Поэма о скрытом смысле. Четвертый дафтар

И повторил его, чтобы он не укрылся [от внимания][129].

Жена говорит: «Я тоже повторяла,

Указывала на отсутствие приданого!

Ее убежденность крепче горы —

Мол, ей и сотня бедностей не страшна!

Она говорит: “Мне желанно целомудрие,

У вас я ищу правдивости и великодушия”»[130].

205 Суфий сказал: «Да ведь наше приданое и богатство

Она увидела – и видит явное и скрытое![131]

Дом тесный, места – на одного,

Так что в нем и иголку не спрятать.

А вот в стыдливости, чистоте, воздержании и добродетели

Она понимает лучше нас, получив наставления[132].

Лучше нас знает про состояние стыдливости,

Про зад и перед, начало и конец стыдливости.

У нее (дочери) явно нет приданого и слуги,

А про ее добродетель и стыдливость [госпоже] самой известно.

210 Описывать целомудрие – не дело отца,

При том, что ему все ясно, как белый день»[133].

Я рассказала эту историю к тому, чтобы ты

Поменьше хвастался, когда оплошность вышла наружу[134].

О ты, тоже с непомерными притязаниями,

Вон каковы были твои старания и убеждения!

Ты стал изменником, как жена суфия,

Расставил силки ухищрения на [почве] обмана.

Ведь всякого неумытого пустослова

Ты стыдишься, а своего Бога – нет![135]

Цель наречения Аллаха Всеслышащим, Всевидящим и Всезнающим[136]

215 Для того Истинный нарек себя Всевидящим,

Чтобы видение Им каждый миг остерегало тебя.

Для того Истинный нарек себя Всеслышащим,

Чтобы ты сомкнул уста, [избегая] мерзких речей.

Для того Истинный нарек себя Всезнающим,

Чтобы ты, опасаясь, не замыслил порочного.

Они для Бога – не [как] имя собственное,

Ведь имя Кафур (камфара) может носить и чернокожий[137].

Имя [Божье] – это производное, а вечные качества

Не являются ущербными, как «первопричина»[138].

220 А иначе – это будет насмешка, издевка и обман,

[Как имя] «Слышащий» – для глухого, «Сияние» – для слепцов.

Или имя «Наглый» в приложении к стыдливому,

Или имя «Пригожий» – для страшного черного раба.

Титул «хаджи» новорожденному ребенку

Или титул «гази» ты даешь по родству[139].

[Но] если эти титулы произнесут в восхваление,

Когда [человек] не обладает тем качеством – будет неверно[140].

То будет насмешка да издевка или безумие.

Чист Истинный от того, что говорят нечестивцы![141]

225 Прежде встречи я знала о тебе,

Что ты пригож лицом, да плох нравом[142].

Прежде свидания я знала о тебе,

Что из-за прекословия ты погрязнешь в несчастье.

Ведь если глаза у меня краснеют, когда слезятся,

Я узнаю об этом по боли, хотя и не вижу этого[143].

Ты увидел меня овечкой без пастуха,

Ты вообразил, что нет у меня защитника.

Потому влюбленные стенают от боли,

Что обратили взор куда не следует[144].

230 Воображали, что та лань – без пастуха,

Воображали, что та пленница – даровая[145].

Пока стрела взора не вонзилась в печень,

Мол, это я – сторож, не глазей попусту!

Разве я хуже овечки, хуже козочки,

Чтобы не было у меня за спиной сторожа?![146]

Есть у меня сторож, что под стать своим владениям,

Знает Он о каждом ветре, который меня овевает.

Холодный тот ветер или теплый – тот Всезнающий

Не бывает неведающим, не бывает отсутствующим, о ущербный!

235 Похотливая душа глуха и слепа по отношению к Истинному,

Я издалека сердцем почуяла слепоту.

Я потому восемь лет вовсе не спрашивала о тебе,

Что видела, как ты полон хитросплетений невежества[147].

Что мне спрашивать того, кто в банной топке,

Мол, как ты? Ведь он – вверх тормашками![148]

Мир как подобие банной топки, а благочестие как подобие бани[149]

238 Пристрастие к миру – это как топка при бане,

Ведь из-за него жарка баня благочестия.

