скачать книгу бесплатно
Следующими планировалось освоить индийские легенды.
– Медленно ракеты уплывают вдаль, встречи с ними ты уже не жди… – замурлыкал себе под нос профессор, с любовью глядя на собранные грибы.
Коридоры НИИ «Пандора» встретили своего научного руководителя обычной тишиной и запахом хлорки. Гадюкин показал охраннику вместо пропуска плитку гематогена, отнес пакет с грибами в свой кабинет и на ходу спросил у секретарши:
– Что-нибудь новенькое было, Милочка?
– Ничего особенного, – пожала плечами та. – В актовом зале сейчас общее собрание.
– По какому поводу?
– Знакомство с новым директором.
– Новым директором?.. – замер Гадюкин. – Каким еще новым директором? Мила, душенька моя, вы ничего не перепутали?
Секретарша надула огромный пузырь из жвачки и помотала головой. Гадюкин недовольно нахмурился и как есть – в трико, майке, шлепанцах – ринулся в актовый зал.
Он ворвался туда уже под конец собрания. Грузный мужчина лет пятидесяти неспешно заканчивал выступление:
– …и я надеюсь, что наш дружный коллектив…
– Вы, батенька, кто такой будете, и чего здесь забыли? – донеслось из прохода.
Гадюкин произнес это совсем негромко, но услышали его все.
Его всегда все слышали.
– Кхм, кхм?.. – вежливо покашлял оратор. – Вы, товарищ, простите, сами кто такой будете? Из технического персонала?..
– Я что, похож на уборщика?
– Похож.
– А я не уборщик, батенька! – хитро прищурился Гадюкин. – Совсем-совсем не уборщик! Я, представьте себе, самый настоящий профессор!
– Тогда представьтесь, пожалуйста, а то мы с вами, получается, еще незнакомы.
– Аристарх Митрофанович.
– Я спрашиваю не про имя-отчество, а про фамилию. Я всех называю по фамилии.
– Фамилия моя Гадюкин.
– Гадюкин, Гадюкин… – порылся в эль-планшетке оратор. – Есть Гадюкин. О?.. Тот самый Гадюкин?..
– Вполне возможно.
– Ну что ж, Гадюкин, будем знакомы. Моя фамилия Ушкин. Евгений Борисович Ушкин. Я ваш новый директор. Надеюсь, мы с вами сработаемся.
– Какой еще директор? Ничего про это не знаю. Меня никто не предупреждал. Доказательства у вас есть, что вы директор?
– Вот все бумаги, – показал папку Ушкин. – Если хотите, можете ознакомиться. Возглавить ваш институт меня уполномочил лично товарищ Байкалов.
– А это кто еще такой?
– Дмитрий Байкалов, президент Российской Федерации, – терпеливо объяснил Ушкин.
– Я за него не голосовал, – возмутился Гадюкин. – Я протестую. Я буду жаловаться.
– Жаловаться?.. Кому?
– Президенту.
– Жалуйтесь.
Возмущенно сопя, Гадюкин уселся на свободное место в заднем ряду и раскрыл эль-планшетку.
– Черти что! – вслух произнес он, не особенно заботясь о тишине. – Они там совсем очумели в своем Кремле! Вечно наприсылают черт знает кого, а мы тут расхлебывай!
– Какие будут приказания, профессор? – осведомился сидящий рядом Ефремов.
– Пока никаких, батенька… – вздохнул Гадюкин. – Ваши способности тут не помогут…
Новый директор закончил приветственную речь и объявил собрание закрытым. Ученые академики потянулись к выходу. На лицах было написано недовольство – оторвали от работы, от исследований, и все ради какой-то ерунды.
– Гадюкин, не могли бы вы подойти ко мне? – попросил Ушкин, копаясь в эль-планшетке.
– А не могли бы вы сами подойти ко мне? – прищурился профессор, не делая ни единого движения.
– Гадюкин, ну вот к чему эти капризы? Что вы, право, как маленький? Я вас чем-то обидел?
Профессор всем своим видом продемонстрировал, что еще как обидел. Директор подождал несколько секунд, а потом сухо произнес:
– Гадюкин, немедленно подойдите сюда, или вы уволены.
– Да-а?.. – с интересом переспросил профессор, ковыряясь в ухе. – Уволен?.. Правда, что ли?..
