Поэма о скрытом смысле. Первый дафтар

когда б они выросли под рудником?»

Обещания и нежности того хакима

сделали страдалицу защищенной от страха.

180 Обещания бывают истинными и сердцу приятными,

обещания бывают мнимыми и тревожными.

Обещанье человека щедрости [стало] сокровищем души,

обещанье нелюдя стало страданием души.

[О том, как] тот вали постиг страдание [наложницы] и доложил падишаху о ее страдании

Затем он встал и отправился к шаху,

шаху о [деле] том чуть-чуть дав знать.

Он сказал: «Мерой [правильной] будет того мужчину

нам доставить сюда из-за этакой боли.

Вызови мужчину-ювелира из того города далекого,

златом и одеждами /букв.: халатом/ ты прельсти его».

[О том, как] падишах отправил посланцев в Самарканд, дабы они привели ювелира

185 Шах отправил в ту сторону двух посланцев,

двух способных и двух умелых, весьма справедливых.

До Самарканда дошли те двое повелителей

к тому ювелиру от шахиншаха вестниками радости:

«Эй, тонких (дел) мастер, исполненный знания,

известно в городах /странах/ стало о тебе /букв.: описание твое/,

Вот, такой-то шах за мастерство ювелира

выбрал тебя, потому что ты превосходен.

Итак, возьми сии (царские) одежды, и золото, и серебро,

если приедешь ты, то будешь избранным и наперсником (надим)».

190 Мужчина, (царской) одежды и денег уйму завидев,

прельстился, с городом и детьми порвав.

Пустился, радуясь, в путь мужчина,

не ведая, что шах нацелился на жизнь его.

Вскочил на арабского коня и радостно поскакал,

ценой за кровь свою халат /одежду/ посчитал.

Эх, отправился он в путешествие, сто [крат] довольный,

сам, своими ногами к Роковому приговору [судьбы][44].

В воображении у него владение, могущество и почет.

Сказал ‘Азра’ил (عزرایُل) [= Ангел смерти]: «Иди, конечно, ты победишь».

195 Когда прибыл с дороги тот мужчина-чужестранец,

привел его к шаху врачеватель.

К шахиншаху подвели его изящно,

чтобы сгорел он от тиразской свечи[45].

Шах, увидев его, возвеличил весьма,

золота сундук ему преподнеся.

Затем сказал хаким: «О великий султан,

ту наложницу этому господину отдай.

Чтобы наложница, соединившись с ним, приятною стала,

[и] вода соединения его тот огонь отражала».

200 Шах ему пожаловал луноликую ту,

сочетав обоих искателей [интимного] общения (сухбатджуй).

Шесть месяцев сроку провели они счастливо,

покуда не выздоровела та девушка полностью.

Затем для него он [= хаким] шербет приготовил,

чтобы, отведав его, он перед девушкой сник /букв.: растаял/.

Когда из-за страданья красоты у него не осталось,

девушка в его тяготах душой не осталась [= ей стало безразлично].

Когда же мерзким, неприятным и бледнощеким он стал,

то мало-помалу сердце ее охладело к нему.

205 Те любови, что ради какого-то цвета бывают,

не любовью, а в конце концов позором бывают.

Кабы и он [= ювелир] опозорился совсем,

чтоб не постиг его злой приговор.

Кровь побежала из глаз как ручей у него,

врагом его душе стало лицо его.

Врагом павлину стали перья его,

о, многих шахов сгубил ореол (фарр)[46] его.

Он сказал: «Я та кабарга, раз из-за (мускусной) железы моей

пролил сей охотник кровь чистую мою.

210 О, я та лиса пустыни, раз из засады

голову отрубили ее ради шкуры.

О, я тот слон, раз удар погонщика слона

пролил кровь мою ради костей.

Тот, кто сгубил меня ради того, что вне меня,

не знает, что не уснет [= не пропадет зря] кровушка моя.

Постигло меня сегодня, а завтра постигнет его.

Чья же кровь, подобная моей, когда так пропадет?

Хотя стена отбрасывает длинную тень,

та тень возвращается к ней вновь.

215 Сей мир есть гора, наше действие – крик,

к нам приходит от криков эхо».

