при этом, похоже, обидное. Приключенцы уселись за лавки по обе стороны стола. Староста же притащил себе стул, на котором до этого дрых корчмарь и пристроился с торца.

– Так что у вас случилось? Может скажете наконец?

– Да, всё расскажу. В общем, завелася у нас гадина. Душегубина проклятая! Три дня назад приперлась с запада девица. Вся измазана, платье ободранное, но видно, что не дешёвое, господское. Ну мы сразу подумали, что с барышней благородной чего случилось, на дороге-то. На дороге оно всяко может случиться, особенно с девкой, особенно в глуши. Вот и решили, что надобно помочь. Подхожу я, значит, с ребятами-то и спрашиваю: «Вы барышня на бандитов нарвались?» А она смотрит взглядом таким пустым. Я ещё подумал, что точно испортили девку-то, проходимцы этакие. А девица вдруг как за шипит, как за визжит! Рот раскрыла, а там клыкищи – вот такие! Мы как стояли, так и застыли словно статуи. Волосы на голове зашевелились, да и не только на голове. Душа в пятки ушла! А тут Мери как раз буренку вела с поля. Нашу Милку, что на ярмарке победительницу. Увидала бестия корову-то и как кинется, как кинется! Оттолкнула Мери как пушинку, а Мери, я вам скажу, баба крупней меня будет. Так вот, оттолкнула и впилася буренке нашей прямо в шею. Милка-то так жалобно замычала, а мы и сделать ничего не можем, будто к земле ногами приросли. Высосала тварь эта нашу Милку, подчистую обескровила. И стала Милка словно сушёная слива и померла тут же. А упыриха-то, а мы теперь то уж поняли, что упыриха это, оскалилась и говорит приятным таким голосочком, словно ангелочек, чтоб её: «Приходите и укокошьте меня»! – И заперлась в амбаре, да так там и сидит. Третьи сутки уж.

– Значит в амбаре сидит? – посерьёзнел Дориан.

– Да, в амбаре. И не выходит, ждёт, гадина, что кто-нибудь сам к ней залезет.

– И за три дня больше ни на кого не напала? Может её там и нет уже? – Фрида недоверчиво посмотрела на старосту.

– Я знаю, что вы думаете, барышня. Деревенские со страху напредставляли себе неизвестно что. Только там она, бестия. Мы-то не дураки какие. Мы ж караул выставили. Посменно её стережем. Там она, в амбаре засела.

– Сеньор Пат, а как хоть она выглядит, эта «бестия», на человека говорите похожа? – благосклонно обратился Альварес, отправляя в рот большой кусок солёного окорока.

– Выглядит как девка. Дочке моей младшенькой будто ровесница. Только тощая, бледная. Ножки и ручки как тростиночки. С виду и не скажешь, что монстра. Платье чёрное дорогое господское, рваное всё и в грязи, и в пятнах. На ногах чулочки чёрные, тоже рваные. А на башке у неё, простите, что творилось. Грива-то видать пышная была, вот и превратилась в один большой колтун.

– А кроме коровы она никого не трогала, на людей не нападала? – осведомился Дориан.

– Как-будто коровы мало! – староста вытер пот со лба. – Но на людей-то, правда ваша, не нападала. Только вы умертвите её, милостивые государи, не оставьте в беде бедных селян. Детки три ночи не спят, плачут. Бабы причитают. Да и мужикам боязно, вдруг она опять кровь из коров сосать придёт. Мы ж ей ничего сделать не сможем!

– Может странное до этого чего происходило? – спросила Фрида.

– Вроде всё по-старому творилось, как всегда.

– Было! – влезла в разговор подоспевшая корчмариха, – Правду говорите, мазель. Недели с две до этого ещё одна странная приходила.

– Странная?

