
Полная версия:
Ярость в тени
– Знал, но не мог рассказать чужую тайну. Лили, это было лишь его дело, и я не собирался впутываться.
– Да? Хорошо, тогда зачем вы стерли мне память, а потом ты заново стал втираться мне в доверие? – Я потерла нос рукой так сильно, что он, наверняка, покраснел.
– Это случайно вышло. Я не планировал сходиться с тобой.
– Тогда мог бы послать меня куда подальше. Я же была не в себе, черт тебя дери! – Мой голос повысился, и я закричала, что есть мочи, а голосовые связки напряглись, готовые вот-вот сорваться. – А сейчас ты смеешь говорить со мной, после того как убил Дастина… Вы могли сделать что угодно: увести меня оттуда и снова стереть память, а после завершить начатое; не трогать его… Боже, могли все! Но нет – ты выбрал убить моего бывшего прямо на моих глазах, зная, что я даже не подозреваю о вашем происхождении. Лучше бы я ничего не помнила…
– Ты как-то легко воспринимаешь смерть этого ублюдка, все-таки. Сама вспомни, что рассказала мне, когда мы начали общаться. Он просто не достоин был жить, а тут еще и к тебе приехал. Ты понимаешь, почему я так отреагировал? – На мою руку опустилась ледяная ладонь, но я резко одернула ее, прижав к себе, будто боялась чем-то заразиться. И мне на секунду почудилось, будто это причинило боль Аарону.
Блин, да о какой боли моет идти речь?! Они же не чувствуют ничего! У всех есть какая-то выгода. Они дружно манипулируют мной. Но в этот раз ничего не выйдет. Сейчас мне просто необходима их помощь, и теперь ими воспользуюсь я.
Мама, наверное, так испугается, когда увидит меня слепой. Ее жизнь и так была тяжелой, а тут еще и в довесок ко всему полностью беспомощная дочь.
– Мне все равно. Ты заставил меня полюбить тебя, – отрезала я и вдруг поняла, что сделала… Я только что призналась ему в том, что люблю его. Черт! Зачем я сделала это?
– Я… Лили, я ничего не делал…
Аарона резко оборвало то, что кто-то вошел в помещение, потому что я ощутила присутствие ее одного человека. Шаг был легким, почти воздушным, а дыхание слегка учащенным, но слабым. Было похоже на Вуд. При ходьбе она всегда будто парила над землей. Теперь придется подмечать подобное, чтобы различать людей.
– Как она? – поинтересовалась девушка у Аара, проигнорировав мое присутствие.
– Она вообще-то тут и пребывает в полном сознании, – саркастично заметила я, скрестив руки на груди. – И она чувствует себя нормально. Разве что голова трещит, и она нихрена не видит.
– Ты пробовал дать ей своей крови?
Меня, что, игнорируют? Я вообще ничего не стою? Лишь пустое место? Чудно! Именно об этом я всегда мечтала – стать беспомощной зверушкой в лапах голодного зверя, преданная собственными друзьями.
Зачем мы вообще вернулись сюда? Из-за маминой работы? Да черт бы с ней! Нашли бы что получше в Нью-Йорке. А теперь что мама, что я в полной заднице.
– Да. Пока она спала. Рана на голове затянулась почти, но шишка осталась. Причем сильная. Даже я не смог подлатать это. А зрение… Я не смог его восстановить, к величайшему сожалению.
– Пусть останется здесь. У меня от запаха крови аппетит проснулся, – протараторила девушка и выскочила за дверь, как послышалось, что Аарон пошел следом за ней.
– Я с тобой. Она все равно никуда не выйдет.
