скачать книгу бесплатно
825 Свет, который дает жизнь стоящим в первом ряду,
ранит душу и смущает этих косоглазых.
Косоглазие постепенно уменьшается,
когда человек преодолеет семьсот завес, то становится морем.
Огонь, который выправляет железо и золото,
пригоден ли для свежих яблок или айвы?
У яблока и айвы незрелость легкая,
они не как железо, им нужно мягкое тепло.
Железу приятны языки пламени,
потому оно влечет к себе жар этого дракона.
830 Это железо похоже на бедняка, выносящего лишения,
оно сносит удары молота и жар огня, накаляясь и краснея.
Оно – слуга завесы (хаджиб) огня, без посредника
оно проникает в сердце огня.
Вода и все, что порождено водой, без завесы (хиджаб)
не обретают от огня ни готовности, ни личной беседы.
Посредником же бывает котел или сковорода,
подобно тому, как ногам для ходьбы нужны башмаки.
Или между [водой и огнем] должно быть пространство, чтобы воздух
нагрелся в нем так, чтобы теплота нагрела воду.
835 Значит, [истинный] нищий (суфий) тот, у кого нет посредника,
языки пламени непосредственно соприкасаются с его существом.
И поэтому он – сердце Вселенной, ибо тело
посредством этого сердца достигает искусности.
Если не будет сердца, как может говорить тело?
Если сердце не захочет, как будет тело жаждать чего-либо?
Следовательно, на это железо устремлен взор лучей;
следовательно, на сердце устремлен взгляд Господа, а не на тело.
Но и эти частичные сердца – как тела
для сердца обладателя сердец (сахибдил), который – рудник.
840 Этим словам требуются примеры и разъяснения,
но я опасаюсь, как бы не споткнулось воображение простых людей [о долгие
рассуждения].
Да не обернутся мои добрые намерения злом;
то, что я сказал, это оттого, что я не владею собой.
Ведь кривой ноге подобает кривой башмак,
попрошайке – место у порога дома.
О том, как падишах подверг испытанию двух купленных вновь невольников
Некий падишах купил дешево двух невольников
и стал вести беседы с одним из них.
Нашел он, что тот смышлен и дает ладные ответы.
Из сладких уст что может изойти? Сахарный сироп.
845 Человек скрыт за устами,
и эти уста словно завеса перед дворцом души.
Когда ветер срывает завесу,
раскрывается нам тайна внутреннего двора:
В том доме пшеница ли, или драгоценные камни,
груды ли золота, или только змеи и скорпионы.
Или же в нем есть сокровище, а рядом с ним – змея,
ведь золотые сокровища не обходятся без стражи.
[Раб], не раздумывая, говорил так,
как другие люди говорят после пятисот раздумий.
850 Казалось, что внутри него – целое море,
и все море [полно] говорящими жемчужинами.
Свет, который исходил от каждой жемчужины,
отличал истину от лжи.
Свет Отличающего различил для нас
по крупицам истину и ложь.
Если бы свет Жемчужины стал бы светом наших очей,
то мы могли бы и спрашивать, и давать ответы.
Но ты скосил глаза, и диск луны стал двоиться,
и такой взгляд заблуждающийся подобен вопросу.
855 Направь свой взгляд прямо на лунный свет,
чтобы увидеть луну одной, вот тебе и ответ.
Помысел твой: «Не коси, смотри хорошо!» —
также является светом и лучом, исходящим от той Жемчужины.
Какой бы ответ от ушей ни достиг сердца,
глаз говорит: «Слушайся меня, а это брось».
Ухо лишь посредник, а глаз – тот, кто достиг свидания,
глаз – хозяин [истинного] положения, а ухо – хозяин слова.
При восприятии ухом происходит изменение атрибутов,
а при восприятии глазами – изменение сущности.
860 Если твое знание об огне стало несомненным посредством слов,
то стремись быть приготовленным[132 - То есть стремись испытать действие огня на себе.], не оставайся на ступени несомненности.
Пока ты не сгоришь, не постигнешь несомненной сущности,
если хочешь, чтобы это было несомненным, пребывай в этом огне.
Если уши твои слышат, то становятся глазами,
а если нет, слова в ушах застрянут.
Этим речам нет конца, возвратись же
[к рассказу о том,] как поступил шах с теми невольниками.
О том, как шах проводил одного раба и стал расспрашивать другого
Шах, убедившись в том, что невольничек разумен,
другому дал указание: «Подойди!»
865 Суффикс был ласкательным, а не уменьшительным,
если дед говорит «Сыночек мой!» – в этом нет унижения.
Когда второй невольник предстал перед шахом,
у него изо рта шел скверный запах, а зубы были черны.
Хоть шаху не нравилось то, как невольник говорит,
испытал он его потаенные мысли.
И велел: «С такой внешностью и скверным запахом изо рта
сядь подальше, но не слишком далеко.
Твой промысел был – письма и послания,
ты не был собеседником, другом, допущенным в покои.
870 [Так будет], пока мы не вылечим твои зубы,
ты – мне друг, а я – твой искусный лекарь.
Из-за одной блохи сжигать новый палас
негоже, как и пренебрегать тобой.
Посиди в нашем кругу и расскажи две-три истории,
чтобы я оценил твой ум».
Отослал он того умного мужа с поручением