– Да, господин. Сразу видно – иносранка! Одежда у неё была срамная! Штаны прямо обтягивающие, что попа еле влазит, ярко синего цвета штаны, словно индигой крашены. Я таких никогда не видела. На ногах какие-то боты чудные, шнурованные затейно. А на верх напялено вроде рубахи чёрной только рукава короткие, а руки все голые. Волосы у неё ещё распущенные были, длинные, чёрные. Без платка, или шляпки. С непокрытой головой прямо к нам и заявилась. Срамота, одним словом. Но взгляд у неё! Вроде сонная всегда, да круги под глазами, прямо как у чахоточной. А как в глаза посмотрит – обделаешься! Остановилась на ночь, но не буянила, правда, и не распутствовала. На утро честно расплатилась и ушла.

– Всё?

– Нет, не всё. Наш пьяница местный к ней приставать стал, она только улыбнулась, а зубы-то у неё треугольные. Клинышками такими. Наш пьянчуга после этого так и не пил. Ушла она значит, а через две недели с небольшим упыриха эта заявилась.

– Не как не называлась?

– Называлась, имя мне, говорит, Алл.

– Кто?!

– Эко у вас, господин, прямо голос изменился, знакомая что ли?

– Лучше про неё забудьте. К вампирше она отношения не имеет точно.

– Как скажете, милсдарь. Вам, видать, виднее.

– А куда ушла?

– Так по тракту, на запад. А всё-таки кто хоть такая?

– Молчи, тебе ж сказали, что лучше не знать! – прикрикнул на корчмариху староста.

– Ладно, – натянуто улыбнулась Фрида, украдкой посматривая на Дориана. – Нам бы комнату. Отдохнуть с дороги.

– Так это ж сейчас устроим, – опомнилась корчмариха. – Комната всего одна, правда.

– А с бестией-то что, милостивые государи? – забеспокоился староста.

– Берёмся? – устало спросил Дориан уже своим привычным голосом.

– А чего не взяться, дружище. Нас всё-таки четверо, почти пятеро. Отдохнём с дороги сегодня, план разработаем, – Альварес покосился оставшийся на столе окорок. – И прихлопнем её с утра.

Комната для ночлега оказалась отгороженным занавесками углом в дальней части корчмы. Там располагались в ряд семь кроватей и комод из досок. Окошко всего одно, естественно без стёкол, но с крепкими ставнями. Фрида и Лили заняли первые две койки, а Альварес и Дориан последние две. Три кровати в середине оказались пусты. Гоблина отправили спать на пол, на коврик, но он не жаловался.

– Ну, господин Обсидиан, или как там ты называешься, – Фрида уперла руки в боки, – как ты это объяснишь? Что это вообще был за цирковой номер?

– Ха! Просто очень удивился. Если это ТА самая Алл, то очень хорошо, что она направилась на запад. Лучше с ней не связываться.

– И кто она такая, эта Алл? – поинтересовалась Лили

– Да так, что-то вроде могущественной чародейки. Только магия у неё уж больно специфичная и крайне неприятная. А ещё у этой особы очень неприятный характер.

– А чего ей вообще тут надо было, дружище?

– Откуда я знаю. Никогда не понимал, что у неё в голове. Лучше подумайте о другом. У вампирши, что вы так беззаботно взялись умертвить, хватило сил высосать всю кровь у целой коровы. Вы хоть представляете, сколько крови в такой скотине?

– Вот всегда какой-нибудь подвох, – поморщилась Лили. – Ты раньше не мог предупредить? Она ведь высшая, да?

– Дошло, с кем связались?

– Паршиво… – прогнусавил Альварес.

– И чего теперь делать? – испугано спросила Фрида. – Мы же вроде как согласились?

– Ха! Отказываться от контракта не в моем стиле, да и не в вашем, надо полагать. Придётся воевать. Эй, гоблин, подойди сюда!

Гоблин, который только что спал, подпрыгнул на месте как ужаленный:

– Шрум слушать!

– Отлично. Какие заклинания лечения ты знаешь?

– Лечить? А! Слабо лечить, средне лечить, всех лечить, но слабо.

– Получаем [Слабое исцеление], [Cреднее исцеление] и [Cлабое исцеление группы]. Вполне недурно. В таком случае, я и Дориан возьмем вампиршу на себя. Альварес – на подхвате. Лили – ты будешь как козырь.

– Я?!

– Ничего сложного, просто превратись в демоницу, если дела у команды пойдут скверно.

