Аккордеон и Скрипка

Бируни приходит в себя. Прислушивается к словам растерянной девушки. Затем, улучив момент, когда она повернула голову в сторону тропы, по которой ушел Джон, снизу хватает Беназир за пятки и заваливает на траву.

САДДАМ (с издевкой). Испугалась, что я мертвый? Но, видишь? – Я живой! Живой!

С еще большим остервенением, чем до этого, Бируни набрасывается на девушку. Из-за пояса выхватывает нож.

САДДАМ. Не отдашься – зарежу!

Приставляет нож к сердцу. Беназир плачет, ее душа раздавлена… Насильник раздвигает ноги, обнажает свой член. Но тут у девушки вновь вспыхивает злость. Прицельным ударом кулака она выбивает нож. С неизвестно откуда взявшейся отчаянной силой подминает Бируни под себя, садится на него верхом. Хватает веревку, которой ее связывали, скручивает ему за спиной руки. После связывает ноги.

БЕНАЗИР. Это твоя подлость пробудила во мне отчаяние! А отчаяние пробудило силу!

САДДАМ. Если бы не выбила нож…

БЕНАЗИР. С ножом герой – без ножа смешной?.. Трудно поверить, что этот мужчина обслуживает двух жен… Зачем я тебе – третья?

САДДАМ. Влечение, похоть – как хочешь назови! Я слабый, но страсть моя сильная! Развяжи, поддайся – и тогда убедишься!

БЕНАЗИР. Жаждешь делить ложе с тремя.

САДДАМ. Коран не запрещает!

БЕНАЗИР. Но я полюбила другого – того, у кого я одна единственная, и он у меня единственный.

САДДАМ. А я буду поить тебя гранатовым соком, кормить яйцами перепелки.

БЕНАЗИР. А остальных двух жен превратишь в рабынь?

САДДАМ. Заставлю прислуживать тебе.

БЕНАЗИР. Это разве не деспотия? Прикрываешься Кораном, а живешь обманом?

Девушка наклоняется, чтобы поднять выбитый из рук Бируни нож.

САДДАМ (растерянно). Неужели я тебе так ненавистен, что?..

БЕНАЗИР (снисходительно). Не трусь! Я не совершала, как ты, хадж в Мекку. Но в отличие от тебя живу по заповедям пророка Мухаммеда. Поэтому считаю, что место холодному оружию не в твоей руке, а вон там!

Девушка швыряет нож подальше в ущелье.

САДДАМ (осмелел). Развяжи веревки!

БЕНАЗИР (с презрением). А кого же носильщики понесут к трассе?..

Закрепив на спине рюкзак и взяв в руки скрипку, девушка поспешно убегает вверх по тропе. За островком деревьев натыкается на Джона.

ДЖОН (обнимает девушку). Ты вся дрожишь. Кто тебя напугал? Зверь?

БЕНАЗИР (сквозь слезы). Саддам.

ДЖОН. Где он? Как? Что?

БЕНАЗИР. Некогда сводить счеты. Надо спешно убегать!

ДЖОН. Сзади погоня?

БЕНАЗИР. Пока нет.

ДЖОН. Саддам тебя избил?

Девушка, волнуясь, рассказала обо всем.

ДЖОН. Развязалась и скрутила его?

БЕНАЗИР. Посмотри! За кустами лежит!

ДЖОН. Связанного оставила?

БЕНАЗИР. А как от него избавиться?

ДЖОН. Но связанного человека в горах звери растерзают…

Буонарроти, оставив Беназир с вещами, спешит к пленнику. Но за несколько метров от него застывает от неожиданности. К связанному, извиваясь, подползает горная ядовитая змея. Тот не видит ее. Еще мгновение – и жало воткнется в затылок. Какую-то долю секунды Джон колеблется, на лице вспыхивает злорадство. Но все же он пересиливает горящую в душе жажду мести. Хватает змею чуть ниже головы, сжимает, как обучали инструкторы, и, мертвую, отбрасывает в сторону.

САДДАМ (осознав событие). Враг спас меня? Схитрил, чтоб расположить к себе?

ДЖОН. Чистая совесть смеется с ложного наговора. Разве соперничая, мы не можем оставаться людьми?

САДДАМ. Я бы тебя не пощадил!

ДЖОН. Почему?

САДДАМ. Ты украл мою жену!

ДЖОН. Наша с Беназир любовь – это молния: поразила и унесла в небеса. Нас не сможет разлучить даже смерть. Прости, если тебя это огорчило.