Так сказал он и ушел вмиг под землю,

а та наложница стала от любви и страданья чиста.

Потому что любовь к мертвецу недолговечна,

потому что мертвецу к нам хода нет /букв.: к нам не приходит/.

Любовь живущего в душе и во взгляде

с каждым вздохом /каждый миг/ будет бутона свежее.

Любовь Того живущего избери, Который вечен,

Который напоит вином, что продлит тебе жизнь.

220 Любовь Того избери, у Которого все пророки

обрели от любви Его могущество и владычество.

Ты не говори: «Нас не пустят к тому Шаху на прием».

Со щедрыми дела [иметь] нетрудно.

Разъяснение того, что убийство и отравление мужчины-ювелира произошло по Божественному указанию, а не по прихоти души и порочному замыслу

Убийство того мужчины руками хакима

не ради надежды было и не из-за боязни.

Он не убил его ради натуры шаха,

покуда не пришло Повеление и наитие (илхам) Божественное[47].

Что до мальчика, которому Хазир перерезал горло,

таинства того не постигнет простолюдин[48].

225 Тот, кто от Истинного обретет внушение (вахи)[49] и ответ,

все, что он повелит, будет сутью справедливости.

Тот, кто пожалует [Ему свою] душу /жизнь/, если убьет, то ему допустимо:

он – уполномоченный, и рука его есть рука Господа[50].

Как Исма‘ил пред ним голову положи,

радостно и смеясь пред клинком его душу отдай.

Чтоб пребывала душа твоя, смеясь вовеки,

как чистая душа Ахмада [= Мухаммада] с Единственным.

Влюбленные тогда вино души испивают,

когда своими руками лучшие их убивают.

230 Шах ту кровь не ради страсти пролил —

ты отбрось подозрение и нападки.

Ты предположил, что он [себя] запятнал,

при чистоте очищение когда оставляет примесь?

Для того существуют такая объездка (души)[51] и такая черствость,

дабы изъяла печь из серебра [все] наносное.

Для того существует испытание прекрасное и дурное,

дабы, закипев, вынесло на поверхность золото шлак.

Если б не был поступок его наитием Божественным,

был бы он собакой, раздирающей [жертву], а не шахом.

235 Чист он был от страсти, алчности и прихоти,

прекрасное сделал он, но прекрасное, выглядящее дурным.

Если Хазир в океане судно сломал,

то сто правд заключается в поломке Хазира[52].

Воображение Мусы со [своим] светом и умением

оказалось скрыто завесой от них. А ты без крыльев не лети.

Он [= поступок шаха] есть алая роза, ты ее кровью не называй.

Его разум опьянен[53], ты его Маджнуном [= Одержимым] не называй.

Если б кровь мусульманина была желанием его,

то я – неверный, если бы привел имя его.

240 Сотрясается Престол от прославления злодея[54],

подозрительным становится от его прославления набожный.

Он был шахом, и шахом весьма сведущим был.

Он был избранным, и избранным Аллаха был.

Того, кого такой шах убьет,

к судьбе [его] и к наилучшему сану притянет.

Если бы он не увидел его [= ювелира] выгоду в подавлении (кахр)[55] его,

когда бы стала Абсолютная милость (Лутф-и мутлак) подавления ищущей?

Ребенок трясется от ланцета кровопускателя,

сострадательная мать в тот момент рада-радешенька.

245 Полдуши Он возьмет, а сто душ [взамен] отдаст.

То, что в твое воображение не придет, Он отдаст[56].

Ты сравнение с собой проведи, однако

далеко-далеко упал ты. Вглядись-ка ты хорошенько!

(Бейты 35–246 – перевод А. Хисматулина)

Рассказ о бакалейщике и попугае и [о том, как] пролил попугай в лавке [розовое] масло

Был бакалейщик, а у него – попугай,

сладкоголосый, зеленый, говорящий попугай.

При лавке он был обычно сторожем лавки,

ведя разговор со всеми торговцами.

Обращаясь к людям, речистым он был,

в мелодиях попугаев искусен он был.

250 Вспорхнул он [как-то] от лавки, прочь рванул,

бутыли с розовым маслом разлив.

