S-T-I-K-S. Пройти через туман VI

– А нахрена я ей?

– Вот это нам и надо выяснить, – вздохнула Аня. – Я, вообще, давно за Лакшери наблюдаю. Они с этой графиней прям не разлей вода, Лаки постоянно носится по поручениям Анваровны. И я пару раз замечала, что она следит за тобой. Ну так, без фанатизма, но всё-таки старается знать, куда и когда ты идёшь. Я, когда первый раз увидела, как она за тобой идёт, сразу заподозрила неладное. Но решила пока не говорить, понаблюдать, выяснить, что этой аристократке от тебя надо. Но вроде как всё выглядело так, как будто она в тебе очень перспективного ученика видит, только не хочет, чтоб ты сам об этом знал. Ну я вроде как успокоилась, а когда увидела сегодня эту выдру в парике, снова заподозрила неладное. Ну а когда Лаки начала спьяну ныть про то, что её пригласили не из-за знахарского Дара, я решила её немного раскрутить на информацию. Орк, ты что, не понял, что все мои подозрения подтвердились?

Я отрицательно мотнул головой.

– Не-а…

Девочка демонстративно закатила глаза и вздохнула.

– Охота идёт не просто на студентов, Орк. В смысле, и на них тоже, но основная цель у сектантов – ты. И графине этой тоже ты нужен, только непонятно, зачем. А ещё ты заметил, что она с Мальвиной уже знакома, да?

Тут я кивнул:

– Интересно, откуда?

– Будем выяснять, – решительно рубанула ладонью воздух девочка. – Про дубликат ключа графиня не знает…

– А если Лакшери проболтается? Вот как сейчас? – напомнил я, но Анютка только помотала головой.

– По-трезвому – не проболтается. Она алкоголь, кроме как в живце, вообще не употребляет, вот её и развезло так.

– А почему по-трезвому не расскажет? – заинтересовался я.

– Потому что я у неё этот ключ и так с большим трудом выпросила, – хитро усмехнулась азиатка. – Анваровна дала его Лаки как раз для того, чтоб она незаметно выполняла поручения графини. А я просто её поймала в том проходе случайно, поэтому и узнала… Ну и дубликат вытребовала как раз в обмен на молчание – остальные-то преподы и Орден не знают, что у Лаки с Анваровной свои делишки есть. Короче, теперь мы с ней обоюдно повязаны. Если Лаки проболтается, графиня её в порошок сотрёт. А если я, то плохо будет вообще всем нам.

Глава 7

Пока Аня раскладывала всё по полочкам, я сидел на краю матраса, пытаясь унять хаос в голове. Из-за чего, наверное, был так себе собеседником. В итоге Анютка махнула рукой, свернулась клубочком, словно котёнок, и заснула, оставив меня наедине с недопитой бутылкой коньяка и размышлениями.

Мысли прыгали, словно безумные, от темы к теме, и ни одна не желала задерживаться надолго. Почему именно я? Почему графиня вдруг проявила ко мне такой интерес? И самое главное, что во мне такого уникального? Примерно ничего, скажем честно. Я даже лечить без боли не могу, хотя уж это-то навык практически базовый. А вот взять, как пример, того же Перуна… Как знахарь он выступает очень средненько, но при этом он очень сильный анти-знахарь. В том смысле, что ему нет нужды пробуждать эту грань таланта, она у него с самого начала основная. И если её помножить на его раскачанные боевые Дары, то получается имбовый набор. И ладно бы Перун был таким прямо уникальным и единственным, так нет же. В стенах Замка через одного попадаются уникумы и поинтересней.

Так что нет, не вижу я в себе ничего такого, что могло бы заинтересовать графиню настолько сильно. Да, при поступлении она что-то там сказала про связь моего электрокинеза со знахарским Даром, но сам я пока ничего в этом не видел. Опять же, среди студентов полно таких, как я, у кого боевые Дары взаимодействуют со знахарством.

Нет, если бы я был записным красавцем, то всерьёз задумался о том, что графиня запала на меня как на мужчину. Вот только я не то чтобы не красавец, а, вообще-то, кваз. То есть выгляжу как тот же заражённый, разве что не урчу и не жру человеческую плоть. Мог бы быть и ещё уродливей, если бы тогда Брусника не поколдовала с меридианами моего энергетического тела.