– Ты же сам говорил, что лучше так не делать! К тому же я не знаю, как превращаться.

– Разберёмся в процессе. В процессе всегда легче учиться. Но, как правило, ключом к подобным превращениям являются сильные эмоции. Особенно страх, гнев, но и положительные могут сработать. Например, желание защитить друзей.

– А если у меня опять крыша поедет?

– Надо стараться, что бы не поехала.

– Тебе легко говорить.

– Ну и Фриде лучше постоять в сторонке в этот раз.

– Это ещё почему? Я не слабачка!

– Вампиры, особенно высшие, обладают врождённой устойчивостью в том числе и к акустическим атакам. Так что бард будет бесполезен. Но ты конечно можешь спеть что-нибудь воодушевляющее непосредственно пред битвой.

***

На следующее утро староста вызвался проводить команду до места, где засела упыриха. Амбар находился на холме, чуть в отдалении от жилых домов. Это оказалось массивное строение с двускатной соломенной крышей, срубленное из толстых бревен, возвышавшееся на пригорке над всеми другими хижинами, как какой-нибудь старый замок. Посеревшие от времени бревна говорили, что зданию немало лет, что противоречило возрасту селения. Староста, семенивший рядом, догадался, о чем думали авантюристы:

– Мы-то его со старого места привезли. Как бросить такого красавца? Вот с мужиками и покумекали. Разобрали на бревна да сложили на новом месте. А так ему лет семьдесят точно есть.

От дороги, что проходила через всю деревню, до амбара вела проторенная извилистая колея, на обочине которой валялась телега без колес, уже почти вросшая в окружающий ландшафт.

– Давно её убрать хотели, да всё никак руки не доходят, – зачем-то извинился староста.

У телеги сидел кто-то в большой соломенной шляпе, прислонившись к борту спиной. Рядом с незнакомцем в тени куста валялся грубо сколоченный импровизированный квадратный шит, на котором стояла корзинка с едой. Рядом со щитом лежала плотная стёганая куртка.

– Кто это там сегодня дежурит? В этой шляпе не разобрать, – прищурился староста.

Когда незнакомец увидал, что к нему направляются люди, он ловко встал, закинув шляпу на спину.

– А, Мери… как я сразу её не узнал, – пробормотал староста.

В Мери было почти два метра роста, и сама она, оказывавшись очень крупной и плечистой, толстой совсем не была. Её веснушчатое овальное лицо обрамляла копна рыжих волос, собранных в свободный хвост. Волосы, что бросалось в глаза, были значительно тронуты сединой. На вид Мери было около сорока, может чуть меньше.

Женщина, хотя и была одета в сельскую одежду, меньше всего походила на крестьянку. Об этом же говорил и болтавшийся у неё на левом бедре длинный меч. Когда приключенцы подошли к ней поближе, то увидели, что под правым глазом у неё красовался здоровенный фингал, которого, впрочем, женщина совершенно не стеснялась. Мери подняла правую руку в знак приветствия, но с поста своего не сдвинулась ни на дюйм.

– Здравствуйте, господа и дамы! И тебе, Пат, привет. Похоже привел ты кого-то стоящего? – голос у Мери был низкий, но не грубый. Она протянула руку Дориану, точно сообразив, что он лидер.

– Мери Уолкер – бывшая воительница, теперь крестьянка.

– Дориан Нордвинд, авантюрист, лидер команды «Сказка для дракона», – представился он, заметив про себя, что рука у Мери крупнее чем у него.

– Дориан-Лезвие, да ладно! Тот самый?

Лидер в ответ пожал плечами.

– Вот так встреча!

– Хосе Альварес, идальго.

– Альварес по прозвищу Хряк, мастер-фехтовальщик экстра класса из тёплых южных стран.

– Сеньора, ну почему же сразу Хряк?

– А ты на себя в зеркало давно смотрел? И вообще-то я не замужем, так что, сеньорита.

– Кхм… Простите мою бестактность.

– Фрида Нордвинд, бард.

– Ну это уже слишком, откуда такие забрели к нам в глушь. Стоп, Фрида Нордвинд, Дориан Нордвинд. Вы что, родственники что ли?