Из дома вернулся хозяин его,

у лавки уселся безмятежно хозяин его.

Увидев лавку залитой маслом, а одежду жирной [= в жирных пятнах],

по голове его он ударил – попугай облысел от удара.

В течение нескольких дней он [= попугай] слова не проронил.

Мужчина-бакалейщик в раскаянии [тяжкие] вздохи испускал.

Бороду он рвал [на себе] и приговаривал: «Как жаль!

Ведь солнце благосостояния моего ушло за тучу!

255 Пусть бы сломалась моя рука в тот момент,

когда ударил я по голове того сладкоязычного!»

Подарки раздавал он каждому дарвишу,

чтобы [его молитвой] обрести речивость птице своей.

Спустя три дня и три ночи, расстроенный и рыдающий,

у лавки сидел он, обезнадеженный,

показывал той птице он всякую всячину украдкой,

возможно, вдруг она заговорит.

Одетый во власяницу, с непокрытой головой [каландар тут] мимо проходил,

с головой без (единого) волоска, как днище таза и чаши.

260 Заговорил попугай тотчас,

оклик дарвишу бросив как разумные (люди):

«Отчего, эй, лысый, ты с лысыми смешался /средь лысых оказался/?

Неужто из бутылки масло ты пролил?»

От его сравнения смех разобрал людей,

потому что себе [ровней] он посчитал обладателя рубища.

С деянием чистых (мужей) сравнение по себе не проводи,

хотя и одинаковы в написании [слова] «лев» (шир) и «молоко» (шир).

Весь мир по этой причине с пути сбившимся стал,

мало кто о заменяющих Истинного (абдал-и Хакк)[57] сведущим стал.

265 На равенство с пророками они [= люди] притязали,

аулийа’ подобными себя посчитали.

Говорили они: «Посмотрите, мы человеки, и они человеки.

Мы и они зависим от сна и еды»[58].

Того не уразумели они по [своей духовной] слепоте,

что существует в промежутке различие бесконечное.

Два вида пчел собирали нектар /букв.: питались/ в [одном] месте,

но появилось у того [вида] жало, а у этого – мед.

Две породы газелей ели [одну и ту же] траву и пили [ту же] воду.

От одной навоз получился, а от той – мускус чистый.

270 Два тростника пили [воду] из одного водопоя /источника/,

этот [остался] пустотелым, а тот полон сахара.

Сто тысяч подобных сходств узри,

различие между ними семидесятилетним путем узри.

Этот съест – из него нечистоты выделяются,

тот съест – становится все светом Господа.

Этот съест – рождаются повсюду скупость и зависть,

а тот съест – рождается повсюду свет Единосущего.

Эта земля чиста, а та – солончак и плоха.

Этот ангел чист, а тот – див[59] и (дикий) зверь.

275 Если обе формы похожи друг на друга, то допустимо,

что у соленой воды и воды питьевой есть [одинаковая] чистота.

Кроме обладателя вкуса кто распознает [отличие их]? Найди [его]!

Он распознает воду пресную от соленой воды.

Колдовство (сихр) с (пророческим) чудом сравнив,

обоих в ухищрении (макр)[60] [может некто] заподозрить по [их] существу.

Колдуны [времен] Мусы [= Моисея] из-за свары [с ним]

воздели словно посох его [свой] посох[61].

[Но ведь] от этого посоха до того посоха есть различие глубокое,

от этого деяния [= колдовства] до того деяния [= чуда] путь громаден.

280 Проклятие Аллаха этому деянию вослед,

милость Аллаха тому деянию во исполнение (обещания).

Неверные, споря [за равенство с пророками], обезьяньей натуры:

напастью обернулась внутри груди [их] натура[62].

Все, что делают люди, и обезьяна

то же [самое] сделает, что от человека увидит, миг за мигом.

Она предположит: «Я поступила, как он».

Разницу [в их действиях] как понять тому сварливцу?

Этот действует по велению [Аллаха], а он – ради свары.

На головы сварливцев прах посыпь!

285 Тот лицемер вместе с согласным [= верующим] в намазе

ради свары оказывается, а не по [духовной] потребности!