Прекрасно! Меня для них не существует. Оба полностью позабыли о том, что в их доме находится слепая беспомощная девушка, у которой на глазах убили ее бывшего молодого человека, а мать находится в лапах стаи волков, поедающих человечину. Зачем присматривать за ней, когда есть вещи гораздо важнее – утоление голода? Конечно, может, они пытаются таким образом обезопасить меня от них самих же, потому как, если они будут испытывать голод, попытаются убить меня. Но сейчас я думала совершенно не об этом. Я попросила помощи, но и не дождалась ответа. Выходит, придется все делать самой. Но как идти в полной темноте в неизвестность, которая пугает теперь еще сильнее, и спасать маму от того, кого даже не видишь? Я могу, конечно, попытаться выбраться на улицу, но дальше, чем за ближайшие кусты, я уйти не смогу.
Возникло непреодолимое желание выйти на улицу. Казалось, что в доме столько пыли, на которую у меня, кстати, аллергия, что дыхание спирать начало.
Я с трудом поднялась на ноги, и меня несколько раз шатнуло, прежде чем я смогла полностью выпрямиться и начать ощупывать пространство перед собой. Что-то мне подсказывало, что я нахожусь на этот раз на первом этаже, но в какой стороне должен быть выход?
Касаясь ледяных стен вспотевшими от ужаса ладонями, я смогла выбраться наружу через какую-то дверь – надеюсь, входную. Мои легкие тут же наполнились прохладным воздухом, придавшим мне немного сил. Раз теперь я не могу видеть, захотелось постараться попробовать немного пройтись. Надо научиться жить в полной темноте, ведь теперь мне придется существовать в ней всю оставшуюся жизнь.
Я не понимала, в какую сторону двигалась, совершенно потерявшись, и уже ругала себя за то, что вышла из того чертова дома. Лучше бы сидела себе смирно на диване, а когда пришли бы Вуд с Ааром, еще раз попросила бы их помочь мне. И пусть я собиралась это сделать в любом случае, но выходить одной в лес было опрометчиво.
Это ощущение возникло неоткуда. Страх. Страх не за кого-то, а за себя. Спиной я чувствовала чей-то взгляд, будто это нечто движется по пятам, поджидая удобного момента, чтобы выпрыгнуть на меня из-за дерева и вцепиться в горло, сломав шею. Но не было слышно ни шагов, ни дыхания. Лишь это странное ощущение слежки и опасности. Мои ноги автоматически ускорили шаг, что вскоре я уже вовсю неслась, размахивая перед собой руками, чтобы не врезаться в какое-нибудь дерево, но удачно их оббегала. В тот момент я услышала шепот. Это означало, что моя интуиция меня ни капельки не подвела.
Я стала бежать еще быстрее, камни прямо через кроссовки отбили все мои пальцы, когда я спотыкалась о них, но страх был превыше боли. Ноги заплетались до тех пор, пока я не споткнулась обо что-то длинное и твердое. И я снова упала, разбив колени до крови, и чувствовала еще более сильную боль, но все-таки поднялась на ноги. Уже приготовилась продолжить бег вслепую, на ощупь, как услышала, что на меня что-то неслось. Шины рассекали асфальт.
Бежать нет смысла, если это не Аар, конечно, последовал за мной. Хотя, он намного опаснее машины.
Неожиданно кто-то сбил меня в сторону на траву. Я начала мотать руками и ногами, а тот, кто меня спас, помог встать на ноги, но тут же толкнул спиной в ближайшее дерево, что находилось в лесу.
– Аарон?
– Для тебя, куколка, я могу быть, кем ты захочешь. – Это не его голос, он принадлежит другому. Но все равно казался смутно знакомым. Будто сквозь пелену пробивалось что-то…
– Кто вы?
Но мужчина оставил мой вопрос без ответа, схватил меня за руку и потянул. Я еле переплетала ноги, ведь колени по-прежнему очень сильно болели. Похоже, что я снова в лесу, ведь ветки елей, бившие мне в лицо, дали ясно это понять.
– Как тебе моя часть леса? – Он резко остановился. – Все тут принадлежит мне. И кстати, все и все, что сюда попадает, тоже становится моим. Так же, как и ты.
