скачать книгу бесплатно
– Вайра, – Ирве помог ей подняться.
– Больно, – пожаловалась она, морщась.
– Идем домой, – Ирве взял Веру под руку, и она, отряхиваясь, похромала рядом с ним. Ворас, насупившись и опустив плечи, смотрел им вслед.
Из-за ограды, никем не замеченный, задумчиво покусывая длинный ус, глядел на эту сцену Баэлир.
Больше Вера на вечорки не ходила, как ни старался Ирве с уговорами. Вечерами, когда детвора улепетывала из дома на улицу, женщины собирались в горнице за работой и разговорами. Но Вера предпочитала находиться не с ними, а во дворе, где Ори тренировался на пару с Эрмоном. Частенько к ним присоединялся и Ирве. Вместо мечей и ножей мужчины использовали крепкие палки. Вера садилась на крыльцо, и наблюдала за ними, не уставая поражаться их силе, ловкости и умению владеть своим телом.
В один из вечеров Ори присел рядом с ней, вытирая пот.
– Водички бы.
Вера быстро принесла воды. Ори напился и подмигнул ей.
– Ну как мы?
– Впечатляет, – покачала Вера головой. – Я бы так не смогла.
Эрмон хмыкнул, а Ори удивленно поднял брови.
– Не смогла бы? Вообще-то раньше у тебя отлично получалось.
Настал черед Веры смотреть на мужчин с удивлением.
– Ты и это не помнишь? – Ори на её отрицание лишь вздохнул. – Ничего, со временем всё образуется.
Эрмон присел рядом на крыльцо, зачерпнул ковшом воды из ведра.
– Расскажите обо мне, – тихо попросила Вера.
Ори вгляделся в её лицо. Отвернулся и долго молчал. Потом тихо и медленно заговорил.
– Твоего отца звали Строн. Он был моим лучшим другом. Больше чем другом. Он был мне как брат ….
***
Отец Вайры, которого звали Строн, был другом детства Ори. Они были как братья, и дали друг другу клятву на верность. Отважны и отчаянны были молодые довгары. Частые набеги варнингов и ответные походы на противника принесли им славу смелых и удачливых воинов. В одном из таких походов Строн и нашел свою судьбу – огненноволосую Ирнентхине. Двадцать один год назад отряд, которым командовал Строн, захватил обоз варнингов с награбленным добром и пленниками. Невольников гнали пешком, измученные и обессиленные, они сдались на милость победителей. В основном это были люди народа довгаров, к которому принадлежали Ори и Строн. Но трое пленников резко отличались от остальных – невысокого роста, худощавые, с медно-рыжими волосами и изумрудными глазами. Один из пленников говорил на всеобщем, назвались они нимхами. Никто из довгаров раньше не встречался с ними. Один из сопровождавших обоз солдат варнингов рассказал, что на стоянку нимхов они наткнулись четыре недели назад в северных предгорьях. В недолгой схватке уцелели трое из семи захваченных врасплох людей – двое мужчин и женщина.
Строн был поражен красотой рыжеволосой нимхийки Ирнентхине, и пригласил её и спутников в Гленартан. Три месяца провели гости в тане, приходя в себя после тягостных событий. А когда настала им пора отбыть на свою родину, выяснилось, что Строн и Ирнентхине полюбили друг друга. Несмотря на увещевания родичей с обеих сторон, они поженились. Ирнентхине осталась жить в Гленартане, а её соотечественники – нимхи ушли домой. Через год у молодых родилась дочь, которую мать назвала Вэйх-рэ. В довгарском языке имя звучало как Вайра. Лицом девочка походила на мать, а телосложением и характером – на отца.
Недолгим было безмятежное счастье Строна. Ирнентхине не смогла полностью оправиться после появления на свет Вайры, а тоска по родным местам иссушала ей сердце и отнимала жизненную силу. Глядя на тускнеющий день ото дня огонь зеленых глаз, Строн решился, и отправился вместе с женой, двухлетней дочерью и несколькими верными друзьями в страну нимхов. К тому времени Ори уже был женат, его сыну Ирве было четыре года, но он не мог бросить друга, и отправился вместе с ним. Дорогу им указывала Ирнентхине. До страны рыжеволосых добирались почти месяц. В северных горах их встретили дозоры нимхов. Узнав цель путешествия, разрешили пройти только Строну с семьей и Ори. Остальные остались ждать их возвращения, разбив лагерь в предгорьях.