В намазе, посте, хаджже и закате

с лицемером верующие в выигрыше и в мате /поражении/.

У верующих выигрыш будет в конце концов,

а лицемеру мат /поражение/ в грядущем мире.

Хотя оба они за одной игрой пребывают,

оба друг к другу как житель Марва и житель Рея[63] располагаются.

Каждый к стоянке своей идет,

каждый сообразно имени своему уйдет.

290 Верующим назовут его – душа его возрадуется,

а если лицемером, то он взъярится и исполнится огнем [ярости].

Имя его [= верующего] любимо из-за сути [праведной] его,

имя этого [= лицемера] ненавистно из-за напастей его.

[Взятые порознь буквы] мим и вав, мим и нун почетом не являются,

слово му’мин [= верующий] кроме как определением не является.

Если лицемером назовешь ты его, то это имя плохое —

как скорпион ужалит [его] в нутро.

Если это имя не произведено от ада,

тогда почему в нем [ощущается] вкус ада?

295 Мерзость того имени плохого не от букв,

горечь той воды океана не от сосуда.

Буквы сосудом стали, в нем [содержится] смысл, как в воде;

океан /море/ смысла, у Него – Мать книги[64].

Океан /море/ горький и океан /море/ пресный [разделены] в сем мире —

меж ними преграда, через которую они не устремятся[65].

В то же время они из одного источника текут.

Пройди через оба, дойди до истока их!

Золото фальшивое и золото настоящее в каратах

без оселка ты никогда не распознаешь по достоинству[66].

300 Кому в душу Господь вложит оселок,

тот отличит любую достоверность от сомнения.

В рот живого [человека] какая-нибудь соринка попадет,

он тогда лишь успокоится, когда наружу ее извлечет.

Среди тысяч кусочков (пищи) соринка мелкая

когда [во рту] окажется, чувство живого [человека] ее тут же отследит.

Чувство дольнего мира есть лестница этого мира,

чувство религиозное есть лестница Небес.

О здравии этого чувства справляйтесь у врачевателя,

о здравии того чувства справляйтесь у Любимого.

305 Здравие этого чувства – от крепости тела,

здравие того чувства – от разрушения тела.

Путь души [= духовный путь] плоть разрушит,

но за тем разрушением он [ее] восстановит.

Разрушив дом ради клада золотого, [некто]

с помощью того же клада возведет еще больший [дом].

Запрудив воду и [русло] арыка очистив,

затем в арык пустил он воду питьевую.

Кожу [на теле] разрезал он и наконечник стрелы извлек,

кожа новая вслед за тем наросла.

310 Крепость разрушил он и у неверных [ее] отобрал,

после чего возвел в ней сотню башен и стен.

Деяние Бесподобного кто сможет описать?

То, о чем я уже сказал /рассказал/, вызывается необходимостью.

Иногда [Его деяние] таким образом предстает, а иногда противоположным.

Кроме как смятением не может быть деяние религии.

Не такой смятенный, что спиной обращен к Нему,

но такой смятенный, что погружен [в экстаз] и опьянен Приятелем.

У одного лицо обращено к Приятелю,

у другого же лицо смотрится в свое лицо[67].

315 В лицо каждого вглядись, наблюдай внимательно:

авось станешь ты через услужение [суфиям истинных] лиц знатоком.

Поскольку много Иблисов адамолицых /с лицом Адама/ имеется,

то всякой руке не следует подавать руку.

Потому ловчий изображает призыв свистом,

чтобы очаровал птицу птичий манок.

[Чтобы] услыхала та птица призыв сородича своего,

спустилась с неба и нашла силки да нож.

Слова дарвишей украдет человек подлый,

чтобы произнести простаку из них заклинание.

320 Поступки мужей [достойных] суть сиянье и тепло,

поступки подлых суть хитрость и бесстыдство.

Льва шерстяного ради попрошайничества они изготовят,

Бу Мусайлиму[68] прозвание Ахмад [= Наипохвальный] дадут.

За Бу Мусайлимом прозванье «Лжец» (Каззаб) осталось,

за Мухаммадом же – [из] проницательных осталось[69].

