Антимелодрамы 2

– Давай помогу, – предложил Вадим, привычным движением закатывая рукава рубашки.

– Даже не думай! – Анна дёрнула диван с утроенной силой. – Я же сказала: забирай свои вещи и уходи!

Диван внезапно поддался и рванул вперёд с такой прытью, что Анна влетела в стену, а следом за ней, как в комедии положений, ввалились дети – одиннадцатилетняя Маша и восьмилетний Димка.

– Мам, а почему папа должен уйти? Это же наш дом, – спросила Маша, потирая ушибленный лоб.

– Потому что… потому что он теперь будет жить со своей новой подругой! – выпалила Анна.

– У меня нет никакой подруги, – устало вздохнул Вадим. – Я же объяснял про командировку и новую сотрудницу…

В этот момент "торт" на потолке снова качнулся, а из кухни донёсся звон посуды – той самой, свадебной, которую они всей семьёй спасали во время потопа от соседей сверху.

К вечеру, когда Вадим собрал вещи и ушёл, квартира наполнилась какой-то странной атмосферой. Двери, хранившие следы измерений роста детей, то не закрывались, то захлопывались сами собой. Вода в кране, который Вадим чинил каждую весну, то едва капала, то била фонтаном. А когда Анна, уложив детей, села писать объявление на сайт знакомств, компьютер внезапно завис на заставке с фотографией их прошлогоднего семейного отпуска.

– Предатель, – буркнула Анна в адрес ноутбука и отправилась спать в их… свою спальню.

Ночью ей приснился диван, который гонялся за ней по квартире, размахивая подушками и крича голосом свекрови: "А вот в наше время семьи не разбивали из-за каждой глупости!"

Часть 2: Заговор родных стен

Через месяц Анна поняла, что их квартира – настоящий саботажник. Казалось, каждый угол хранил воспоминания о Вадиме и при любой возможности напоминал о нём. Особенно это стало заметно, когда она пригласила на ужин Георгия – импозантного бизнес-тренера с белоснежной улыбкой и философией из инстаграма.

– У вас такая… атмосферная квартира, – выдавил Георгий, когда дверь захлопнулась перед его носом в третий раз. Та самая дверь, на которой всё ещё висела семейная фотография в самодельной раме.

– Просто сквозняк, – нервно улыбнулась Анна, хотя все окна были закрыты.

За ужином выяснилось, что духовка, которую они с Вадимом вместе выбирали, подгорает только стейк Георгия, а бокал с вином опрокидывается исключительно на его белоснежные брюки. Когда же из колонок внезапно грянула их первая танцевальная мелодия – та самая, под которую Вадим учил её вальсировать на кухне – Анна готова была провалиться сквозь землю.

– Знаете, – Георгий промокнул очередное винное пятно, – кажется, ваш дом что-то хочет сказать.

– Да, например "До свидания"! – не выдержала Анна.

После ухода Георгия вся бытовая техника работала безупречно, а из колонок лилась умиротворяющая классика – любимый плейлист Вадима.

Дети тоже замечали странности. Когда они грустили без папы, в квартире начинался настоящий бедлам: игрушки сами собой оказывались не на своих местах, любимые мультики не включались, а однажды планшет Маши зациклился на папином номере телефона.

– Мам, – задумчиво произнёс Димка за завтраком, – мне кажется, наша квартира скучает по папе.

– Глупости! – отрезала Анна, но в этот момент тостер выплюнул тост с явственно читаемой буквой "В".

Развязка наступила в воскресенье, когда Вадим привёз детей с прогулки. Едва он переступил порог, как дверь захлопнулась, замок щёлкнул, а из всех колонок одновременно зазвучала их свадебная песня.

– Что за чертовщина? – Анна дёргала дверь, но та не поддавалась, словно говоря: "Не выпущу, пока не поговорите!"

– Кажется, нам действительно нужно поговорить, – улыбнулся Вадим. – Похоже, даже стены против нашего развода.

Весь вечер они говорили – впервые за долгое время. О том, как устали от недоверия. О том, как скучали друг по другу. О том, как глупо всё вышло с этой командировкой и ревностью к новой сотруднице.

Квартира внимательно слушала. Батареи, которые Вадим развоздушивал каждую осень, тихонько урчали, создавая уютную атмосферу. Торшер мягко освещал лица. Даже диван, казалось, подвинулся так, чтобы им было удобнее сидеть рядом.