Но доля благочестивого от этой топки – чистота,

Поскольку он – в бане и в чистоплотности.

240 Богачи похожи на тех, кто тащит навоз,

Чтобы смотритель бани разводил огонь[150].

Алчность вложил в них Бог для того,

Чтобы баня была горячей и славной[151].

Оставь эту топку и направься в баню,

Прощание с топкой, считай, и есть эта баня!

Всякий, кто в топке, он словно прислужник

Для того, кто терпелив и благоразумен.

У всякого, кто вошел в баню, приметы его

Видны на его пригожем лице[152].

245 У тех, кто в топке, тоже есть явные приметы —

В одежде и в копоти и пыли [на них][153].

А если не увидишь его лица, услышь его запах,

Запах служит посохом любому слепцу![154]

А если не слышишь запаха, вовлеки его в разговор,

Из нового рассказа узнай старую тайну!

Вот говорит какой-нибудь истопник, наживший золота:

«Двадцать корзин навоза я натаскал [с утра] до ночи!»[155]

Алчность твоя в мире словно пламя –

Каждый язык разинул тысячу пастей![156]

250 Для разума это золото мерзко, как навоз,

Хотя, подобно навозу, оно [дает] сиять огню.

Солнце, которое пышет огнем,

Делает сырой навоз пригодным для огня.

Солнце также и тот камень обратило в золото,

Чтобы в топку алчности упало сто искр[157].

Некто говорит: мол, я нажил добра.

Что это значит? – Натаскал столько-то навоза!

Хоть эти слова и умножают позор,

Среди тружеников топки этим хвалятся!

255 Мол, ты притащил до ночи шесть корзин,

Я же без труда притащил двадцать корзин.

Кто родился в топке и не видел чистоты,

Тому запах мускуса причиняет мучения.

Рассказ о дубильщике кожи, которому на базаре торговцев благовониями стало дурно и тошно от запаха благовоний и мускуса[158]

Одному [дубильщику] стало дурно, и он весь скорчился,

Когда попал на базар торговцев благовониями[159].

Аромат, [шедший] от доблестных торговцев благовониями, сразил его,

Так что у него закружилась голова и он рухнул на месте.

Как мертвый, он пролежал без сознания

Полдня посреди дороги.

260 Тем временем около него собрался народ,

Все приговаривали: «Нет силы!», [пытаясь] помочь[160].

Один ладонью растирал ему сердце,

Другой опрыскивал его розовой водой.

Он не ведал, что на лугу

Из-за розовой воды с ним и приключилось [несчастье][161].

Кто-то растирал ему руки и голову,

А другой подносил влажную глину с соломой[162].

Кто-то окуривал ‘удом с сахаром,

А другой снимал с него одежду[163].

265 А кто-то [щупал] ему пульс – мол, как он бьется,

А другой обнюхивал его рот[164].

Мол, пил ли он вино или [отведал] банга и гашиша?

Люди были в недоумении из-за его обморока.

Поспешно оповестили родственников,

Мол, такой-то лежит там, сраженный [недугом].

Никто не знает, почему у него припадок

Или как вышло, что у него «таз упал с крыши»[165].

У того здоровенного дубильщика был брат,

Толковый и знающий, он явился поспешно и быстро.

270 [Неся] чуток собачьего дерьма в рукаве,

Он раздвинул народ и подошел с горестным воплем.

Сказал, мол, я знаю, откуда его болезнь.

Когда знаешь причину, ясно, каково лечение.

Когда причина неизвестна, трудно

Излечить болезнь, и для нее [возможны] сто поводов[166].

Когда ты узнал причину, стало легко,

Знание причин устранило неведение.

Сказал про себя: «У него в мозгу и в жилах

Наслоился запах того собачьего дерьма.

275 Он [с утра] до ночи по пояс в нечистотах,

Занят дублением кожи в поисках пропитания.

Опять же, великий Джалинус сказал так:

Дай больному то, к чему он привык[167].

Ведь его болезнь от того, что против привычного,

Так что лекарство от его болезни ищи в обычном.

От переноски дерьма он стал как навозный жук,

Навозный жук от розовой воды потеряет сознание.