У питья Истинного конечный продукт – мускус чистый[70].

У вина же конечным продуктом бывают вонь и мучение.

История того иудейского царя, который из-за фанатизма убивал христиан

Был царь /шах/ один среди иудеев (джахудан)[71], тиран,

враг ‘Исы [= Иисуса] и гонитель христиан.

325 Это было время ‘Исы, и черед его [быть пророком] настал,

был он душой Мусы [= Моисея], а Муса – его душой.

Царь косоглазый на пути Господа

тех двух воздыхателей Господних разделил.

Сказал [как-то] мастер одному косому [ученику]: «Пойди-ка

быстро вынеси из жилища вон ту бутыль».

Сказал косой: «Из тех двух бутылей какую

тебе принести я должен? Дай описание полное!»

Сказал [ему] мастер: «Нет там двух бутылей. Ступай!

Перестань косоглазить и брось (взглядом) прибавлять!»

330 Сказал [косой]: «Эй, мастер, меня не поноси».

Сказал мастер: «Из тех двух одну [бутыль] разбей!»

Едва одну он разбил, обе пропали с глаз —

муж косым становится из-за наклонностей и злобы.

Бутыль одна была, но в его глазах она двумя казалась.

Когда разбил он бутыль, другой не оказалось.

Злоба и страсть мужа в косого превращают,

прочность духа подменяют.

Когда корысть объявилась, тогда умение /мастерство/ скрылось,

сотня завес от сердца к глазам поднялась.

335 Если дает судья в [своем] сердце подкупу место,

то как отличит он притеснителя от притесненного стенающего?

Царь /шах/ из-за злобы [своей] иудейской таким

стал косым, что упаси, о Господин спасения!

Сотню тысяч верующих притесненных он перебил,

[говоря: ] «Я – защита религии Мусы и поддержка».

(Бейты 247–337 – перевод О. Акимушкина)

[О том, как] вазир обучил ухищрению падишаха

У него вазир имелся, габр [= зороастриец/неверный] и обманщик,

который [и] на воде ухищрением мог бы завязать узелок.

Сказал он: «Страшащиеся [= христиане] (тарсайан)[72] души свои спасают,

религию свою от владыки (малик) скрывая.

340 Меньше убивай их, ибо в убийстве пользы нет:

религия не имеет запаха – мускусом и алоэ она не является.

Тайна сокрыта в сотне оболочек,

внешне она с тобой, да внутренне против [тебя]».

Царь /шах/ сказал ему: «Тогда говори, мера в чем заключается,

средство от того ухищрения и того притворства в чем заключается?

Чтобы не осталось в мире ни одного христианина,

ни открытого в религии, ни скрытого».

Тот сказал: «О царь! Уши и руки мне отсеки,

нос мне рассеки и губы по решению /приговору/ горькому.

345 Затем под виселицу подведи меня,

чтобы попросил какой-нибудь ходатай за меня.

На лобном месте /букв.: месте глашатаев/ сделай это дело ты,

на той дороге, где будет перепутье /перекресток/.

Затем от себя отошли [меня] в город дальний,

дабы я посеял среди них зло и смуту».

Обман христиан вазиром

Тогда я скажу: «Я втайне христианин.

О Господи, Тайновед, Ты знаешь меня.

Царь /шах/ проведал о вере моей

и из фанатизма покусился на душу /жизнь/ мою.

350 Я захотел [свою] религию от царя сокрыть,

внешне делая то, что составляет его религию.

Царь разнюхал о таинствах моих,

обвинением стала для царя речь моя.

Он сказал: „Речь твоя что во хлебе иголка,

от моего сердца к твоему сердцу ведет щель[73].

Я через эту щель увидел состояние твое,

состояние твое увидел, не вкушая слов твоих“.

Если бы душа ‘Исы [= Иисуса] не была избавлением моим,

то он по-иудейски разорвал бы на куски меня[74].

355 Ради ‘Исы я душу /жизнь/ уступлю и голову отдам,

сотню тысяч обязательств пред ним на себя возложу.

Души /жизни/ не жаль мне ради ‘Исы, и все же

сведущ я в религии его весьма изрядно.