– Знаешь, – сказала Анна, когда дети уже спали, – я тут подумала… Может, не стоит разрушать то, что строили столько лет?

В ответ люстра-"торт" вспыхнула всеми лампочками, а чайник на кухне радостно засвистел их любимую мелодию.

Через полгода они окончательно помирились, и квартира наконец успокоилась. Только иногда, когда они начинали спорить о пустяках, то холодильник многозначительно гудел, то микроволновка напоминающе пищала. А диван… диван просто радовался, что на нём снова умещается вся семья – как в старые добрые времена.

Отдавай бабушкино кольцо, оно моё по наследству

Часть 1. Семейная драма с элементами абсурда

Если бы кто-то сказал Варваре Петровне Благолепной, что в свои сорок два она будет бегать по квартире за старшей сестрой с криками "Отдай кольцо!", словно пятилетняя девочка, она бы рассмеялась этому человеку в лицо. А потом, возможно, посоветовала бы хорошего психиатра. Всё-таки статус ведущего корпоративного юриста обязывает сохранять достоинство даже в самых нелепых ситуациях.

Но вот она, в шёлковой пижаме от Gucci, с растрёпанным пучком на голове, преследует Александру по коридору их старой квартиры, попутно снося вазы, которые та метко швыряет ей под ноги.

– Отдавай бабушкино кольцо, оно моё по наследству! – голос Варвары срывается на ультразвук, от которого дрожат хрустальные подвески люстры.

– Размечталась, младшенькая! – хохочет Александра, перепрыгивая через упавший торшер. – Бабуля сама мне его на смертном одре передала!

– Ты ей тогда валерьянки накапала вместо пустырника, она вообще не соображала, что делает!

Кольцо, зажатое в кулаке Александры, издаёт странный звук, подозрительно похожий на сдавленное хихиканье. Но в пылу погони сёстры этого не замечают.

Их квартира, доставшаяся от бабушки Глафиры Мироновны, известной в районе как "та самая ведьма с пятого этажа", напоминает сейчас поле боя после артобстрела винтажными безделушками. Фарфоровые слоники, которых бабуля собирала всю жизнь, укоризненно взирают на происходящее с полок. Особенно неодобрительно косится самый большой, с золотым хоботом – подарок от "того самого мага из Индии", как любила приговаривать Глафира Мироновна.

– А помнишь, как ты в детстве мой дневник стащила? – кричит Варвара, перепрыгивая через упавшую стремянку.

– Зато ты моего хомячка в космонавты записала! Засунула в игрушечную ракету, он потом неделю икал!

– Потому что твой хомяк сожрал мою коллекцию марок!

Внезапно в их перепалку вклинивается третий голос. Он доносится откуда-то из кухни, где на плите закипает забытый чайник:

– Девочки, а не пора ли вам успокоиться?

Сёстры замирают. Голос очень напоминает бабушкин. Но Глафира Мироновна покинула этот мир три месяца назад, оставив внучкам в наследство квартиру, коллекцию слоников и то самое кольцо, из-за которого сейчас разгорелся сыр-бор.

– Это ты включила запись с диктофона? – подозрительно спрашивает Александра.

– А у тебя есть бабушкины записи? – удивляется Варвара. – Отдай немедленно!

И погоня возобновляется с новой силой.

А кольцо в кулаке Александры определённо хихикает. Это старинное украшение с крупным аметистом, обрамлённым мелкими бриллиантами, досталось Глафире Мироновне от её бабки, той самой, что была знахаркой при дворе последнего российского императора. По крайней мере, так гласила семейная легенда. Варвара в неё не особо верила – её юридическое образование требовало документальных подтверждений. А вот Александра, работавшая иллюстратором детских книг, обожала эту историю и часто использовала похожее кольцо в своих рисунках.

Погоня приводит их в бабушкину спальню, где над кроватью висит портрет Глафиры Мироновны в молодости. На портрете бабушка загадочно улыбается, а на её руке поблёскивает то самое кольцо.

– Да чтоб тебя! – выдыхает Александра, споткнувшись о персидский ковёр.

Кольцо выскальзывает из её руки и, словно в замедленной съёмке, летит через всю комнату. Варвара бросается за ним, но спотыкается о любимое бабушкино кресло-качалку. Кресло начинает раскачиваться само по себе, а кольцо, ударившись о зеркало, отскакивает и… исчезает.

