Мой выигрыш – ты

– Какое именно? – аптекарша наконец уделила внимание клиентке. Чуть приспустив очки на нос, она внимательно смотрела на Алену. – У вас есть конкретные назначения врача? Рецепт?

Девушка замешкалась. Вспомнились обрывки виденных когда-то боевиков, в которых говорилось, что узнав о ранении, аптекарь вправе сообщить об этом в полицию. Значит, развивать данную тему опасно.

– Ничего особенного, – она отмахнулась от вопроса как от пустяка. – Дайте просто анальгин,

– Сейчас, минутку.

Пока женщина, поднявшись из-за компьютера, в поисках лекарства орудовала в дальних шкафчиках, внимание Алены привлекла картинка, возникшая на экране телевизора – кадры с роскошного фуршета, где на первом плане она сразу же узнала своего спутника, а затем и его фотография во весь экран. Сухой голос диктора равнодушно начитывал текст, суть которого никак не хотела укладываться в голове.

«Сын известного московского предпринимателя Анатолия Николина объявлен в розыск. Прошлым вечером молодой человек, находясь в состоянии алкогольного опьянения, насильно увез за город несовершеннолетнюю девушку своего друга. Охрана предприняла попытку остановить похитителя, но Николин открыл стрельбу из пистолета, в результате чего водитель скончался от полученных ранений. В настоящее время ведутся поиски. Правоохранительные органы от комментариев пока воздерживаются».

Глава 8

Как завороженная, Алена уставилась в экран телевизора и очнулась лишь от голоса аптекарши.

– Вам пакет нужен?

Ей показалось или женщина слишком долго задержала на ней взгляд? Возможно, этот репортаж крутят в новостях с самого утра и многие его уже видели.

Наспех расплатившись за покупку, девушка поспешила к выходу. Илья вышел следом, накинув на голову капюшон – прозвучавшая как гром среди ясного неба новость шокировала и его. Накинутый башлык пришелся как нельзя вовремя, так как на сухом до этого асфальте одна за другой расплылись жирные кляксы, и не прошло и пяти минут, как зарядил частый дождь. В воздухе, рассекаемом тугими каплями, запахло озоном.

Подхватив Алену под руку, Илья утянул ее в сторону остановки, чтобы спрятаться от хлестких струй майского ливня. Улица мгновенно обезлюдела, что, в принципе, не могло не радовать, и только их две фигуры в нелепых одеждах прятались в глубине деревянной веранды.

– Ты это видела? Слышала? – чуть ли не зарычал Илья, со злостью пиная покосившуюся скамью.

– Похоже, ты в розыске, – слыша свои слова как будто откуда-то издалека, тихо произнесла Алена. – За мое похищение.

Она содрогнулась. Непонятно было, то ли от дикого предположения, высказанного во всеуслышание на всю страну, то ли от холода, пробравшем ее до косточек. Полуголые ноги замерзли, с мокрых волос за шиворот стекала вода.

– Преднамеренное. И еще убийство водителя, – кивнул Николин, забирая пакет у нее из рук. Перевязочные средства и анальгин. Теперь это уже не вариант. Ни о какой Москве и не может быть речи. – Вот же с**и… как все обставили…

– Но ты же меня не похищал, – растерянно пробормотала девушка, перекидывая волосы за спину.

– Ну как же, в клубе я тебя чуть на бильярдном столе не трахнул, в машину затолкал. Вполне сойдет за похищение, – спокойно подвел итог их приключениям Николин, как будто в прострации наблюдая за тем, как она, собрав волосы в пучок, отжимает с них воду.

Волосы у нее были длинные, практически до талии, прямые и только у самого лица вилось несколько завитков. Предыдущим вечером они густым каскадом колыхались при малейшем ее движении, сейчас же слиплись в жалкие сосульки, придавая девушке несчастный вид. Эх, маленькая, какой черт тебя занес вчера в казино?

– Я скажу, что сама поехала.

Ага, скажешь, усмехнулся про себя Илья. Если уж дядюшка твердо решил его убить, значит, и свидетелей вчерашнего вечера обеспечит и с девчонкой поговорит должным образом, чтоб дала нужные показания. И в общем-то, ей достаточно просто рассказать все как есть. Попытка изнасилования, похищение несовершеннолетней, убийство человека. Может, у родственничка есть еще какой козырной туз в рукаве?

– И на стол тоже сама ложилась, – насмешливо продолжил за нее Илья. – И на дачу предложила поехать, чтоб развлекаться с тобой никто не мешал.