Город нимхов, стоявший высоко в горах, поразил Строна и Ори. Прямо в скалах были вырублены залы и террасы, и было совершенно непонятно, как грубый камень может принять форму невесомых кружев. Просторные комнаты были украшены причудливой резьбой, в стенных нишах стояли искусно выточенные из камня изваяния больших кошек, с длинными лапами и ушами с кисточками. Но все это великолепие носило следы беспощадного времени. Видны были трещины на изваяниях и колоннах, обвалившиеся бортики бассейнов, нарушенный вывалившимися обломками рисунок каменных кружев.
Глаза Ирнентхине заблистали прежними искрами, румянец вернулся на её щеки. Обводя сияющим взором знакомые с детства каменные своды дворцов, она коснулась плеча Строна: «Смотри, смотри же! Мой народ строил этот город много веков назад. Здесь бывали эльфы. А это, – она указала на статуи странных животных, – хаартлайхи – хранители нашего народа. Много тысяч лун назад нимхи пришли в эти горы, сопровождаемые ими, и поселились здесь. Хаартлайхи остались у нас только в легендах. Они покинули нас, так же, как и эльфы».
Нимхи отнеслись к пришельцам настороженно и недружелюбно. Семья жены, на удивление Строна и Ори, встретила их неприязненно. Дед Ирнентхине был сед, худощав и невысок – на голову ниже Строна. Но зеленые глаза под сурово сдвинутыми бровями властно сияли. Он сухо приветствовал внучку, для довгаров ограничился легким наклоном головы, на правнучку же не обратил внимания вовсе. Строн, за три года с помощью жены немного освоивший язык нимхов, переводил разговор Ори.
– Тебе не нужно было возвращаться, Ирнентхине. К тому же приводить с собой чужаков. Кто знает, какие намерения они таят в своих сердцах, – тихий голос заставил хрупкую фигурку сжаться.
– Нет, умоляю, они пришли с миром. Один из них мой муж. По нашим законам мужчина другого рода, взявший жену из нашего клана, становится полноправным его членом. И дети, родившиеся от такого союза, считаются нимхами.
– Не тебе учить меня законам! У всего есть оборотная сторона. Это правило относится к тем, кто равен нам по рождению. Уже будучи предназначена в жены другому, ты сочеталась браком с чужаком, в чужой стране, к тому же без моего ведома и дозволения. Ты опозорила весь наш клан. Такой проступок карается смертью. Совет старейшин определит меру твоей вины, и решит, что делать с ребенком.
По знаку старика стража увела Ирнентхине и Вайру. Строна и Ори, забрав у них оружие, поодиночке поместили в небольших покоях, охраняемых солдатами нимхов. Обращались с пленниками хорошо, не отказывая почти ни в чем, кроме общения. В течение трех дней они не находили себе места, пытаясь хоть что-то узнать о судьбе своих спутников, но стражи хранили молчание. Наконец, на исходе третьего дня, всех четверых привели в большой круглый зал, чтобы объявить волю старейшин. На стенах и полу помещения разноцветной мозаикой были выложены изображения хаартлайхов. Вдоль стен зала располагались девять кресел, в которых сидели правители нимхов – седые старцы в багровых одеждах. Пленников поставили в центре, не позволив им подойти друг к другу. При виде изможденного лица Ирнентхине с запавшими от бессонницы глазами, у Ори сжалось сердце. Строн попытался хоть на шаг приблизиться к ней, но острие меча уперлось ему в спину. Маленькая Вайра спокойно спала на руках одного из стражей.
– Совет вынес решение, – сидящий в центре старик поднялся, – дева Ирнентхине нарушила закон, вина её несомненна, и подлежит искуплению огнем. Ребенок разделит судьбу своей матери. Белоголовые воины не принесли нам вреда, пусть уходят с миром.
Ори посмотрел на застывшего Строна и тихо произнес:
– Придется забирать твою семью и пробиваться к выходу силой. Жаль, что нас только двое.
Строн оглянулся на друга, и отрицательно качнул головой. Потом поглядел на спящую дочь, на застывшую в отчаянии жену, и обратился к старейшинам:
– Я хочу выкупить свою дочь.
– И чем ты можешь заплатить за неё?
– Своей жизнью. Я поклялся быть с Ирнентхине до самого конца, и не нарушу своего обещания.
Старейшины посовещались, и сидящий в середине произнес:
– Да будет так. Смерть за жизнь – равноценная плата. Пусть твой друг и ребенок уходят, а вы примите достойно свою судьбу.
Стражники расступились, Строн бросился к Ирнентхине и подхватил её на руки. Потом, повернувшись к Ори, быстро и горячо заговорил:
– Прости. Если будем сопротивляться, то погибнем все. И наши люди в лагере тоже пострадают. А я все равно не смогу жить, зная, что стал причиной гибели любимой женщины. Обещай, что позаботишься о нашей девочке. И прошу тебя, не мстите! Уходите отсюда без крови. Клянись же!
