скачать книгу бесплатно
Иван Петрович всю жизнь проработал в одной из московских клиник и, выйдя на пенсию, из-за болезни жены вынужден был уехать из столицы в более теплый климат. Опытный, любящий свое дело, врач старой закалки, он был очень внимателен к своим пациентам и помнил всех по именам.
– Как видите, – весело ответил Игорь Сергеевич.
– Вижу, – сказал доктор, многозначительно посмотрев на Веру. – По-моему у вас появился врач получше меня.
– Закрепите, пожалуйста, за мной этого врача, – смеясь, сказал Игорь Сергеевич.
– Только помните: при лечении очень важно знать меру. Так что не очень усердствуйте. – Иван Петрович погрозил ему пальцем. – Утром после завтрака сразу ко мне.
Потом они гуляли по парку и говорили обо всем: о том, у кого и что видно из окна номера, какая будет погода на следующий день, что любят на завтрак, просыпаются рано, как жаворонки, или спят, как сурки…
Ночью, лежа в постели, Игорь Сергеевич слушал, как за окном шумело море, смотрел, как в темноте южного неба перемигиваются звезды. Ему было странно и дивно сознавать, что где-то совсем рядом находится женщина, которой он вряд ли достоин. Он вспоминал ее очаровательную улыбку и спрашивал себя, почему она, такая красивая и молодая, так легко и просто отозвалась на его ухаживания… «Может быть, – робко подумал он, – это судьба?» И сам испугался этой мысли: «Какая к черту судьба? Просто играет со мной, со старым дураком, пока не подвернется кто помоложе… Ну да ладно: и на том спасибо!»
Глава 2
Утром он проснулся поздно. Встряска вчерашнего дня утомила его, но дала глубокий и спокойный сон. Он чувствовал себя вполне отдохнувшим и легко и быстро спустился вниз.
– Как вы себя чувствуете? – неожиданно услышал он у себя за спиной.
Игорь Сергеевич обернулся. Перед ним стояла Вера. Она глубоко дышала, волосы ее были мокры.
– Спасибо. Чудесно. А вы уже успели искупаться?
– Да, я люблю с утра взбодриться холодной водой.
– А я бодр вчерашней прогулкой, – весело сказал Игорь Сергеевич. – После завтрака вы опять на пляж?
– Да, – просто сказала Вера.
– На то же самое место?
– Откуда вы знаете? – удивилась она.
– Я увидел вас из окна и чуть не свалился с балкона, – рассмеялся Игорь Сергеевич.
Вера улыбнулась:
– До встречи! – и быстрым шагом пошла к себе в номер.
«Как ей идет улыбаться», – подумал он, провожая ее взглядом. Позавтракав, он отправился к Ивану Петровичу, испытывая внутреннее беспокойство.
– Ну, голубчик, давайте я вас послушаю, – сказал врач после приветствия. – Ничего… Ничего… Лучше… Гораздо лучше, – изрекал он, прослушивая его сердце. – Но не обольщайтесь. Продолжайте принимать лекарства. На солнышко пока не ходите, сидите в тени, в море тоже не спешите… И за молодыми женщинами не шибко бегайте, – улыбнулся Иван Петрович.
– А для чего тогда я пью всю эту гадость? – удивленно посмотрел на него Игорь Сергеевич.
Иван Петрович рассмеялся и похлопал его по плечу:
– «Любовь дорого обходится старикам» – так, кажется, называется один из романов Бальзака?
– Спасибо доктор, но, похоже, вы опоздали с предупреждением, – сказал Игорь Сергеевич, вставая и пожимая руку врачу.
Он вышел из кабинета и, немного пошатываясь от какого-то дурмана в голове, вышел на улицу. Яркие солнечные лучи ударили ему в глаза, и он зажмурился.
«Куда пойти?» – подумал он. «Как куда? На пляж»,– сам себе ответил он и не спеша пошел по дорожке, ведущей к морю.