Жаль стало мне, что эта религия чистая

среди невежд отправится на погибель.

Благодарение Поклоняемому (Изад)[75] и ‘Исе, что мы /я/

стали тому вероучению Истинного провожатыми.

От иудеев и от иудейства мы избавились,

дабы (христианским) зуннаром[76] препоясаться.

360 Время, время ‘Исы, о люди!

Услышьте таинства вероучения его душою!»

Поступил с ним царь так, как тот [ему] сказал [= его попросил],

остался изумленным народ от того ухищрения скрытого /запрятанного/.

Отослал он его в край христиан,

начал тот призывать [их к себе] после того.

[О том, как] христиане восприняли ухищрение вазира

Сотни тысяч страшащихся [= христиан] мужчин, [пришедших] к нему,

мало-помалу собрались на улице его.

Он разъяснял им исподволь /таинственно/

таинство Ангилийуна [= Евангелия], зуннара и намаза /молитвы/.

365 Он внешне проповедником (Божественных) заповедей был,

внутри же [призывным] свистом и силками был.

Ради этого некоторые сподвижники Посланца

умоляли [рассказать] об ухищрении души гула[77]:

«Что она примешала из корыстей скрытых

в (религиозные) отправления и в искренность души?»[78]

Достоинство повиновения [Богу] не искали они в нем,

изъян внешний искали они, где же /в чем же/ он?

Волосок за волоском, крупицу за крупицей ухищрение души (нафс)

распознавали они – как розу от сельдерея.

370 Даже [самые] дотошные /пытливые/ из сподвижников (Пророка) в той [его]

проповеди к ним изумились душой (джан).

[О том, как] христиане последовали вазиру

Сердце ему отдали страшащиеся [= христиане] целиком.

Вот что за сила бывает [у] (слепого) следования простолюдинов!

Внутри груди любовь к нему они взрастили,

наместником ‘Исы [= Иисуса] его посчитали.

Он втайне – Даджжал[79], одноглазый, проклятый.

О Господи, откликнись на крик, Ты – лучший помощник!

Сотни тысяч силков и приманок есть, о Господи!

[А] мы как птички, жадные, обездоленные!

375 Миг за мигом мы опутаны сетью новой,

каждый [из нас], даже если мы соколом и Симургом[80] станем.

Освобождаешь Ты нас каждый миг, и вновь

к [другому] силку направляемся мы, о Незнающий нужды!

Мы в этом амбаре пшеницу складываем,

[а затем] собранную пшеницу теряем.

Не помышляем [разве] мы после рассудком,

что такая нехватка пшеницы – от ухищрения мыши?

Мышь до амбара нашего проторила ход,

и от ее искусства амбар наш пошел вразнос.

380 Сначала, о душа, зло от мыши устрани,

а уж потом в собирании пшеницы усердствуй.

Послушай [одно] из преданий от Предводителя предводителей:

«Не бывает молитва полной без присутствия (хузур)»[81].

Если нет мыши-воровки в амбаре у нас,

пшеница поступков за сорок лет где тогда?

По крохам правдивость каждого дня почему

не собирается в этом амбаре у нас?

Множество огненных звездочек из железа высыпало,

и то обожженное сердце [их] приняло и выдержало.

385 Но во мраке один вор украдкой

прикладывает палец к звездам /прикрывает пальцем звезды/.

Убивает он звезды одну за другой,

чтобы не воссиял ни один светильник с небосвода.

Хоть будет тысяча силков под ногами,

раз Ты с нами, не будет никакой печали.

Каждую ночь из силков тела души /букв.: духов/

освобождаешь Ты, стирая [памяти] скрижали.

Освобождаются души /букв.: духи/ каждую ночь из этой клети,

свободные, [нет средь них] ни судьи, ни осужденного.

390 Ночью о тюрьме не ведают заключенные,

ночью о достоянии /о государстве/ (даулат) не ведают султаны.

Нет печали и раздумий о прибыли и убытке,

нет представления ни о том, ни о сем.

Состояние познавшего (‘ариф) таким бывает даже без сна,

сказал Поклоняемый (Изад): «Спящими были они»[82]. От этого не шарахайся ты.