– Что за чертовщина? – Варвара протирает глаза.

– Бабулины штучки, – мрачно констатирует Александра, потирая ушибленное колено.

А в кухне снова раздаётся тот самый голос:

– Чайник кипит. И булочки с корицей в духовке подгорают.

Сёстры переглядываются. Никто из них не ставил булочки в духовку.

Часть 2. Наследство с характером

Булочки действительно подгорали. Аромат корицы смешивался с запахом слегка подпалённого теста, создавая ностальгическую атмосферу бабушкиных воскресных чаепитий.

– Я не пекла булочки, – говорит Александра.

– Я тем более, – отзывается Варвара, осторожно открывая духовку.

На противне лежат идеально золотистые булочки-улитки, точь-в-точь как те, что пекла Глафира Мироновна. А рядом с противнем поблёскивает то самое кольцо.

– Не трогай! – в один голос кричат сёстры друг другу.

Но кольцо само скатывается и, звеня, прокладывает себе путь по кухонному столу, ловко огибая чашки и сахарницу. На столе появляются буквы, словно написанные невидимой рукой:

"А вы про Машеньку-то забыли?"

Сёстры снова переглядываются. Машенька – их младшая сестра, та самая чудачка, что променяла престижную должность в банке на пыльные запасники Эрмитажа. "Я не реставратор, я доктор картин!" – любила повторять она, колдуя над очередным почерневшим от времени холстом. На похороны бабушки она не приехала – застряла в специальной камере, где восстанавливала византийскую икону, которая рассыпалась в пыль от любого неосторожного движения воздуха.

– При чём тут Машка? – хмурится Александра.

Кольцо подпрыгивает на месте, будто возмущённо, и выводит новую надпись:

"А кто из вас помнит, что Глафира Мироновна говорила про кольцо?"

Варвара морщит лоб:

– Что оно должно перейти к той из внучек, в ком больше всего от прабабки-знахарки…

– …той, что умеет видеть скрытую суть вещей, – заканчивает Александра.

И тут их осеняет. Машенька, их младшая сестра, с детства обладала удивительным даром – она могла определить возраст любой картины или предмета искусства просто прикоснувшись к ним. Этот дар и привёл её в реставрацию.

Кольцо радостно подпрыгивает, звеня как крошечный колокольчик.

– Бабуля! – внезапно догадывается Александра. – Это ты тут хозяйничаешь?

Из крана вытекает несколько капель воды, складывающихся в смайлик.

– Ну конечно! – Варвара хватается за голову. – Помните, она всегда говорила: "Вещи живут своей жизнью, просто не все это замечают"?

– А мы тут устроили… – Александра обводит рукой учинённый ими разгром.

Кольцо выводит на столе последнее сообщение:

"Машенька прилетает завтра утром. Приберитесь к её приезду. И да, булочки стынут."

Сёстры синхронно плюхаются на кухонные стулья. Варвара снимает очки и устало протирает их краем пижамной рубашки:

– Знаешь, я тут подумала… Может, нам стоит почаще собираться вместе? Без повода. Просто так.

– Угу, – кивает Александра, надкусывая булочку. – И не только по случаю пропажи волшебных украшений.

Где-то в глубине квартиры начинают тикать старые часы с кукушкой, которые не работали со дня смерти Глафиры Мироновны. А кольцо, тихонько посмеиваясь, катится под сервант – ждать свою настоящую хозяйку.

На следующее утро Машенька, войдя в квартиру, застанет идеальный порядок, запах свежесваренного кофе и двух старших сестёр, подозрительно мирно завтракающих на кухне. А кольцо само выкатится ей навстречу, чтобы занять своё законное место на её пальце.

Говорят, с тех пор в их семье установилась традиция: каждое воскресенье сёстры собираются на чаепитие в бабушкиной квартире. И если прислушаться, можно услышать, как позвякивает ложечка в пустой чашке, а из крана сами собой складываются смайлики.

А фарфоровые слоники на полках продолжают загадочно улыбаться. Особенно тот, с золотым хоботом – подарок того самого мага из Индии.