Там он сразу увидел Веру. Она лежала на прежнем месте и что-то читала.
– Что читаем? – спросил он, подойдя поближе и усаживаясь под навесом.
Вера подняла глаза.
– Цвейга. «Летняя новелла».
– Припоминаю, – сказал Игорь Сергеевич. – Кажется, там пожилой мужчина, жалея молодую одинокую девушку, пишет ей анонимные любовные письма?
– Совершенно верно, – тихо сказала Вера.– А потом действительно влюбляется в нее и страдает. Вы верите, что такое может быть?
– Что? – переспросил Игорь Сергеевич.
– Придумать себе любовь, а потом вжиться в нее и влюбиться на самом деле?
– Да, пожалуй… Но лучше, если она не придуманная.
Он сидел перед ней, осунувшийся после болезни, седой и, похоже, уставший от жизни.
– Что-то жарко сегодня, как никогда. Не хотите искупаться? – спросила Вера, отводя глаза.
Она была смущена словами Игоря Сергеевича, потому что чувствовала в них неподдельную грусть и тоску, потребность в душевно близком человеке. Она женским чутьем угадала в нем огромный неизрасходованный запас любви, которой у него, возможно, и не было.
– Милый Иван Петрович лишил меня пока этого удовольствия, – грустно сказал Игорь Сергеевич.
– А я, пожалуй, окунусь, – сказала она, поднимаясь. Ее загорелое подтянутое тело было в самом соку «зрелой молодости».
«Молодость – время для приключений тела; старость – для свершений ума», – всплыло в голове у него прочитанное когда-то высказывание. Он смотрел, как Вера неспешной легкой походкой шла к морю, и испытывал удовольствие от одного созерцания ее фигуры в открытом купальнике. «Любви все возрасты покорны»,– вспомнил он хрестоматийные слова Пушкина, а затем своего любимого Плещеева: «Блажен, кто в старческие годы/ Всю свежесть чувства сохранил,/ В ком испытанья и невзгоды/ Не умертвили духа сил…»
«Так что не я первый, – подумал Игорь Сергеевич, не спуская глаз с маленькой головки, уплывавшей от берега, – и не я последний!»
Вера не спеша плыла, наслаждаясь прохладой, которую дарила морская вода, и думала о происходящем. Несмотря на относительную молодость, она тоже изрядно устала от жизни, от ее неустроенности… устала привязываться к мужчинам, а потом, по живому, резать… Почему резать? Да так уж получалось. Она не могла по-другому. Познакомившись с кем-то, поверив в искренность чувств, она отдавалась ему вся – душой и телом.
– Ты – ведьма! – сказал ей года два назад ее друг.– Во все времена существовали женщины с неукротимой сексуальной энергией. И знаешь, что с ними делали?
– Что? – улыбаясь, спрашивала Вера.
– Их сжигали на костре!
– За что? – искренне удивлялась она.
– За что? Да за то, что сам не ам и другим не дам, – пояснял всезнающий друг.
– Почему?
– Да потому, маленькая моя девочка, что вершили суд в средние века монахи и импотенты: одним – нельзя, а другие – не могут. Вот они таких, как ты, женщин называли ведьмами и отправляли на костер… На костер тебя, на костер! – кричал он, в экстазе целуя ее.
– Но ты, кажется, не монах и не импотент, – входила она в игру.– Ты же спасешь меня, не отдашь на костер?!
– Не отдам… не отдам!.. – и он жадно обнимал ее.
И все-таки они расстались. В один прекрасный день она поняла, что ее друг не хочет ничего менять в своей жизни, что его вполне устраивает такая греховная связь, а Веру она уже не устраивала.
– Чего же ты хочешь? – сказал он ей.– Ведь ты связалась с женатым.
– Это ты связался со мной. Ты забыл? – спокойно и отстраненно ответила она.
– Вот если бы меня жена бросила, я б на тебе женился, – как ни в чем ни бывало продолжал он.
– Вот как! Спасибо, мне не нужны остатки с чужого стола.