– Я не знаю, кто вы, и зачем меня сюда притащили.
– Неужели ты забыла меня? Надо же. А сама так страстно засовывала свой язык мне в рот у того клуба. – И все встало на свои места. Рядом со мной находился тот самый мужчина, что так манил меня своими синими глазами. Но кроме них я больше ничего не помнила. Ни каких черт его лица. Только голос и эти глаза… Тогда Аарон наорал на него, и мужчина ушел. Я еще не поняла, почему это произошло… А сейчас знаю, что то был гипноз. Самый настоящий.
Мужчина медленно приблизился ко мне – я слышала, как шуршит сухая листва под его ногами.
– Расслабься и молчи, что бы ты не почувствовала, – тихо сказал он с какой-то особо интонацией. – Я до сих пор помню твой вкус. И хочу снова ощутить его во рту. И чтобы он больше никому не достался.
– Я не буду молчать.
– Стоп. Как ты… Ты видишь меня? – Не знаю, что он там делал, но, кажется, ответ пришел к нему сам собой. – Так вот как ты сюда попала. Так даже будет легче.
Он взял мою руку, и ладонью провел по своему голому торсу. Это не доставило мне удовольствие. Только больше оттолкнуло. Все в нем меня теперь пугало. То, что он творит. Как он играется со мной.
– Люблю поиграть с едой…
Я раскрыла свои глаза еще шире, ничего не видя. Резкая боль просто сводила меня с ума. Она не сравнилась бы даже с переломом. Почему в прошлый раз не было так больно?
Мужчина причмокивал, а его влажные губы присосались к пульсирующей венке на моей шее. Слабость охватывала не только тело, но и разум, от того я обмякала, а вампир придерживал меня обеими руками, так как сил сопротивляться больше не было. Ощущение реальности угасало, а ему на смену приходила тьма в мыслях, внутри. Даже сердцебиение замедлилось… И уже начало казаться, что это конец. Конец для меня. Для моей мамы…
Идиотка. Какая же я идиотка! Почему я свершаю самые дебильные поступки на свете?
Я почти не чувствовала себя и его рук, звуки стали отдаляться, и я проваливалась в темноту.
ГЛАВА 22.
Я перестала ощущать, что меня удерживают на ногах, прижав к дереву, и рухнула землю. Кто-то оттолкнул мужчину от меня. Я слышала, как упало тело, и чувствовала знакомое присутствие.
– Аарон… – Мой голос слаб, и я сказала это, еле прошептав, но знаю, Аар меня расслышал. Если конечно, это он.
– Лон, сколько можно тебя предупреждать?
– Я говорил, что все, что попадает в эту часть леса, принадлежит мне. И я могу делать с этим все, что захочу. Я не захожу в ваши владения, и вы на мои не заходите! Или, неужели, вампир влюбился в человечишку?! Это забавно….
Кровь в организме начала гореть, будто меня бросили в адское пламя, заставляя корчиться от невыносимой боли. Ощущения возвращались вместе с болью, и звуки, ненадолго покинувшие меня, вернулись с необычайной силой. Глаза были все еще закрыты, но в голове замелькали картинки, которые до этого я не помнила. Как Аарон впервые разговаривает со мной в университете, а потом его глаза резко меняют цвет, когда он уставляется на меня в упор; его пухлые алые губы медленно произносят, что я должна приходить к нему каждый раз, когда он этого захочет. Следом лес где-то неподалеку от дороги. Аарон твердит, что хочет вкусить меня и, возможно, даже не раз. И внушает, чтобы я забывала об этом каждый раз, чтобы тянулась к нему, ощущая непонятную привязанность. Полюбила его…
Что происходит? Это воспоминания перед смертью, да? В моей голове мысли перебились, я не могла больше ни о чем думать, а лишь слышала голоса и то, не совсем понимала, кто говорит. Только имена и имена.