Срывающимся голосом, глотая слезы, Ори поклялся воспитать Вайру как родную дочь, и не причинять вреда нимхам. После короткого прощания Строн, прижимая к груди драгоценную ношу, покинул зал в сопровождении стражников. Больше никто его не видел.
Ори, сопровождаемый воинами нимхов, вместе с девочкой вернулся в довгарский лагерь. Ему стоило немалого труда убедить соплеменников, ждавших их возвращения, обойтись без кровопролития. Через месяц Ори вернулся в Гленартан, а с ним вернулась и малышка Вайра.
***
– Я никогда не скрывал, что ты не родная дочь нам. И историю о твоих родителях знает весь тан, – Ори устало вздохнул.
– А семья моего отца? – спросила Вера. – Что они?
– Твой дед погиб лет десять назад. Был жив – приходил иногда, справлялся о тебе. А бабка тебя и сначала не признавала, а по возвращении, как узнала о смерти твоего отца, так совсем возненавидела. Сильно ты свою мать ей напоминала. Семь лет назад и её не стало. Два брата его давно погибли, еще до твоего рождения. Тетка есть, но она в другом тане с мужем. А больше никого.
Вера молчала, впечатлённая этой историей и шутками провидения, делавшего её уже во второй раз чужой этим людям. И, потрясенная их безграничной любовью и добротой, она положила ладонь на скрещенные руки Ори.
– У меня есть вы.
Ори обнял её, погладил по волосам. Потом поднялся.
– Эрмон, хватит рассиживаться, продолжаем! А тобой, – повернулся он к Вере, – я завтра займусь.
Следующим вечером Ори позвал Веру сам. Во дворе уже были Эрмон и Ирве. Понаблюдав за их разминкой с одобрительным похмыкиванием, Ори протянул Вере длинную палку.
– Ты тоже так можешь. Надо только вспомнить.
У неё округлились глаза.
– Нечего так на меня смотреть. Что ум забыл, так тело вспомнит. Становись тут, – танед указал перед собой, – подними её и держи вот так. Чуть выше, это защита. Теперь смотри на меня. Замах, удар. Ты парируешь вот так. Понятно?
Он медленно замахнулся. Вера, чувствуя себя нелепо, подставила свою палку под показательный удар.
– Хорошо. Теперь чуть быстрее. Защита!
Вера вскинула руку, слабо и криво отбила, и смущенно усмехнулась.
– Это не смешно, – нахмурился Ори. – Держи оружие как следует. Обхвати рукоять плотно, запястье крепи, но держи подвижным.
Новый замах, чуть сильнее прежнего. Вера покачнулась, Ори это увидел.
– Теперь стойка. Корпус разверни, ноги… вот, смотри сюда. Колени присогни и пружинь. И шаг. Еще!
Ори наградил Веру новым ударом.
– Второй рукой не размахивай, не подставляй её! Стой, посмотри на них. Ирве, Эрмон! Защиту покажите.
Мужчины, занятые собственной тренировкой, остановились. Ирве поднял палку в защите, Эрмон нанес небыстрый удар.
– Видишь? Видишь, где у него свободная рука? Давай еще. Стойка, хорошо, теперь защита. Так, быстрее. Еще раз! Идет. Меняемся. Нападай. А сильнее?
– Не могу.
– Ну, хотя бы так. Снова. Еще!
Ори внимательно следил за Верой. Видя, что она устала, забрал палку из её рук и отпустил.
– На сегодня все. Ты умница.
Вера присела на крыльцо, потирая запястья и отдуваясь. А Ори, кликнув Ирве и Эрмона, продолжил тренировку. Чуть позже Ирве, напившись, присел отдохнуть рядом с сестрой.
– Ты умница, – повторил он слова Ори, улыбаясь.
– Спасибо, – пожала плечами Вера. – Только не пойму, зачем он это делает?
– Что?
– Зачем он взялся меня учить? Я же не мужчина, чтобы воевать.
– А какое значение имеет – мужчина или женщина? – удивился Ирве. – У нас в тане все воины, только по – разному. Женщины, конечно, в основном на стенах, с луками. А вот Шана – она в поле дерется, вместе со своей сестрой Линой. Да и некоторые другие женщины тоже.
– А я где? – ошарашено спросила Вера.