Она всю ночь проплакала в подушку-подружку – и порвала с ним окончательно и бесповоротно.
Но судьба не давала ей возможности отдохнуть от мужчин, от их обольстительных слов, которых жаждет женское ухо. Верно говорят: мужчина – не последний троллейбус, один ушел, другой пришел. Только она успокаивалась, оставшись одна, как на нее, точно шмель на мед, уже летел следующий мужчина и жужжал на ухо сладкие слова.
– О такой женщине можно только мечтать. Ты не женщина, ты – сказка! – говорил ее последний сердечный друг, который также не спешил разводиться с женой.
Два месяца назад она порвала и с этим другом и теперь наслаждалась свободой, тем, что не нужно ждать звонков, утаенных от жены, встреч, сокрытых ее одинокой квартирой…
Вера плавала уже с полчаса, а ей все не хотелось выходить. «Что нужно от меня этому уже весьма немолодому, не очень здоровому мужчине? На что он надеется?» – думала она. Сердце ее было словно зажато тисками разума, который пытался уберечь ее от новых разочарований. «Но надо все-таки выходить», – с сожалением подумала она и поплыла к берегу.
– Ну как водичка, освежает? – спросил Игорь Сергеевич, который терпеливо ждал ее на прежнем месте.
– Замечательная водичка. Может, скоро Иван Петрович разрешит и вам поплавать? – оживленно сказала она, вытирая волосы полотенцем.
– Надеюсь,– ответил он, любуясь, как она вытирала волосы, глубоко дыша.
– Однако скоро обед, – сказала Вера, посмотрев на часы, и стала собирать вещи.
Она взяла в руки книгу, и взгляд ее зацепился за верхнюю строчку страницы: «…Меня увлекло бы в этой любви то, что делает страсть пожилого человека столь похожей на страсть мальчика…» На миг она задумалась: «Страсть пожилого человека!.. Что должен чувствовать мужчина, понимая, что это у него, возможно, в последний раз. Интересно, на что он пойдет, чтобы завоевать любовь молодой женщины? Уж ему-то незачем оставлять чувства на потом, он будет их тратить все без остатка». Она чувствовала, как в ней неудержимо начала просыпаться женщина, и не просто женщина – ведьмака. «Но смогу ли я полюбить этого мужчину? Проверить, что ли, вымыслы этого классика?» Она захлопнула книгу, и они не спеша направились в корпус. Они пообедали вместе и, договорившись встретиться вечером, расстались, чтобы немного отдохнуть.
Глава 3
Комната Веры выходила на север, и поэтому в ней всегда было прохладно. Она с удовольствием села в шезлонг, который стоял на балконе, и открыла книгу. Она еще раз не спеша перечитала «Летнюю новеллу», стараясь понять мир переживаний главного героя, скрытый автором, который хотел, чтобы люди подумали о нем сами…
А Игорь Сергеевич пришел в комнату, плотно задернул штору, чтобы укрыться от яркого солнца, и включил кондиционер. Скоро стало прохладно. Он прилег на кровать прямо поверх одеяла, не раздеваясь, поднял повыше подушку и заложил правую руку под голову – это была его любимая поза, которая всегда вводила его в состояние философствования во время небольшой дремы. Небольшая усталость еще слабого после сердечного приступа организма, мерный звук кондиционера и с каждой минутой усиливающаяся прохлада расслабили его.
«Что же это за женщина? – задал он себе вопрос, который подсознательно мучил его уже второй день.– Молода, красива, кажется, довольно умна. Но не это,– чувствовал он,– не это создавало ее необыкновенный магнетизм, который с каждой встречей все сильнее притягивал его, зрелого… да что там, – усмехнулся Игорь Сергеевич, – уже перезрелого мужчину к этому очаровательному созданию». За долгую и насыщенную жизнь сначала корреспондента, много ездившего по стране и за ее пределами, потом заведующего отделом культуры столичной газеты, а в последнее время искусствоведа, работающего в Сергиево-Посадском музее-заповеднике, он многое видел и перечувствовал, и ему казалось, что уже ничто не может его удивить и зацепить… или «вышибить из седла», как говорил он друзьям. И от всей этой насыщенной жизни он порядком устал.