– Лили, старайся не отключиться. Думай о чем-нибудь. – Он кричал издалека, но казалось, будто парень кричит прямо мне в ухо. Каждое его слово отдавалось адской болью в голове. – Лон, что ты сотворил?
– Я? Ничего. Это сделал ты, когда дал ей своей крови. А я лишь закончил начатое. И поужинал. Кстати, она очень вкусная. Не знаю, как ты смог сдержаться. Можешь забрать ее – она мне больше не нужна, но и лезть в драку бесполезно – я старше тебя, потому убью вас обоих в считанные секунды. Считай, это подарок от меня тебе. Теперь вы навечно можете быть вместе.
– Ублюдок, – послышалось уже ближе, а затем руки, казавшиеся мне раньше холодными, подхватили меня. – Если еще раз увижу тебя хотя бы по близости нашей части леса, разорву твою глотку твоими же руками, а потом вставлю их тебе в зад.
– Что ты делаешь? – слабо смогла выговорить я, когда мое тело повисло в воздухе, подхваченное лишь руками Аарона.
– Я несу тебя домой. Все будет хорошо, Лили.
Он несся по сопкам как ошпаренный, почти врезаясь в различные деревья, так как Аарону не терпелось скорее отнести меня в безопасность. Мне все время казалось, что у него прямо-таки вертятся на языке ругательства, обращенные ко мне. Ведь я сама виновата в том, что происходило в данную минуту. Его тело дрожало, но он все равно крепко держал меня на руках, будто боялся уронить.
Я не успела заметить, как он принес меня к себе, в свой темный дом, который я хотела бы обходить стороной в дальнейшем. Я почувствовала, как меня уложили на диван и, немного подвинув мои ноги к спинке, присели со мной. Аар поглаживал меня по голове, а затем немного наклонился и поцеловал. И вот ненавистное чувство боли пронзило меня насквозь, и я почувствовала, что мое сердце больше не бьется…
Но дыхание сохранилось, сохранилась ясность мысли… Может, после смерти все-таки есть какая-то жизнь? Или же мой мозг просто еще не умер из-за недостатка кислорода, поэтому сознание все еще не покинуло голову?
Мое сердце в груди еле-еле забилось, и кровь по венам заструилась, будто и не было этих мирных нескольких секунд смерти. И тут до меня дошла вся скверность ситуации.
Я больше не человек, а такое же чудовище, как и Аарон, сосущее кровь из вен и артерий живых людей, которые, как и все остальные живые существа, имеют право на жизнь. А отнимать ее просто так – из-за собственных потребностей – верх эгоизма. Странно, я все еще ненавидела этих существ, будто и не стала одной из них. Будто все сохранилось во мне, и я – по-прежнему я. Даже если внутри я такая же – та же Лилиан, что и была до этого момента, то снаружи уже нет. Мною будет владеть вечный голод, желание вкусить человеческой крови, алой, струящейся по телу человека. Такой темной, манящей каждого превращенного…
Что теперь делать? Я смогу вызволить маму из лап волков, но смогу ли находиться с ней рядом? Смогу ли преодолеть влечение к ее крови? И как она отреагирует на то, что я не буду стареть?
Интересно, вижу ли я снова? Или мое тело сохранило в себе то, что было перед смертью? Мне страшно открывать глаза… Вдруг передо мной будет лишь темнота, которая проживет рядом целую вечность.
Но нельзя накручивать себя, не узнав истины. Поэтому я преодолела свой панический ужас, произрастающий изнутри, и распахнула веки, а мои губы растянулись в улыбке, когда я увидела Аара, который по-прежнему сидел рядом со мной и поглаживал меня по голове. Будто он знал, что вскоре я открою глаза и посмотрю именно на него.
