Куншт-камера. Зал второй

скачать книгу бесплатно


Дело в том, что он уже долгие годы жил в полном одиночестве, и так и не научился готовить. Вот и приходилось кушать недоваренные макароны, подгоревшую яичницу, пельменную кашу и прочие не очень-то аппетитные вещи. А питаться в каких-нибудь, там, столовых или ресторациях, Павлу Матвеевичу не позволяло его финансовое неблагополучие.

Впрочем, данное неблагополучие много чего не позволяло Павлу Матвеевичу, к чему он относился с каким-то философским хладнокровием и аскетичным спокойствием. Таким же образом он относился и вообще к своей одинокой невеселой жизни. Поэтому, когда дверь на кухню с грохотом распахнулась, и ему в лицо со свистом влетела мокрая грязная половая тряпка, Павел Матвеевич несколько растерялся.

Стянув тряпку с лица и выплюнув не дожеванные макароны обратно в тарелку, Павел Матвеевич, с кухонным ножом наперевес, осторожно выглянул в коридор. Однако, там никого не оказалось. Обследование квартиры так же не принесло никаких результатов.

Почесав ножом залысины, Павел Матвеевич решил, что произошедшее скорее всего ему почудилось, и поэтому, пожав плечами, он вернулся на кухню, где растерялся вторично, так как тарелка с макаронами исчезла, а вместо нее на столе на невесть откуда взявшемся подносе сидел совершенно незнакомый кот, вылизывающий себя самым неприличным образом.

Павел Матвеевич пребольно ущипнул себя за бровь и осторожно тронул кота острием ножа. А кот, видимо не привыкший к таким фамильярностям, злобно шикнул и прошелся когтями по щеке Павла Матвеевича.

От такой неожиданности Павел Матвеевич ненадолго упал в обморок, а когда пришел в себя, то противного кота уже не было, а на месте подноса стояла закрытая крышкой кастрюля, из которой совершенно явственно доносилось какое-то шебуршание и позвякивание.

Павел Матвеевич не решился снять крышку. Вместо этого он осторожно взял кастрюльку и выбросил в открытую форточку. Но когда повернулся к столу, кастрюля опять стояла на месте. Тут, конечно, Павел Матвеевич немного поэкспериментировал с различными способами избавления от злосчастной кастрюли, но чтобы он не предпринимал, та всегда вновь оказывалась на столе.

«Видимо никуда не денешься…» – грустно подумал Павел Матвеевич и снял крышку: в кастрюле лежала давешняя грязная половая тряпка, которая и издавала все эти шебуршащие и позвякивающие звуки.

И тогда, наконец, Павел Матвеевич почувствовал себя плохо.

С превеликим трудом он добрался в спальню до прикроватной тумбочки, в которой лежали прописанные ему по выписке из психиатрической лечебницы лекарства, и которые Павел Матвеевич еще третьего дня решил больше не принимать…

Пакостник

Какой-то пакостник повадился названивать по ночам Валерию Борисовичу, называть его натурально дураком и бросать трубку. Причем этот мерзавец умудрялся каждый раз изменять голос до неузнаваемости, так что Валерий Борисович по-началу считал, что этих пакостников целая кодла.

Но со временем, он уловил один и тот же дефект речи и понял, что пакостник все-таки один и к тому же женщина. Этот факт еще больше огорчал Валерия Борисовича, так как он не припоминал, что бы причинил обиду какой-нибудь даме. Да и перебрав в памяти всех знакомых дам, он не смог сопоставить замеченный дефект речи ни с одной из них. Посему выходило, что дама, к тому же, еще и совершенно незнакомая.

Через месяц еженощных многоразовых звонков Валерий Борисович и впрямь стал чувствовать себя круглым дураком. Кроме того, на него нельзя было смотреть без сострадания. От хронического недосыпания он осунулся, имел зеленоватый цвет кожи и вообще очень запущенный вид, так как практически совершенно перестал умываться, бриться и как-либо следить за собой. В общем, полное истощение организма, стресс, нервное расстройство, и общий упадок духа и сил. Другой бы, на его месте, давно бы уже написал на хулигана заявление в милицию или, на худой конец, отключил бы телефон к чертовой матери, но по каким-то неясным причинам Валерий Борисович этого не делал и всегда исправно брал трубку.

– Дурак! Бя-бя-бя! – кричал в трубку голос и тут же следовали короткие гудки, после чего Валерий Борисович падал на стул и тихо плакал, клянясь самому себе, что больше трубку брать не будет.