«А ведь сколько было женщин! – вдруг засмеялся про себя Игорь Сергеевич. – Куда уж Пушкину с его донжуанским списком». У него на душе потеплело, и он невольно стал вспоминать долгую холостяцкую молодость.
Родился и вырос он в Рыбинске – городе вольном, просторном, как великая русская река Волга, на которой он стоит, и рыбном. Вид только что пойманной рыбы, еще бьющейся в садке, встал перед его глазами, вкус только что изжаренного судака вспомнился ему, и он сглотнул набежавшую слюну. Его большая и дружная семья, в которой было пятеро детей – три сына и две дочери, дед с бабкой, да отец с матерью, жила в большом деревянном доме на окраине города. До революции дед держал рыболовецкую артель и двух сыновей рано привлек к делу. Но старший уехал в Москву учиться, а младший был его надеждой, которому он со временем собирался передать то, что осталось от артели. Это и был отец Игоря Сергеевича.
Рыбы в реке было много, и семья жила безбедно. В хозяйстве не держали даже коровы, так как на рынке все можно было купить. Старшие братья Игоря пошли по стопам деда и отца, стали моряками – ходили на небольших рыболовецких шхунах. Игорь же с детства зачитывался книгами о путешествиях, мечтал объездить весь мир. После школы он не поступил в институт и был призван в армию. Высокого и сильного, его определили на Черноморский флот. Во время морских учений, стоя на палубе корабля, он представлял себя первооткрывателем новых земель, покорителем морей. После отбоя или в ночном наряде он сочинял короткие рассказы, которые, к его немалому удивлению, начали публиковать во флотской газете.
Отслужив, он вернулся в Рыбинск и был принят в городскую газету корреспондентом. В это время смертельно заболел его дядя, и чтобы не пропала его однокомнатная квартира, он прописал туда любимого племянника. В этой небольшой, но уютной квартире и поселился Игорь сразу после его смерти.
Игорь Сергеевич грустно вздохнул, вспомнив, как тяжело умирал дядя от рака легких, как ему трудно было дышать, как он смертельно хотел курить, даже понимая, что именно курение сгубило его некогда крепкий организм…
Но грустные мысли скоро вытеснили воспоминания о женщинах. Он задумался: когда это произошло в первый раз?
По-настоящему сильное чувство к представительнице противоположного пола у него родилось в шестнадцать лет. Это была учительница химии в их школе. Было ей лет двадцать пять, она была красива той первой расцветшей молодостью, которая наступает в начале зрелой жизни. Только что приехав к ним по распределению, она поселилась в небольшом домике неподалеку от их дома. Игорь Сергеевич вспомнил, как первый раз увидел ее и испытал что-то вроде шока.
С девчонками он не дружил, так как обучение в школе было раздельное, а все игры во дворе были в чисто мальчишеской компании. Он улыбнулся при воспоминании о том, как часами просиживал около окна, ожидая, когда она покажется на улице, чтобы не спеша пойти навстречу, в упор глядя ей в лицо. Она очень скоро заметила его интерес к ней и пыталась скрыть улыбку за искусственно серьезным лицом.
Однажды вечером, проходя, опять же неслучайно, мимо ее дома, он заметил свет в ее комнате и четкий женский силуэт, склоненный над столом, около открытого зашторенного окна. Он не выдержал, перелез через ограду в палисадник и заглянул в окно. Увидев его, она весело засмеялась.
– Вам спать пора, молодой человек, – сказала она.
– Пора, – вызывающе ответил он и полез в окно.