От этих слов у Алены мурашки пробежали по коже, и она невольно поежилась.

– Тебе лет сколько?

– Шестнадцать.

– Мне и без водителя уже статья обеспечена, – зло покачал он головой и настороженно огляделся по сторонам, затем достал из кармана еще купюру. – Зайди в магазин, купи чего-нибудь пожрать. Хлеба, колбасы, сосисок… Блин, нам варить не на чем, в том доме вообще ничего нет по ходу. Короче, купи чего-нибудь.

– Подожди, – ошеломленно прервала его Алена. – Ты хочешь сказать, что мы не поедем в Москву?!

– Какая на хрен Москва? – рявкнул Илья, но тут же снизил тон, опасаясь, что их могут услышать. Мало ли, вдруг кто-то любит разгуливать под дождем?

– Я туда не вернусь! – замотала головой девушка. – Я домой хочу!

– Извини, милая, других апартаментов нет, – зло прошипел парень. – А домой пока не получится, – он подтолкнул ее в направлении магазина. – Давай поживее! Забыла, что у меня дырка в руке? А нам еще обратно до деревни тащиться.

Алена смотрела на него с таким ужасом, что отпускать ее одну в магазин он не решился и отправился следом. А то, чего доброго, кинется к продавцам с просьбой о звонке в полицию. Да и вообще, выгонять ее под дождь, а самому при этом оставаться в укрытии было совсем не по-мужски.

– Без глупостей! – на всякий случай прошептал Илья ей на ухо, наступая практически на пятки.

Ее захлестнула обида. Он же обещал! Если он так с ней, то и она тогда его защищать не будет! И она не вернется в деревню, пусть он ее хоть волоком тащит! Сейчас они войдут в магазин, и она сможет поднять крик, попросить о помощи, сказав, что какой-то ненормальный тип к ней пристает.

Однако одного взгляда на продавщицу, раскрашенную тетку неопределенного возраста с совершенно пропитой физиономией, хватило девушке для того, чтобы понять, насколько это неудачная затея. Тетка едва на ногах держалась, то ли от похмелья, то ли уже с перепоя, и ее слегка затуманенный взгляд, устремленный куда-то за их спины, выражал крайнее безразличие ко всему происходящему вокруг. Два алкаша, пересчитывающие копейки в грязных ладонях и матерящиеся из-за нехватки на бутылку, дополняли картину запустения местного поселка. Вряд ли ей здесь помогут. А у парня пистолет, между прочим.

– И когда мы вернемся домой? – спросила Алена, когда они вышли из магазина. Туфли невыносимо терли ноги, каблуки еле держались, и идти было просто невозможно. Теперь, когда все надежды на желанное освобождение рухнули, она ощутила это вдвойне.

– Без понятия, – просто ответил Илья, пожав плечами и едва заметно скривившись. Повязка давно промокла, и каждое движение отдавалось болью.

– Мама наверняка уже заявление написала о том, что я пропала, – насупилась девушка, все еще лелея слабую надежду хоть как-то на него повлиять.

– Даже не сомневаюсь.

– Ты так просто об этом говоришь? – поразилась она.

– Это не меняет дела, – сухо отрезал Илья. – Возвращаться нам все равно нельзя.

– Тебе. Не «нам», – поправила его Алена строго. Она с трудом доковыляла до окраины поселка и, не выдержав, просто сняла туфли, оставшись босиком. Ее вид от этого хуже не станет.

– Неважно, мы теперь вместе, как попугаи-неразлучники, и пора уже оставить все свои мысли о том, что было, и начинать думать о том, как мы будем жить в ближайшее время, – угрюмо понаблюдав за ее действиями, заявил Николин. – И кстати, по-моему, самый подходящий момент, чтобы нормально познакомиться. Илья, – представился он.

Алена взглянула на него с недоумением. Нашел время для знакомства! А потом вдруг поняла, что он, и правда, даже имени ее не знает. Кажется, Дэн представлял их друг другу в клубе, но в тот момент парень был настолько пьян, что вряд ли запомнил, как ее зовут.

– Алена…

На самом деле парень прекрасно помнил ее имя. Но должна же быть какая-то точка отсчета, с которой начнется их новая жизнь. Так, пусть это будет обмен именами.

– Ну, ничего, Аленка, не раскисай, прорвемся! – неожиданно мягко произнес он, и, приблизившись к ней вплотную, на секунду даже слегка приобнял. – А сейчас давай пошевелимся, я думаю, у тебя тоже нет особого желания искать наше новое пристанище впотьмах.