Буонарроти развязывает веревки вначале на ногах, затем на руках Бируни.

САДДАМ. Жизнь спас, от веревок освобождаешь – но все равно ненавижу!

ДЖОН. За что?

САДДАМ. Коран так велит!

ДЖОН. Я читал эту книгу. Она – мудрая, учит добру и любви. Твоя злость не из Корана почерпнута.

САДДАМ. Значит, из души! Гадкая она? Да, гадкая, жадная, ничтожная… Клокочет гневом так, что испепелить тебя готова! Ее не унять! Разве я могу отдать на потеху какому-то белому донжуану свою супругу?

ДЖОН. Беназир не твоя, а моя жена. Мы с ней приняли решение стать супругами раньше, чем родители, одурманив наркотиками, затянули дочь в мечеть – и имам благословил вас. Благословение незаконно! На тот момент Беназир уже была моей женой! По своей воле стала ею! А в мечети о ее согласии стать твоей супругой имам не спросил? Почему не спросил? Что, она раба своих родителей? Или твоя раба? Не свободный человек – а раба?

САДДАМ. Но она, как и я, шиитка. А ты вырвал ее из мусульманской среды – и у себя в Америке заставишь принять христианство!

ДЖОН. Ошибаешься! Мы с Беназир давно решили: ее настольной книгой останется Коран, а моей – Библия. Вера не помеха в любви!

САДДАМ. Но своих детей ты уж точно сделаешь христианами!

ДЖОН. Мы с Беназир до совершеннолетия ознакомим своих детей со всеми религиями планеты. А в 18–20 лет пусть делают выбор или остаются атеистами. Надеюсь также, что не за горами то время, когда религии Земли, взаимно обогащая друг друга, сольются в одну – в религию Любви, Братства и Справедливости!

САДДАМ. Ислам ни с какой религией не сольется! Мы, правоверные, этого не допустим! И женщин своих никому не отдадим! Будь я сильнее – разорвал бы тебя на части! Согласен – у меня гадкая душа! Но другой не имею!

Буонарроти, окинув соперника очень печальным взглядом, удаляется. Во след ему Бируни выкрикивает что-то невнятное, злое.

САДДАМ. Смерть! Смерть! Смерть!

* * *

На противоположной стороне границы в маскировочных костюмах затаились американские десантники – солдаты из воинской части, которая охраняет посольство США в соседней стране. Их командир лейтенант Гарри Спок докладывает по мобильному Райсу.

СПОК. Мой взвод занял позицию в квадрате 9/01. В пятистах метрах от нас на поляне вижу девушку и парня. Они играют на музыкальных инструментах. Рассматривая их в бинокль, убедился, что это и есть те самые беглецы, которых вы преследуете.

РОНАЛЬД. Не упускайте их из поля зрения!

СПОК. А потом что от нас потребуется?

РОНАЛЬД. Задержать девушку, а парня при попытке к бегству застрелить!

СПОК. Насколько мне известно, это солдат американской армии Буонарроти. Не лучше ли ранить его в ногу, после чего он не сможет сбежать?

РОНАЛЬД. Это отступник от нашей веры христианской. Вспомни! Вспомни, ты же из рода потомственных католиков. Не щади предателя! Тебя ожидает вознаграждение в двадцать тысяч долларов!

СПОК. Все ясно! Не подведу!

* * *

Из-за выступа скалы выскакивает Гелла. Коршуном набрасывается на Райса.

ГЕЛЛА. Я услышала, как видишь, случайно услышала твой разговор с этим Споком. Ты, козел, забыл, что обещал оставить Джона живым?

РОНАЛЬД (с издевкой). Помню, но зачем он тебе живой?

ГЕЛЛА. Люблю его.

РОНАЛЬД. Разве сука любит какого-то отдельного кобеля? Для нее, чем больше их, тем лучше. Ты спишь с послом, военным аташе, со мной и другими офицерами. Никому из нас не угрожает смерть. Разве дюжины кобелей тебе мало?

ГЕЛЛА. Но ты клялся не стрелять в Джона!

РОНАЛЬД (самодовольно). И клятву сдержал. Смотри (показывает пистолет)! Дуло не задымлено. Это значит, пули отсюда не вылетали. И впредь стрелять не собираюсь, курок не нажму.

ГЕЛЛА. Но его нажмет Спок! Поэтому не вешай лапшу на уши! Я не дура!

РОНАЛЬД (смягчаясь). Усвой! В соседней стране, куда пробирается Буонарроти со своей возлюбленной, он, как и у нас, персона нежелательная. Вероотступнику нигде нет места!