Так что в том собачьем дерьме – его лекарство,

Ведь он к нему привык и приспособился».

280 Прочти «Мерзкие [женщины] – мерзким [мужчинам]»,

Иди и постигни изнанку этих слов![168]

Доброхоты амброй и розовой водой его

Лечат, чтобы открыть дверь [спасения].

Мерзким [людям] не подходят благородные [лекарства],

Не подобают и не приличествуют, о надежные друзья!

Поскольку они уклонились от аромата Откровения и заблудились,

Стали их воплем [слова] «Мы увидели в вас…»[169].

[Они говорили]: «Тягота и болезнь для нас эти слова,

Ваше увещевание для нас – не доброе предзнаменование![170]

285 Если в открытую приступите к поучениям,

Мы тут же побьем вас камнями!

Мы возросли в праздных речах и забавах,

Мы не питали себя наставлениями.

Наша сила – ложь, бахвальство и обман,

От этих назиданий у нас колики в животе!

Вы во сто крат [усиливаете] и умножаете болезнь,

Врачуете разум при помощи опиума!»[171]

Брат дубильщика кожи излечивает дубильщика, тайком [используя] запах испражнений

Тот юноша стал отгонять от него народ,

Чтобы люди не увидели его лечения.

290 Склонил голову к его уху, словно поверяющий тайну,

Потом положил ту вещь ему под нос.

Он ведь уже растер в руке собачье дерьмо,

Понял, что оно-то и будет лекарством для скверного мозга.

Прошло немного времени, человек зашевелился,

Люди воскликнули, мол, это удивительное заклинание!

Этот [юноша] прочел заклинание, подул ему в ухо,

Он был мертвый, заклинание его спасло![172]

Движение у испорченных людей – в ту сторону, где

Есть блуд, игра глазами и бровями[173].

295 Тот, кому нет пользы от мускуса наставлений,

Поневоле пристрастится к дурному запаху.

Истинный потому назвал многобожников нечистотой,

Что они извечно рождались внутри [кучи] помета[174].

Червь, который родился в навозе, вовеки

Не приспособит свою натуру к амбре!

Поскольку [Бог] не одарил его (неправедного) брызгами Света,

Он весь – тело без сердца, словно кожи[175].

А если Истинный уделил ему от брызг Света,

То, как принято в Мисре, навоз породил птицу![176]

300 Но не простую домашнюю птицу,

А птицу знания и мудрости.

«Ты подобен тому, в ком нет того Света,

Раз ты уткнулся носом в грязь![177]

Все лицо пожелтело от разлуки,

Листья желтые, а плод внутри незрел[178].

Котел почернел и закоптился от огня,

Мясо из-за жесткости так и осталось сырым.

Восемь лет я заставляла тебя кипеть в разлуке,

Ничуть не убавились твои сырость и лицемерие[179].

305 Твой зеленый виноград тверд, как камень, ибо от хвори

Другие виноградины нынче – изюм, а ты – незрел!»[180]

Влюбленный приносит извинения за свою провинность, прибегнув к уверткам и утаиванию, а возлюбленная и об этом узнает

Влюбленный сказал: «Не сердись, я хотел испытать,

Посмотреть, ты товарищ мне или ты целомудренна[181].

Я знал о тебе безо [всякого] испытания,

Но разве услышать – то же самое, что увидеть?[182]

Ты – солнце, имя твое прославлено и известно,

Что за урон, если я подверг его испытанию?

Ты – это я, я себя испытываю

Каждый день, [получая] прибыль и [терпя] убыток[183].

310 Пророков подвергали испытанию [их] враги,

Чтобы те явили свои чудеса[184].

Я испытал свои глаза при помощи света,

О, да не коснется дурной глаз твоих глаз![185]

Этот мир словно развалины, а ты – клад,

Если я разыскал клад – тебя, не обижайся!

Я оттого проявил такую глупую дерзость,

Чтобы [потом] всякий раз хвастаться перед врагами[186].

Чтобы, как только язык мой помянет [твое] имя,

Глаза свидетельствовали о виденном[187].

315 Если я стал работником на дороге уважения к тебе,

О луна, то я пришел с мечом и саваном[188].

