скачать книгу бесплатно
Глава 7
Спортивная делегация России уже начала расходиться по номерам отеля, когда Вера услышала громкий голос:
– Вераша, привет!
– Боже мой, Жан-Поль! – узнав старого приятеля, воскликнула Вера, очень обрадовавшись.
Они бросились в объятия друг друга.
– Как ты узнал, что я здесь? – спросила она, когда утихли первые эмоции.
– Встречаю и устраиваю делегации, – на хорошем русском языке с приятным акцентом ответил мужчина. – А ты, как вы, русские, говорите, все цветешь, – радостно улыбался он.
– Спасибо.
– Мне надо работать, – немного огорченно сказал он. – Давай вечером встретимся, посидим в баре, поболтаем.
– Давай, – согласилась Вера, вспомнив, как еще в самолете перебирала в уме немногочисленных французских знакомых, чьими телефонами она располагала. Жан Поль в этом списке был первым. «На ловца и зверь бежит», – подумала она.
– Тогда в восемь часов я зайду за тобой. Какие у тебя апартаменты? – спросил он.
Вера назвала номер комнаты, и они распрощались. Остаток дня ее не покидало радостно возбужденное настроение. Ведь так приятно встретить в чужой стране знакомого.
Ровно в восемь часов раздался стук в дверь.
– Входите, открыто! – крикнула она.
На пороге номера появился сияющий Жан-Поль в элегантном светлом костюме и с букетом белых хризантем.
– О, Жан-Поль, ты, как всегда, галантен! – принимая цветы и подставляя щеку для поцелуя, воскликнула Вера.
– Вераша, ты обворожительна.
Вера засмеялась, ее всегда забавляло, как он произносил ее имя.
Они спустились в бар и сели за маленький столик, стоявший в глубине небольшого полутемного помещения. Народу было немного, тихо играла музыка, и они могли спокойно поговорить.
– Ты ведь журналист. И почему делегации? – первой не удержалась от расспросов Вера.
Мать Жан-Поля была русской, и поэтому он хорошо знал русский язык. Слушать его свободную и правильную русскую речь с легким акцентом было очень приятно.
– Я теперь работаю в спорткомитете, занимаюсь организацией международных соревнований, а по совместительству спортивный обозреватель «Спорт-Трибуны». А ты? Как поживаешь? Не вышла опять замуж?
– Нет, – засмеялась Вера. – Я по-прежнему работаю спортивным врачом. А ты не женился? – кокетливо посмотрела на него она.
– Нет. Так и не встретил женщины, похожей на тебя.
Вера с Жаном познакомились давно, лет пятнадцать назад, в Москве на международных соревнованиях по гимнастике. Жан-Поль тогда был в самом расцвете спортивной формы, а она, только что окончив институт, впервые выступала в качестве врача сборной. На одной из совместных дискотек по окончании соревнований они оказались за одним столиком. Разговорившись, они сразу почувствовали друг к другу влечение. Протанцевав весь вечер, они не смогли расстаться и ночь провели вместе у нее дома. На следующий день Вера показывала ему Москву. Они бродили по городу, взявшись за руки, перекусывали на ходу горячими пирожками, а вечером, купив батон белого хлеба и пакет молока, опять занимались любовью всю ночь. Оба были молоды и свободны и потому с жаром юности отдались этому чувству. Но скоро Жан-Поль улетел во Францию.
Следующая их встреча произошла лишь через пять лет. За это время Вера уже успела побывать замужем и только что оформила развод. Жан уже закончил выступать и работал журналистом. Они очень обрадовались встрече, и былое чувство с новой силой вспыхнуло в них. С этого времени они стали встречаться регулярно почти на всех международных соревнованиях, каждый раз с новым подъемом чувств оказываясь в объятиях друг друга. Но, как ни странно, им и в голову не приходило соединить свои судьбы узами брака. Расставания проходили легко. Они не забывали, но и не стремились специально друг к другу. В перерыве между встречами Вера успела еще раз ненадолго выйти замуж, о чем рассказала Жану, как другу, при следующей встрече. Был он посвящен и в неудачные попытки Веры стать матерью. Вот такие своеобразные отношения были между ними.
– Жан-Поль, мне нужна твоя помощь, – под конец вечера подступилась Вера к возложенной на себя миссии.
– Верушка, ты же знаешь, я всегда к твоим услугам. Что я могу для тебя сделать?
– Мне нужно найти дом по этому адресу. – Вера протянула Жану листок бумаги.
– Бульвар Хеллермен, семнадцать, – прочитал он. – У меня есть карта. Не волнуйся, найдем, – успокоил ее он. – Говори, когда ты свободна. Я заеду за тобой на машине и надеюсь, мы прекрасно проведем время, – улыбнулся он ей обворожительной улыбкой, не оставлявшей сомнения в истинном смысле его слов.
Соревнования начинались через день, и следующее утро спортсмены отдыхали после перелета. Поэтому Вера с Жаном договорились встретиться в семь утра. И когда Вера вышла из отеля, синий «Рено» уже ожидал ее напротив входа, а Жан радостно махал ей.