– Ты? Ты везде, – рассмеялся Ирве, – на стене тебя редко удержишь. Всегда предпочтешь биться наравне с мужчинами в поле. Вот это ты в бою получила, – он коснулся щеки Веры и посерьезнел. – Думали, ты в обитель к Нейне отправилась. Вынес тебя, ты еле дышала….
– Расскажи.
– Что рассказывать, – Ирве отставил палку, сел поудобнее, сложив руки на коленях, – весной дело было…
Зима в этом году выдалась снежной и холодной, а лето перед этим было жарким и засушливым. Основным источником благосостояния варнингов был их скот, в основном лошади. Низкорослые лошадки, неприхотливые и выносливые, могли вполне обходиться теми скудными запасами подножного корма, который сами находили под снегом. Но этой зимой глубоко под снегом оказались погребены и те скудные запасы пищи, которые могли бы поддержать животных до весны. А поскольку не в обычае варнингов было делать запасы на зиму, то вскоре основная часть их скота пала, если не от голода, то от морозов и зубов хищников, которых голод выгнал из их логовищ. Начался мор среди людей, и к началу весны в живых осталась едва ли половина тех, кто встретил эту суровую зиму. Варнинги от природы народ воинственный, агрессивный, и соседство с ними всегда немало хлопот доставляло западным соседям – довгарам. Степняки часто тревожили их своими набегами, но атаки были скорее стихийными, направленными наудачу. Этой весной всё сложилось совершенно по-другому. Едва снег начал сходить с равнин, озлобленные, измученные голодом, варнинги собрали все оставшиеся силы, и двинулись к границам. Им было небезразлично, где умирать – в собственных шатрах из лошадиных шкур от голода, или на крепостных стенах городков, за которыми их ждали дома и амбары, полные добычи. Небольшие приграничные таны варнинги просто смели с лица земли, не оставляя в живых никого, даже не беря пленников для дальнейшей продажи или обмена, что было совсем уж не в их правилах. А потом двинулись вглубь, на запад. Старейшины довгаров, видя, что это уже не просто очередная стычка на границах, разослали гонцов во все поселения. Прибыл посланник и в Гленартан. Не мешкая, Ори собрал всех своих воинов и воительниц, и через три дня во главе отряда из шестидесяти человек прибыл к назначенному месту. Всего набралось около пяти тысяч воинов, почти втрое меньше, чем у противника. Но эти люди защищали свою землю, своих детей, и не собирались так просто отступать.
Варнинги шли напролом, уповая на численное превосходство. Настал день, когда их войско подошло к неширокой, но глубокой и быстрой речке Дерне. За ней начинались самые плодородные и богатые земли. На противоположном берегу их уже ждало войско светловолосых. Довгары не стали подходить близко к реке, и стрелы врага не могли их достать. Разгоряченная близостью противника и предвкушением богатой добычи, конница степняков кинулась в реку. Как только первые ряды захватчиков добрались до противоположной стороны, довгары бросились в атаку. Варнинги дрались как сумасшедшие. Невысокие, коренастые, они были достаточно сильны даже после перенесенной голодовки. Лихие наездники и меткие лучники были не слишком искусны в ближнем бою, и довгары этим воспользовались. Легкие сабли не могли равняться с обоюдоострыми, длинными мечами противника. В тот день неширокая Дерна стала красной, а её берега – скользкими от крови.
Как и пять сотен её соплеменниц, Вайра участвовала в той битве. Ирве бился рядом, ни на минуту не упуская из виду рыжий локон. Наконец поредевшие ряды варнингов дрогнули, и довгары погнали их назад, за реку, и дальше по направлению к границам. Вайрой овладел азарт погони, и она, подхлестнув своего коня, помчалась за отступающим противником. Увлеченная погоней, она вырвалась вперед. В этот момент один из удирающих обернулся, и на полном скаку выстрелил в опрометчиво отделившуюся от общего строя фигуру. Стрела попала в коня. Вайра в последний момент успела натянуть поводья, и немного сбавить скорость. От удара о землю шлем слетел с головы, рыжие локоны разметались по земле, а меч выпал из рук. Падая, конь придавил ей левую ногу. Наездница не успела её освободить, как к ней подскочил варнингский воин, и взмахнул саблей. Вайра успела вытащить кинжал и парировать, но короткое лезвие лишь немного смягчило удар кривого клинка. Удар, долженствующий перерубить ей шейные позвонки, рассек лицо с правой стороны до самой шеи. Подоспевший в этот момент Ирве расправился с нападавшим, затем освободил бесчувственную Вайру от навалившейся туши мертвой лошади, и отвез её в военный лагерь, в шатры целителей.