Только сама отруби мне ноги и голову,

Ведь я [принадлежу] этим рукам, не рукам других[189].

Ты вновь ведешь речь о разлуке,

Делай что хочешь, но этого не делай!»

В этот миг путь привел в город речи.

Она сказала: «Невозможно, поскольку нет времени!»[190]

Мы рассказали про кожи, а мясо осталось спрятанным,

Если мы останемся, то это так не останется[191].

Возлюбленная отвергает извинения влюбленного и выставляет ему на вид его увертки

320 В ответ ему та подруга раскрыла уста,

Мол, для нас – день, для тебя – ночь![192]

К затемняющим хитростям в суждении

Зачем ты прибегаешь перед зоркими?[193]

Все, что у тебя на сердце из ухищрений и секретов,

Нам открыто и ясно как день.

Если мы милостиво покрываем его,

Почему твоя дерзость переходит границы?[194]

Поучись у отца, ведь Адам, провинившись,

Охотно опустился на порог[195].

325 Когда он увидел того Знатока тайн,

Он встал на ноги, моля о прощении[196].

Уселся на пепелище печали,

Не прыгал, оправдываясь, с ветки на ветку[197].

Сказал: «Господи наш, мы обидели [себя]!» – и все,

Поскольку он увидел вокруг себя стражей[198].

Увидел стражей, сокрытых, как душа,

Копье у каждого – до небес[199].

Мол, берегись, пред Сулайманом будь муравьем,

Чтобы не пронзило тебя это копье![200]

330 Ни на миг не останавливайся нигде, кроме стоянки правды,

Не бывает у человека [другого] такого охранника, как глаз[201].

Если слепой очищается благодаря наставлению,

Он каждый миг вновь марает себя[202].

О человек, ты с виду не слеп,

Но когда приходит Приговор, глаза слепнут[203].

Нужны долгие годы, чтобы изредка, порой

По Приговору зрячий угодил в яму[204].

Для слепца же этот Приговор всегда с ним,

Ведь падать – его природа и привычка.

335 Он упадет в нечистоты – не знает, что за запах,

[Мол], от меня этот запах или от грязи?

А если кто-то умастит его мускусом,

Он тоже приписывает [запах] себе, а не милости друга.

Так что два ясных глаза, о наделенный зрением,

Для тебя – сто матерей и сто отцов.

Особенно – глаз сердца, у которого семьдесят оболочек,

А эти два глаза [внешнего] чувства лишь подбирают за ним крохи[205].

О горе, заявились разбойники,

Связали мне язык сотней узлов[206].

340 Стреноженный, побежит ли резво легконогий скакун?

Больно тяжелы эти путы, ты уж прости!

О сердце, эта речь выходит раздробленной,

Ибо эта речь – жемчуг, а Ревность – мельница[207].

Если жемчуг дробится и измельчается,

Он становится тутией для больных глаз[208].

О жемчуг, не горюй из-за того, что ты раздроблен,

Благодаря раздробленности ты станешь светом[209].

Вот так, дробно и невнятно надо вести речь,

Под конец Истинный выправит ее, ибо Он – Ненуждающийся[210].

345 Пусть пшеница раздробилась и распалась —

Она попала в лавку, мол, вот – полноценный хлеб!

О влюбленный, и ты, когда твой проступок открылся,

Перестань наводить блеск, горюй![211]

Те, которые являются избранными сынами Адама,

Трубят: «Господи наш, мы обидели [себя]!»[212]

Изложи свою просьбу, не прекословь,

Подобно Иблису проклятому, бесстыдному[213].

Если бесстыдство стало для него покрывающим порок,

То и ты иди, усердствуй в пререканиях и бесстыдстве![214]

350 Тот Абу Джахл чуда от Пророка

Потребовал, как злобный тюрок-гуз[215].

А тот Сиддик Бога не просил чуда,

Сказал: «Это лицо не говорит ничего, кроме правды!»[216]

Разве приличествует такому, как ты, из себялюбия

Испытывать такую возлюбленную, как я?