– Сеньорита, они родные брат с сестрой.

– А ведь и вправду похожи! А лучница ваша, случайно, не эльфийская княжна?

– Я?! Я просто Лили, Лили Купер.

– Сеньорита, Лили – наш невероятный козырь.

– Боров, ну ты скажешь тоже! А вот это мой ручной гоблин. Шрум, поклонись.

Бывшая воительница уставилась на гоблина удивлёнными глазами. Она даже немного приоткрыла рот от изумления.

– Но ведь это же шаман?! Точно шаман. Вон у него и посох есть. Как ты его вообще приручила?

– Как-то само получилось…

– Невероятно, действительно козырь команды! Может вы и с вампиршей справитесь. Пат, как ты их нашёл?

– Дык, они сами пришли. А это известные авантюристы, что ли?

– Дурень, на лучшее и надеяться не стоило!

– Прошенья просим, не знали, что имеем дело с важными особами.

– Ладно, староста, хорош кланяться. Мы тут сами разберемся, а ты иди, дела делай.

– Я-то точно не нужен?

– Иди уже! У самого, поди, ноги трясутся. Я им сама обрисую диспозицию.

– Ну, тогда не буду мешать.

Мери проводила глазами удаляющегося старосту, и только, когда он скрылся за поворотом продолжила:

– Трус несчастный! Он вам хоть нормально всё объяснил? Понимаете, с кем дело иметь будете?

– Высшая вампирша.

– Правильно, Дориан Нордвинд. Настоящая высшая вампирша, засевшая в сельском амбаре. Комедия какая-то. Да вы присаживайтесь!

– Значит целую корову одним махом?

– Ага. А корова крупная была, и вредная. Из баб я одна с ней справлялась. А эта малявка за минуту бурёнку нашу ухлопала. Вампирка – от горшка два вершка, мне по пупок. Вот только под глаз зарядила своим кулачком, как молотом стальным. Я аж в канаву кубарем укатилась.

– Так она сначала на тебя нацелилась?

– Нет, трубадурка. Она на корову сразу и позарилась. Только я среагировала на рефлексе. Хотела буренку защитить. Вот и получила в тыковку. У меня ума всегда мало было, зато черепушка крепкая. Отделалась простым фингалом. Отлежалась я в кустах, поднялась, отряхнулась. Гляжу, а от Милки остались только рожки да ножки. И поделом, честно говоря. Вредная была до чего скотина, избалованная. А местные с неё пылинки сдували, на ярмарку возили, на показ. Теперь некого возить будет.

– Вы лучше, сеньорита, поведайте, как воительница оказалась в сельской глухомани.

– А чего тут ведать? Ничего тут необычного нет. Когда-то я была совсем молодая и совсем глупая. И был у меня друг, мой Эндрю. Маг. Мы с ним дуэтом и промышляли по профессии по авантюрной, за задания всякие брались. Весело было. А он же тощий, как щепка. И я – гром-баба. Меня же тогда и знали, как Мери-Тролиху. Над нами ещё смеялись все. «Какая замечательная пара» – издевались. Ну я парочку таких поймала, поколотила. В глаза смеяться перестали. Да нам и наплевать на всех было. Много ли молодым для счастья надо? А потом пошли мы с моим Эндрю в подземелье… А вышла только я одна. Так он и сгинул. Лежит там, на повороте. А может бродит теперь в виде нежити.

– Простите, сеньорита.