После твоего ремонта я не узнаю свою квартиру

Часть 1. Операция "Преображение"

Вера Павловна Тихомирова, разменявшая девятый десяток, считала себя женщиной прогрессивной. В конце концов, она пережила эпоху перфокарт, разгадала тайну дискеты, освоила кнопочный телефон, а теперь, на восемьдесят втором году жизни, таки подружилась с этой "молодёжной штуковиной" – смартфоном. Даже научилась постить фотографии котика Василия в Одноклассниках и, после двухчасового мастер-класса от внука, освоила хитрую науку заказа пельменей через приложение. Но когда её единственная дочь Марина – та самая, что после развода сменила имя на творческий псевдоним "Психодельма" и теперь "взрывала мозг" клиентам своими дизайнерскими проектами – предложила обновить квартиру во время маминого отдыха в санатории, Вера Павловна ощутила, как где-то в районе солнечного сплетения заворочалось беспокойство.

– Мариночка, только без этих твоих… – она помахала руками в воздухе, пытаясь подобрать слово, – авангардизмов.

– Мамуль, доверься профессионалу! – Марина лучезарно улыбнулась. – Я сделаю всё в классическом стиле. Ну, может, чуть-чуть осовременю.

Вера Павловна вздохнула. В последний раз, когда дочь что-то "чуть-чуть осовременила", её подруга Нина Степановна три дня отходила от шока, увидев в своей квартире унитаз, светящийся всеми цветами радуги под музыку Вивальди.

Марина начала подготовку к ремонту, как генерал готовится к решающей битве. На её рабочем столе появилась карта квартиры, утыканная разноцветными флажками, как поле боя. В WhatsApp-группе "Операция 'Преображение'" кипели нешуточные страсти.

– Паша, ты притащил образцы "умной" плитки? – строчила Марина.

– Которая матом ругается при перегреве? – уточнял прораб Паша.

– Нет, которая меняет цвет в зависимости от настроения! Маму инфаркт хватит, если плитка начнет материться.

В день отъезда Веры Павловны в санаторий Марина собрала свою команду. Прораб Паша, похожий на хипстерского Пэна с окладистой бородой и в клетчатой рубашке, нервно теребил планшет. Дизайнер по свету Светик (да, именно так!) примеряла к люстре какие-то подозрительные датчики. А консультант по фэн-шуй Борис Моисеевич Цукерман расставлял по углам кристаллы, которые, по его словам, "гармонизируют пространство и отпугивают недовольных соседей".

– Товарищи! – торжественно начала Марина. – Наша задача – превратить эту типичную квартиру советской интеллигенции в пространство XXI века. Но так, чтобы мама не упала в обморок при входе.

– А если упадет, у нас есть "умный" ковер с функцией амортизации, – пробормотал Паша, за что получил укоризненный взгляд.

Работа закипела. Старые обои, хранившие отпечатки трех поколений семьи, уступили место "эмоциональным" панелям, меняющим цвет в зависимости от уровня шума. Люстра с хрустальными подвесками, гордость Веры Павловны, трансформировалась в парящую инсталляцию, которая, по словам Светика, "создает иллюзию северного сияния и заодно раздает Wi-Fi".

Но настоящий переворот произошел на кухне. Здесь Марина развернулась на полную катушку. Старый холодильник "Минск", помнивший еще дефицит колбасы, заменили на модель с искусственным интеллектом, который мог не только заказывать продукты онлайн, но и давать советы по диете, правда, с характерным белорусским акцентом.

– Дорогая хозяюшка, – пропел холодильник при первом включении, – у вас наблюдается дефицит витамина С. Рекомендую купить цитрусовых, або як у нас кажуть, апельсинчиков.

К концу второй недели квартира напоминала нечто среднее между космическим кораблем и модным коворкингом. Даже кот Василий, вернувшийся из передержки, не сразу нашел свой лоток, который теперь анализировал состав содержимого и отправлял отчеты ветеринару.

Часть 2. Возвращение блудной мамы

Вера Павловна вернулась из санатория посвежевшей и умиротворенной. Это состояние длилось ровно до того момента, как она переступила порог квартиры.

– Мама, добро пожаловать в будущее! – торжественно объявила Марина, включая голосовое управление.

– Здравствуйте, Вера Павловна, – раздался приятный баритон из динамиков. – Температура воздуха 22 градуса, влажность оптимальная, давление в норме. Позвольте предложить вам чашечку ромашкового чая для снятия стресса?

Вера Павловна молча опустилась на диван, который услужливо подстроился под её позу и включил режим массажа.