Она смеялась, выталкивала его обратно, но Игорь был крупным и сильным парнем, выглядел гораздо старше своих лет, а недавно проснувшаяся чувственность делала его настойчивым. Он впервые по-настоящему захотел женщину, и никакие доводы рассудка не могли остановить природу. После получасовой атаки она, зацелованная им, сдалась и… отдалась. Так он стал мужчиной. И всю жизнь помнил, как, опьяненный новым, никогда ранее не испытанным чувством, ничего не соображая, вылез обратно через окно и, шатаясь, побрел домой, как он не мог уснуть всю ночь, переживая свои чувства все снова и снова. Очень скоро мать заметила его нездоровый интерес к молодой учительнице и строго сказала ему:
– Ты, парень, не дело задумал. Кончи школу, а уж потом делай что хочешь.
Но унять молодого, сорвавшегося с повода жеребчика было непросто. Вскоре у его учительницы появился мужчина, и она стала избегать парня, приставания которого приняли вид тихого помешательства. Но ничто не помогало, и тогда она переехала на другой конец города, сменила школу. Игорь выследил ее и однажды вечером опять пришел к ней. Увидев его, она остолбенела, но впустила в комнату и очень серьезно поговорила с ним, рассказала, что полюбила мужчину и что они собираются пожениться.
Этот простой и по-взрослому доверительный разговор подействовал, и Игорь отступил. Он проявил воистину мужскую силу воли, перебарывая желание бежать к ней. Всю бьющую через край энергию он сбрасывал теперь, гоняя с ребятами футбольный мяч на пустыре. Забросив учебу, он кое-как закончил школу и, естественно, не поступил в институт.
Первый год на флоте не оставлял времени на подобного рода мечтания, зато как ждал он увольнительной, когда, начистив морскую форму, выходил с приятелем в город и ловил восторженные взгляды девчат.
Вернувшись домой, он полной грудью вдохнул воздух свободы – и понеслось. Калейдоскоп женских лиц закрутился у Игоря Сергеевича перед глазами. Молодой, высокий, жизнерадостный, он легко находил дорогу к девичьему сердцу, а вскоре появились и условия для более содержательных встреч.
Вот Диночка – славная девочка… Он познакомился с нею и ее подругой, когда был в командировке в Казани. Они, как потом выяснилось, десятиклассницы, прогуливались в парке около гостиницы. Игорь увидел их, весело смеявшихся и облизывавших эскимо на палочке. Подошел, заговорил с ними. Что он им плел, Игорь Сергеевич уже не мог вспомнить, но через полчаса он уже вел их в гостиницу, в расчете и на соседа по номеру – такого же, как он, молодого парня.
Диночка была девственница, и Игорь Сергеевич с ужасом вспоминал угрызения совести, которые он испытал при этом открытии, и хотя она очень понравилась ему, жениться он пока не собирался.
Через два дня командировка закончилась, и он уехал из Казани. Каково же было его удивление, когда через месяц окончившая школу Дина приехала к нему в Рыбинск «навсегда», как сказала она.
Надо было что-то делать – и через два дня он позвонил приятелю в Ярославль и, объяснив ситуацию, попросил дать ему телеграмму. На следующий день, когда он был в редакции, ее принесли домой: «Любимый, выезжаю. Встречай в среду. Твоя киска». Он все просчитал и когда пришел домой, Диночка была в ярости и уже собирала чемодан.
– Ты куда? – невинно спросил он.
– На вокзал! – Дина гневно бросила ему в лицо телеграмму. – Я уезжаю домой!
– Я провожу.
– Не нужно… отстань!..
Но он помог ей собрать чемодан, проводил на вокзал и посадил в поезд. Возвращаясь домой, он просто не мог надышаться пьянящим воздухом свободы, хотя и чувствовал себя немного подлецом…
Но чем взрослее он становился, тем чаще вспоминал эту историю с неприязнью к себе и с сожалением, что уже ничего не исправить… И сегодня она опять вспомнилась ему и больно кольнула в сердце. «Хорошо, хоть ребенка не сделал… Прохвост… Свободы, видите ли, ему захотелось», – укорял он себя.