Ушкин плотно сжал губы. Разумеется, он изучал личные дела всех сотрудников. В НИИ «Пандора» немало маститых ученых – талантливых, даже гениальных – но Гадюкин затмевает их всех, как солнце – звезды. Ему даже из страны выезжать не разрешают – слишком велика стратегическая ценность.
Попробуй-ка уволь такого…
– А-а-а!.. – демонстративно зевнул профессор, поднимаясь на ноги. – Скучно мне тут. Пойду лучше к себе, поработаю до обеда.
– Гадюкин! – крикнул Ушкин. – Гадюкин, не смейте уходить! Гадюкин, вы меня слышите?!
– Слышу, слышу… – хмыкнул профессор, выходя за дверь. – Георгий Палыч, пойдемте, покажу, сколько я грибочков собрал!
Ефремов послушно двинулся следом. Выходя из зала, он обернулся, и на каменном лице сверхчеловека промелькнуло виноватое выражение. Ефремов считал неправильным, что профессор так открыто плюет на начальство, пользуясь своим привилегированным положением.
Ушкин остался барабанить пальцами по кафедре. Ему стало ясно, что методом кнута тут не справиться. У него нет ни одного рычага давления на Гадюкина.
Уволить его нельзя – да он этого и не боится. Штрафы и урезание оклада тоже не помогут – если верить личному делу профессора, на его банковском счету лежит столько, что хватит до конца жизни. Ему принадлежит целая куча патентов.
Да и вообще Гадюкин ничуточки не интересуется такой приземленной материей, как деньги. А если б интересовался – давно бы стал миллиардером.
Значит, придется применять пряник. Налаживать хорошие отношения. Постараться, чтобы этот капризный гений увидел в новом директоре друга, а не врага.
Вот только Ушкин понятия не имел, с чего начать. Он не привык умасливать собственных подчиненных – это они его обычно умасливали. На прежнем месте работы незаменимых не было – всегда можно было одних уволить, других нанять.
И сейчас, когда взбунтовался некто незаменимый…
Немного подумав, Ушкин раскрыл эль-планшетку и запросил самое полное досье на профессора Гадюкина. Вся информация, какая только есть. Наверняка где-то должно скрываться что-то такое, что можно будет использовать в качестве рычага давления…
Аристарх Митрофанович Гадюкин моргнул, переключая канал. Курсор на экране, послушный движению зрачка, перебежал влево, прилипая к меню.
Телевизор профессор смотрел редко и только от большой скуки. Да и что там можно смотреть, кроме новостей и рекламы? Хотя выбор, конечно, внушительный. Семьсот шестьдесят девять каналов – и это только русскоязычных! Гадюкин сменял их с частотой секундомера, со скукой поглядывая на мерцающий экран.
На пару минут вниманием профессора завладела французская комедия. Популярный актер Франсуа ле Кинес суетливо бегал по экрану, выкрикивая что-то невразумительное. Гадюкин некоторое время пытался уловить нить происходящего, но потом сдался и переключил канал.
Там шел молодежный телесериал – «Ох уж эти девки!». Это удержало внимание Гадюкина несколько дольше. Сам сериал его не заинтересовал, но актриса, играющая главную роль, заставила оценивающе цокнуть языком. Такую реакцию вызвала опять же не сама девушка, а великолепная работа ее хирурга. Гадюкин сразу распознал руку мастера.
За последние годы спрос на таких изрядно возрос – пластическая хирургия стала таким же распространенным явлением, как косметика. В моду вошло увеличивать себе все подряд – губы, грудь, ягодицы. А благодаря новым сверхлегким видам силикона стали возможными поистине гигантские размеры.
Взять хоть эту актрису – размер груди у нее… скорее всего, седьмой. Или даже восьмой. Однако весят эти арбузы чуть побольше воздушных шариков. А ведь это далеко не предел – на экранах все чаще можно увидеть такое, что раньше встречалось только в кунсткамерах.
Зевнув от скуки, профессор снова переключил канал. Там показывали «Дом-2». Эта замечательная передача идет уже сорок лет и заканчиваться пока что не собирается. Сколько поколений российских кинозрителей с ней выросли, сколько ведущих и участников уже сменилось…
А дом все никак не достроят.
Окончательно разочаровавшись в передачах для взрослых, Гадюкин решил занять себя чем-нибудь детское. Канал «Никелодеон» его не заинтересовал – там шла очередная серия популярнейшего мультфильма «Веселые приключения мальчика-гея».