После того, как я стал квазом, многие вздрагивали при встрече со мной, но были среди местных женщин и любительницы погорячей. Вот они-то мне обычно и давали всевозможные сигналы. Пока у меня была Мамба, я их не замечал – не было необходимости. Когда её не стало, когда я снова остался один, то не пропускал ни одной юбки, хотя свою темнокожую принцессу так и не смог забыть.

Но подозревать Анваровну в слабости к квазам у меня нет никаких оснований. Но зачем же я ей тогда? Слишком много вопросов и ни одного ответа.

Я пытался переварить всё это, но коньяк делал своё дело, и голова как-то слишком быстро снова стала тяжёлой. Казалось, что разум вот-вот затуманится окончательно. Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на чём-то одном. Но перед внутренним взором всё равно всплывали образы: Лакшери, покачивающаяся от выпитого, и прелести ботанки, Аня с её загадочными выводами, и, конечно, графиня, холодная, как лёд, элегантная, словно принцесса династии Габсбургов, чопорная и непостижимая, как звезда на ночном небосводе.

Я сделал ещё пару глотков, чувствуя, как алкоголь теплом разливается по телу, немного успокаивая. Но тревога никуда не девалась. Я пытался представить, что будет дальше. Графиня, Лакшери, сектанты – всё это переплелось в один большой клубок, который я не знал, как распутать. Я бы справился с узлами, но вот незадача – где искать сам клубок, тоже неизвестно.

В голове стучала одна мысль: «Почему именно я?» Но ответом мне была только тишина моего персонального подземелья. Постепенно усталость взяла верх, и я, сам не заметив, как, провалился в глубокий, беспокойный сон, полный кошмаров, перевёрнутых крестов, схваток с суперэлитой, странных видений и интимных подробностей одной знакомой рыжей студентки. Насмотришься на всякое, ночью и не такое привидится.

Утро пришло неожиданно. Проснулся я с головой, тяжёлой, как свинец. Собрав все силы, я встал и огляделся. В коморке, кроме меня и разбросанных вещей никого не было – видимо, Аня уже ушла к себе, не став меня будить.

Похмелье в Улье бывает редко. Но если случается, то лечится простым приёмом живуна. Так что первое что я сделал – на ощупь нашёл свою флягу и совершил несколько глотков. После сна хотелось ещё поваляться, но живун подействовал лучше, чем кофе. Пришлось вставать.

Мой застиранный камуфляж пришёл в совершенную негодность. Если до вылазки из Замка я ещё его пытался чинить, зашивать, то сейчас понял – всё, на этот раз его не спасти. Скрепя сердце, снял его и засунул в пакет с мусором.

Переодевшись в новую, хорошую, практичную и крепкую, но гражданскую походную одежду, я почувствовал голод. Рассовав мелочи по карманам и прицепив на пояс свой меч, отправился в столовую.

По дороге заметил, что атмосфера в Замке изменилась. Всё казалось каким-то напряжённым, древняя цитадель словно замерла в ожидала чего-то нехорошего. В столовой, правда, царила обычная суета и разговоры. Было бы интересно прислушаться к ним, но еда выглядела так аппетитно, что я забыл обо всём на свете. Горы бекона, яичница, свежий хлеб, сыр – всё это перекочевало в тарелки на моём подносе. Начал всё это подъедать, ещё не донеся до свободного стола. Съел всё, как будто это был последний завтрак в моей жизни. Жрать от всех этих переживаний хотелось как не в себя. Пораскинув мозгами, решил взять добавку. Ничто меня так не успокаивает, как вкусная, а главное, обильная еда.

Вот собственно, когда пошёл за вторым подносом, чуть было не столкнулся с Ольгой Анваровной. Рядом с высокомерной и чопорной, но миниатюрной графиней почувствовал себя неуклюжим гибридом медведя со слоном, пытающимся маневрировать в посудной лавке.

– Орк… – со сдерживаемым укором произнесла она и посмотрела на меня снизу вверх, сложив руки на пояснице.

– Утро доброе, Ольга Анваровна, – ощущая неловкость, словно сделал что-то не то, поздоровался я. – Вы, случайно, не видели Лакшери или Аню.

Она снова посмотрела на меня так, словно рублём одарила. Её присутствие всегда вызывало у меня лёгкий дискомфорт. Наверное, из-за того, что я толком не знал, как себя правильно вести в её присутствии. Она улыбнулась, но в её глазах не было тепла.

– С девочками всё в порядке, – успокоила она. – Просто им нужно немного прийти в себя. Не беспокой их. А ты как? Вижу, ночь была тяжёлой.

