Внимание! Ум Иллюзия

Кот оставил свой след в искусстве.

И не один.

Я тоже плету карандашную паутину на чистом листе бумаги. Читаю между строк электрических проводов и конспектирую в тетрадь.

Хвостатый, развалившись на своей картине, тоже читает.

– Прикольно,– говорит он, повернувшись ко мне. – Я сразу и не понял, что за

НЕГАТИВ

Его гладкая шерсть сусальным блеском выгодно подчёркивает накрахмаленные усы. Они туго натянуты, как струны укулеле, и бесподобно вибрируют после каждого касания волшебной фаланги невидимого мастера. Рыжий хвост вопросительным знаком полирует рассыпанные на подоконнике звёзды. Как маятник. Туда-сюда. В такт ему на стене идут старинные часы, а капли дождя за окном разбиваются о фарфоровый карниз.

Кот улыбается белоснежными зубами. Его ясные, как безоблачное небо глаза, светятся морской лагуной. В них отражаюсь я, а за моей спиной изразцовый камин. В нём горит и благоухает на всю гостиную Ум Иллюзия. Это одно из условий Реальности, и оно выполняется Иллюзием беспрекословно.

– Только ты один! – заявляет она каждый раз, как проявляется в противоположном от меня углу, в котором стоит трон из красного дерева, оббитый велюровым бархатом времён Людовика 14. Он сделан по личному распоряжению императора и доставлен ко двору, как подарок на собственные именины его величества. Реальность всегда сидит на нём, положив нога на ногу и покачивает снятой с пятки алой, лакированной туфелькой. У неё в руке длинный чёрный эбонитовый мундштук, покрытый мелкой мозаикой из черепашьего панциря. Она достаёт из сумочки золотую зажигалку с гравировкой дракона, выполненной редким методом нанесения рисунка. Лучшие граверы мира добились эффекта изменения текста и движения головы дракона. Когда зажигалка не использовалась, дракон находился в профиль, а надпись была

«ДАЛ ОДНО»

При зажигании – голова дракона поворачивалась анфас, и появлялась надпись

«ДАЛА ДНО»

Также к этой диковине приложил свои руки, глаза и сердце, один некогда известный ювелир. На пике своей карьеры он увлёкся эзотерикой, подружился с ловцами снов, попал в секту каких-то Дэмов, и по слухам был слишком близок к самому Дьяволу, а потом вместе с ним и вовсе исчез. Но сон никуда не делся. Он настойчиво вернул его к Иллюзию в Виде Реальности, которая больше не пропадает и не прикуривает. Потому что, как она выражается :

"Впускание и выпускание дыма забирают много времени и пространства, а те в свою очередь почти всё

Внимание!

– Мне свидетели не нужны! -произносит она странным тоном и протягивает зажигалку Иллюзию.

Та скользит по воздуху через зал прямо к нему. Он держит руки перед собой ладонями вверх. Зажигалка касается левой ладони, а в правой появляется нечто, похожее на клубок маленьких змей, которые сползлись и укладываются в спячку. Змеи эти гораздо короче обычных, и соединяются между собой сразу каждая с каждой и все в одну. Субстанция пульсирует с частотой позволяющей рассматривать её снаружи, разглядывать изнутри и видеть насквозь одновременно. Количество змей постоянно меняется. Миг за мигом откуда-то появляются новые, а часть старых бесследно исчезает. Форма, строение, свойства, конфигурация, внешние и внутренние связи никогда не повторяются. Они уникальны, но их объединяет один код.

Код Руи.

"Не знаю почему Реальность решила, что это Ум, но Вид такого

меня

слишком очаровывает

и этим пугает"

А сегодня утром произошёл неслыханный инцидент. Всю ночь лил дождь. Я так замёрз, что начал даже разговаривать с ним. Потом с котом. Бурная дискуссия закончилась тайным голосованием. Двое против одного, за то, чтобы разбудить камин. Я голосовал против. Поэтому дождь пошёл за дровами, но с улицы так и не вернулся. А кот притащил спички и разжёг побеги Эфедры. Мы лежали на шкуре Альпака и вспоминали Падре. Грелись, млели и не заметили, как отключились.

Спим и слышим сквозь сон:

«Мне свидетели не нужны»

– Ага, – говорит голос в моей голове, – Ему тоже, -указывает на меня.– Спать хочет, -и превращается в песочного клоуна, что зовётся Дрёмой. Откушенным пальцем он касается поверхности действующего сна, и проваливает Внимание ещё глубже. В подсознание. На самое дно.