ГЕЛЛА. Но он живет в моем сердце!

РОНАЛЬД. Врешь! И врешь себе в первую очередь! Такие, как ты, любить не могут. Они могут только трахаться! Вот эта мусульманка Беназир действительно любит Джона! Ради него готова на все!

ГЕЛЛА. И я ради него жертвую собой!

РОНАЛЬД. Каким образом?

ГЕЛЛА. Трахаюсь с тобой, чтобы спасти любимого.

РОНАЛЬД (с улыбкой). Запомни! Распутство элиты погубило Древний Рим. А ныне от распутства в опасности Америка!

ГЕЛЛА. Разве у нас распутство массовое?

РОНАЛЬД. Единичное. В нем участвуешь только ты…

ГЕЛЛА. Ревнуешь? Напрасно! Послу и атташе только изредка удается увернуться от опеки своих жен. А среди офицеров у меня любовник один – ты. Если учесть, что у этого мусульманина Бируни две постоянные жены и третью он наверняка вернет себе, то мой «мужской гарем» намного скуднее (хохочет).

РОНАЛЬД. Неужели я плох в постели?

ГЕЛЛА. Больно стар! Разница между нами 27 лет. Как хряк воняешь! А сейчас вообще смотреть на тебя не могу! Обманщик! Клеветник! Ревнивец!

РОНАЛЬД (подходит ближе к Гелле). Когда ты вот такая – негодуешь, глаза горят гневом – я вспыхиваю, как бак с бензином!

ГЕЛЛА (откровенно насмехается). Но этого бензина хватает ненадолго!

РОНАЛЬД (пытается обнять Геллу). Хочу тебя! Очень хочу!

ГЕЛЛА. Но моя душа желает другого!

РОНАЛЬД (зычно). Носильщики! Багаж ко мне!

Солдаты подносят к Райсу солидную упаковку. Из нее майор извлекает две тигровые шкуры. Шкуру самца набрасывает себе на плечи. Шкуру самки разворачивает и подает Гелле.

РОНАЛЬД. Прими мой подарок!

ГЕЛЛА (осматривая шкуру). У тебя, говорят, рука не дрогнула при стычке со зверьем?

РОНАЛЬД. Бывало в Афганистане я и в людей стрелял. Привык быть храбрым!

ГЕЛЛА. Мефистофель, то есть дьявол, душу Фауста получил в обмен за возвращение молодости. А ты за мою душу предлагаешь всего лишь шкуру тигрицы? (натягивает на себя шкуру).

РОНАЛЬД. Но ты и так молодая! А в этой шкуре еще и неотразимая!

ГЕЛЛА. К лицу мне?

РОНАЛЬД. Еще бы! В столичном высшем свете ты будешь единственной тигрицей!

ГЕЛЛА. Хорошо! Отдаю душу! Но отдаю всего на один день!

РОНАЛЬД. Мне достаточно!

Гелла на глазах у Райса и солдат раздевается. Обнажив себя, заворачивается в звериную шкуру. Майор делает то же самое. Они сближаются… Яростный, считай, звериный секс людей в присутствии людей.

* * *

Беназир и Джон рассматривают лица друг друга.

ДЖОН. У тебя на лице нет ни одной складки, ни одного бугорка.

БЕНА3ИР. А я обнаружила на твоей правой скуле шрам. Откуда он взялся?

ДЖОН. Год назад я был в составе войск в Афганистане. Снаряд, выпущенный террористами «Аль–Каиды», разорвался в пяти метрах от меня. Я мгновенно упал на землю, но осколок успел «поймать» мою скулу.

БЕНАЗИР. Кто приходит с оружием – тот от оружия и погибает. Поклянись, что больше никогда не возьмешь в руки винтовку!

ДЖОН (без колебаний). Клянусь! Ведь мы призваны Богом, чтобы войну цивилизаций сменить на мирное слияние и взаимообогащение цивилизаций… Угощайся сухариком. Все эти дни я держал его в потайном кармане, не ел, чтобы в эту трудную минуту дать тебе…

БЕНАЗИР (жует сухарик). Спасибо! После того, как целые сутки во рту крошки не было, этот черный сухарик кажется шоколадом.

ДЖОН (роется в рюкзаке). А вот – смотри! – в самый потайной отсек рюкзака Билл вложил для меня пакетик с родной американской землей. Накануне отъезда из Штатов этот пакетик вручил мне отец, взяв грунт с нашего семейного поля… Я и ты будем жить на отцовской ферме. А наших детей, по примеру родителей Сергея Прокофьева, с пеленок приобщим к музыке, чтобы и в нашем роду появились композиторы.