– Уж десять лет прошло, забылось почти всё. Если б меня тогда это чему научило? Горевала я долго. Все глаза выплакала. Тогда и седеть начала. А жрать-то что-то надо? Стала к разным командам прибиваться. Меня сначала охотно брали. И началось не пойми что. То опытный вор в ловушку простую попал. Так кровью и истек. Потом магичка себе волосы опалила, своим же заклинанием. В подземелье монстр оказался, каких не должно там быть, полпартии нашей сожрал. И случаев таких столько набралось, что все быстро смекнули, если я в команде – жди неприятностей. Брать меня стали с собой всё реже. И стала Мери-Тролиха Мери-Бедой. Потом ещё пару лет я в соло ходила, пока в какой-то момент не посмотрела на себя в зеркало, а вместо тридцатилетней оттуда смотрит седая старуха, и решила завязать. Хватит, навоевалась! Продала доспехи и амуницию. Один меч себе оставила. Мне его мой Эндрю подарил и сам зачаровал. На все деньги купила дом. Здесь живу уже года три. Думала, может чего сложится. Плохо всю жизнь одной. Да только крестьянам подавай покорных дурочек, что им в рот смотреть будут. А меня они просто боятся. А уж когда я быка за рога на землю повалила, так и вовсе приняли за мужика. Вот и вся история.

– Это так печально. Прости, так тебе всего тридцать три?

– Тридцать пять. И не надо на меня так смотреть. Я и сама знаю, что не красавица.

– Сеньорита, а мы ведь как раз ищем латника. Может присоединитесь?

– Нет, не интересует. Я в профессию не вернусь. И лат у меня больше нет. С вампиркой помогу, и всё. Да и здесь от меня толку без доспехов будет немного. У вас хоть план какой есть? Как вы её убивать собрались?

– Кое-что за ночь придумали. Но сначала не мешало бы на неё взглянуть.

– А это как раз просто, господин Нордвинд. Она три дня сидит в дальнем углу сарая. Если дверь приоткрыть и посмотреть, даже не реагирует. Я уже пять раз так делала.

– Ну так пойдём, поглядим?

– Поглядим. На всякий случай, вампиры устойчивы к звуковой магии.

– Спасибо, мы знаем, – огрызнулась Фрида.

– Я тут ещё вспомнила. Когда вампирка эта на меня нападала, у неё лицо было незлобное. Там другое было на лице. Тоска и печаль. И боль от утраты. Я такое лицо всегда узнаю, я на него в зеркало насмотрелась в свое время.

– К чему ты клонишь?

– К тому, господин Нордвинд, что может статься, она всё это затеяла, что бы её реально умертвили.

– Вампир, добровольно желающий закончить свой жизненный путь? Сеньорита, простите мою нескромность, но это противоречит их природе. Они так не устроены.

– Может и так, а может и по-другому. Скоро узнаем, что ей надо. Вон у вас в ошейнике гоблин-шаман бегает. А это невозможно.

– Кхм…

Компания, стараясь не шуметь, поднялась к амбару. Дориан и Альварес пристроились с права от двери, а Мери слева. Лили расположилась чуть дальше, прямо напротив двери, готовая выстрелить в любую минуту. Шруму она приказала следовать сразу за ней. Ещё чуть дальше Фрида. Поскольку вампиры не восприимчивы к звуковым воздействиям, она держала в левой руке короткий меч, а лютню убрала за спину.

Дориан осторожно ухватился за ручку двери и кивнул Лили, чтобы была готова стрелять. Лидер тихонько приоткрыл дверь и заглянул. Внутри строения было довольно темно, но в дальнем углу отчётливо различался силуэт небольшого человека. Вампирша расположилась на куче зерна пшеницы и, похоже, совершенно не двигалась.

– Она совсем неподвижна, – прошептал Дориан, высунувшись наружу. – Может, померла?

– Как-будто это возможно? – прошелестел очень высокий, почти детский голосок.

Авантюристы переглянулись.

– Подглядывать очень невежливо, – продолжил щебетать голос. – Если вас не затруднит, войдите и представьтесь. Или вы дикари из леса?

Дориан молча оглядел остальных. Альварес кивнул, а Мери сильнее сжала в руках меч.

– Мы входим.

– Да, будьте так любезны.

Лидер вошёл первым, за ним выстроились справа и слева Альварес и Мери. Лили, Шрум и Фрида заняли второй ряд.

– Ого, должна вас похвалить! Вы хотя бы имеете представление о тактике. Неужели эти чумазики сумели наскрести на профессионалов?