[Как] тот еврей сказал ‘Али (да возвеличит его Аллах!): «Если ты веришь в защиту Истинного, бросься с высоты этого дворца!», и [что] ответил ему Повелитель верующих[217]

Однажды сказал Муртазе один упрямец,

Который не знал о величии Бога[218],

[Стоя с ним] на весьма высокой крыше или на [башне] дворца,

Уверен ли ты в защите Бога, о премудрый?

355 Сказал: «Конечно, Он – Хранящий и Ненуждающийся

Для [охраны] нашего бытия с детства и с семени»[219].

Тот сказал: «Прямо сейчас кинься с крыши,

Сполна доверься защите Истинного!

Чтобы я поверил в твою уверенность

И в твое благое, основательное убеждение».

Тогда Повелитель сказал ему: «Замолчи, уходи,

Чтобы душа твоя не стала залогом за эту дерзость!»

Разве приличествует рабу, чтобы Бога

Он проверял, подвергая [испытанию]?

360 Как смеет раб из наглости

Испытывать Бога, о бестолковый невежда?!

То подобает Богу, чтобы Он испытаниям

Подвергал рабов каждое мгновение,

Чтобы показать нас в открытую нам [самим],

Что за убеждения мы храним втайне[220].

Разве Адам говорил когда-нибудь Истинному, мол, я Тебя

Испытывал этим своим проступком и огрехом,

Чтобы увидеть, о Шах, пределы Твоей кротости?

Ох, кто же осмелится на такое, кто?!

365 До чего же обнаглел твой разум!

Твои извинения хуже твоей вины![221]

Он – тот, кто воздвиг свод небес,

Как ты можешь устроить Ему испытание?!

О ты, не знающий зла и блага,

Сначала испытай себя, потом – другого!

Когда ты испытаешь себя, о такой-то,

Ты освободишься от испытания других[222].

Когда ты узнаешь, что ты – крупица сахара,

То узнаешь, что ты – из Дома сахара[223].

370 Теперь узнай, что Бог без некоего испытания

Не пошлет тебе незаслуженно сахара.

Без испытания уразумей вот что о знании Шаха:

Он не сошлет тебя к месту для ног, если ты – голова![224]

Разве разумный бросит ценную жемчужину

В выгребную яму, полную нечистот?

Ведь пшеницу разумный, сведущий человек

Никогда не отправит в амбар с соломой.

Шейха, который является главой и предводителем,

Если мурид подверг испытанию, он – осел!

375 Если ты станешь испытывать его на пути религии,

Ты и сам станешь испытуемым, о не верящий твердо!

Дерзость и невежество обнажатся и откроются,

[Но] разве он разденется догола из-за того досмотра?[225]

Если придет пылинка, станет взвешивать гору –

О юноша, из-за той горы она порвет свои весы!

Ведь он (мурид) плетет весы из своего суждения,

На весы кладет Божьего человека.

Раз тот не умещается на весах разума,

Значит, он рвет весы разума.

380 Знай, что испытать Его – все равно что повелевать [Им],

Не пытайся повелевать таким шахом!

Как это рисунки станут повелевать

Таким Рисовальщиком, чтобы испытывать [Его]?[226]

Если он (рисунок) узнал и постиг, [что такое] испытание,

Не Рисовальщик ли и это тоже для него начертал?

Чего стоит сам этот образ, который Он нарисовал,

Перед образами, которые пребывают в Его знании?

Когда нашло на тебя искушение [устроить] это испытание,

Знай, что пришло злосчастье и дало тебе по шее.

385 Когда ты заметил такое искушение, поскорей

Обратись к Богу и бей земные поклоны!

Место поклонения омочи льющимися слезами,

Мол, О Боже, избавь меня от этого предположения[227].

В тот миг, когда тебе захотелось испытывать [Бога],

Мечеть твоей религии стала разрушаться[228].

Рассказ об Отдаленнейшей мечети и [дереве] харруб и о том, как Да’уд (мир ему!) вознамерился раньше Сулаймана (мир ему!) возвести эту мечеть[229]

Когда ослабла решимость Да’уда

Построить из камня Отдаленнейшую мечеть,

Внушил ему Истинный: «Оставь это,

Ибо не воздвигнется твоей рукой это здание!

390 Нет в Нашем предопределении того, что ты эту

Отдаленнейшую мечеть возведешь, о избранный!»