– И надолго это станет нашим пристанищем? – вновь почувствовав приступ обиды, едва сдерживая слезы, спросила Алена.

– Боюсь, что нет, – хмыкнул Николин. – Если мы смогли выйти сюда через лес с места, где оставили машину, то и наши «друзья» смогут. У нас есть несколько дней, не больше. А зная человека, который хотел моей смерти, думаю, он не успокоится пока не доведет начатое до конца.

Алена слушала его внимательно, но мало что понимала. И снова в памяти всплыла картинка вчерашней драки, а затем стрельбы. Нет, это блокбастер просто… Это не с ней.

Из размышлений ее вывел голос Ильи.

– И я не уверен, что ему нужен свидетель произошедшего в машине.

– Но я оказалась там случайно… Я же вообще тут ни при чем…

Парень медленно подошел к ней и, остановившись совсем близко, посмотрел ей в глаза.

– Ты еще не поняла? – совершенно спокойно и даже безразлично произнес Илья. – Обратной дороги нет, – и, помолчав, добавил: – Ни мне, ни тебе…

Еще сорок минут спустя они снова оказались в деревне. Первым в дом вошел Илья, на ходу скидывая куртку прямо на пол. Взору девушки открылась жуткая картина стекающей по его руке крови. Сам парень был совсем бледен и, кажется, передвигался из последних сил. Девушке стало по-настоящему страшно. Даже не страшно, а жутко. А вдруг он умрет при ней?

– Помоги мне, – Илья взял упаковку анальгина и выдавил сразу три таблетки, достал из пакета с продуктами бутылку воды и запил их, после чего направился в комнату. – Нужно сделать перевязку.

– Да, конечно, – Алена понимала, что сейчас не до отмазок.

– Что-то совсем мне хреново, – пробормотал он еле внятно. – Я лучше прилягу.

Алена вытряхнула на стол содержимое пакета – стерильные бинты, марлевые салфетки, несколько флаконов перекиси, лейкопластырь. Сгребла все в охапку и, прихрамывая, поковыляла в комнату. Она бы тоже с превеликим удовольствием сейчас прилегла, вытянула уставшие ноги и уснула безмятежным сном вместо того, чтобы перевязывать рану, не имея представления, как это делается.

От одного взгляда на руку парня ее пальцы начинали дрожать. Она наспех разорвала упаковку, приготовила все для обработки, затем склонилась над лежащим на кровати парнем. Самое страшное было снять с его предплечья насквозь промокший бинт и увидеть то, что под ним.

Алена сделала глубокий вдох и осторожно размотала мокрую ткань. Крови было слишком много. От ее вида к горлу подкатила тошнота, да еще в нос ударил густой запах с примесью железа. Кожа вокруг пулевого отверстия была горячей. Похоже, все-таки началось воспаление.

– Сейчас-сейчас, – шептала девушка, пытаясь обработать раневую поверхность и подавить отвращение, вызывающее рвотный рефлекс. Движения казались неловкими, пальцы дрожали, все вываливалось из рук. Она уже начинала злиться на себя, особенно когда видела, что, несмотря на все ее старания, полностью облегчить боль не удавалось.

Наконец, рана была обработана и перевязана.

– Больно? Я такая неумеха… Прости меня, я никогда ничего подобного не делала, – в отчаянии пробормотала Алена и взглянула на Илью, который молча, стиснув зубы, терпел перевязку. – Прости, – в голосе отчетливо послышались слезы.

– Ты это… Давай не паникуй… Все нормально, – с трудом разлепив пересохшие губы, проговорил Илья. – Воды принеси мне.

Алена подскочила на ноги и быстро умчалась на кухню, взяла со стола бутылку и вернулась к Илье. Открутила крышку и, присев на краешек кровати, поднесла горлышко бутылки к его губам. Парень чуть приподнялся и сделал несколько жадных глотков, после чего снова откинулся на подушку.

– Спасибо.

Алена лишь кивнула. Собрала с пола окровавленные бинты и использованные для обработки раны салфетки, отнесла все на кухню и сложила в пакет, который парень приспособил для мусора. Там лежали утренние бинты, и от них в кухне витал тошнотворный запах крови.

Она заглянула в комнату, чтобы сказать Илье, что хорошо бы вынести пакет на улицу, иначе они тут ночью задохнутся, но увидела, что парень, похоже, заснул. Алена подошла ближе.