Я не знал, что ответить. В голове крутились вопросы, но что-то в её взгляде остановило меня. Я просто кивнул, не в силах выдавить из себя ни одного умного слова.

– Отдохни сегодня, – добавила она мягко. – Замок на осадном положении, так что никого не выпускаем и не впускаем. Всё под контролем «Ордена». Даже не вздумай куда-нибудь сорваться. Пристрелят.

Я снова не придумал ничего умней, как кивнуть в ответ. Графиня, удовлетворившись этим, отвесила мне ответный кивок и величественно удалилась, оставив меня в раздумьях.

Остаток дня до обеда прошёл в странной апатии. Я блуждал по Замку, пытаясь разобраться в своих мыслях, но алкоголь у меня закончился, а с ним ушло и чувство лёгкости.

Учиться не хотелось, поэтому я бродил по пустой стене, выходившей на водную пустыню озера, на котором не было видно ни одной лодки до самого горизонта. Скорбные крики чаек и плеск волн оказались весьма созвучны моему внутреннему состоянию.

– Гуляешь? – окликнули меня сзади.

Обернувшись, я увидел цыганскую физиономию Али.

– Вроде того! – криво усмехнулся я. – Выходной же… Отдыхаю, вот!

– А где твоя подопечная, Орк? Мы с ней встретиться договаривались…

Тренировка! У них сегодня тренировка!

– Слушай, она сегодня не сможет, – отмазался я и неожиданно предложил: – Так что я вместо неё. Пойдёт?

– Хозяин-барин! – не стал спорить цыган. – Любой каприз за ваши деньги. Через пять минут на тренировочной площадке.

…До позднего вечера мы стреляли, бегали, занимались рукопашным боем, метали ножи и учебные гранаты. Расстались спустя несколько часов полностью друг другом довольные.

Когда ночь снова опустилась на замок, я лёг спать, надеясь, что утро принесёт ответы. Но вместо сна ко мне пришла графиня. В смысле, вот прям пришла… Открыла ключом запертую изнутри дверь и вплыла в темноту моей подвальной каморки в кружевном полупрозрачном пеньюаре.

– А… – растерялся я, когда понял, что мне нифига не снится.

– Ш-ш, – приложила тонкий пальчик к моим губам графиня, и её глазах замерцал загадочный огонь. – Молчи. Иногда слова бывают лишними…

И, встав на цыпочки, впилась в меня поцелуем, который оказался лишь прелюдией…

Утром, когда я проснулся, графини уже не было. И только лёгкий аромат её духов напоминал, что это была не просто игра моего разума.

Глава 8

– Ур-р? – произнесла горничная, глядя на графиню так, словно та была едой.

– Фроська, ты чего? – сонно приподнялась с покрытой травой росы Ольга Анваровна.

Вторые сутки после побега запомнились графине бесконечной ходьбой по лесам, от которой сводило судорогой мышцы ног и жутко болела спина. Никогда ещё графине не приходилось столько ходить, да ещё и не по натёртым воском паркетным полам мужниного дома или столичной брусчатке, а по натуральному бурелому, в котором запросто можно в любой момент подвернуть или, того хуже, сломать ногу. Но Ольга Анваровна терпела. Мысль о свободе от ненавистного супруга, его побоев, запаха изо рта, дряблого, по-старикански вонючего уже тела и скверного во всех смыслах характера придавала ей сил. Однако под утро она всё-таки не выдержала и взмолилась о пощаде.

– Барыня, идти надыть, – пробасил конюх Степан.

– Куды идти-то? – тут же набросилась на него горничная Ефросинья. – Не видишь, барыня на ногах едва держится! Устала она, привал нужен. Далече уж ушли, можно и передохнуть до рассвета.

– Ну ежели до рассвета токмо, то пусть, – не особо охотно согласился конюх.

Ольга Анваровна, как ей показалось, упала прямо там, где стояла. Простое шерстяное платье без кринолинов и корсета, позволявшее свободно двигаться, тут же пропиталось холодной росой, но графиня этого даже не заметила. Свернулась клубочком прямо в траве, подложила под щёку ладонь и заснула так крепко, как не спала даже на самой мягкой перине в мужнином доме.

Ну а утром проснулась от необъяснимого чувства тревоги и тут же услышала странное горловое урчание, словно бы кошачье, но на вдохе, а не выдохе.

– Ур-р? – немного более настойчиво повторила Ефросинья.

– Фроська? Ты чего это, а? – проснулся и Степан. – А ну брось мне дурака валять!