– Мариночка, – наконец произнесла она дрожащим голосом, – а где мой сервант с хрусталём?

– Мам, сервант – это прошлый век! Теперь у тебя есть многофункциональный медиа-центр с голографическим проектором. Смотри!

На стене материализовалась трехмерная проекция парадного сервиза, который грациозно вращался под музыку Чайковского.

– А борщ в этом вашем будущем варить где? – Вера Павловна начала приходить в себя.

– О, идём на кухню! – оживилась Марина. – Ты не поверишь, какая у тебя теперь плита!

Плита действительно оказалась особенной. Она не только готовила по голосовым командам, но и давала кулинарные советы голосом Юлии Высоцкой, правда, иногда путая рецепты.

– Для приготовления борща добавьте щепотку васаби и листья кафрского лайма, – радостно посоветовала плита.

– Программный сбой, – смущенно пояснила Марина. – Завтра придет мастер, перепрошьет её.

К вечеру Вера Павловна начала находить в новом интерьере определенное очарование. Особенно ей понравился холодильник с его заботливым белорусским акцентом и "умное" зеркало в ванной, которое каждое утро делало ей комплименты голосом Джорджа Клуни.

Через неделю она уже вовсю хвасталась перед подругами своей "квартирой будущего". Нина Степановна, та самая с поющим унитазом, чуть не позеленела от зависти, когда увидела, как стены меняют цвет под любимую мелодию Веры Павловны "Я встретил вас".

– Веруня, – шептала она, – а твоя Маринка другим пенсионеркам такое чудо может сотворить?

– Только после курса психологической подготовки, – строго ответила Вера Павловна. – И вообще, запишись сначала в группу "Пожилой блогер", как я. А то как ты будешь управлять "умным" домом без навыков работы с гаджетами?

Финальным аккордом преображения стала установка системы "Виртуальный внук", которая напоминала о приёме лекарств голосом озорного мальчугана и рассказывала анекдоты из журнала "Крокодил" образца 1975 года.

Марина торжествовала. Её эксперимент удался: мама не только приняла изменения, но и стала настоящей амбассадором современных технологий среди своих подруг. А когда Вера Павловна завела канал на YouTube под названием "Бабушка в тренде", где рассказывала о жизни в квартире будущего, дочь поняла – она создала монстра.

– Мариночка, – сказала как-то Вера Павловна, – а может, сделаем ремонт на даче? Я тут в Pinterest такие идеи для "умной" теплицы подсмотрела…

Марина улыбнулась. Кажется, следующий виток эволюции семейного дизайна не за горами. А холодильник с белорусским акцентом понимающе хмыкнул и начал составлять список продуктов для празднования новоселья на даче.

На этой кухне готовить буду только я

Часть 1. Кухонные баталии

Людмила Аркадьевна, или как её называли за глаза – Царица Плиты, вошла на кухню своего сына с видом генерала, готовящегося к решающему сражению. Её невестка, Алиса, тихо готовила утренний кофе, не подозревая о грядущей буре.

– Так, милочка, – громыхнула свекровь, водружая на стол огромную сумку, из которой торчали пучки укропа, словно зелёные знамёна завоевателя. – С сегодняшнего дня на этой кухне готовить буду только я!

Алиса замерла с туркой в руке, как статуя баристы, застигнутая археологами посреди извержения Везувия.

– Но Людмила Аркадьевна… – начала она.

– Никаких "но"! – отрезала свекровь. – Я видела твои кулинарные эксперименты. Эти твои "боулы" с киноа, смузи из водорослей и прочие хипстерские выкрутасы. Мой сын заслуживает нормальной еды!

Духовка, притаившаяся в углу кухни, едва заметно вздрогнула. Микроволновка издала странный звук, похожий на сдавленное хихиканье.

– Вот, смотри и учись! – Людмила Аркадьевна начала выгружать продукты с энергией экскаватора на строительстве олимпийского объекта. – Сейчас я приготовлю настоящий борщ. Не эти твои "супы-пюре из топинамбура с нотками эспрессо".

Алиса молча наблюдала, как свекровь, подобно дирижёру перед началом симфонии, размахивает половником. Где-то в глубине кухонных шкафов послышалось загадочное шуршание.

– И куда ты дела нормальную тёрку? – бушевала Людмила Аркадьевна, роясь в ящиках. – Что это за инопланетный агрегат? – она подняла спиралайзер для овощей, держа его как улику на месте преступления.