"Сон снов"

Именно его обычно и страхуют, потому что он гораздо ярче, чем любые глюки и колдовство наяву.

Свет. Я его чувствую. Мне тепло и уютно. Он наполняет меня. Я и есть он. В самом центре своей системы. Горю, пылаю, освещаю путь. Вокруг меня кружатся планеты. Я притягиваю их к себе. Одна уже совсем близко. Вот. Смотри. На ней большими буквами написано:

"ТОЛЬКО ТЫ ОДИН"

– Кто ты?

-Думай про себя…

– Ты!

– Я?

– Я?!

Я яя

– Ну так лови! Разжигай! И суй свой Ум в камин, наконец, -знакомый голос Реальности перевернул меня. Лёжа, я потерял равновесие. Кувыркнулся несколько раз вокруг оси, да так сильно, что закружился, как юла. Меня замутило.

Открыв глаза, я увидел:

по комнате в мою сторону медленно летит зажигалка

Вскочив на ноги, я вытянул руки, чтобы поймать её. Она точно легла на ладонь, даже не пришлось сжимать пальцы.

– Как ловко вышло, – кто-то сказал за меня, рассматривая гравировку оживающего дракона. Поворачивая голову, он тоже глядел на меня. Сперва одним тусклым рубином, а затем, из неоткуда появившимся, вторым. И чем сильнее ладонью нагревалась зажигалка, тем ярче и ослепительнее блестали камни. Яркость зашкалила. Время остановилось. Пространство сжалось. Наши взгляды встретились. Прогремел взрыв сверхновой.

Вспышка ослепила всё внутри и снаружи. Когда зрение восстановилось, я опять уставился на дракона. Отвернувшись, он глядел на мою правую ладонь. Я тоже перевёл взгляд на неё и увидел кишащих змей. В районе солнечного сплетения сжалось, разжалось и устремилось вверх. Дракон с диким рёвом открыл пасть. Из неё, как из жерла вулкана, изверглась огненная лава.

Перед тем, как исчезнуть, я успел только взмахнуть руками. Клубок змей полетел в пылающий камин, а зажигалка упала на шкуру Альпака.

А сейчас, мои щупальцы держат простой исписанный карандаш и непростую будущую книгу. Они полупрозрачны, как Ушастая Аурелия, которую на Средиземном море подарило нам Внимание. Оно так сильно любит нас, что ни за что не оставляет без себя.

Мой купол в виде круглого плоского зонтика густо усажен стрекательными клетками. Они розово-фиолетовыми нитями пронизывают туловище и заканчиваются там, где на щупальцах располагаются присоски. На одной из них красуется палладиевый перстень со вставкой из много каратного Карбонадо.

Этот редчайший чёрный алмаз образован в результате взрыва сверхновой.

Он повидал триллионы галактик.

Приземлился в районе Камчатки.

Был добыт из вулкана шаманом.

Обрамлён виртуозно в палладий

Прежде, чем оказался на мне.

Я протягиваю щупальцу с перстнем к мордочке кота. Он облизывается и целует камень. Звёзды на подоконнике оживают. Надевают маски, берутся за руки и крУжатся в танце на пластиковом холсте. Затем доверяют его рыжему художнику, и летят в центр зала, указывая нам траекторию млечного пути. Мерцающим хороводом они замирают над зажигалкой, притягивают её, и вместе растворяются в эго-алмазе. Я прячу его между строк этой рукописи и нежно вглядываюсь в искреннюю теплоту чувств моего ласкового друга. Кот мурлычет, прыгает с подоконника на мех и выполняет грациозные асаны там, где минуту назад остывала зажигалка.

– Сегодня вечером нас навестит Внимание, -не страхуя "Я", я возобновляю творчество.

Подкинув в огонь несколько сухих побегов Эфедры, собранных после стеблепада на память Падре, кот сворачивается в клубок и накрывается хвостом.

Воздух насыщается фужерным ароматом. Его травянистый запах доминирует аккордами мха и кумарина, а пряный акцент слышится в тонкой ноте дымящейся древесины.

Эфедра раскрывается слой за слоем, и благодаря призрачному оркестру алкалоидов и какой-то там кислоты, звучит торжественно, как великая композиция.

Рыжий возвращается на подоконник.

– Как ты думаешь, – спрашивает он, подёргивая хвостом. – Иллюзий вернётся к её приходу? А то ведь придётся самим доставать его Ум из камина?– усы снова тянутся к низу живота.