БЕНАЗИР. Если в Штатах есть райсы, стоит ли нам туда пробираться и там поселяться?

ДЖОН. Рональд – это исключение. Моя страна – это в уменьшенном размере земной шар. Все национальности планеты, все народности, все религии, все идеологии у нас присутствуют и уже давно сосуществуют. Мало того – нашли консенсус, научились не враждовать, взаимно обогащаться, образуя мощный поток прогрессивной энергии. Только США способны войну цивилизаций преобразовать в мирное слияние цивилизаций.

Девушка берет у Джона пакет с землей, находит возле себя три красивых камушка и кладет их в пакет.

БЕНАЗИР. Это будет слитая с твоей памятью моя память о том месте, где я родилась. Я люблю родину. Почитаю пророка Мухаммеда. Мне жаль, что Саддам Бируни и мои родители извращают Коран, используют его в корыстных целях, искажают его дух и букву, стремятся превратить религию добра в религию насилия. Но им не удалось растоптать мою душу. Она светла, она любит тебя, Джон! Ее Аллах просветлил!

Девушка обнимает и целует парня.

ДЖОН. Хотя главные опасности преодолели, расслабляться нельзя. Сожми волю и дух в кулак. Вон за той скалой начинается территория другой страны. Ступим на нее – вот тогда станем недосягаемы для погони… Сыграй на скрипке!

Беназир играет. Джон танцует. Он не поет. Но над горными просторами звучит его голос.

ДЖОН.

Еще один шаг – и за ближней скалой,

Как птицы, свободными станем с тобой.

В сиянии глаз наших песня проснется,

До самого солнца мечтами польется.

Оно превратит их в цветы огневые,

Цветам этим запахи даст неземные.

И будет загадка для птиц и зверей:

Чего эти розы с глазами людей?

…Еще один шаг – и за ближней скалой,

Как птицы, свободными станем с тобой…

Джон танцует, подняв высоко над головой кусок белой материи – этой материей провозглашая миролюбие и непротивление любой силе… В это мгновение Спок, который прятался за кустами на небольшом расстоянии, стреляет в Буонарроти. Парень не падает, продолжает танец. На краю обрыва останавливается, отдергивает от груди окровавленную ладонь, которой зажимал рану.

ДЖОН. Пуля вошла в сердце. Прощай, Беназир!

Буонарроти делает еще один шаг. К нему устремляется Беназир. Но она не успевает прижаться к нему – бездыханное тело сваливается в пропасть. Девушка вскидывает руки над головой, обращаясь к небесам.

БЕНАЗИР. Во Вселенной много человечеств. Так говорил Джон. Так говорю я. И коль земное человечество вышло в космос – оно обязано установить справедливость в родном доме, то есть на планете Земля… У меня отняли любимого, без него мне не жить!

Девушка делает шаги к обрыву. Из-за кустов, как змея, выскальзывает Саджида. Прежде она следила за Беназир и Джоном, подслушивала их разговоры. Теперь, выполняя наказ Бируни, бросается к девушке, чтобы не допустить суицида. Руками, как клещами, впивается в тело Беназир, сковывает ее движения. Возникает из-за скал и Бируни.

САДДАМ. Я люблю тебя, Беназир! Не уходи!

БЕНАЗИР. Что же это за любовь, если женщину сковывают по рукам и ногам! Я везде натыкаюсь на твои насилие и деспотизм! Разве это любовь? Это зверство!

На поляне появляется Райс.

РОНАЛЬД (с ухмылкой). Девушка, Вы правы. Мы варвары! Мы захватчики! Но мы прокладываем путь к прогрессу и демократии!

БЕНАЗИР. Какая же это демократия? В вашем исполнении это вседозволенность для властей и денежных мешков. Какое это равноправие, если у меня нет права даже умереть?

РОНАЛЬД (громко Саджиде). Расцепи руки на ногах девушки!

Охранница выполняет приказ Райса. В ту же секунду Беназир как бы вспархивает над обрывом и исчезает в пропасти.

РОНАЛЬД (к Бируни). Извини, что не уберегли девушку. Но иначе она привлекла бы тебя и меня к суду. Заметил, как дерзила?

* * *

Из пропасти извлекают тела Беназир и Джона. Мать и отец Баттани оплакивают дочь. Вокруг погибших собрались почти все персонажи пьесы. У кого слезы на глазах. Кто с ехидцей перешептывается. Билл берет оставленный у обрыва аккордеон. Джамал подымает скрипку. Они усаживаются на камнях, играют и поют.