– Это в пригороде, – сказал он, разворачивая карту.
Стояло чудесное воскресное утро. Улицы были пусты, и только дворники размеренно работали метлами, собирая мусор в большие черные пакеты, которые, как дорожные столбы, уже стояли вдоль тротуара. Навстречу им ехал мусоросборник, который длинными руками-манипуляторами закидывал во всепоглощающее лоно эти черные мешки.
– Вот бульвар Хеллермен, – сказал Жан, когда они вырулили на широкую улицу, утопающую в зелени каштанов.
– Вижу номер семнадцать. Вон там, – показала Вера на маленький домик, стоявший немного в глубине.
Они подъехали к нему. Вера торопливо вышла из машины, подошла к калитке и позвонила. В доме не было слышно никакого движения. Подошел Жан и тоже позвонил.
– Может, она спит? А мы приехали в такую рань.
Вера вопросительно посмотрела на Жана, но тот только пожал плечами.
– Вам кого? – услышали они неожиданно французскую речь за спиной.
Жан перевел.
– Нам мадам Северову, переведи ей, – почему-то шепотом сказала Вера.
– Мадам Анну? – спросила небольшого росточка пожилая женщина, выглядевшая весьма элегантно.
Эти слова Вера поняла без перевода и быстро-быстро закивала головой. Женщина что-то коротко сказала и пошла дальше.
– Что она сказала?
– Она сказала, что мадам Анна вчера умерла, – тихо перевел Жан.
– Как умерла? – опешила Вера. – Она же прислала письмо, и у меня к ней посылочка, – растерянно сказала она.– Жан, милый, расспроси ее, пожалуйста, поподробнее, как это случилось. – Вера умоляюще смотрела на Жана.
Тот побежал за женщиной, которая уже открывала ключом соседнюю калитку, и быстро заговорил с ней по-французски.
– Пойдем в машину, – сказал он, вернувшись назад и беря Веру за руку.
Они сели в машину.
– Она говорит, что мадам Анна умерла вчера утром от сердечного приступа. Ее уже увезли в морг. И теперь племянник Филипп будет хозяином дома.
– Как Филипп? – воскликнула Вера.– Дом завещан ее русским родственникам.
Жан только пожал плечами. Вера обескураженно оглянулась вокруг и вдруг заметила, как на крыльце дома семнадцать появился грузный мужчина в полосатом халате. Он, зевая, потягивался на солнце.
– Вон он! – воскликнула Вера, указывая на мужчину. – Пошли быстро к нему.
Они выскочили из машины и опять направились к калитке, у которой только что стояли.
– Месье, месье! – закричала Вера, подбежав первой.
Мужчина удивленно посмотрел в их сторону.
– Можно вас на минутку? – возбужденно прокричала она, отчаянно махая руками.
Мужчина нехотя пошел к калитке, поправляя на ходу халат.
– Чем обязан? – сухо спросил он по-русски, подойдя ближе.
– Мы к мадам Анне, – сказала Вера, внимательно рассматривая его.
Лицо мужчины было небритым, землистого цвета, и казалось каким-то помятым; глаза слегка воспалены, как от бессонной ночи, а довольно пышная шевелюра каштановых волос с проседью торчала в разные стороны. Чувствовалось, что хозяин эту ночь провел не лучшим образом.
– Ее нет. Она умерла.
– Вы – Филипп? – спросила Вера.
– Да, – удивленно посмотрел на нее мужчина. – А кто вы?
– Мое имя вам ничего не скажет. Я из Москвы, привезла мадам Анне небольшой сувенир. Может, вы пригласите нас в дом? – набралась Вера храбрости.
– Проходите, – после небольшого колебания произнес мужчина и открыл калитку.
Вера с Жаном прошли в сад и пошли по дорожке, отделанной камнем, вдоль которой росли цветы всевозможных расцветок, ярко выделяющиеся на ухоженном зеленом газоне. Они подошли к небольшому двухэтажному дому и остановились перед стеклянной дверью.
Филипп открыл дверь и пропустил их в небольшой коридор, сразу переходящий в просторную гостиную. Около окна стоял большой угловой диван, на котором в беспорядке валялись маленькие вышитые крестом подушки. На журнальном столике красного дерева стояли пепельница, полная окурков, и недопитая бутылка виски. Стены гостиной были оклеены обоями коричнево-золотистых тонов и украшены цветущими геранями в кашпо из макраме. В небольшом простенке между окнами висели с десяток фотографий в деревянных рамках. В центре композиции большая цветная фотография женщины лет пятидесяти. Она сидела немного боком, голова чуть повернута, большие карие глаза глядели прямо на смотрящего, легкая улыбка застыла на губах, а вьющиеся светлые волосы изящно обрамляли все еще красивое лицо.
– Примите наши соболезнования, – тихо сказала Вера, усаживаясь на диван. – А это она? – спросила, указывая глазами на фотографию.
– Да. Тетя сделала эту фотографию в день своего пятидесятилетия, она ей очень нравилась, – сказал Филипп, усаживаясь в кресло напротив гостей.