Что скажет Вуд? Кто-кто, а она точно против того, чтобы я становилась одной из них. Она не знает, что произошло в лесу, и по-прежнему считает, что я была все это время у них дома. А раз сейчас со мной Аарон, моя рана до конца не затянулась, кровь на одежде все еще свежа, и рядом больше никого не наблюдается, на кого падут все подозрения.
Стоило мне только вспомнить о подруге, как заскрипела дверь в комнату, и я тихонько повернула голову, пока Аар не открывал взгляд от меня. В щели показалась Вуд и внимательно посмотрела на меня, не заметив, что рядом со мной сидит Аарон, но открыв дверь шире и увидев диван во всей красе, влетела внутрь. Ее взгляд уперся в меня, а следом перескочил на укус. Из раны до сей поры струилась кровь, и их кожаный диванчик уже пропитался запахом.
– Аарон, попытайся мне объяснить, что здесь происходит. Что это такое? Что с ней? Ты сумасшедший? Что ты с ней сделал? – Зрачки Вуд задрожали, а сами глаза покраснели со злости. Она начала тяжело дышать, будто пытается сдержаться, чтобы не броситься на Аара.
– Это не то, что ты думаешь. Не я виновен… Хотя нет, есть и моя вина, что я не уследил за ней.
– Думаю, я тут лишняя, – оборвала его рассказ я и поднялась с дивана, потому как мне не особо хотелось присутствовать при семейных разборках, эпицентром которых являлась я. Пусть лучше говорят обо мне в третьем лице, когда я действительно отсутствую, чем когда нахожусь на глазах в паре метрах.
Я обошла Вуд стороной, а ее озлобленный, полный ярости взгляд сконцентрировался на моей окровавленной шее, но мне уже не страшно, ведь я мертва. Но решила все же ускорить шаг, чтобы поскорее выбраться из здания на улицу. Чтобы снова увидеть зеленые ели, ночные огни, первые лучи восходящего солнца и голубое небо. Но даже на улице, отойдя от дома на десять метров, я слышала крик Вуд на Аара и объяснения парня. Каждое слово, которому девушка не желала верить.
Мне захотелось сейчас находиться лишь в одном месте – там, где должно было остаться мое мертвое тело после смерти. Где также должен был находиться мой оживший отец. Точнее, живой труп. Я стремглав понеслась в сторону кладбища и обнаружила то, что могу делать это гораздо быстрее, чем когда-либо. Картина перед глазами расплывалась, но, если постараться сконцентрироваться, есть вероятность увидеть нужное.
– Пап, ты здесь? Пап? – заголосила я, когда остановилась, переводя дыхание, у его могильной плиты, но вокруг царила полная тишина.
Я огляделась – никаких признаков пребывания других вампиров не было. Я совершенно не ощущала еще чье-то присутствие, значит, отец уехал после нашего с ним разговора. Оглянувшись, я провела взглядом по земле, и случайно уловила блеск в траве неподалеку. Он принадлежал зеркалу, от которого отразился бледный свет луны, все еще пребывающей на небе.
Даже можно и не пытаться посмотреть на себя в него, вампиры не отражаются, но я все равно сделала это. Боже, я не только увидела свое отражение, но и то, как изменилась. Мои глаза, как во время голода у Вуд или Аарона, светились в темноте ярким синим светом, хотя на самом деле были карими. Кожа стала бледнее, чем раньше, и даже немного отдавала в синеву, будто меня только из морозильника вытащили. Еще одно – холода я тоже почти не ощущала. Тело вполне комфортно ощущало себя на улице при ледяном ветре или самой банальной прохладе.
Я развернулась и, попытавшись забыть о том, кем стала, вернулась к могиле папы. Медленным, но нелепым шагом я подошла к ней и встала, оглядывая местность, поросшую большим количеством каменных сооружений с выбитыми на них именами. Когда в прошлый раз я увидела это место, испугалась, и мне уж точно не казалось, что в нем есть нечто умиротворяющее, прекрасное, манящее. Но теперь, будучи вампиром, я именно это и заметила, подловив себя на подобных мыслях, взбредших в голову.