БИЛЛ И ДЖАМАЛ (дуэтом).

Горы высокие,

Птицы певучие!

Что ж ваши соколы –

Змеи гремучие –

Волю присвоили,

Песню замучили?..

С неба на поляну опускается вертолет. Из него выходят армейский инспектор полковник Тони Клерр, судья Джек Драйзер, агенты ЦРУ и ФБР. Они направляются к военным.

КЛЕРР. Майор Райс и лейтенант Спок, согласно приказу штаба сухопутных войск вы отстранены от выполнения своих армейских обязанностей.

ДРАЙЗЕР. А я обвиняю вас в убийстве гражданина США Джона Буонарроти и в действиях, повлекших за собой смерть местной гражданки Беназир Баттани.

РОНАЛЬД. Капитан Спок убил дезертира Буонарроти при попытке к бегству,

КЛЕРР. Джон Буонарроти со вчерашнего дня считается уволенным из армии. Мы расторгли с ним контракт согласно его заявлению. И вы об этом знали!

ДРАЙЗЕР. У нас есть десятки видеокассет (показывает солидную упаковку). Мы засняли и записали все ваши со Споком телефонные переговоры, а также конкретные действия и распоряжения. ЦРУ и ФБР вездесущи и на небе, и на земле. Америка – это самые высокие технологии. В том числе и в выявлении преступлений. Я предъявляю также обвинение местному бизнесмену Саддаму Бируни за заказ на убийство. Копии видеокассет по этой улике мы уже передали в местные правоохранительные органы. С их разрешения я вынес постановление об аресте Райса, Спока и Бируни.

Агенты ЦРУ и ФБР одевают наручники каждому из преступников.

РОНАЛЬД. Как настоящий христианин я боролся за торжество нашей веры. Вероотступник Буонарроти был мне ненавистен. Я действовал согласно миссионерской и геополитической миссии США. Идет война цивилизаций! Мы не должны сидеть сложа руки, пока нас прикончит Бен Ладен!

КЛЕРР. Доктрина о войне верховной властью Америки месяц назад отвергнута. Вы живете вчерашним днем. Ныне, для реализации новой доктрины, которая предусматривает мирное слияние и взаимообогащение цивилизаций, нам нужны именно такие люди, как Джон Буонарроти и Беназир Баттани.

СПОК. Но я выполнял распоряжение Райса. Он старше по званию.

КЛЕРР. Согласно новому армейскому Уставу, а Вы обязаны были еще месяц назад с ним ознакомиться, приказы, нацеленные на гибель людей, офицеры и солдаты выполняют только в том случае, если они не противоречат Декларации Прав Человека и нашей Конституции.

САДДАМ. Я протестую против моего ареста! Меня имеют право задержать только местные правоохранительные органы!

Драйзер подзывает комиссара местной полиции.

КОМИССАР. Господин Бируни, мы передали это право американскому правосудию.

САДДАМ. Почему? На каком основании?

КОМИССАР (с иронией). У них более либеральный уголовный кодекс. По нашим законам вам грозит расстрел. А по их – пожизненное заключение. Выбирайте!

САДДАМ. Я согласен, чтобы меня судил американский суд.

* * *

Вечереет. На берегу моря встретились Билл и Джамал. У него в руках аккордеон, у нее – скрипка. Они играют, танцуют и поют.

БИЛЛ И ДЖАМАЛ (дуэтом):

О згинь приземленная жизнь,

Где пьянствуют, жрут и сексуют!..

Где люди – подобие крыс,

А крысы – верховные судьи.

Вселенная жаждет любви,

Что схожа с дыханием розы…

Небесной любовью живи!

Прорвись к ней сквозь смерть и сквозь слезы!

Джамал, а затем Билл непроизвольно обращают взоры к небу. Там видны в полный рост Беназир и Джон. Они тоже с аккордеоном и скрипкой. Тоже играют, танцуют и поют. Поют ту же песню, что Билл и Джамал.

ДЖАМАЛ. Это видение?

БИЛЛ. Не знаю. Если существует вечная жизнь, то наши друзья не погибли, а переселились на небеса. Нам же явились в знак благодарности, что здесь, на земле, есть их последователи – то есть я и ты.

Джамал и Билл касаются губами губ… Это их первый поцелуй. Он такой выстраданный, что ее глаза и его глаза заволакивает слеза.