– Илья, – тихо позвала она, но тот даже не пошевелился. Дыхание его было тяжелым, на лбу выступила испарина. Ну вот, только жара еще не хватало. В больницу ему нужно и срочно. Не справятся они своими силами.

Алена развернулась и на цыпочках вышла из комнаты, взяла пакет и направилась к дверям, ожидая в любой момент услышать за своей спиной голос Ильи. Он же так боится, что она сбежит от него.

Еще несколько шагов, и вот она на улице. Отнесла пакет за дом и, ежась от вечерней прохлады, вернулась к крыльцу. Солнце уже опустилось за горизонт, и деревня медленно погружалась в сумерки. Сейчас она казалась обезлюдевшей, ненастоящей, словно кадр, выдернутый из какого-то фильма. И все казалось ненастоящим. И она сама сейчас была героиней кино, которое ей совсем не нравилось.

Алена опустилась на крыльцо и, обхватив лицо руками, дала волю слезам. Почему она и ее близкие должны страдать из-за того, что Илья что-то не поделил со своими родственниками?! Как же она хотела перемотать пленку на сутки назад и все изменить, вернуться в привычную жизнь. Какая она была глупая… Ей казалось, что мама постоянно занудствует, что их квартирка слишком мала, что в шкафу катастрофически не хватает модных вещей, а школа сплошная скука. Сейчас она все бы отдала за то, чтобы снова оказаться в своей комнатке и слышать мамин голос, знать, что завтра будет обычный день, и даже то, что нужно идти в школу и делать уроки уже не казалось таким ужасным. Она хотела обратно, в свою жизнь. Эта новая жизнь, которую Илья заставляет ее принять как должное, была страшной и чужой.

А может, все-таки…? Илья в отключке. Он даже не сразу поймет, что она сбежала. И времени у нее будет предостаточно. Несколько шагов, и она за забором. Бежать, бежать, бежать! До поселка, до автобусной остановки. По пути, может, удастся встретить хоть кого-то с автотранспортом или средствами мобильной связи. А потом в полицию. Но…

Этих «но» набиралось как-то слишком много. Илья ясно дал понять, что она свидетель произошедшего и в живых ее не оставят, значит, и домой бежать смысла нет – найдут. А еще… она просто не могла оставить его здесь одного, раненого. Он же не оставил ее там, на дороге, когда она ползала вокруг машины, скуля от безотчетного ужаса. И в лесу, когда у нее не оставалось сил идти. И сейчас сил совсем не было. Только одно желание уснуть, забыться. Хоть на какое-то непродолжительное время. А дальше… Дальше будь что будет. В сравнении с тем, что она пережила прошлой ночью, казалось, страшнее уже ничего быть не может. Нет, никуда она не побежит.

Глава 9

Пока Алена ревела над своей несчастной судьбой, совсем стемнело. В деревне стояла такая тишина, что девушке даже стало жутко. Теперь у нее не возникало мысли не то что куда-то бежать, но и просто пойти одной в огород, тонущий среди голых раскидистых веток яблонь, в темноте кажущихся длинными кривыми щупальцами невиданного чудовища. Кроме того, после дождя похолодало еще больше, и в своей тоненькой куртенке, босиком далеко она не уйдет. И если прошлой ночью она сетовала на то, что Илья нарочно подпер дверь железным прутом, чтобы она не сбежала, то теперь Алена сама подняла кочергу с пола и соорудила нечто наподобие замка. Неизвестно, кто тут бродит ночами по округе, тем более что дом с виду выглядит заброшенным и не подразумевает наличие хозяев.

Внутри тоже было темно, лишь слышалось тяжелое дыхание парня.

Стараясь ничего не задеть в темноте, Алена осторожно прошлась по дому. На кухне у окна висела полочка, на которой стояли иконы. Остановившись возле нее, девушка мысленно попросила помощи, а в следующий миг взгляд ее уперся в подсвечник с большой извилистой свечой прямо перед образами. Тут же был и коробок спичек, и еще несколько тонких свечей. Вот и какое-никакое, но освещение. Алена подставила табуретку и достала подсвечник, свечи и спички, отнесла все это в комнату, зажгла свечу. Пламя задрожало, и комната наполнилась желтоватым светом. Илья сказал бы, что она зря расходует столь ценную находку, но сидеть в полной темноте было совсем страшно. Алена стянула с себя куртку, которая уже словно стала ее второй кожей, и залезла с ногами на стул. Положив руки на стол и уперевшись в них подбородком, она просто смотрела на пляшущее пламя свечи.