– Боишься, что оно спалит чем мы тут занимаемся? – усмехаюсь я, – Внимание и так знает, только Виду не подаёт.

– Конечно, кто ему подаст? -смеётся усач. – Он же странный, как Реальность.

Ей тоже

никто

никогда

ничего…– кот хватается лапами за живот, валится на бок и катается по наичистейшему подоконнику.

-Ха-ха-ха!!! – он заливается смехом до слёз, словно маленький ребёнок, которого не остановили, не осудили, не одёрнули.

Ни рукой, ни взглядом, ни угрозами.

Строгие, злые, уставшие родители.

Когда он что-то ляпнул, по-детской наивности, а может даже с умыслом поднять настроение.

Своих

единственных,

любимых

кормильцев.

Замученных бытом.

О главном забывших…

Смотрит-то на них их кровинушка.

Посмеялись бы от души…

за компанию,

вместе

с ним,

таким

родным,

таким близким,

таким

искренне

живым

ещё,

какими когда-то были сами…

– Интересно!

каким будет

негатив

когда читающий догонит

ЧТО!?

Вид у Реальности от ИллюзиЯ…

ТРАНСФОРМАЦИЯ

(нацарапано на стене около кнопки вызова лифта)

ООО…

Сколько всего ещё не написано?

Сколько же я ещё напишу!

И про себя.

И про других.

И про тебя.

Да!

Да, мой искушённый читатель.

Ты столько ещё не знаешь!

Не подозреваешь!

Не ведаешь, что творишь.

Ишь!

Заёрзал. Зашевелился. Ожил, наконец!

Ладно, не парься.

Я – самый лучший твой друг!

Да что там?! Ты и есть я.

Я, как и ты, сейчас пишу и читаю.

Одновременно.

Всё происходит здесь и сейчас.

Здесь и сейчас!

И будущее и прошлое и настоящее.

Да! Да! Да!

Всё одновременно.

Ты же не думаешь, что время линейно?

А?

Ха-ха-ха!

Я вот когда-то так думал…

И верил.

Прикинь!

Верил во всякое Г.

Что каждый двигается из пункта А в пункт Б.

Что путь измеряется в годах и километрах…

Чушь!

Полная.

Путь, если и можно измерить, то только состоянием души.

Кстати.

Какое сейчас у тебя состояние?

А сейчас?

А сейчас?

Сей-час. Сей-час. Тик-так. Тик-так. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдоооооооох.

А теперь замри.

Наблюдай.

Чувствуй.

Что там внутри?

Сердце бьётся?

Солнце светит?

Огонь горит?

Всегда?

Представляешь!?

Да!?

Да!!!

Всегда.

С тех пор, как перестаёшь делить целое на дни и ночи.

Знаешь почему?

Примитивно.

И очень!

Странно постоянно обкрадывать себя.

То или это.

Задумайся.

Не ты ли называешь себя «я»?

Посмотри в зеркало и скажи отражению «ты».

Что оно тебе отвечает?

Прислушайся.

Пуще прежнего замри.

Перестань думать!

Хотя бы на мгновение.

Это мы испытываем его терпение.

Ты читаешь, а я записываю за тобой.

Ой!

Что с тобой?

Совсем поплыл?

Прекрасно!

Плыви.

................................

Отпускай контроль…

………………………………..

Знаешь?

Куда ведёт дверь, которую каждый из нас только что открыл?

Туда, откуда никто не возвращается.

Особенно…

Таким…

Как был…

ДЭМЫ

«Способный постоянно видеть то, что, проснувшись, другой забывает, Дэм, обладающий опытом всех существ, подобен Богу» -дыхание Руи Нырима участилось. Он сделал глубокий вдох, выдох, отпил из серебряной фляжки, закурил трубочку и продолжил чтение.

«Но творить, хоть и также чудесно, он может только то, что ему говорит Иллюзий, который с помощью Ума и поддельного Внимания, хитростью вынуждает людей нарушать табу».

Клубы дыма попали в глаза Руи Нырима. Он зажмурился от резкой боли. Слёзы посыпались сквозь плотно сжатые веки. Кристаллы расцарапали зрачки. Стон Руи Нырима разбудил Пола и Падре, но их тела остались в оцепенении. Сил не было даже шевелиться.

"ТАБУ

1. На убийство.

2. На насилие.

3. На страхование снов.