Вместо этого профессор предпочел посмотреть отечественные «Спокойной ночи, малыши». Старое название уже давно не соответствует истине – сейчас эта классическая передача имеет собственный канал и идет круглые сутки, без перерывов.
Да и вообще она сильно изменилась с тех пор, как Гадюкин был ребенком…
«Заткнись, гребаный кролик!» – рявкнул с экрана Хрюша, размахивая тесаком. – «Че, не слышал, че сказал?! Ща получишь, урод ушастый! Замочу, сука!»
– Нет, все-таки раньше эта передача как-то добрее была… – задумчиво произнес Гадюкин. – Или это мне просто кажется?..
– Профессор, можно к вам? – постучал в косяк Ушкин. – У вас дверь открыта.
– Знаю, батенька, это ведь я сам ее и открыл, – радушно улыбнулся Гадюкин. – Заходите, заходите. О, гляжу, с Леликом вы уже познакомились?
– Познакомился. Как его фамилия?
– Угру! – рыкнул великан, с подозрением косясь на Ушкина. – Гыбым!
– У Лелика фамилии, как таковой, нет, батенька, – добродушно объяснил Гадюкин. – Он у нас как бы найденыш, понимаете?
– Не понимаю. Почему о данном сотруднике так мало сведений, Гадюкин? Кто он вообще такой и откуда взялся? В его деле это не отражено. В нем вообще почти ничего не отражено.
– Мелочи, мелочи… – отмахнулся профессор. – Вы ко мне по делу, батенька, или как?
– А вы сейчас чем-то заняты?
– Ничем. Телевизор смотрю.
– «Спокойной ночи, малыши»? – удивился Ушкин. – Но это же детская передача.
– У вас есть предложение получше?
– Ну посмотрите футбол, например. Если не ошибаюсь, сейчас как раз должен идти полуфинал за кубок…
– Футбол?.. – перебил Ушкина Гадюкин, иронически вздергивая брови. – Вы это всерьез?..
– А почему бы нет?
– Батенька, вы всерьез предлагаете мне наблюдать, как двадцать два ярко выраженных дегенерата гоняют по полю мячик?.. Благодарю покорно, оставьте это убогое зрелище пациентам Кащенко.
– А вы, Гадюкин, большой ретроград, не так ли?
– Вообще-то полностью наоборот, – любезно ответил профессор. – Я новатор до мозга костей. Меня интересует будущее и только будущее. А футбол – это прошлое. Еще немного, и он отомрет, как бесполезный орган. Все признаки налицо.
– Ну я бы так не сказал… – усомнился Ушкин. – Впрочем, давайте оставим эту тему. Я не особенно увлекаюсь спортом.
– А чаем вы увлекаетесь? – встал с дивана Гадюкин. – Чаек у меня просто восхитительный, эвкалиптовый. Лелик, будь добр, завари нам свеженького. Евгений Борисович у нас в институте всего на денек – надо хоть чайком его напоить…
Ушкин вздохнул, потирая кончик уса. Разговор начался вполне мирно, и он уже начал думать, что Гадюкин утихомирился. Но судя по последней реплике, принимать Ушкина в качестве нового директора он по-прежнему не желает.
Прямо как ребенок, отказывающийся называть отчима «папой».
– Знаете, Гадюкин, вам ведь все-таки рано или поздно придется это принять, – спокойно прознес Ушкин. – Я на этом посту планирую обосноваться надолго. Ваш институт – очень перспективное место, способное принести немалую пользу государству… да и всему миру.
– Он и приносит, – согласился Гадюкин. – Еще как приносит. Не извольте сомневаться, батенька.
– Я и не сомневаюсь. Но мне кажется совершенно очевидным, что вам не хватает должного руководства. В данный момент вы, уж извините за грубое выражение, болтаетесь тут, как говно в проруби. Делаете, что хотите, занимаетесь, чем хотите… и иногда выдаете потрясающие результаты. Но с должным руководством вы могли бы выдавать их намного чаще, понимаете? Так почему бы нам не начать сотрудничать?
– Вы в самом деле думаете, что под чьим-то там руководством я буду работать лучше? – ехидно прищурился Гадюкин. – Да вы, батенька, фантазер…
– Не под чьим-то там, а под моим.
– А вы что, считаете себя кем-то особенным?
– Нет. А вы? – внимательно посмотрел на Гадюкина Ушкин.
– Я тоже не считаю вас кем-то особенным.
– Нет, я спрашиваю, считаете ли вы кем-то особенным себя?