Она сама не заметила, как задремала, а очнулась под утро от тихого стона Ильи. Видимо, он попытался перевернуться во сне, и это движение снова принесло ему боль. Алена поднялась со стула и подошла к кровати, присела на краешек, слегка коснулась ладонью его лба. Горячий. Слишком горячий. И повязка снова промокла.

Она сходила за перевязочными средствами, налила в миску воды. Один из бинтов размотала, чтобы использовать, как губку. Смочив его, протерла лоб парня. Снова намочила и провела по потрескавшимся губам.

– Илья, ты меня слышишь? Все будет хорошо, ты обязательно поправишься, – шептала ему Алена и отчаянно пыталась поверить в свои же собственные успокаивающие слова. Безуспешно.

Нет. Если продолжать в том же духе, Илья не поправится. Одними перевязками и анальгином тут не обойтись. Дело может дойти до заражения крови, а там и до летального исхода недалеко. Страшно представить, с какими последствиями ей придется столкнуться потом.

Девушка закусила губу, усиленно пытаясь выудить из памяти обрывочные сведения, почерпнутые ею когда-то из книг, оставшихся от отца-врача. Иногда она их пролистывала, когда всерьез подумывала о том, чтобы поступать в медицинский. Антибиотики – вот что поможет организму бороться, а еще противомикробные и кровоостанавливающие средства. Только где же их взять?

Она сделала очередную перевязку по-прежнему лежащему без движения парню и взглянула на часы. Пять утра. Еще несколько часов, и аптека откроется. Только в ту, в которой они были днем, идти нельзя. Аптекарша, наверняка, ее запомнила, и если она снова придет за перевязочными средствами, да еще и антибиотики спросит, это может вызвать подозрение. Нужно искать другую аптеку в ближайшем радиусе. Ох, не потеряться бы…

Внешний вид Алены оставлял желать лучшего, и скрепя сердце ей пришлось открыть шкаф и перерыть чужие вещи. Чего там только не было. На вешалке – несколько цветастых платьев большого размера, такая же большая однотонная рубашка, вязаная кофта, в которую девушка вполне могла обернуться вдвое, какая-то мужская одежда. А вот справа на полке ее ждал приятный сюрприз – белая женская футболка и спортивные штаны, которые оказались ей практически впору. В сенях была куча старой обуви как женской, так и мужской – большей частью, летней, шлепанцы и босоножки, но среди них нашлись и женские кроссовки всего на размер больше. Видимо, они использовались для работы в огороде или похода в лес за грибами, и выглядели они, конечно, устрашающе, но Алена была рада и этой находке. Убедившись в чистоте найденных вещей, она натянула спортивные штаны и футболку, накинула сверху свою куртку, и, завязав шнурки на кроссовках, посмотрелась в зеркало.

– Сойдет для сельской местности, – даже нашла в себе силы усмехнуться.

В кухне так и лежала неразобранная сумка с продуктами – колбасой, сыром и хлебом. Сухомятка, а что делать? И только сейчас Алена вдруг поняла, что не ела уже больше суток. И что удивительно, при этом она даже не была голодна. Нервы, все нервы, но питаться нужно. Откуда возьмутся силы, если не впихнуть в себя хоть немного пищи?

Отрезав кусок колбасы и ломтик хлеба, девушка заставила себя съесть этот импровизированный бутерброд, после чего заметалась по кухне в поисках холодильника, но такового не было. Ну а где же тогда люди, живущие здесь, хранили продукты? Оглядевшись, Алена увидела на полу возле печки квадратный вырез и маленькую ручку – похоже, там был небольшой погребок. Подойдя ближе и потянув за ручку, Алена увидела лестницу вниз, ведущую в крошечный, темный и сырой подпол, с двух сторон которой располагались стеллажи для солений. Именно туда она и определила пакет с колбасой и сыром.

Теперь нужно было достать из кармана брюк Ильи деньги. Это оказалось непросто, учитывая, что прежде ей не приходилось делать подобное – шарить по карманам малознакомых парней, да еще так, чтобы это было максимально незаметно. Несколько неловких минут, и наконец купюры у нее.

Парень так и не приходил в себя. И дышал уже не так тяжело, отчего было еще страшнее. Алена присела на корточки возле края кровати и снова осторожно дотронулась до лба парня, провела рукой по волосам.

– Потерпи, я скоро вернусь. Обещаю.