Отказ от человеческого рода – последнее решение души в её жизни. Нарушив любой из трёх людских законов, она полностью подчиняется воли Иллюзия. А человек обращается в Дэма или доживает жизнь изучаемой на тот момент сущности"– Руи замолчал.

– Если Дэм отказывался служить – моментально исчезал неизвестно куда, – пробормотал Падре.

– Такие случаи зафиксированны не были, а если и были – о них никто не знал, – прошептал Пол, – А что дальше?

"Род Дэмов стремительно увеличивался. Когда количество Дэмов и людей стало равным, произошёл сбой. Возникший хаос требовал порядка. Лавочка по обращению закрылась. Часть Дэмов отказалась делать то, что им говорили. Они исчезли, но прежде, сознательно уснули, чтобы забыть всё и проснуться людьми, которыми были до нарушения табу"

– РЕЗНЯ ВО СНЕ СНОВ?

– ДА, ТОЧНО, НО ОБ ЭТОМ ПОТОМ

"Когда человек нарушал табу, он возвращался в последнюю изучаемую им живую сущность. И жил в ней пока не умрёт или его не убьют. Если ему удавалось выжить до неестественного возраста, присущего этому роду существ, его ждал выбор – вернуться снова к жизни человека, которым был до нарушения табу, или стать Дэмом»

Руи Нырим отложил рукопись и зажмурился. Он вспомнил Поли, а затем Эстер, которые сразу же появились перед ним одна за другой. Они были настолько соблазнительны, и так желанны, что Руи даже не сомневался, что по их венам течёт секс. Еще чуть-чуть и он бы сделал с ними всё, что только было возможно. А возможно было всё. Но неподдельное Внимание ведомое несгибаемым намерением напомнило о продолжающемся эксперименте.

– Осталось 100 дней, – прошептало оно прямо в ухо Руи Нырима. – Глупо из-за этих девиц и сомнительного удовольствия начинать всё сначала.

– Но мы можем получить неслыханный пейзаж,– затараторил Ум Иллюзия в другое ухо, – прямо сейчас!

– И заплатить за него усилиями 900 дней, так и не познав мощь, которая превосходит все человеческие представления?– голос Внимания был твёрд, спокоен и дружелюбен.

Поли и Эстер начали ласкать друг друга. Они плавно двигались и поочерёдно подмигивали Руи Ныриму.

– Давай мачо! – прикрикнул Ум, -Надо снять напряжение! -голос его трясся, – Мы же мечтали о Тройе!

Руи, как заколдованный смотрел на сочные формы сексапильных девушек. Он уже был готов согнуть своё намерение в бараний рог, но картина будущего внезапно мелькнула перед его глазами. Руи Нырим видел себя, одержимого бесом похоти, который сливает без остатка, годами накапливаемую энергию в чёрную бездонную дыру. Затем он увидел слабого и немощного, прячущего взгляд от своей Души старика. Оцепенев, Руи с ужасом смотрел на себя в том варианте будущего, и недоумевал, как он мог забыть о своей любимой и единственной.

– Если ты как следует отстрахуешь нас, – замурлыкали в один голос Поли и Эстер,– Станешь подобен БОГУ.

Они медленно приближались к Руи Ныриму.

-Ты сможешь иметь кого хочешь когда угодно, – их глаза горели животной страстью. – И каждый раз твоё Внимание будет захвачено таким неописуемым пейзажем…

Руи чувствовал жар, его одежда горела, он машинально раздевался.

– О котором до сих пор не смело даже помыслить самое через чур воспалённое сознание,– они подошли в плотную и накинулись.

– Застрахуй свои сны!!!

ПЛАМЕНЕМ

( Татуировка на теле Карла )

Всё!

Завёлся.

Не остановить.

Надо же такому было быть?

Я даже не подозревал…

Что так долго себя предавал.

Хорош!

Молча

Сидеть на жопе ровно…

Словно…

Выключил сам себя…

Чего хотел добиться этим, а?

Быть удобным?

Мумией?

Манекеном?

Не тленны…

Творчества года…

Моё богатство?..

Безмолвное братство…

Поработило…

Позарился на звон монет…

Блестят красиво…

Не испугался неминуемой расплаты…

Всю благость разменял на чёрствые караты…

На зелья ведьм и магов суррогаты…

Прошёл нирвану вдоль и поперёк…

Но коридоры души пусты.

Внутренний голос смолк.

Как вернуть ему естественное дыхание?

Искусственным?

Не прокатит!

ПЛАМЕНЕМ!!!

Да! Точно!