Судя по голосу, конюх тоже почуял неладное. Иначе с чего бы вдруг дюжий молодой парень с косой саженью в плечах, легко останавливавший паникующего коня, вдруг заговорил так испуганно.

– Ур-р. У-ур-р! – радостно сообщила ему Ефросинья и оскалилась.

– Фрось, болит что-то? – сглотнув, сумел выдавить из себя конюх. – Может, приболела? Ты только скажи, а я уж придумаю, как помочь…

Но горничной помощь уже не была нужна. Заурчав ещё громче, она вскинула руки с растопыренными пальцами и помчалась на Степана.

– Фрося, голубка мо… А-а-а! – только и успел выдать конюх до того, как то, что ещё недавно было Ефросиньей, вцепилось зубами ему в горло.

Ольгу Анваровну охватил непередаваемый ужас. Громко завизжав, она вскочила и, забыв о ноющих ногах, бросилась прочь.

Что ещё она могла сделать? Графиня сначала была украшением отцовского дома, потом стала собственностью и игрушкой мужниного. Добрым девицам не полагалось уметь себя защищать, их уделом было хозяйство да вышивка. Жене графа тем более не к лицу было интересоваться опасностями мира, что начинался за пределами поместий. Поэтому что делать в такой ситуации, Ольга Анваровна понятия не имела совершенно. Всё, что она могла так это бежать, сломя голову. Просто бежать, подхватив повыше мешающиеся юбки и не разбирая дороги.

Но сил у графини было немного, да и те закончились уже вчера, так что далеко убежать не вышло. И на обрывистом берегу широкой полноводной реки с Ольгой Анваровной, наконец, произошло то, что удивительнейшим образом не случилось раньше. Графиня зацепилась за выступающий корень и всё-таки потянула лодыжку и с криком полетела с обрыва в реку.

Вода оказалась ледяной. Плавать Ольгу никто не учил, так что графиня, рухнув в неё, сразу погрузилась с головой. В панике замолотила руками в попытке всплыть. И даже смогла приподнять голову и сделать крохотный вдох прежде, чем река снова сомкнулась над ней.

До слуха графини во время этого короткого мига снова донеслось урчание Ефросиньи, намного более близкое, чем ожидалось. А затем течение понесло графиню вдаль.

Умирать, едва только обретя свободу, было обидно до слёз. И именно в этот момент во всегда благоразумной и почти всю жизнь послушной Оленьке, наконец, проснулся характер, истребить который, как оказалось, не смогло ни воспитание, ни годы подчинения сначала отцу, а потом и мужу-тирану. И графиня, вопреки усталости, вопреки страху, вопреки всему принялась бороться.

Отчаяние придавало сил. Ольга била руками по воде, выныривала на долю секунды, чтоб сделать коротки судорожный вдох. Платье отяжелело и тянуло её ко дну, в голове мутилось от недостатка кислорода, сознание то и дело пыталось уплыть за горизонт разума. Но всё же эти попытки позволяли прожить ещё немного, пусть даже жизнь эта была мучительной, как никогда.

Ольге Анваровне повезло. В один прекрасный момент она нащупала руками нечто длинное и шершавое, вцепилась в него, словно рак, подтянулась, и окончательно вынырнула. Кашляя, легла грудью на неожиданный предмет и минут пять просто хрипло дышала. Потом, наконец, огляделась и поняла, что наткнулась на дрейфующее по течению гнилое бревно. Под кем-нибудь тяжёлым эта трухлявая деревяшка наверняка ушла бы под воду, но в Ольге веса было всего ничего, так что бревно выдержало его вполне уверенно.

Довольно долго графиня, трясясь всем телом от холода, просто лежала на бревне и отдыхала. А когда солнце стало клониться к горизонту, начала предпринимать попытки грести к берегу. Выгребла, выбралась. Кое-как отжала платье. Подумала, огляделась и принялась его с себя стаскивать. Оставшись в исподней сорочке, свернулась клубочком в корнях огромной раскидистой ели и попыталась уснуть.

Надо было разжечь костёр, но графиня не умела и этого. Да и чем бы она его разожгла? Всё потребное для дальней дороге осталось в котомке у несчастного Степана, который теперь наверняка уже был мёртв. К тому же, от затраченных усилий у графини до того сильно разболелась голова, что не могло быть и речи о том, чтоб ещё что-то делать до утра, как отдыхать.