Он сказал: «В чем мое преступление, о Ведающий тайное,

Раз ты повелеваешь мне, мол, не строй мечеть?»

[Бог] сказал: «Ты пролил кровь многих, не [совершив] преступления,

Кровь притесненных взвалил себе на шею![230]

Ведь из-за твоего пения бесчисленные люди

Отдали душу и стали его добычей.

Кровь многих пролилась из-за твоего пения,

Из-за прекрасного, берущего за душу голоса»[231].

395 [Да’уд] сказал: «Я был покоренным Тобой, опьяненным Тобой,

Руки мои были связаны Твоими руками![232]

Разве не всякий одоленный Шахом удостаивается милости?

Разве не [так это]: одоленный – словно несушествующий?»[233]

[Бог] сказал: «Этот одоленный – такой несуществующий, кто

Является несуществующим лишь относительно, уверьтесь![234]

Такой несуществующий, который ушел от себя,

Лучший и достойнейший из существ[235].

По отношению к Божественным атрибутам он гибнет,

[Но на самом деле] погибая, он пребывает![236]

400 Все духи в его распоряжении,

Все тела тоже у него под прицелом[237].

Тот, кто покорен Нашей милостью,

Не принужден, но волен в [выборе] Дружбы[238].

Предел свободы воли в том и состоит,

Что его собственная воля здесь пропадает.

Наделенному собственной волей не вкусить наслаждения,

Если он наконец не очистится от самости.

Пусть в мире есть [лакомые] куски и напитки,

Наслаждение от них лишь ветвь отказа от наслаждений[239].

405 Хотя он стал не подвержен влиянию наслаждений,

Он был само наслаждение и стал ловцом наслаждений![240]

Толкование к «Верующие ведь братья»[241] и «Ученые как одна душа»[242], в особенности – [толкование] единства Да’уда и Сулаймана и других пророков (мир им!), – ведь если одного из них отринешь, то вера любому другому пророку не будет правой; это признак [их] единства – когда разрушаешь один дом из тысяч домов, то разрушаются все, и ни одна стена не остается стоять, ибо «Мы не различаем между кем-либо из них»[243] и «Умному довольно и указания»[244]. Это даже превзошло указание

Пусть она не поднимется твоими стараниями и силами, —

Но мечеть выстроит твой сын!

То, что сделает он, сделано тобой, о премудрый,

Меж верующими – вечный союз!»

Верующих много, но вера одна,

Тел у них много, а душа одна.

Кроме понимания и души, что есть у быка и осла,

У человека есть другие ум и душа[245].

410 Также кроме души и ума [обычного] человека

Есть еще [другая] душа у обладающего тем Дыханием[246].

Животная душа не обладает [свойством] единения,

Не ищи этого единения в духе ветра[247].

Если одна ест хлеб, другая не насыщается,

А если одна несет груз, другой не тяжело.

Но эта от смерти той испытывает радость,

Умирает от зависти, когда видит благополучие той.

Души волков и собак – каждая по отдельности,

Души львов Божьих объединены[248].

415 Я назвал их души именем во множественном [числе],

Ибо та единая душа бывает сотнями [душ] в телах[249].

Подобно тому, как один свет солнца небес

Бывает сотнями [светов] по отношению к дворам домов.

Но все его светы – это один [свет],

Когда ты устранишь стены.

Когда не станет у домов основания,

Верующие станут единой душой[250].

Разногласия и трудности вытекают из этих слов,

Потому что это – не [полное] соответствие, а [только] подобие[251].

420 Бесчисленные различия существуют между львом как таковым

И храбрецом из рода человека как таковым[252].

Но в момент уподобления, о проницательный,

Заметь объединение через отвагу[253].

Ведь тот храбрец был все же подобием льва,

[Хотя] он не соответствует льву во всех чертах[254].

В этом дворце нет тождественных рисунков,

Чтобы я указал тебе на [полное] соответствие[255].

Также и [далее] я привожу несовершенное подобие,

Чтобы спасти разум от растерянности.

425 Ночью в каждом доме ставят лампу,

Чтобы при помощи ее света спастись от темноты.

Та лампа – это тело, ее свет – как душа,

Она нуждается и в фитиле, и в том и сем[256].