Вампирша сидела там же, на груде зерна, в дальнем углу сарая. Крохотная, почти ребенок, с тоненькими ручками и ножками, совсем не уместная для сельского амбара. Это создавало совершенно сюрреалистичную ситуацию. На девушке было надето элегантное серое платье, даже в полумраке было видно, что когда-то оно стоило целое состояние. Сейчас же наряд превратился в рваное вывалянное в грязи тряпьё. Ступни вампирки украшали почти кукольные туфельки, с бантиками, теперь уже непонятно какого цвета. Волосы её были русыми, но это еле угадывалось, поскольку все они представляли из себя один сплошной комок шерсти и грязи.

Вампирша грациозно поднялась на ноги и, будто не замечая, что её наряд пришёл в негодность, сделала небольшой реверанс.

– Позвольте представиться – Жизель! – прощебетала она. – Эй, теперь ваша очередь. Я ведь должна знать имена тех, кто меня будет убивать. И к тому же это просто не вежливо. Начнём, пожалуй, с вас, крупный мужчина.

– Я?! Сеньорита, простите мою бестактность. Франсиско Алонсо де Альварес. Идальго. – Альварес сделал поклон в ответ.

– Ах! Так вы с Юга? Я никогда не была на Юге! Говорят, там всё так… необычно. Но давайте продолжим. Кто следующий? Я вижу у дамы за спиной лютню. Вы менестрель? Почему бы вам не сыграть на ней что-нибудь приветственное?

Лили толкнула в бок Фриду, которая раскрыла рот от удивления, пытаясь выдавить из себя слова.

– Фрида Нордвинд, к вашим услугам. Моя лютня не настроена, поэтому я не могу играть на ней прямо сейчас, – соврала бард.

– Какая жалость! Отец не любит менестрелей. Папенька считает их дармоедами, а мне нравится музыка, – вампирка, словно невесомая, крутанулась в воздухе, изображая танец. – Мужчина в центре, надо полагать, ваш родственник?

– Вы очень проницательны. Я Дориан Нордвинд, её брат.

– Превосходно, вы тоже артист?

– Боюсь, что нет.

– А что насчёт лучницы? Со скольких шагов вы попадёте зверю в глаз?

– Ну, это зависит от погоды и ветра и времени суток… то есть я хотела сказать, я Лили Купер, а это Шрум.

– Как интересно! Ручной гоблин. Забавная зверушка. Дома у меня тоже был питомец. Старый сокол. Я по нему очень скучаю. И наконец, женщину с мечем я уже знаю. Вас ведь зовут Мери?

– Да, и что с того?

– Я, кажется, должна извиниться перед вами. Похоже, именно вас я ударила тогда. Прошу меня простить за это. Но и вы виноваты. На такой скорости очень трудно маневрировать.

– А корову за чем было убивать?

– Пришлось упокоить беззащитное животное, чтобы привлечь внимание, иначе мои намерения не восприняли бы всерьёз. Или лучше было обескровить человека?

– Простите мою назойливость, если вас это не затруднит, сеньорита, не поведаете ли нам почему вы здесь, а не дома, у папеньки? – стараясь не гнусавить, спросил Альварес.

– Ах, оставим эти ваши южные витиеватости! Всё очень просто, я сбежала из отчего дома. Такой ответ вас устроит?

Альварес хотел было сказать, что нет, не устроит, но вовремя закрыл рот, не издав ни звука.

– Вернёмся к делу, – нарушила паузу Жизель. – Кто же из вас будет меня умерщвлять? Я полагаю, господин Нордвинд, это будете вы?

– Я правильно понимаю, вы хотите, чтобы вас упокоили? Насовсем?

– Вы абсолютно правы, господин Нордвинд. Я вижу, вы очень удивлены. Все удивлены. Это вполне резонно, так как наш вид не склонен к таким… поступкам. Однако, я считаю, что мое пребывание в этом мире невозможно. А сама я с собой ничего сделать не могу. Я уже пыталась.

Вампирка Жизель посмотрела на Дориана и уже через мгновение оказалась прямо перед ним. Осмотрев всю группу ещё раз, она склонила голову перед лидером. Оборванное платье немного сползло, обнажив белую шею и часть правого плеча, на котором красовалась искусная татуировка в виде чёрного дрозда.