Наутро, правда, стало ещё хуже. Голова разболелась настолько, что стала напоминать пустой чугунок, гудящий от малейшего движения или прикосновения. Появилась тошнота и слабость, живот свело от голода. Каждое движение отзывалось невыносимой тянущей болью в мышцах, а повреждённая лодыжка опухла и полностью онемела.

Предприняв несколько попыток подняться, графиня вдруг осознала, что вся вчерашняя борьба была бессмысленной. Накатившее отчаяние неожиданно придало сил, и Ольга Анваровна всё же смогла подняться. Ежесекундно рискуя свалиться то от слабости, то от дурноты, то от боли, захромала, стараясь держать направление по солнцу. Конечно, падала, царапая об отломанные сухие ветки ладони, рвала платье об кусты, ударялась локтями и коленями. Всякий раз думала, что уж на этот-то раз – всё, конец. И снов поднималась, сама не понимая, как.

А к вечеру вышла к охотничьей хижине, приютившейся посреди небольшой лесной прогалины, по периметру густо заросшей кустами дикой малины. Сначала не поверила своим глазам – мало ли что ей, уставшей до изнеможения и непонятно как всё ещё стоящей на ногах могло почудиться. Однако, доковыляв до сложенных из бруса стен и ощутив пальцами шероховатую структуру дерева, очищенного от коры, Ольга Анваровна не сдержала слёз.

Хижина оказалась настоящей и сулила хотя бы одну ночь пусть не на перинах, к которым была привычна графиня, но хотя бы в сухости и безопасности. Ольга Анваровна не помнила, как добралась до двери и оказалась на жёсткой скамье, сколоченной из досок.

Сон пришёл тут же, на удивление спокойный и глубокий, что, впрочем, было неудивительно – вымоталась непривычная к нагрузкам графиня более чем изрядно. Но он не принёс ожидаемого отдыха. Напротив, к утру графине стало ещё хуже. Подняться со скамьи она уже не смогла, воспалённый разум погрузился в бред. Графине чудилось, что она в хижине не одна, что рядом с ней находится кавалер, внешностью и сложением похожий на древнего грека из поэмы Гомера про осаду Трои, которую Ольга читала втайне от мужа.

Звали кавалера, кстати, тоже весьма красноречиво – Патрокл. Он поил обессиленную графиню каким-то напитком, имевшим отвратный вкус, и обещал, что скоро всё пройдёт, и несчастная Ольга встанет на ноги.

Ольга Анваровна послушно пила пойло – доктора, которым показывал её мечтавший о наследниках муж, выписывали ей ещё не то, хоть и знали, что проблема не в графине. Слушала речи кавалера, не особо вникая в смысл. Но по большей части всё же спала.

И, к её удивлению, теперь с каждым пробуждением чувствовала себя всё лучше и лучше.

Глава 9

Я лежал, вдыхая тонкий аромат духов графини, и всё никак не мог понять, что же это такое ночью было. Не было нами сказано никаких слов, они и вправду оказались лишними в акте плотского удовольствия, который тут произошёл. Не до разговоров нам было, короче. Ольга Анваровна набросилась на меня с такой страстью, словно лет сто ни с кем не занималась сексом. Во что, в общем-то, верилось с огромным трудом из-за её внешних данных. А я… Я ответил ей взаимностью – в конце концов, графиня была, на мой взгляд, весьма привлекательной женщиной, и я нередко ловил себя на том, что разглядываю её затянутые в плотные чёрные чулки ноги или кошусь на выглядывающую из неглубокого и оттого очень интригующего декольте грудь.

Грудь, кстати, оказалась лучше ожиданий и фантазий. Упругая, размера эдак третьего-четвёртого, но это неточно, так как я далеко не эксперт в размерах. Если кратко, то бюст – моё почтение. Ноги тоже не подкачали, полностью оправдав ожидание. Да и всё остальное оказалось под стать. А уж страсть, с которой чопорная в обычное время графиня объезжала моего жеребца, вообще невозможно было сравнить ни с чем. Удивительно, но в этом вопросе графине уступила даже моя по-испански страстная Мамба.

В моей подвальной каморке без окон определить время суток было невозможно, но, судя по приятной усталости, растёкшейся по телу после того, как мы с графиней, наконец, оторвались друг от друга, дело было уже ближе к утру.

В голове у меня царила приятная пустота. Где-то на заднем плане мелькали мысли о том, что к Анваровне у меня имеются вопросы, довольно далёкие от того, чем мы прозанимались большую часть ночи, но задавать их сил не осталось.

Так я и сам не заметил, как заснул. А проснувшись, графиню рядом с собой не обнаружил. И только тут, наконец, задумался.