Никто, кроме разве что Ирве, не верил, что девушка выживет. Большая потеря крови усугубилась начинающимся заражением. Почти шесть дней она находилась на грани, и жизнь её висела на волоске. Целители использовали весь арсенал имеющихся лекарственных средств и заговоров, и виновато качали головами, глядя в вопрошающие глаза Ори и Ирве. А на седьмой день случилось чудо, жар как-то сразу спал, и рана понемногу перестала гноиться. Метавшаяся в больном бреду Вайра заснула спокойным сном. Лекари лишь разводили руками, а отец и сын были вне себя от радости. Но их радость сменилась беспокойством, а потом и откровенным недоумением и страхом, когда Вайра не проснулась ни на второй, ни на третий день после чудесного улучшения. Не проснулась она и через две недели. Сон её был спокоен, дыхание ровным. Рана затягивалась, и больше не вызывала опасений. В таком состоянии и привезли её в Гленартан. Больше трех месяцев, с марта по июнь, ждала семья пробуждения Вайры. А когда, наконец, это случилось, всеобщая радость омрачилась тем, что девушка потеряла память.
***
– Так что отец тебя не учит. Он хочет, чтобы ты вспомнила то, что знала раньше, – закончил Ирве.
Вера провела рукой по лицу, ощущая пальцами неровность шрама.
– А если у меня не получится вспомнить?
– Тогда научит заново.
И Вера стала учиться. Ежевечерние тренировки, сначала недолгие и немудреные, постепенно удлинялись, наполняясь более сложными элементами. Ори понемногу увеличивал нагрузку, сообразуясь с физическим состоянием Веры. Ей и самой было интересней проводить время так, а не с вязанием или шитьем. Нравилось узнавать свое тело, чувствовать его, изучать возможности, на которое оно способно. Наставления Ори, ясные и простые, принимались ею как истина. Он учил её не тому, как фехтовать, а как защитить себя. И уничтожить врага. Приемы, которые он ей показывал, были просты и точны, даже грубы. Никаких лишних движений. Никакой показухи. Только точные смертельные удары. И то, как от них увернуться.
– Не надо в ответ лупить по моему мечу. Я был открыт, оставалось нанести удар. Тебе нужно или убить, или обезоружить врага, а не соревноваться с ним в силе. Я нападаю. Отклони меч. Нет! Не прямой гранью! Лезвие выщербишь, и от него не будет толку в бою. Или хуже – меч сломается, и тебе конец.
– Блокируй плоскостью. Вот так, запоминай. На худой конец, прими удар на наклонное лезвие. Переведи блок в атаку, нападай сама! Еще раз! В глаза смотри мне! Глаза скажут, куда рука нанесет удар. Но оружие тоже из виду не выпускай. Еще раз.
– На щит прими! Зажимай мой меч, гни, гни вниз мою руку, доворачивай! Лезвие веди вверх, до шеи – она открыта! Хо-ро-шоо…
– В бою важно, как быстро ты поразишь врага. Если он один, добивай сразу. Если их много – нанеси как можно больший ущерб, больше ран, не старайся справиться с одним, внеси сумятицу в их ряды.
Увлеченная обучением, Вера стала замечать странную вещь. Думая о том, как правильно выполнить то или иное движение, она чаще ошибалась. Стоило ей перестать сосредотачиваться на этом, и отпустить себя, как тело само безукоризненно исполняло нужный элемент. Это одновременно и пугало, и вдохновляло. Но, доверившись в равной степени себе самой и своей новой оболочке, она обрела уверенность.
Иной раз приходила Айна, смотреть, как Ори муштрует дочь. Молча вздыхала и уходила. В самом начале она пыталась говорить с мужем о занятии Веры.
– Ей бы замуж, Ори. Детей рожать, а не с железками вертеться. Навоевалась уж, слава Валкуну, что жива.
– Ничего, пусть повертится, – возражал Ори, – крепче будет. Детей защищать опять же надо.
– А муж на что?
– Муж на то и муж. Сегодня жив, завтра на брани пал. Жизнь такая. Вон, на Нерсу глянь. Был муж – и нет его. Как думаешь, Нерса к своему Эригу врага просто так подпустит? То-то. Да и себя девкой вспомни-ка, мать, – и Ори усмехнулся.
Айна только махнула рукой, и больше мужу на эту тему не перечила. Аргумент Ори был правильный – в юности Айна сама была сорви-голова, за что и приглянулась Ори. Да и сейчас, если пришлось бы взять в руки оружие, Айна могла бы постоять не только за себя.
Вера напилась, присела передохнуть на крыльцо. Ирве, утирая пот подолом рубахи, подсел к ней.