Сердце – мой факел!

Рву грудную клетку…

Гори!!!

Всем хватит.

Пылай!!!

Освещай тернистый путь.

Видящим как есть с дороги не свернуть.

Никакого забвения!

Никакой комы!

Страсти Христовы каждому знакомы!

Князь мира пытался

Иисуса совратить…

Но оказался

Слаб понять, как распинающих любить…

ПОСЛЕДНИЙ ИЗ РОДА КАН

Привет, Апрель, и пока, братец! Удивлений ты принёс не мало. Неожиданная баня по средам с утра. Когда весь человейник тонет в работе, мы топим релакс. Пол – астронавт, Падре – итальянец, Я – память Руи Нырима. Последние из рода Кан. Три сущности в трёх локациях, трёх мета вселенных. Печь в парилке, купель в помывочной, камин в зале.

В первой, слушая пар, дышим эфиром. Во второй, мысли сводим в едином потоке, и Реальность мощью водопада, обрушиваем на себя, на раскалённые тела, взрывая Ум килотоннами сенсорного тротила. Задерживаем дыхание под водой ледяной купели и встречаемся у камина, понимая, что абсолютно другие. Без имён, без национальностей, без профессий. Смыв ярлыки, шаблоны и убеждения. Только огонь горит в ровно бьющемся сердце каждого, отражаясь, как в зеркале там, где потрескивают поленья.

– Везенье или закономерность?– вздохнула Эстер и отвернулась от экрана.

– Может коллаб того и другого? – предположила Поли и пожала плечами, – Казалось бы, что тут такого? Просто необыкновенные людишки… – она перешла на шёпот,– Эстер, скажу тебе по секрету. Я уже жду следующую среду. Как когда-то ждала пятницу или субботу, просыпаясь в четверг.

– Хватит пялиться!– закричал Ум Иллюзия, появившись как всегда неоткуда.– Вы совсем уже!?– он с такой силой хлопнул по корпусу ноутбука, что внутри монитор и клавиатура с треском перемешались. – Может ещё сделаете им королевский?!!!

Поли и Эстер вжались друг в друга и визуально стали одним целым.

– Хорошая идея босс! Будет исполнено! – они молниеносно превратились в дым и растворились в воздухе.

В следующий миг две сексуальные нимфы уже стучали в дверь бани на Рублёвке.

– Кому бы ты дала первому? -Поли многозначительно улыбнулась.

– Не знаю,– Эстер красила помадой в форме члена сочные губки, рассматривая себя в карманном зеркальце, – Наверное, Руи, а может Падре. Пол тоже хорош, – она причмокнула и засмеялась, – А ты?

– А я сразу дам троим, – Поли залилась смехом и поцеловала ошарашенную подружку.

Они обнялись и начали страстно ласкать друг друга.

– Иллюзий меня очень пугает,– прошептала Эстер, продолжая сосать язык Поли.

– Именно поэтому надо скорее отработать этих…– Поли отпустила грудь Эстер и снова постучала в дубовую дверь, – Может тогда наш кошмар закончится…

– Скорей бы уже, – Эстер высунула руку из-под юбки Поли, и тоже стала стучать, – А если они не откроют?

Поли глубоко вздохнула и неискренне застонала, – Придётся опять удовлетворять фантазии нашего чудилы, пока он будет иметь сам себя через нас.

ЗАЩИТА

Чудесный летний день. По ощущениям 16:30. Тепло. Безветренно. Настроение приподнятое. Мне примерно 25 лет, причём давно, с тех пор как я заключил сделку. В белой рубашке с чёрными нарукавниками, чёрных шортах и почему-то шерстяных разноцветных носках и белых кроксах, я иду за отцом, которому на вид лет 70. Он целенаправленно следует по тротуару и говорит, что обязательно купит презервативы. Я не спорю, хотя немного удивлён. Мне что-то нужно от него. Что именно я не понимаю. Просто иду за ним и жду, когда он их купит. Мне кажется после этого, я буду свободен.

Отец заходит в распахнутые двери ближайшего бутика с вывеской «1001 сон».

–На вряд ли они здесь есть, – думаю я, и может быть, говорю вслух.

–Разберёмся, – отвечает отец или может быть думает про себя. По крайней мере, чувство такое, что вот-вот всё случится.

–Здравствуйте, – нас приветствует дама преклонных лет, привлекательная ничем. Помню только, что она вся какая-то серая и плоская, как рисунок шизофреника, а волосы её собраны на макушке в пучок крабом, который единственный из них живой. -Что вас интересует? – она внимательно и даже очень рассматривает нас.