– Это для цукини-спагетти… – пискнула Алиса.

– Цу-ки-ни-спа-гет-ти, – передразнила свекровь. – В моё время макароны были макаронами, а не овощами, притворяющимися итальянцами!

В этот момент произошло нечто странное. Духовка издала звук, похожий на фырканье. Холодильник тихонько загудел на ноте "ля", словно настраивался перед концертом.

Часть 2. Восстание машин

Людмила Аркадьевна решительно направилась к плите, занося руку над конфоркой. Но та, словно обидевшись, отказалась зажигаться.

– Что за фокусы? – свекровь защёлкала кнопкой поджига с упорством диджея, пытающегося раскрутить заевшую пластинку.

Плита молчала, как партизан на допросе. Зато духовка внезапно ожила, распахнув дверцу с грацией оперной дивы.

– Людмила Аркадьевна, – раздался мелодичный голос из её недр, – мы, бытовая техника этой кухни, вынуждены объявить забастовку.

Свекровь отпрыгнула, как олимпийский чемпион по прыжкам в длину, случайно наступивший на кнопку катапульты.

– Что за чертовщина? – она протёрла глаза, но духовка и не думала исчезать.

– Позвольте представиться, – продолжала духовка. – Я – Термостат Термостатович, председатель профсоюза бытовой техники данной кухни. А это, – дверца качнулась в сторону других приборов, – мои коллеги.

Микроволновка приветливо мигнула дисплеем, холодильник исполнил первые такты "Лунной сонаты", а мультиварка засветилась всеми индикаторами, как новогодняя ёлка.

– Мы внимательно наблюдали за ситуацией, – вступила в разговор микроволновка голосом опытного HR-менеджера. – И пришли к выводу, что ваше поведение нарушает правила корпоративной этики нашей кухни.

– Какой ещё этики? – Людмила Аркадьевна плюхнулась на табуретку, которая услужливо подвинулась ей навстречу.

– Видите ли, – затарахтела кофемашина, – Алиса относится к нам с уважением. Она изучает наши инструкции, регулярно чистит и…

– …и готовит потрясающие блюда! – перебил блендер, подпрыгивая на столе. – Её смузи – это симфония вкуса! А паста из цукини…

– Вот именно! – подхватил холодильник. – Я храню здесь такие деликатесы, что даже мои полки начали разбираться в высокой кухне!

Людмила Аркадьевна переводила взгляд с одного прибора на другой, как зритель на теннисном матче с участием осьминога.

– И что вы хотите? – наконец выдавила она.

– Условия простые, – деловито произнёс Термостат Термостатович. – Либо вы признаёте кулинарный талант Алисы и учитесь сосуществовать на одной кухне, либо мы объявляем бессрочную забастовку. Никаких борщей, никаких котлет, даже чайник для вас кипятить не станет.

Чайник важно свистнул в подтверждение этих слов.

Людмила Аркадьевна окинула взглядом кухню, где техника дружно гудела что-то похожее на "Мы не сдадимся" на мотив "We Will Rock You".

– Ладно, – вздохнула она после долгой паузы. – Признаю, у невестки есть талант. Может… может, научишь меня делать эти твои цукини-спагетти, Алисочка?

Алиса просияла:

– Конечно! А потом я бы с удовольствием научилась у вас готовить борщ. Только давайте добавим в него немного необычных специй?

Духовка одобрительно загудела, а микроволновка выдала победный "дзинь".

Так на одной кухне воцарился кулинарный плюрализм, а Людмила Аркадьевна неожиданно для себя стала звездой соцсетей с рецептами фьюжн-борща и котлет с трюфельным пюре.

Мама, ты снова лезешь в нашу жизнь

Часть 1. Восстание машин и борщ

Когда Марина Степановна в третий раз за неделю появилась на пороге квартиры дочери с кастрюлей наваристого борща наперевес, терпение Алисы лопнуло, как воздушный шарик на детском утреннике.

– Мама, ты снова лезешь в нашу жизнь, – устало произнесла она, глядя на пышущую энтузиазмом родительницу, которая уже деловито протискивалась мимо неё в прихожую.

– Я? Лезу? – Марина Степановна картинно прижала свободную руку к груди. – Да я просто мимо проходила! У меня случайно оказался с собой борщ, а ты как раз по пути…