И сама от себя не ожидая, вдруг наклонилась и поцеловала его в горячую небритую щеку.

– Ты только держись, – прошептала она и, подхватив сумку, направилась к выходу.

Деревня была окутана предрассветной дымкой. Вдалеке над лесом всходило солнце. Все было точно так же, как вчера. Всего сутки прошли, только сколько всего произошло? Кажется, она стала взрослее лет на пять.

Девушка пересекла сад и проскользнула через сломанную доску в заборе, как и днем ранее, затем бодро зашагала по дороге, ведущей из деревни к поселку. В половине седьмого утра она уже сидела на лавочке возле остановки автобусов, следующих в сторону Москвы. Обняв себя руками, Алена пыталась согреться и нетерпеливо посматривала то на часы, то на расписание. Ближе к семи на остановку стали подходить жители поселка, и вскоре скопилась порядочная толпа. Автобус явно задерживался, и люди возмущенно переговаривались о водителе Ваське, из-за которого «вечно опаздываешь на работу». Алена уже начала переживать о том, что автобус может и вовсе не приехать, а у нее каждая минута на счету, как наконец из-за поворота вырулил серый Икарус.

Уже в самом автобусе девушка поинтересовалась у соседки, пожилой женщины с авоськой на колесиках, через сколько остановок будет ближайший более-менее крупный населенный пункт. Оказалось, ехать не так далеко – всего пять остановок, однако и они показались бесконечными. Разговорчивая попутчица тут же подхватила тему запущенности поселка и того, что все стремятся поближе к городу, при этом задав Алене несколько личных вопросов, на которые та не знала, что и ответить, дабы не выдать себя. Соседка все болтала и болтала без умолку и, как показалось девушке, пристально вглядывалась в ее лицо, отчего Алена, грешным делом, решила, что та ее узнала. Ведь, наверняка, тетка смотрит новости. Поэтому вежливо кивая и усиленно делая вид, что ее очень интересует утренний пейзаж за окном, в душе Алена считала остановки до пункта назначения.

В девять часов она уже была в местном районном центре размером всего раза в три больше поселка. Сойдя с автобуса, девушка поспешила попрощаться с разговорчивой тетушкой, направившейся к станции пригородных поездов, сама же пустилась на поиски аптеки. Вышагивая по немноголюдной улице, она крутила головой во все стороны, боясь упустить из виду искомый объект.

Сделав круг по центральной площади, девушка вышла к железнодорожной станции, по соседству с которым располагался «Мини-торговый дом», состоящий всего из двух этажей. На углу здания Алена и заприметила зеленую вывеску аптеки, а рядом с ней… опорный пункт полиции.

Она резко свернула с асфальтированной дорожки, сделала вид, что ей нужно совсем не в сторону магазина. Она просто так разгуливает по пока еще нежарким улицам, потому что ей нравится. Или у нее здесь встреча назначена. Или… да мало ли что!

Вернувшись опять к автобусной остановке, девушка поняла, что не может уехать обратно с пустыми руками. Чем она будет лечить Илью? В данную минуту он был для нее единственным, практически родным, человеком, который нуждался в ее заботе и помощи. Поэтому, обругав себя обидными словами, Алена заставила себе во второй раз за утро проделать путь от автостанции до железнодорожки. В конце концов, если вести себя как обычно, то никто и не догадается, что она в розыске. Она выглядела как рядовая дачница, только-только вернувшаяся с грядок.

На прилегающей к торговому дому территории полицейских не наблюдалось, поэтому Алена, стараясь не привлекать к себе особого внимания, вошла в аптеку, ничем не выказывая волнения.

По телевизору снова шли новости. Это, что, главная обязанность сотрудников здравоохранения быть в курсе последних новостей? Девушка с неприязнью взглянула на телевизор, однако репортаж не имел к ним с Ильей никакого отношения.

– Это не про нас, – подумала она, и сама мысль отождествления себя с раненым парнем привела ее в замешательство. Еще вчера она с пеной у рта уверяла его в том, что скрываться должен он, а не они. И еще более ошеломляющей мыслью было то, что она даже не думает сейчас о том, чтобы сбежать от него. Вот здесь, за углом, железнодорожная платформа, час-другой, и она в Москве. Но нет, эта мысль даже не возникла в ее голове. И наконец, то, как она шарахнулась от полицейского пункта, уже говорило само за себя. Она не собиралась бежать. Разве что, обратно, залечивать раны Ильи.