Отец подходит к первому стоящему на его пути комоду, выдвигает ящик и достает из него 2 пачки презервативов. Он улыбается во весь рот, демонстрируя золотые коронки.

–Оплата только переводом! – восклицает дама.

–Грубо, – думаю я, а отец, не думая отдаёт мне презервативы и освободившейся рукой шарит по карманам. Вторая его рука держит кнопочный телефон. На отце тёмный приталенный костюм, в котором я его хоронил.

–Так, так, так, – произносит он в замешательстве.

Я уверен, что у него нет с собой наличных. У меня тоже. Нет и карты. Она мне не нужна. все мои счета заблокированы, с тех пор как А вывел меня… на чистую воду… смотрю… на пачки презервативов. на одной написано: «Чем я могу помочь сыну?», на другой: «Почему эта женщина так себя не любит?».

–только перевод! – дама повышает голос, – я что вас не видела?! – добавляет она с презрением. -один черт знает кто! – её сгибает пополам. -АдругОЙ! слоняется вечно здесь в своих сланцах!

–почему только переводом? – спрашивает отец, скорее у бога, чем у неё или у меня. я смотрю на него и чувствую… на сколько он растерялся.

В бутик с шумом зашла компания. 4 женщины, хохоча и хихикая, что-то доказывали мужчине в белой шляпе. Он сказал : «здесь» и тростью указал на тот самый комод, который теперь разделял всех. С одной стороны они, с другой стороны мы. Я и отец. Плоская Дама, скрючившись в три погибели, от нас была слева, от них справа. Но они её не видели, потому что лицом она была развёрнута к нам, а к ним боком. Мужчина взялся за ручку того самого ящика.

– Вон отсюда! – кричит дама, брызгая слюной в нашу сторону. – ВОООН!

Внимание всех присутствующих, теряется в пространстве со звуком. Отец скалится, глаза его наливаются кровью.

– Ах ты ж, сука! – шипит он сквозь стиснутые зубы. – Щас я тебя… – и, оттопырив палец руки в кармане брюк, движется на неё.

– Вот ! Чёоорт !– дама вопит, лицо её скорчено в гримасе, которую я недавно наблюдал в зеркале, с треском откусывая свой левый мизинец. Компания стоит, как по команде «смирно». Мужчина с выпученными глазами смотрит на краба в воздухе, а его спутницы, открыв рты, почему-то на меня. Первая – короткостриженная блондинка. Ярко красные губы, толи с рождения то ли от помады. Зубы – жемчуг. Язык раздвоенный, как у змеи. Солнцезащитные очки – бабочка на пол лица. Вторая – длинноволосая брюнетка. Губы красные. Зубы – алмазы. Вместо языка голова рыбы. Она говорит, что носа нет. Глаз тоже. Третья, шатенка или рыжая, кто знает? Голова её выбрита налысо. На ней 6 сантиметровые рожки. Один глаз зеленый, второй голубой, третий желтый. На лице силиконовая кислородная маска. Четвёртая – чернокожая в чёрной бандане с зелёными листьями. Там, где должны быть глаза – сквозные отверстия. Вместо носа – клюв птицы. Губы чернильно-красные. Зубы – деготь. Кончик языка цвета сливы, кишащей мелкими червями, в 1см от моего лица. Все 4 женщины голые. Тела молодые, упругие, стройные. У всех сочная, наливная грудь. у чернокожей самый маленький размер, у лысой 2, у брюнетки 3, а у блондинки 5. Каждый сосок торчит, как взбухший малюсенький член предложения. Из-за комода ног и бёдер не видно. Я хочу привстать на цыпочки, но не могу. Кроксы и шерстяные носки превратились в бетон. Ноги. Руки. Тело. Голова. Я не могу шевелиться. Я каменный. Манекен. Двигаются только зрачки. Черви на кончике языка чернокожей едва не касаются их. Зрачки, спасаясь, тянутся вверх, а за ними всё моё каменное тело. Я уже замечаю лобок той, что в маске, когда червивый язык вырывает из моей руки пачки презервативов. Одним глазом я вижу, как мужчина выдвигает ящик комода, язык бросает презервативы в него, мужчина закрывает ящик. Вторым – как отец ныряет в плоскую даму и они исчезают под вдох облегчения падающего краба. Третьим – силиконовую трубку изнутри, как тоннель, наполненный жёлтым светом.