– Действительно, чудесное место, да? – Я молча повернулась к нему и кивнула.
Аар немного приобнял меня и любовался кладбищем, оббегая взглядом каждый закоулок, но больше всего он смотрел на деревья, чьи ветви опускались вниз, почти касаясь земли.
– Ты так и не ответил мне насчет помощи, – резко сказала, прервав окружившую нас тишину. Парень отступил от меня на несколько шагов и, не ответив, повернулся в сторону леса.
Я услышала шуршание листьев неподалеку от нас и странную энергию, похожую на ту, что исходила от Аарона. Мертвую и одновременно живую. Здесь есть кто-то еще. Неужели отец не ушел и просто не желала говорить со мной? Я развернулась, чтобы улыбнуться ему и извиниться за свои слова, так как понимала его, ведь теперь задавала себе те же самые вопросы. Но это был не он.
– Привет, дорогие, чего тут забыли? – почти что пропела мама Вуд своим приторно-сладким голосом. Но я-то помню, как этот самый рот, из которого звучит голос, сосал кровь из моего бывшего парня. – Ты решила простить нас за твоего дружка? Или, может, хочешь побыть на его месте? – Аарон дернулся в мою сторону, закрывая меня спиной от своей матери, но я сделала шаг в сторону, отойдя так, чтобы меня можно было увидеть. Я не собиралась прятаться и искать у кого-то поддержки, ведь теперь сама в состоянии за себя постоять.
– Я не человек. Меня обратили – так что вряд ли у вас выйдет что-то дельное. Боюсь, моя кровь уже испорчена. – Марта улыбнулась.
– Все понятно. Значит, Аар, она действительно так сильно дорога тебе, что ты не пожелал с ней расставаться.
– Это сделал не я. И я бы никогда не пожелал ей этого. – Аарон насупился, а его спина согнулась, как у шипящего кота.
– Да не переживай ты, я не дура, чтобы драться с тобой – ты ж меня на части порвешь. Я просто хотела убедиться в том, что увидела вечером.
Я опустила взгляд в землю и молчала, когда Аарон встал рядом со мной и сжал мою ладонь в своей. Я лишь улыбнулась, еще крепче сжав руку Аара. Я закрыла глаза на то, что произошло – на убийство Дастина. Потому что я не могу ничего изменить, а теперь понимаю, что происходило с Аароном. Эмоции усилились после обращения, значит, внутри парня в тот момент вспыхнула такая ярость, что он просто не смог и дальше скрывать ее в тени. И это вечное ощущение голода…
– Счастья вам, ребята. Не забывайте предохраняться. Ой! – вдруг воскликнула она, наигранно схватившись за сердце. – Я совсем забыла – вам это больше не нужно. – И громко засмеявшись, женщина покинула нас, покачивая бедрами.
– Никогда не думала, что мама Вуд такая стерва. А казалась милой женщиной.
– После обращения истинное я занимает первое место. Ей больше не надо притворяться тем, кем она не являлась. – Аарон поглаживал подушечкой большого пальца линию жизни на моей ладони, щекоча кожу. Теперь его руки казались чуть ли не горячими. – Ты хоть понимаешь, что только что произошло? Можно сказать, я признался тебе в любви.
– Ты? За тебя это Марта сделала. – Я вырвала свою руку, освободившись от транса, в котором пребывала. – Как я вообще могу доверять тебе, Аар? Я вспомнила, как ты внушал мне приходить к тебе. Я помню, как ты пытался испить меня каждый раз, когда мы оставались наедине. Но не понимаю одного: почему ты все еще рядом? Я больше не человек. Я уже не стану игрушкой в твоих руках.
– Лили, ты перестала быть игрушкой сразу после того, как наорала на меня в коридоре, когда мы с тобой столкнулись после стирания твоей памяти.