Что это вообще такое было, а?

От очередного витка мыслей на тему, зачем я графине, меня отвлёк стук в дверь, снова запертую. Пришлось неохотно встать и, прикрывшись одеялом, пойти открывать.

– Орк, ты чего так долго спишь, а? Полдень уже. Я утром приходила, а ты мне даже не открыл, что за фиг?

Аня, первым делом обрушившаяся на меня с претензиями, наконец, заметила пикантность момента и осеклась на полуслове.

– Нют, я это… Мне бы одеться… Подождёшь за дверью? – густо покраснев, промямлил я.

Азиатку, в отличие от меня, было не так легко прошибить.

– Понятно. Я, значит, ночей не сплю, думаю, как нам лучше поступить, чтоб продолжать рейды и не попадаться пока на глаза килдингам, а он тут с бабами развлекается! – выпалила она и тут же с интересом добавила: – Красивая хоть? А кто? Я её знаю?

– Нют… – ещё предостерегающе осадил я, натягивая штаны.

– Ладно, ладно, поняла, иди уже одевайся. Имей в виду – даю ровно минуту. Через шестьдесят… Уже пятьдесят девять секунд вломлюсь снова.

Я молча закрыл дверь и снова заперся. Глазами поискал одежду, нашёл её хаотично разбросанной по помещению. Натянул на себя, прикрыл одеялом матрас – он сильнее, чем что-либо в комнате, пах духами графини.

– О-орк! Открывай! Ты там что, до сих пор не один? Имей в виду – под матрасом женщину не спрятать!

Пришлось снова идти открывать.

– Ну, кто наша счастливица? – с горящими любопытством глазами влетела в комнату азиатка и остановилась, осматриваясь.

Однако чем дальше, тем больше воодушевлённое выражение её лица менялось на разочарованное.

– Гад! – в итоге выдала девочка свой вердикт. – Уж от меня мог бы и не прятать.

– Нют, тут не я один решаю, – вздохнул я. – И давай сменим тему.

Идти в отказ смысла не было, поэтому я решил не отнекиваться и признаться в очевидном. Но Нютка была неуёмна.

– А по секрету? – тут же попробовала зайти с другой стороны она.

Я вздохнул – ну вот как объяснить вполне очевидную и известную вещь тому, кто и без меня её знает? Да никак!

– Хватит уже об этом, блин, – сменил тему я. – Ты что-то там про рейды говорила.

– Тему переводишь? – прищурилась азиатка. – Вот такой ты, значит, друг. Я ночами не сплю, думаю за нас двоих, а он кувыркается тут и даже не может сказать, с кем. А вдруг это подосланная килдингами убийца, а? Об этом ты не подумал?

– Аня, прекрати уже, – рыкнул я предостерегающе. – Я и так устал от всего, что здесь творится, так ещё ты со своими детскими подозрениями.

И осёкся, испугавшись, что обидел девочку. Но Аню так просто было не пробить.

– Ладно, не хочешь говорить – не надо. Давай к делу. – Пройдя от двери к матрасу, азиатка плюхнулась на него с видом полноправной владелицы. – Я тут поизучала снова карту Питона, добавила меток, которых у него не хватало, и выявила кое-какую тенденцию. Короче, я знаю, на какие кластеры и каким путём нам надо ходить, чтоб хорошо поохотиться и при этом не нарваться на килдингов. Правда, придётся раздобыть новую моторку, но Лаки говорит, что это несложно, тут просто столько воды, что почти в каждом доме минимум по паре лодок имеется. А поскольку вся жизнь тут происходит вокруг академии, то нам едва ли не каждый первый с удовольствием лишнюю продаст. Не задёшево, понятно, но в итоге мы всё равно в выигрыше окажемся.

– Нют… – с сомнением протянул я. – Ты чего? Какие рейды, какая моторка? С моторкой нас любой продавец тут же сдаст Анваровне с Авессаломом, и меня выпрут из академии. А рейды? Ты с твоей жаждой отомстить вот прям будешь старательно обходить килдингов стороной? Что-то не верится.

Меня охватила злость. Как же достало меня это вот всё. Думал, буду спокойно учиться, стану нормальным по меркам Замка знахарем, что автоматически делало бы меня как минимум на голову выше тех, кто обучение не проходил, а тут… Сплошные скандалы, интриги и расследования. И ладно бы они меня не касались, я бы с чистой совестью на них забил болт с левой резьбой, но ведь касаются, да ещё как!