Он успел достать фужеры и теперь открывал бутылку виски, стоявшую на столе.
– За усопшую! – сказал он, не поднимая глаз.
– Нет, нет! – в один голос воскликнули Вера с Жаном.
– Я за рулем, – пояснил Жан.
– А мне сегодня работать, – уже спокойно сказала Вера.
– Тогда вина, мы ведь должны помянуть тетушку, – сказал Филипп и направился к бару.
Он принес непочатую бутылку «Бургундского» и, ловко открыв ее штопором, налил в фужеры гостей, а себе плеснул виски.
– Светлая память тете Анне, – поднял он бокал.
– От чего она умерла? – спросила Вера, когда, пригубив немного вина, поставила фужер на стол.
– От старости, сердце не выдержало, – усмехнулся Филипп. – Тетка прожила долгую жизнь, столько люди не живут. Шутка ли – девяносто лет! Она всегда следила за здоровьем, благо во Франции для этого есть все условия. Не то что в вашей России, – поддел он Веру.
– У нас тоже много долгожителей, – отпарировала она. – Какой красивый дом, что же теперь с ним будет?
– Продам его. У тетки не было детей, я – единственный наследник.
– А ведь у мадам Анны есть родственники в России, – тихо сказала Вера.– Такие же племянники, как и вы.
– Может быть, – нехотя согласился Филипп, – но все имущество тетя Анна завещала мне. После смерти сестры – моей матери – я единственный, кто о ней заботился.
Он опять налил себе виски и залпом выпил. В это время рукав халата задрался, и Вера успела заметить синяки на руке, какие бывают от уколов. Филипп избегал глядеть в глаза гостей, его явно мучил похмельный синдром.
– А откуда вы знаете Анну? – поднял все-таки на Веру осоловевшие глаза Филипп.
– Я ее не знаю, меня попросили передать презент ее родственники, с которыми она вела переписку.
Вера достала из сумки небольшой сверток и положила на журнальный столик.
– Здесь, наверное, есть письмо? – рассеянно спросил Филипп.
– Не знаю…
Вера неожиданно вспомнила, что забыла письмо в чемодане, но мгновенно решила, что это и к лучшему. Она уже успела оглядеть дом и поняла, что стоит он немало, и естественно, является лакомым кусочком для пьющего и употребляющего наркотики мужчины – в этом у нее уже не было сомнения.
– Очень красивый дом! – постаралась сменить тему разговора Вера. – Можно его посмотреть?
– До чего все женщины любопытны, – усмехнулся Жан, решивший подыграть ей, – все они любят смотреть, сравнивать, хлебом не корми, как говорят русские.
Жан вытащил пачку сигарет и протянул ее хозяину.
– Да смотрите, – бросил Филипп, беря из пачки сигарету.
Вера бросила благодарный взгляд на Жана, встала и вышла из гостиной. Заглянула на кухню – она была светлой и просторной, на столах ничего лишнего, такое помещение легко содержать в чистоте. Небольшая ванная, также сияющая чистотой, была уставлена бесчисленными баночками всевозможных размеров и флакончиками с яркими этикетками. Искусственные цветы придавали милый уют этому гигиеническому помещению, в котором хозяйка, видимо, проводила много времени. Потом Вера поднялась на второй этаж. Там были спальня хозяйки, кабинет и жилая комната, по-видимому, для гостей. Везде был образцовый порядок. В обустройстве комнат чувствовался прекрасный вкус хозяйки: во всех комнатах висели картины, торшер был отделан макраме, а диван и кресла покрывали плед и накидки ручной работы. В спальне на трюмо стояло несколько фарфоровых статуэток, а на тумбочке лежала открытая книга. «Бунин. Избранное», – прочитала Вера на обложке. Она поймала себя на мысли, что дом производит впечатление, будто хозяйка только что вышла по каким-то делам.
Потом она заглянула в кабинет. Солнце радостными лучами пробивалось сквозь тюлевые занавески, играя солнечными зайчиками на блестящей полировке письменного стола. Ее взгляд привлекла небольшая фотография, стоявшая на столе. На ней были изображены две молодые улыбающиеся женщины, между которыми сидел очаровательный малыш, а сзади наклонился над троицей мужчина в форме французского моряка. Вера долго вглядывалась в счастливые лица людей, прежде чем поставила фотографию на место. В большом книжном шкафу стояли книги на русском и французском языках. Жилище не производило впечатления, что здесь жил смертельно больной человек, видимо, смерть хозяйки была неожиданной.
Внезапно взгляд Веры упал на приоткрытую дверцу сейфа, стоявшего в темном углу кабинета на этажерке, которую прикрывала портьера. Что-то кольнуло у нее в груди, она ощутила предчувствие чего-то нехорошего. Еще раз окинув взглядом комнаты, Вера спустилась на первый этаж.
Мужчины неторопливо разговаривали по-французски, затягиваясь сигаретами. Содержимое бутылки с виски заметно уменьшилось.
– Когда похороны? – спросила Вера.