– Я вообще удивлена, как ты еще жив. – Мне совершенно не хотелось продолжать эту тему. Да, мы спали. Да, он нравится мне, и я понимаю, что это чувство возникло во мне и без всяких внушений. И да, я была почти уверена в его чувствах, но что-то говорило мне, что я должна повременить. Сейчас есть вещи гораздо важнее банальной любви, на которую у нас имеется целая вечность.
– Вуд уже почти прибила, но к нам пришла моя бывшая. Они сейчас общаются неплохо.
– Жанетт?
Парень кивнул, но решил не продолжать эту тему, в чем я была полностью солидарна. Мне совершенно не хотелось знать, почему моя подруга, которая не так давно стала вампиром, общается с бывшей 128-милетнего предка.
Рассветало, небо озарялось яркими красками, внушающими мне какую-то надежду на будущее, которое возможно, если я все хорошо обдумаю. Давно в Рэйде не было солнца… Я так соскучилась по нему, что шаг ускорять не стала и шла медленно, в ожидании первых лучей. Аар шел рядом и пытался ухватиться за мою руку, но все бесполезно. Я предугадывала каждое его действие. Пижама, которую я до сих пор не сменила на нормальную одежду, была полностью измазана кровью, покрыта пятнами от травы и земли. Я была похожа на самый настоящий живой труп… Хотя, в какой-то степени, так оно и было. Аарон все-таки извернулся и схватил меня за руку, утягивая куда-то за собой.
– Ты с головой не дружишь? Скорее в дом. Ты сгоришь.
Я повернулась к нему лицом и улыбнулась.
– Вряд ли. Это миф. Мы ведь отражаемся в зеркалах, не боимся чеснока, и, наверняка, солнце тоже миф.
– Давай пройдем в дом, и я тебе все объясню. Пойдем! – Я попыталась остановиться, но все было тщетно. Парень был гораздо сильнее меня физически, продолжая тянуть к себе в дом, к которому мы стремительно приближались. Я ухватилась за ствол дерева и резко затормозила, от чего Аар не удержался на ногах и полетел на землю, куда отбрасывали тень пушистые ветви елей.
– Ты можешь не решать за меня? Я до сих пор в пижаме хожу, и мне надо домой. Я не хочу сидеть в вашем полу-сгоревшем, пусть и восстановленном доме, понимаешь?
Первый луч, появившийся из-за горизонта, прорезался сквозь деревья, освещая все на своем пути. Я вытянула руку, чтобы закрыть глаза от яркого света, как в тот момент Аарон потянул меня за край рубахи от пижамы и, словно пуля, заскочил в дом. Он опоздал всего на секунду… Свет успел достигнуть моей вытянутой руки и сжечь кожу на ней так, что теперь кисть выглядела как недожаренное на углях мясо во время барбекю. Запах появился тошнотворный, от которого, как мне казалось, меня вот-вот вывернет. Я схватилась за руку от режущей боли и слабо застонала. Вуд, судя по всему, либо услышала это, либо учуяла запах, ведь сразу оказалась в комнате. Сейчас вся их семья сидит в доме, ведь на небо вышло солнце. Она прошла в комнату обычным шагом и кинула взгляд на Аарона:
– Что за чертовщина? Солнце на небо вышло… – Она так и не договорила, ведь увидела меня, сидящую на диване рядом с Аароном, а он обрабатывал мою обожженную руку какой-то странной мазью. Я вопросительно смотрела на него, ведь это было странно, мягко говоря. Мы же самоисцеляемся, зачем нужна какая-то мазь? – Что происходит? Лилиан, это солнце, верно?
Я опустила глаза, а кисть немного пощипывало. Вуд подошла ко мне и встала.
– Ты вообще не в состоянии за ней уследить, да? Ты мне обещал! – Вуд заорала на парня, а ее глаза посинели. Раньше меня бы это испугало, но не теперь.